Она беспорядочно закидывала вещи в чемодан, просматривала приложения в поисках билетов куда-нибудь подальше от столицы. Ближе к обеду медитировала над мобильником, раздумывая: позвонить Глебу и рассказать о том, что произошло или нет. Благополучный не угрожал найти ее и убить, но это и не нужно. Собственное воображение все сделало за него, а фотографии и газетные вырезки на стене кабинета служили красноречивым напоминанием, если не явится на назначенную встречу, то следующий роскошный торговый центр возведут на ее костях. И все это время гнала прочь мысль, что она дала себя отыметь, как последняя шалава. Стоило подумать о том, как в тело проникает член Филиппа, как живот скручивало судорогой, а виски ломило от боли.

Чтобы взять себя в руки, уходили бесконечно долгие минуты. Минуты складывались в часы, а Вита так и не решила, что делать. В какой-то момент, когда она то ли беспорядочно швыряла одежду в чемодан, то ли вынимала обратно, взгляд зацепился за простыни с кровавыми пятнами. Вита безвольно опустилась на край кровати, положила руки на живот, осознание: «некуда бежать, не у кого просить помощи», – накрыло ледяной волной. Страх вытеснил все эмоции, выстудив изнутри, паника сменилась спокойствием беспросветного отчаяния.

Когда до назначенного времени оставалось меньше трех часов, из которых час сожрала бы дорога, Вита начала собираться. Минут двадцать рассматривала кружевные трусики, она даже дома не ходила без белья, о том, чтобы выйти на улицу без неглиже боялась и подумать. И вновь что-то сломалось в ней, когда, отложив трусики, Вита принялась натягивать чулки с широкими резинками. Затем выцепила из недр шкафа обтягивающее черное платье с пайетками. Его заставила купить Тоня года три назад, тогда подруга еще не оставила попыток привить Вите любовь к клубам и барам, чтобы найти парня если и не на долгую и счастливую жизнь, то на одну ночь.

Хорошо хоть стояла прохладная погода и легкий плащ скроет от окружающих постыдный секрет. И все равно на улице и в транспорте Вита чувствовала себя голой. Ей казалось: ни для кого не тайна, что на ней нет трусиков. Прохладный воздух поглаживал кожу между ног, заставляя щеки покрываться румянцем.

Небо, перламутровое, как бабушкин сервиз, нависало над столицей. До Москвы-Сити Вита доехала на метро, с трудом выбралась из толпы туристов, снимавших на мобильные небоскребы, обнятые солнечными лучами. Она чувствовала себя неуютно на этом островке, где недвижимость стоила сотни миллионов рублей, а из простых машин проезжали только такси.

Царство гиалуроновых губ, силиконовых грудей и костюмов от Тома Форда, Вите, провинциальной серой мышке, казалось враждебным. Но сегодня дело не только в атмосфере, окружавшей высотки. Дискомфорт вызывало и чувство собственной обнаженности. Ей казалось, что все встречные знают: у нее отобрали невинность вместе с гордостью, оставив стыд и слезы.

Мельком взглянув на экран мобильного, Вита стремительным шагом пошла к небоскребам, до назначенной встречи оставалось десять минут, а надо еще найти нужное здание. Окна сверкали в лучах вечернего солнца, по верхним этажам ползла реклама. Не придумав, как обойти «Афимолл», Вита прошла торговый центр насквозь и вышла к входу в нужный небоскреб. Она спешила, сердце билось в груди, как у загнанного кролика, пальцы заледенели, как и ноги в легких не по сезону туфлях на высоких каблуках, таких же непривычных, как и платье.

В просторном холле, залитом золотистым светом, Вита растерялась. На визитке, которую ей оставил Филипп, значился адрес и название фирмы, никаких указаний, как миновать охрану рядом с турникетами, снабженными пропускными устройствами. Вита почти решилась подойти к посту, когда к ней подошел вчерашний «интеллигент» из свиты Благополучного. Заныли ушибы, оставшиеся от удара о стену. Дыхание участилось, а беспокойство постепенно перерастало в страх. Вита замерла, не зная, как себя с ним вести, в конце концов, его босс трахал ее, пока подчиненные ждали в соседней комнате.

– Привет, – улыбнулся «интеллигент».

«Слава», – вспомнила Вита, она на приветствие не ответила.

