Глава 5

Никто не любит понедельники. Я тоже.

У Фархада выходной. Он остаётся с дочерью, я кормлю, даю рекомендации, волнуюсь, он смеётся. Нормальное такое утро, для нормальных семей. Семей… чёрт, опять это слово красными лампочками в голове вспыхивает, даря очередной приток крови к ране.

Когда затянется?

Бронёю хочу обрасти, чтобы закрыться как в панцирь и не бояться, что больнее сделает, чем уже сделал. Хотя, куда уж больнее. Превзойти то, что есть, невозможно. Мы перебрали все грани, везде заступили, всё протоптали.

– Ты так не переживай, я как бы не первый раз её на руки беру. Бутылку с водой и молоком местами не перепутаю, где памперсы знаю. Как заказать пиццу тоже, – шутит, – с голода не помрём.

Выдыхаю демонстративно, игнорируя веселые искорки в черных глазах. Своё вчерашнее настроение он перетянул в день сегодняшний. Мне же не весело.

– Если что, позвони, хорошо? В любом случае пиши мне, я буду пережевать. И позвони, – повторяюсь и сама на себя злюсь.

– Прилетишь обратно? – откровенно ржёт.

– Очень смешно, – целую дочь в пухлую щеку, пальчики глажу.

– Расслабься, всё будет хорошо, – потом деланно серьёзно добавляет, – обязательно буду писать раз в тридцать минут с полным фотоотчётом, – и смеётся в конце.

Глаза закатываю.

Фархад приподнимает Ками выше и целует. Шею ей щекочет, дыша интенсивно, дочка заливается смехом. У меня в ушах звенит. Хочу дома остаться…

На руках отца она счастливо ручками и ножками дёргает. Смотрим на неё и синхронно улыбаемся, как это мило. Господи, ну какая зайка! Мелкая на руках у него, а строит папочку только так. Злорадно про себя посмеиваюсь, пусть устроит ему счастливое утро, как мне иногда. Любить ребёнка нужно уметь даже тогда, когда хочется орать от бессилия и усталости.

Уходя, перед самой дверью останавливаюсь, ещё раз на них смотрю. Не хочу уходить.

– Так, иди давай. – выгоняет, брови вместе сводит, издевается в общем.

Губы поджимаю, не ведусь. Шутник, блин. У меня душа наизнанку. Всегда тяжело её оставляю, пусть даже с отцом. Машу дочери и выхожу быстро, время поджимает.

Сегодня папочка развернул няню. Буквально на пороге. Сказал: позвоню, если надо будет. Мы с ней в шоке переглядывались. Но, никто спорить не стал. Ни первый раз вдвоём с ней. В выходные я могла позволить себе и на маникюр и прочее, но то было с няней часто. Папочка то у нас приходящий и вечно занятой. А тут остался сам. Вселенная перевернулась. Так соскучился что-ли?

Ну, ок, пусть. Она и его дочь тоже. Дети не только радость и улыбки, а ещё куча проблем. Ею то, как подчинёнными не покомандуешь, скорее тут наоборот.

У самой же бурлит внутри, спустившись в паркинг первый глоток воздуха полноценный делаю. Первый с вчера, до этого так сдавило, что думала всё… не вдохну уже.

Я не верю в теорию заговора, вселенское зло и то, что апокалипсис наступит за одну секунду, смыв нас огромной волной. Экономист. Сухие цифры. Я верю только в то, что вижу сама. В данном случае слышу.

Лучше бы не слушала…

Жестоко вышло. В действительности, нам лучше не слышать разговоры, которые нам не предназначены, какими бы интересными они не казались.

– … брат, она психичка.

Давид говорит не громко, но мне всё слышно, они на кухне, я в двух шагах от входа. Замираю. Прислушиваться начинаю интенсивно.

– Обычная баба, – спокойный ответ Фархада.

– Ёбнутая. Ты слепой что-ли?

