– Меня похитила одна бездетная женщина, которая жила… в Кемнице. – Лара мысленно выругала себя за то, что не продумала свою речь. – Недавно она умерла, оставив письмо о том, как вас отыскать.

– Бог вернул нам Лару! Будь благословенен, Господи…

– Ты меня не помнишь, – оскалился светловолосый великан. – Я твой старший брат Инго.

Он сгрёб Лару своими ручищами, прижал к груди и поцеловал в лоб. Лара чувствовала себя странно. Так странно, что хотелось бежать, только бы прекратить эту череду неловких слов и слишком крепких объятий.

В углу стояла растерянная девочка. Наконец хозяин обратил на неё внимание и подвёл к Ларе.

– Знакомься, Лархен, это твоя старшая сестра.

«Какой у девочки тяжёлый взгляд», – отметила Лара и попыталась улыбнуться:

– Здравствуй, Лархен.

– Почему её зовут, как меня? – спросила девочка, переводя гнетущий взор на отца.

– Потому что до того, как ты родилась, у нас уже была дочка по имени Лара, но она пропала. А теперь нашлась…

«Это всё равно не объясняет, почему вы назвали другого ребёнка именем пропавшей дочери», – подумала Лара, но ничего не сказала.

– Ты очень похожа на маму, – уставившись на неё, пробормотала Лархен.

– Сходство необычайное, – подтвердил отец. – Поэтому мы сразу поняли, кто ты.

– А мама… – начала Лара, предполагая ответ на вопрос.

Инго опустил голову.

– Мать умерла от болезни. Уже два года прошло.

Лара с сочувствием посмотрела на сестрёнку.

«Как ей, наверное, нелегко – остаться без мамы в таком раннем возрасте».

– Жаль, она не дожила. – Отец опять взял Лару за руки. – Давай присядем. Ты приехала из самого Кемница? Сейчас мы поедим, и ты нам всё расскажешь. Лархен, накрывай на стол! И бочонок вина не забудь. Выпьем, дочка?

– Да ну вы что, я только протрезвела…

Ларе потребовался час, чтобы понять – весь дом держится на десятилетней Лархен. Девочка убирала, стряпала, бегала на рынок, топила печь, смотрела за курами, штопала и бог знает что ещё. Лара молча негодовала. Чем больше обязанностей упоминали мимолётом родные, тем сильнее сжимались её губы и хмурились брови.

– Отец, почему вы не наймёте служанку? – не вытерпела она, когда Лархен скрылась в кухне. – Ведь у вас своя мебельная лавка, а значит, в средствах вы не стеснены.

Мужчина воззрился на неё с таким изумлением, будто она спросила, отчего они не держат дома дракона.

– На что нам служанка? Лара-младшая со всем справляется.

Лара, видевшая мозолистые руки сестры со следами ожогов, так не думала.

– Но ей всего десять. Девочке нужно учиться…

– Учиться? Зачем ей учиться? – не понимал отец, накладывая себе тушёной капусты. – Лархен немного умеет читать и считать, а большего ей и не надо. Её Инго научил, сам я грамоту не знаю.

– Кто же заведует вашими доходами и расходами?

– Я. – Инго оторвал зубами кусок от бараньей ноги и, не прожевав, добавил: – Я готовлюсь стать юристом.

Отец надсадно прокашлялся.

– Какие там доходы-расходы? Я и мастер, и лавочник. Но сейчас захворал, поэтому лавка закрыта.

– А подмастерья? – спросила Лара.

– Подмастерья получили звания мастеров да распрощались, новых я не набрал.

Эта новость её приободрила, и, как оказалось, напрасно.

– Не нужны мне подмастерья, – продолжил отец. – Их учить надо. А я уже старый, хочу последние силы истратить, чтобы сына выучить. Только не желает он в моё дело вникать. – Он наградил молодого человека укоряющим взглядом. – Не увлекает Инго наше ремесло, как ни бьюсь с ним. Двадцать два ему. Что-то знает, умеет, но страсти к мебельному делу у него ни капли. Пусто.

– Мне интереснее работать головой, чем руками, – с лёгким вызовом ответил Инго, подливая Ларе вина.

«Надо прекращать столько пить», – подумала она, осушая половину кубка.

– Вот такой я несчастливец, дочка, – пожаловался отец, – даже некому дело своё передать.

Лара не собиралась торопиться с признаниями, но ей так хотелось порадовать этого рано состарившегося человека…

– У меня есть страсть! Я хочу мастерить мебель. С детства хотела, не зная, кто мой отец и откуда во мне это желание.