– Ну, идем, Нэнси Дрю, – Слава сделал приглашающий жест и окинул Виту оценивающим взглядом, от чего на коже словно остались отпечатки сальной пятерни. Он наверняка знал, что на ней нет белья, слышал вчера приказ Благополучного. Вита задышала чаще, почувствовала, как щеки заливает румянец. Слава понял, что она угадала его мысли и нахально усмехнулся, ощупал взглядом ее грудь без тисков бюстгальтера. На подламывающихся ногах Вита подошла к турникету, в горле стоял ком, она задержала дыхание, стараясь унять, зародившуюся тошноту. От одной мысли, что мужчина рядом ее вожделеет, хотелось кричать от ужаса. Она боялась подумать, что скоро останется с ним наедине в тесной кабинке.

Миновав пост охраны, они подошли к лифтам. Слава рассматривал ее и продолжал улыбаться. Двери раскрылись бесшумно, выпустив клерков в деловых костюмах и до блеска начищенных оксфордах. Внутри Вита постаралась слиться с кабиной, но даже в сером плаще это получалось плохо. Двери бесшумно закрылись, оставив их наедине.

– Хорошо, что ты пришла, если бы сбежала было хуже.

Не придумав, что ответить, Вита промолчала. Но Славе это болтать не мешало.

– Шеф не любит, когда ему перечат, веди себя, как вчера. Раздвигай ноги, если он скажет, и все будет хорошо, – Слава ухмыльнулся, – ну, или не раздвигай и возможно мне с парнями тоже что-нибудь перепадет, – с этими словами он провел пальцем по прядке волос, выбившейся из ее прически.

Вита отшатнулась, отошла на пару шагов, но это не спасло от взгляда наглых голубых глаз. От быстрого подъема Виту замутило, уши заложило. От волнения она не заметила на каком этаже открылись двери, ей хотелось быстрее покинуть кабину.

– Направо, – Слава вышел из лифта первым.

Вита оказалась в небольшом холле со стенами, отделанными темными зеркальными панелями. За черной стойкой со стилизованными готическими вензелями, сообщавшими посетителям, что они попали в офис ГК «Мульцибер», сидели две девушки, выглядевшие так словно их лица подправили в фотошопе. Отличались друг от друга они цветом волос, одна брюнетка, вторая блондинка. На Виту они не взглянули. И Вита поспешила за Славой, удалявшимся по коридору, залитому приглушенным светом.

За закрытыми черными дверями с номерами кабинетов кипела работа. Звонили телефоны, долетали обрывки разговоров, раздавался выверенный деловой смех.

Коридор заканчивался просторной приемной. Посередине размещался дубовый массивный стол для референта и кожаные диваны для посетителей. Пахло кофе и коньяком. Все говорило о серьезных деньгах и статусе владельца компании.

Из приемной вели две двери, одна – в переговорную, отделенную от помещения стеклянной стеной. Вторая – в кабинет Благополучного. Дверь отворилась, из кабинета выскользнула платиновая блондинка с идеальной внешностью фотомодели. Безупречный макияж, маникюр, изумрудное платье-футляр, обтягивающее точеную фигуру. Вита в плаще и платье из массмаркета почувствовала себя нищенкой, заглянувшей на королевский бал. Сумочка, казавшаяся безумно дорогой. Купленная за тридцать тысяч «Фурла», не выдерживала сравнения с «Гермесом», небрежно брошенным на тумбу, позади стола. Вита всегда была далека от моды и не понимала Тониной погони за брендами, но сейчас ей стало неловко за собственный вид.

Слава перехватил дверь, прежде чем референт успела ему помешать, сладко улыбнулся девушке и жестом пригласил Виту войти в кабинет, напоминая сочащегося похотью дворецкого.

После полумрака, царившего в приемной, свет, лившийся из окон в кабинете, ослеплял. Вите понадобилось несколько секунд, пока глаза привыкнут.

С двух сторон вместо стен – окна. Из них открывался потрясающий вид на столицу и реку.

В кабинете располагалось минимум мебели в стиле хай-тек. На стенах, обитых черной кожей ската, висели две картины с абстракциями. На стеклянном столе царил идеальный порядок, несколько тонких папок, писчий набор, ноутбук и чашка кофе.

Филипп стоял у окна, разговаривая по мобильному. Стоило Вите войти, он коротко попрощался и оборвал связь.

– Ты пришла.