Обмираю вся. Господи… ужас какой! Оскорбительно до глубины души… Улыбался мне значит в глаза, а сейчас я ненормальная. Руки затряслись. Вот это да… вот это мнение у него обо мне. Слёзы сразу же накатились из-за несправедливости.

– С каких пор она тебя интересует?

– Мне по хер на эту актёрку.

Что? Я ещё и притворяюсь? Играю? Во что?!

Вдруг злиться начинаю. С Давидом были проблемы в самом начале, он откровенно пригрозил мне. Но чтобы вот так… Козлина! Испытываю желание выйти и высказать, вот так прямо в глаза высказать, у меня хватит смелости. Плевать на всё. Он меня оскорблять не будет!

Прорываюсь, даже ногу заношу для шага, но стопорюсь.

– В чём дело тогда?

– Да, еби ты кого хочешь, – психует, – но блять, она реально сковырнутая. Удивляюсь до сих пор, что она от тебя за столько лет не залетела. Ты…

И всё, дальше я не слушаю. Потому что они говорят ни обо мне…

Птичкой в горле забилось сердце. Ухожу туда откуда пришла. Пока иду, стараюсь переключиться. Ощущаю себя потерянной. Это такое дикое чувство… чувство настоящей потери. Никогда не думала, что душа может дрожать. Моя не дрогнула, она рассыпалась.

У него кто-то есть и этот кто-то давно с ним. За столько лет… Как давно он с ней? Явно дольше чем был со мной. В пору сесть и разреветься от обиды, унижения. Это унижение, самое настоящее. А ещё это боль. Тоже настоящая.

Ревность всколыхнула кровь застывшую и она с болью потекла по хрупким венам.

Зажмуриваюсь. Не думать. Не думать. Не думать.

Машина плавно двигается в потоке. Утро, кто-то куда-то спешит. Рахим уверенно ведёт, мягко и плавно. Мне нравится с ним ездить, он во всём такой спокойный, вежливый, внимательный.

Сегодня прохладно, пришлось вытаскивать пальто. Купила его в прошлом году, раньше я такую длину не носила, а тут захотелось. Да так сильно, что теперь оно у меня есть. Стильное, классное, такое… на две эпохи сразу.

Рахим взглядом по одежде прошёлся, незаметно, вскользь, но я уловила. Ещё бы! Сегодня ни так как всегда. Я забыла, что такое кроссовки. На стрессе видимо решила что-то поменять. В итоге выгляжу как девочка-весна с первого курса. У нас такие до сих пор бегают, яркие как бабочки и улыбчивые. Сегодня тоже так! Вопреки всему.

Хочу радоваться! И буду.

Серое пальто почти до середины голени, голубые джинсы, классные белые кроссовки на платформе как у всех, светло-оливковая водолазка со времен второго курса. Обожала её надевать, как сейчас с такой грудью влезла, одному богу известно! Бирюзовый шарфик как яркая деталь, волосы в лёгкий и небрежный локон, макияж, чуть блеска на губах, который докрашивала уже в лифте. И вот она, девочка Оксана первый курс. Пофиг! Я себе нравилась.

До института от парковки шла улыбаясь. Хочу так! Всё у меня хорошо!

Так сильно старалась радоваться жизни, что чуть мимо Стеши с Сашей не прошла. Последний вручает стаканчик с кофе. Практически ритуал, это третий раз подряд. Благодарю, принимаю, сразу же отпиваю. Латте. Чёрт… Не люблю такое.

Но парню улыбаюсь, не обижать же. Девочки как правило любят что-то такое. Он не виноват, что я ни как все.

Пары быстро пролетают, на каком-то кураже группа сегодня. Весну почувствовали? На последней, тяжело, конечно, так же дружно тормозим. Налоги – это всегда сложно. Столько заковырок.

– Капец, – шепчет Стеша в промежутке, когда можно немного отдохнуть.

Киваю. Рука болит сколько пишем. А это знать надо… Ученье свет, блин.

– Хочу, мартини и Бали… – подвывает одногруппница.