Голубые глаза отца, что минуту назад были грустны, просветлели. Он раздвинул губы в страдальческой гримасе и отчасти засмеялся, отчасти закашлял. Лара, привычная к такому отклику, не обиделась. Лишь вздохнула – опять придётся убеждать, взывать к разуму, преодолевать недоверие…

– Рассмешила ты, дочка! – всхлипнул отец. – Да только шутками меня не утешить.

– Я не шучу, – твёрдо сказала Лара. – Делать мебель – моя мечта. В Кемнице я часто ходила в мебельную лавку, чтобы изучать столы, стулья и шкафы. Я даже привезла один с собой. Он остался в гостинице – двустворчатый, из ясеня, великолепный образчик поздней готики. Хоть сейчас привезу. Только когда бабушка… женщина, что меня похитила, рассказала, из какой я семьи, я поняла, откуда во мне зародился этот интерес.

В отцовских глазах блеснула тоска, и он покачал головой.

– Одного интереса здесь мало.

– Я понимаю, многому надо учиться. Живя в Кемнице, я просила мастера давать мне уроки за деньги, но, увы, в последний момент он отказался.

– И правильно сделал.

«Они везде одинаковые», – пронзила Лару ужасная мысль.

– Я… я ехала сюда в надежде, что вы не позволите предрассудкам возобладать над собой и… согласитесь меня учить.

– Значит, ты ехала зря.

Она обомлела.

– Что?

– Ты женщина, Лара, – почти с упрёком заметил отец. – Никто в здравом уме не станет учить девицу мебельному делу.

– Но из ваших детей я – единственная, кто искренне хочет обучиться ремеслу, – не выдержала та. – Кому тогда вы передадите своё дело, если брату оно не нужно?

– Никому! Лучше никому, чем женщине! – рассердился отец. Потом спохватился и чуть мягче добавил: – Уж прости меня, дочка, но ты такой вздор говоришь, что и спорить с тобою неловко. Глупости это.

– Возможно, я рано затеяла этот разговор, и наступит день, когда вы передумаете, – не сдавалась Лара.

– И думать нечего. Бог с тобой, Лара! Будь ты парнем и скажи такие слова… да я бы стал сегодня самым счастливым отцом на свете. Но я не могу оставить свою лавку дочери!

– Почему?

– Наше ремесло передаётся исключительно по мужской линии, как ты не поймёшь такую простую вещь?

– Вы правы – я не понимаю. – Лара поднялась из-за стола.

– Просто смирись.

– Не смирюсь, – бросила она на ходу.

– Ба! Да кто тебя замуж-то возьмёт с таким несносным характером?

«Насмешка? В его голосе была насмешка?!»

Лара развернулась на каблуках, чтобы посмотреть на мужчину, оказавшегося её отцом.

– В Англии женщины правили страной…

– А теперь там революция! – воскликнул отец. – Король вынужден скрываться от собственного народа. Выходит, зря на женщин полагались?

– По-вашему, королева, умершая полвека назад, повинна в том, что творится сейчас? – опешила Лара.

Отец поморщился, будто ему было противно ломать голову.

– Скажу попроще, чтоб ты поняла. Если одни женщины станут претендовать на трон, а другие – на семейное дело, к чему мы придём? К тому, что нам больше не понадобятся мужчины?

– Какой странный вы делаете вывод, отец.

– Какой есть.

– Я ведь не просила о наследовании лавки. Я говорила лишь об учёбе. Дайте мне хотя бы попробовать, уделите всего полчаса.

– Что решат те полчаса? – упорствовал мужчина.

– Для начала научите меня плотничать…

– Лучше я научу тебя жить. – Он опрокинул в рот последние капли вина. – Укороти свой нрав – вот мой отцовский совет. Другого не жди, не дождёшься!

Лара сама не поняла, как выбежала на крыльцо.

«Как я могла родиться от столь тёмного человека? Как?! Неужели это мой родитель?!»

Дверь скрипнула, по крыльцу мазнул свет фонаря. Уверенная, что за ней пришёл отец, Лара не оборачивалась.

– Сестрица, – протрубил мощный голос Инго.

Обернувшись, Лара вздрогнула – её по-прежнему пугала огромная фигура брата. Тем более в сумерках.

– Ты хотела научиться плотничать?

Она энергично кивнула.

– Если ты решила твёрдо, то пойдём со мной в мастерскую. Я научу тебя строгать.