– А у меня был выбор? – голос прозвучал безжизненно, словно и не ее собственный.

За спиной тихо закрылась дверь, Слава скрылся, доставив добычу в лапы тигра.

– Выбор есть всегда. Ты могла убежать, уехать. Сделать одну из глупостей, которые совершили бы сотни дур на твоем месте.

Вита пожала плечами: что сделано, то сделано. Она здесь.

– И чтобы ты со мной сделал, если бы я сбежала? – Вита не видела смысла в уважительном «вы», в конце концов, вчера Благополучный отнял у нее возможность быть собой и сломал защитный барьер, которым она отгораживалась от мира последние годы.

Усмешка, скользнувшая по тонким губам Филиппа, сказала больше, чем слова.

– Подойди.

Вита пересекла кабинет, положила сумочку на кресло для посетителей, стоявшее перед столом, и подошла к Филиппу, но не слишком близко. Встала так, чтобы он не смог до нее дотронуться.

– Ближе, – сказал Филипп тихо.

Вита сделала еще шаг. Филипп протянул ей телефон. На экране прокручивалось видео, звук стоял на минимуме, но, прежде чем поняла, на что смотрит, Вита услышала стоны и скрип. На записи Филипп занимался сексом. Его мускулистое тело ритмично двигалось, под смуглой кожей перекатывались канаты мышц. Вита не сразу поняла, что девушка на видео – она сама. С безвольно раскинутыми ногами и пальцами, судорожно вцепившимися в простыни.

Руки задрожали, и Филипп поспешил забрать у нее телефон, пока она его не выронила.

– Я не любитель домашнего порно, но мне показалось забавным, если ответить тебе взаимностью. Ты сливаешь в сеть видео про меня, а я…, ну, ты поняла. Думаешь твоим подписчикам понравится? Борец за добро и справедливость, трахается с… как там, ты, меня называла? Архитектором Пандемониума? А что, красиво звучит, я оценил!

Вита отпрянула от холодной ярости, сверкнувшей в глазах Филиппа.

– Настолько, что решил не доверять разборки с мелкой прошмандовкой парням, а заняться тобой лично. Признаюсь честно, ты меня зацепила, давно никто не смел переходить мне дорогу, менты прикормлены, журнашлюшки под присмотром, но сейчас каждый может стать писакой, достаточно ноутбука и телефона.

Филипп подошел вплотную к Вите, при безжалостном свете угасавшего дня он жадно рассматривал ее лицо, а она замерла как зверек перед гипнотизирующими глазами змея. Боялась дышать и отвести взгляд от серых холодных глаз.

– Я долго думал, что с тобой делать. Пока не решил, что вред, который ты нанесла моему имиджу ты же и исправишь. Снимай плащ и садись!

Глава 4

Пальцы плохо слушались, но Вита расстегнула пуговицы, сняла плащ и кинула его на спинку стула. Филипп довольно усмехнулся, заметив, как ее груди тяжело качнулись от резкого движения, а соски затвердели от соприкосновения с тканью и прохлады, царившей в кабинете. Она выполнила приказ, не надела белья.

Вита села на соседний стул. На самый краешек сиденья, словно готовясь вскочить и убежать.

Филипп прошел к бару, налил в два бокала алкоголь, вернулся к столу, присел на край, наклонившись над своей жертвой, один бокал поставил перед Витой, второй пригубил и оставил в руке.

– Выпей, иначе можешь плохо принять то, что я тебе скажу.

Он с ожиданием смотрел, как Вита взяла бокал, предательски звякнувший о столешницу, с жидкостью кофейного цвета и запахом корицы. Сделав глоток, Вита вернула бокал на стол. Филипп предпочитал кальвадос, однако Вита не почувствовала себя героиней романов Ремарка. Впереди ждала не любовь, а боль и грязь. Разве что финал будет, как в «Триумфальной арке» – печальным и смертельным.

– Ты писала про меня шесть месяцев, думаю, будет справедливо, если будешь писать еще год, но теперь то, что я скажу. Откажешься, и наше домашнее порно сольют в интернет. Думаю, мне не стоит расписывать сколько дерьма на тебя выльется, не говоря уже о том, что видео будет на каждом порносайте. Зато прославишься на всю страну, а не только среди подписчиков. Блогер, разоблачавшая преступления, оказалась любовницей олигарха, сделавшего состояние на крови, звучит?!