– И мулата, который с опахалом стоит рядом? – отшучиваюсь

– А ты смотрю, шаришь, – хихикает она.

Сегодня все весёлые, я смеюсь больше всех, скулы болят как смеюсь. Сначала делала через силу, потом само получалось. Саша знает миллион анекдотов. Стеша под конец сама плачет от смеха и просил молчать. Мы шумные, несколько одногруппников по несчастью призывать к порядку пытаются, но разве Стешу остановишь?

Отмахивается конечно и как только зубодробильная пара подходит к концу идём в гардероб. Оттуда сразу на выход. Домой хочется жутко. Переживаю.

– Ну, хоть развеселились немного! А-то красивые и грустные, разве это нормально? Вся жизнь впереди! А вы носы повесили.

Говорит, а сам на меня смотрит. Делаю видимость, что не замечаю.

Звоночек.

Но! Внешне приятный парень с хорошим чувством юмора, делает маленькие знаки внимания… это не может быть неприятно. Так что признаю, мне приятно. Не осекаю именно поэтому. Я откровенно соскучилась по знакам внимания, живу как за семью печатями. А мне, может быть тоже хочется флирта и чего-то такого лёгкого. Весна к тому же. Всё вокруг расцветает, может быть и мне пора? Двадцати пяти ещё нет, а старухой себя ощущаю. Мне жить хочется! Нормально жить, без скелетов и нервов.

– Да, ну, тебя, – толкает парня в плечо Стеша, – как я домой то пойду с такими разводами под глазами? Воля на минималках, мли-и-и-ин.

– Скажи, что котят спасала.

– У меня аллергия, умник!

Саша шутливо поднимает руки, как бы сдаваясь. Их препирательства отдельный вид искусства. Всегда смеюсь.

Погода на улице разгулялась, я пальто не застёгиваю, только лёгкий шарфик на груди поправляю. Вроде бы нет ветерка как утром, можно так немного постоять.

Оглядываюсь по сторонам, Рахима не вижу, опаздывает? Чёрт… Пара закончилась десять минут назад, его нет.

Отвлекаюсь на телефон, пока Саша какую-то байку рассказывает. На автомате открываю последние сообщения от Фархада. Пишет, что всё ништяк, если дословно…. Фотку прислал дочки. Она в зелёном комбезе грызёт игрушку. Всё вроде бы хорошо, но сердце не на месте. Блин… где Рахим? Подозрительным всё начинает казаться, лёгкость пропадает, я начинаю нервничать.

Думаю, было набрать его, но Саша на эмоциях или ещё из-за чего-то, берёт и приобнимает нас со Стешей. К себе жмёт.

Калёным железом по коже. В голове загорается красная лампочка. Триггеры взвились в небо. Мгновенно!

– Други мои… мы это не вывезем, – вещает парень.

Отступаю на шаг. Что ещё за обнимашки?! Холодок по коже, пот на пояснице выступает, как меня в панику кинуло.

Одногруппник никак не реагирует, остаётся обнимать Стешу, я в панике. Если кто-то увидит. Ничего хорошего не будет. Пошутить и посмеяться это классно и нормально. Обниматься на глазах у города, где отец моей дочери не самый последний человек – идея так себе. И он чужой… Веселый, классный, но чужой мужик! Мне не нравится, когда нарушают моё пространство, особенно таким образом, особенно чужие люди!

Мысли кружат от моих основных страхов, до Фархада. Пытаюсь что-то одно вычленить, чтобы не скатиться с этот ад снова. Думаю, про отца своего ребёнка. Так будет проще…

Потом предсказуемо раздражаюсь.

Это у него баба…истеричная или нет не важно. Важно то, что условия у нас разные. И хоть не обговаривали, я всё равно понимала. Моей измены, пока я живу за его счёт и под его крышей, он терпеть не будет. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы ясно было. Я даже малейшего контакта боюсь с противоположным полом… до чего себя довела.