– Правда?!

– Держи. – Отдав ей фонарь, Инго отпер замок на соседней двери, и Лара с восторгом последовала за братом в лавку.

Мебели было выставлено немного – несколько стульев, секретер с отделкой из палисандрового дерева и высокое кресло. Но и того хватало, чтобы оценить безупречность работы.

Лара провела пальцами по тончайшим змейкам в инкрустации секретера.

– Сколько же времени и сил было потрачено, чтобы сотворить такое великолепие… Если продать этот секретер, на вырученные деньги можно жить целый год!

– Угу, поэтому цех и запрещает выставлять его на продажу, – сказал Инго с обидой, которая явно отболела, но не забылась. – Слишком дорогой. А новое отец уже делать не хочет.

– Долго он хворает?

– Второй месяц пошёл. К врачу не обращается – боится узнать, что скоро умрёт.

«И как в одном человеке сошлись такой талант и такая косность?» – с сожалением подумала Лара.

В соседнем помещении находилась мастерская. Инго повесил фонарь на крюк и указал на рубанок с длинной колодкой, стоявший на краю рабочего стола.

– Тебе знаком этот инструмент?

– Это рубанок, – ответила Лара.

– Фуганок, – уточнил брат. – Он нужен для выравнивания широкой поверхности, а ещё для прифуговки кромок длинных деталей. Сейчас мы будем обрабатывать эту липовую доску. Подойди сюда и смотри внимательно.

Инго взялся за рукоять, несколько раз провёл фуганком по древесине, после чего, убрав из прорези стружку, уступил место Ларе. То, что было для брата обыденным делом, казалось ей удивительным таинством.

– Слишком нежничаешь. Нажимай сильнее, – велел Инго, оттесняя её от стола и показывая снова.

Лара не осмелилась сказать, что она не нежничает, а скорее благоговеет перед этим волшебным орудием, которое раз за разом превращало кусок дерева в совершенство. Поверхность под её пальцами становилась гладкой, как шёлк, и она не могла поверить, что тоже причастна к этому чуду.

«Вот она, магия!» – восхитилась Лара.

Комната наполнилась слабым запахом липы. Брат положил на ладонь шелестящую стружку.

– Видишь, пока поверхность была неровной, стружка отходила кусками, а теперь она непрерывна. Это значит, что поверхность сровнялась.

– Понятно, – кивнула Лара и горячо заговорила: – Спасибо тебе, Инго. Я очень рада, что хотя бы ты в меня поверил. Как же приятно встретить человека с живым и гибким умом…

Инго насупил золотистые брови.

– Ты, видно, превратно меня поняла, сестрица. Я верю, что тебе нравится мебель и ты в ней даже разбираешься, но требовать уроков… Я позвал тебя в мастерскую, дабы показать, на какое тяжёлое ремесло ты притязаешь. Чем спорить с отцом, попробуй взять инструмент.

– Чтобы убедить отца, что я чего-то стою? – воодушевилась Лара.

– Нет, – сухо ответил брат. – Чтобы убедиться в том, что ты не сможешь.

Несколько секунд она надеялась, что ослышалась. Но его надменный взгляд был так оскорбительно красноречив…

От возмущения Лара подбоченилась.

– Можно подумать, у тебя всё получилось с первого раза!

– Да, не с первого. Но это трудно, даже мне. Как видишь, Лара, я с тобой не спорю, а пытаюсь помочь. Тогда ты сама поймёшь, что мастерить мебель не женское дело.

– Почему ты так уверен, что я не смогу? – поразилась она.

– В отличие от нашего отца, я немного знаю женщин, – самодовольно обронил Инго, – и прекрасно вижу, когда они начинают капризничать и хвалиться тем, чего в них сроду не бывало.

Лара едва не задохнулась от ярости, призывая на помощь всю свою выдержку.

– Дорогой брат… Несмотря на наше родство, мы с тобой знакомы первый день. Откуда тебе знать мои возможности? Неужто дело только в физической силе?

– Не только. Кроме неё, нужны ловкость, терпение, талант и трудолюбие. Извини, сестра, но ничего из этого я в тебе не примечаю.

– Помнишь, я говорила про твой живой и гибкий ум?

– Да.

– Забудь! Я никогда так глубоко не ошибалась!

Инго пожал плечами.

– Возможно, ты сама недостаточно умна, чтобы судить о чужом уме. А возможно, попросту не успела его разглядеть.