В горле застрял комок, Виту мутило, если бы слезы не иссякли еще днем, она наверняка разрыдалась. От такого не отмазаться. Сотни, тысячи комментариев и мемасики расползутся по сети в считаные мгновения.

– Твоя репутация тоже пострадает, – Вита попыталась защититься.

– Разве? Девочка, у нас все еще патриархальное общество, то, что женщину уничтожит, для мужчины станет рекламой, об этом позаботятся пиарщики компании, расставят акценты там, где надо. Подкинут бабок нескольким знаменитостям, которые настрочат гневные посты о твоей двуличности, как коварно ты меня соблазнила в погоне за деньгами. Пыталась шантажировать с помощью записи, сделанной, между прочим, в твоей квартире.

Он прав. Вита пыталась сопротивляться, но внутри смирилась с поражением. Ей этого не простят, ни ее подписчики, ни общество, жадное до грязи. Наверняка найдутся те, кто захочет отомстить, чьи секреты она вытащила наружу.

– Это еще не все, – Филипп отпил кальвадос и окинул ее оценивающим взглядом.

Вита постаралась натянуть юбку на бедра, жест не ускользнул от взгляда Филиппа. – Я буду иметь тебя, когда захочу, если вдруг решишь поиграть в целомудрие, запись утечет в сеть, а ты узнаешь сколько во мне осталось от бандита, о чьих преступлениях писала с таким вдохновением. Мог бы ограничиться чисто деловыми отношениями, но одной статьей ты задела меня за живое. – Процедил Филипп и склонился к ней.

Вита недоуменно посмотрела на Филиппа. Неужели в монстре осталось что-то от человека?

– Не помнишь, да? Своими маленькими, нежными пальчиками ты посмела копаться в гибели моей жены.

Вита судорожно втянула воздух. Статья была одной из первых. Мутное дело. Инга Благополучная убила себя и нерожденного ребенка. Это официальная версия. Неофициальная куда грязнее и страшнее, про нее Вите рассказала горничная, служившая тогда в доме. В неофициальной – Благополучный убил жену, заподозрив в измене и посчитав, что ребенок не от него.

И, конечно, Вита опубликовала в блоге неофициальную.

Филипп продолжил:

– Я не люблю презервативы, тебе придется позаботиться о противозачаточных таблетках, оставь сразу грезы о тайных детях олигарха. Этого не будет.

С этими словами, Филипп встал, обошел стол, открыл ящик, достал из него вязальную спицу и положил перед Витой.

– Знаешь, что это?

– Спица, – вопрос был настолько нелепым, что она засомневалась – отвечать ли, пытаясь угадать в чем подвох. В горле пересохло от волнения, и голос прозвучал хрипло, едва слышно.

– И для чего она?

– Чтобы вязать, – пробормотала Вита неуверенно, она не понимала к чему это все, мозг еще не справился с информацией о видео, и предстоящем сексуальном рабстве.

– А еще?

Вита отрицательно покачала головой.

– Я не знаю, – пролепетала она.

– Раньше спицы использовали для незаконных абортов.

В груди словно остановилось сердце, пальцы заледенели. Вита подняла взгляд на Филиппа. Все происходящее казалось дурным сном.

– Если ты забеременеешь от меня, не будет никаких клиник и докторов. Если в твоем животе заведется мой ублюдок, ты возьмешь вот эту самую спицу, вставишь в свою замечательную узкую щелку и выковыряешь его оттуда. Иначе это сделает Малюта. Знаешь про него? Наверняка.

Услышав, имя палача, которого боялись и самые отчаянные головорезы столицы, Вита забыла, как дышать. Малюта славился жестокостью и изобретательностью в пытках. За что и получил прозвище.

– Ты меня поняла?

Зря Вита думала, что слезы иссякли. Когда она кивнула, соглашаясь, соленые капли упали на колени. Глухое и беспросветное отчаяние сковало мысли и тело. Она не знала, чего боится больше: ночей, которые предстоит провести в постели убийцы, полных боли и унижения, или того, что сама убьет еще не зачатого ребенка.

– Положи спицу в сумку и всегда носи с собой. Я не хочу, чтобы между нами осталось недопонимание. – Продолжил Филипп, удовлетворенный ужасом, исказившим лицо Виты. – Ты моя подстилка, с которой я буду делать все, что захочу, а не любовница. Скажу: «раком». И ты встаешь на четвереньки, подставив зад. Велю: «соси». И ты на коленях заглатываешь мой член. Прикажу показать щелку, и ты задираешь юбку.