Натянуто улыбаюсь одногруппнице и с ней же в разговор пытаюсь влиться, чтобы замять мой демонстративный шаг. Некрасиво получилось, словно я дикая какая-то. Боже…

Я действительно дикая. Просто приобнял, а я уже про измены какие-то думаю. Нет ничего… просто одногруппник, просто дружеский жест. Ничего не случилось, он не приковывает меня к кровати. Всё хорошо! Забыть этот ужас. Забыть!

Ожесточённо придумываю о чём сказать, голос удержать, не выдать себя. Не хочу быть странной, белой вороной.

– Это что, Шахмалиев? – вдруг говорит Стеша.

У меня ухает сердце. Резкий разворот и я вижу, как вниз, к главному входу, абсолютно не торопиться, я бы даже сказала размеренно, идёт Фархад. Руки в карманах кожанки, волосы чуть подрагивают от всё-таки поднявшегося ветра…

– Точно он! Я узнала! – вещает наш начинающий блогер.

Твою же мать… твою мать….

– Ребят, я побежала.

Быстро прощаюсь и к нему иду навстречу.

Конечно, она его узнала. Кто их не знает…

Что он тут делает. Что-то с Камиллой? Пугаюсь тут же. Опять жалеть начинаю, что её одну оставляю. Учёба эта! Могла бы год пропустить, ничего бы страшного не было.

В итоге, когда мы на середине стыкуемся, я порядком себя накрутила. Такого в голове намешала!

– Что-то случилось?

– Нет, – ответ мне, а сам за мою спину смотрит на Стешу с Сашей.

– Господи, – руку прикладываю к груди, сердце в истерике, – ты почему так пугаешь?! Я думала, что что-то с дочкой. Боже…

Переводит глаза на меня, бровь вверх летит.

– Появилась возможность, решил тебя забрать. Не рада опять?

Не осмысливаю сказанного, я ещё отойти не могу никак. Даже не сразу замечаю, что выглядит он ни как тот самый Шахмалиев с газетных вырезок, а как обычный парень. Светлые джинсы, легкий свитер, кожанка черная. Редко его такого вижу. По пальцам на одной руке можно сосчитать. Чаще он в брюках и рубашке. Крутой босс держит ремарку.

Переоделся значит… у нас в квартире этих шмоток точно нет.

– Предупреждать надо! – недовольно пыхчу и вперёд иду.

– Да куда там, ты занята была, чувствовал, что не стоило, – в тон отвечает. – Так испугалась, глаза на всё лицо. Твои друзья в шоке, что рядом с тобой кого-то увидели. Шифруешься? – последнее с претензией.

И я злюсь. Это что ещё за намёки такие? Окатываю его взглядом. Кто бы говорил!

– Можно подумать, что стремишься со мной на людях пересекаться, – выплёвываю.

– Серьёзно? – психует тут же.

К тому моменту, когда доходим до машины кипим уже вдвоем. Я так точно, как чайник паровой. Конечно же этим всё не заканчивается.

– Никогда тебя нигде не прятал, – просовывая руки в карманы кожанки говорит.

Ощетиниваюсь. Не прятал значит? Это он серьёзно?!

– Да что ты, – язвлю, – только глухой не знает, от кого я дочь родила. Про МЕНЯ всё понятно.

Намёком говорю, обиду скрыть не получается совсем. Она раньше слов вылетает. Корю себя сразу же за эту несдержанность. Предъявила ему… Идиотка! Надо было молчать. Смотрится глупо.

– Что-то не заметно, что твоё окружение было слепым и глухим. Бедняги в шоке, – гнёт своё.

И тут вспоминаю… что…

Такая ярость топить начинает. Схлёстываемся взглядами как шпагами. Всё! Перехожу на боевой режим.

В порыве вытаскиваю телефон из кармана, камеру включаю. Будет он мне тут ещё что-то говорить, когда у самого двойная жизнь какая-то. Психую знатно.

– Обнимай меня, – нагло заявляю.

Разворачиваюсь к Фархаду спиной и назад шаг делаю, чтобы ближе быть, он на автомате за талию берёт, улыбаюсь, он же на меня смотрит сверху вниз, лица не видно почти, беру верхний ракурс. Щелчок. Фото готово. Хотел засветиться, окей!