– Могу сказать тебе то же самое! Однако если я допускаю, что моё мнение в будущем изменится, ты судишь обо мне по первому взгляду, словно школяр.

– Между прочим, я собираюсь поступать в университет в Лейпциге, – горделиво заметил Инго.

Лара вспомнила своих учёных судей.

– Мой жизненный опыт показал, что соединять в себе академическую образованность и скудоумие – невелика наука.

Быстрым шагом покинув мастерскую, Лара вернулась в дом.

– Лара, скоро ужин! – крикнул сидевший у очага отец.

«Мы ведь недавно ели».

– Спасибо, мне не хочется, – прохладно отозвалась она.

– Можешь не есть, но сготовить всё равно придётся, – засмеялся отец. – Лархен! Вот и помощница тебе сыскалась. Правда, славно?

– Да, папенька, – ответил еле слышный детский голос.

Из темноты кухни, как рассветный луч, выплыла тонкая фигурка Лархен.

«Страшно представить, кем она вырастет при таком отце и брате», – подумалось Ларе. Она поймала безжизненный взгляд младшей сестры и тихо сказала:

– Бежим со мной.

Голубые глаза её маленькой копии сделались ещё больше, душераздирающая пустота в них уступала место недоумению, будто девочка медленно осмысливала её предложение.

– Ты можешь жить по-другому, – чуть громче обещала Лара. – Со мной тебе не понадобится столько работать.

Она ещё не думала, как и на какие средства они будут существовать, но звериным чутьём понимала – девочку надо спасать.

– Вы о чём толкуете? – Из кухни вышел отец. – Ужин стряпать пора.

– Отец, – начала Лара. – Я работы не боюсь, но, полагаю, будет уместнее, если вы всё-таки заведёте кухарку. Пусть даже приходящую.

– Зачем нам кухарка, когда у нас есть ты? – заулыбался отец, обнажая желтоватые зубы. – Что, убедил тебя Инго, как трудно руками работать? Теперь-то ты смирилась, что не быть тебе мебельщицей?

Лара подняла подбородок.

– Работа трудная, но интересная.

– Ха, интересная, – веселился отец. – Уж, верно, не такая интересная, как суп варить. Ступай в кухню, Лархен тебе объяснит, что у нас где.

Лара бросила на сестру вопрошающий взгляд – та едва заметно покачала головой.

– Когда ужинать будем? – грянул объявившийся на пороге Инго с фонарём в руке. – У меня от голода живот свело. Сестрица, половником ты орудуешь так же ловко, как фуганком, или половчее? – Едва закончив шутку, он расхохотался. Отец поддержал его хриплым смехом больного человека.

Лара отвернулась, чтобы никто не видел, как исказилось её лицо. Она устрашилась собственного гнева и поняла, что не выдержит в отчем доме и минуты.

– Я ухожу.

– Куда? – остолбенел отец.

– Переночую в гостинице.

Инго посмотрел на Лару, не тая разочарования.

– Да какая приличная девушка станет ночевать в гостинице одна?

– Наверное, та, что не желает орудовать вашим половником.

– Вот девка! – взвился отец. – А ты как хотела? Думала, жить с нами приживалкой и лентяйничать?

В этот миг Лара убедилась, что гнев её был вполне справедлив.

– Прежде всего я хотела познакомиться. Я уже взрослая, жить с родственниками мне совсем необязательно. Могу вас навещать. – Она задумалась. – Я могла бы жить и в качестве прислуги, если бы только вы, отец, согласились учить меня мебельному делу, но если вы непреклонны…

– Корыстолюбивая дрянь, – подытожил отец.

Лара вспыхнула, как сухая листва, которой коснулся огонь.

– Отец, не надо ссориться, – остановил его Инго. – Лара, ты ведь вернёшься?

– Возможно, – глядя на измученную бытом Лархен, ответила та. – При условии, что вы заведёте кухарку.

– Она ещё условия ставит! – вскричал отец. – Неблагодарная…

«А за что, чёрт возьми, я должна тебя благодарить?»

Лара в последний раз посмотрела на сестру и перевела взгляд на отца.

– Брат показал мне изготовленную вами мебель – и в вашей работе я увидела любовь. Жаль, этой любви недостаёт у вас для младшей дочери.

В тусклом свете свечей его измождённое лицо стало ещё болезненнее.

– Мне пора. Прощайте. – Не обнимая новообретённых родственников, она открыла дверь и шагнула во тьму.

2 3 4

...