Вита не сразу поняла, что последние слова и были приказом. Филипп выжидательно смотрел на нее.

Чувствуя, как щеки обжигает краска стыда, Вита вцепилась в подол платья и медленно оттянула ткань к паху.

– Встань и покажи мне, насколько ты поняла все, что я тебе сказал, поиграй с собой.

Не позволяя платью сползти, Вита встала со стула, вышла из-за стола. Одной рукой задрав платье к животу, второй начала ласкать себя. Несколько невыносимо долгих, унизительных минут Филипп смотрел на нее. Затем допил кальвадос, поднялся, подошел к ней сзади. Обнял со спины, сжал грудь, поглаживая, пока под тонкой тканью затвердевали соски, одной рукой продолжая ласкать грудь. Второй провел по животу, перехватил продолжавшие ласку пальцы и отстранил, занявшись Витой сам. Несмотря на угнездившийся внутри страх и горечь, Вита почувствовала, что возбуждается под его прикосновениями. Горячее дыхание обжигало шею. Филипп не делал попыток ее поцеловать, лишь умело нащупывал точки, заставлявшие, ее лоно истекать влагой, доводя Виту до исступления. Когда она достигла пика наслаждения, изогнувшись раскаленной дугой в его руках, Филипп прошептал:

– Думаю, мы друг друга поняли.

Глава 5

Филипп вернулся из ванной комнаты, вытирая руки белоснежным полотенцем. Он оставил дверь открытой:

– Нам предстоит долгая ночь, прими душ, – сказал он, окинув Виту придирчивым взглядом, недовольно скривил губы.

Девушка стояла у окна, смотря на ночное небо, расцвеченное огнями Москвы. Слишком молодая, слишком глупая. Такая хрупкая на фоне огромного злого города. Она дрожала от плача.

Виталина…

Филипп мысленно посмаковал имя. От латинского «vitalis» – «полный жизни».

Полная жизни…

Не лучшая пара для Харона.

Одни женщины дрожали и рыдали, когда Филипп показывал истинное лицо. Другие злились, кричали, требовали. Не подозревая, что все человеческое в нем умерло ночью, когда он нашел Ингу во дворе их нового дома. Снег вокруг ее тела растаял от горячей крови. Она была еще жива, молча сцепила побледневшие губы и смотрела на него, торжествующими темными глазами Медеи, ведь их ребенок умирал в ее чреве.

Филипп закрыл глаза, стараясь прогнать воспоминание. Девушка у окна разбередила старую рану, заставила вновь прочувствовать отчаяние и беспомощность, едва не сожравшие его тогда.

Шалава, выползшая из гнилого Мухосранска и решившая покорить Москву с помощью своего бложика. Всех блогеров Филипп искренне считал тупой плесенью. Его мир был бесконечно далек от возни, что происходила в социальных сетях. Чтобы следить за имиджем компании, у него есть люди, которым он платит. Когда Слава впервые рассказал ему о серии статей озаглавленных «Архитектор Пандемониума», Филипп отмахнулся: у него нет на это времени. Но потом он увидел статью про Ингу, и в сердце разгорелась злость. Он хотел отдать блогершу ребятам, те пустили бы ее по кругу, а затем избавились от тела. Но злость переросла в ярость, и она все еще кипела внутри, вырываясь наружу ядовитыми раскалёнными сполохами, требовавшими уничтожить причину, раздавить, растоптать. Он не будет торопиться. Если девчонка не лжет и статьи – глупая попытка восстановить попранную справедливость, а не заказ, то может быть, он отпустит ее, когда ярость утихнет. Даже оставит ей толику самоуважения, позволит уберечь частичку собственного «Я», не стирая, не уничтожая ее личность, превратив в послушную игрушку.

Но если она солгала…

Филипп нахмурился.

Если она солгала, то вчерашняя ночь ей покажется полной нежности и любви.

Филипп придирчиво осмотрел Виту. Правильные черты лица, пухлые губы, золотисто-русые волосы, ниспадающие на плечи мягкими волнами, высокая грудь, тонкая талия, чуть широкие бедра, округлая упругая задница. И серые, как у него глаза. Но если его – отливали оружейной сталью, то ее – напоминали готовое разразиться дождем небо.