– И зачем?

Ещё сильнее заводиться начинаю. Отхожу, открываю соц сеть. Хочу, пока такая злая загрузить, чтобы не передумать. После всей шумихи с моими родами и прочим, на странице знатно прибавилось подписчиков. Пусть смотрят раз так интересно. И ему уроком будет. В отличие от него, я веду себя честно! Безукоризненно! Вся такая жена… без кольца.

– Выложу на своей страничке, пусть смотрят.

Не злится, наоборот как-то ухмыляется сексуально… и делает неожиданное.

– Тогда это всё фигня, – телефон выхватывает, меня резко разворачивает лицом к себе.

Вытягивает руку с телефоном. Пока я в полном шоке нахожусь, совершенно варварским способом впечатывает в себя. Взяв за подбородок, целует, вот прям там на оживлённой улице, вплотную друг к другу, как какие-то блогеры, целуемся на камеру! Движения на автомате, я в такой прострации, что толком не разобрать ни эмоций, ни момента! Касания никакие по эмоциям. Мы это делаем вопреки. Оба злимся. И делаем.

– Что ты творишь? – отпихиваю, – любовных романов перечитал?!

– Пилим контент, всё как ты и хотела, – теперь прищуривается, – заявлять, так заявлять. – не удерживается от колкости, – Как-то быстро ты сдалась.

Вспыхиваю.

– Что за детский сад, – шикаю, по сторонам оглядываясь.

Всем плевать. Прохожие мимо идут.

– Какая ситуация, такие и действия, – парирует.

Фархад на телефон смотрит, копается в нём, губы сжимает и нагло выдаёт:

– Кажется не получилось, попробуем ещё?

Прищуриваюсь и до конца иду. Раз мы всё что можно было попрали, что терять?!

В груди так печёт, едва держусь чтобы не взорваться.

– А давай.

Уже сама ближе, обнимаю, краем глаза смотрю, что он телефон держит, на нас наводит. Отыгрываю до конца всё. По щеке глажу, улыбаюсь, на носочки привстаю и тянусь поцеловать. Всё как в игре. Словно это ни мы делаем. Господи, на пролом просто иду. Тормоза отказали.

Склоняется, целует. Медленно со вкусом. Ни резко и рвано как в первый раз, а именно спокойно с расстановкой. Поддаюсь тут же. Приятно так, что пальчики на ногах немеют. У него чуть шершавые губы, но до одури мягкие… такие какие я их помню. Целуемся без языка, как-то не сговариваясь делаем это… потому что с языком это другие игры и в другом месте.

Пробуем друг друга, касаемся, гладим. Уже две руки на талии, под пальто пробрались. Нужно остановится, нужно прекратить… даже не снимает… не играем ведь. Но оторваться так тяжело, что хоть плачь.

Без языка целует, но так приятно…

Я забыла за эти месяцы какой он, и как может. Гормоны хором в голове кричат ДА на все вопросы. ОПЯТЬ кричат.

Резко начинаю вспоминать его разговор с братом и рывком отстраняюсь. Хватит. Упираюсь в грудь руками.

– Телефон верни, – требую.

Отдаёт, но в глаза смотрит, отпускать не хочет. Я ведь даже шаг делаю, чтобы расстояние увеличить, не пускает. Поднимаю голову и смотрю упрямо, он тут же копирует меня. Хотя до этого, всего секунду назад, там была другая эмоция. Клянусь.

– Отпусти.

Много слишком его вокруг меня. Запах, вкус, тепло тела. Невыносимо. Злюсь за то, что непостоянный, за слова его все красивые что когда-либо говорил мне, за бабу это о которой вчера узнала тоже злюсь дико. Всё смешивается и выдавливает наружу ярость.

– Какая ты коза, – шутливо, с издёвкой.

Что?

– Садись, – кивок на машину, – мне в офис ещё нужно заехать по пути.