2. Арнея

Одиссей терпеливо дождался, когда незнакомка подойдет поближе. А развешенная сушиться скатерть скроет от посторонних глаз их беседу.

– У тебя странное имя – начал Одиссей.

От неожиданности девушка вздрогнула, затем развернулась к нему.

– Почему? – улыбнулась она.

– Первый раз слышу, чтобы такую прелестную девушку звали уткой. – объяснил Одиссей – Пенелопа… чудно.

– Это прозвище. Меня дома так называют. Любя. – задорно ответила она. И вновь улыбнулась.

– А как на самом деле тебя зовут?

Девушка на миг застыла. Оценивающе взглянула на случайного собеседника. Симпатичный, приятный. Глаза выразительные. Смотрит на нее с интересом. Даже с восхищением – или мне показалось? Ладно, вроде он не опасен. Почему бы не продолжить разговор, в самом деле?

– Арнея. Когда то давно, еще в детстве, я едва не утонула. Меня спасли утки. Целая стая. Такие, знаешь, с розовыми полосками на оперенье.

На самом деле было не совсем так, но зачем случайному собеседнику об этом знать? Икарий просто бросил новорожденную малышку в Эврот. Известие о дочке не слишком по душе ему пришлось – он сына ждал, а тут такое.

Вот выплывет – решил Икарий – тогда будет жить. Не выплывет – подумаешь, утрата. Пускай рожает воинов жена. Девчонки совсем нам ни к чему.

Икарий развернулся, собираясь уйти домой, забыть благополучно свой поступок, но стая птиц, засуетившаяся над местом, где под водой скрылась девочка, заставила его остаться наблюдать, что происходит.

Утки вытолкнули на поверхность малышку, не дали наглотаться ей воды, окружили, направили кратчайшим путем к берегу. Количеством своим не дали течению увлечь ребенка, громким кряканьем отчаянно старались привлечь внимание сородичей, а, может быть, людей к происходящему. Девочка интуитивно двигалась в воде – так, потихоньку, в окружении птиц, она достигла берега. Утки старались вытащить ее на сушу как могли – своими крыльями, широкими клювами, перепончатыми ногами – лишь бы ребенок оказался на земле. Усилия их наблюдал Икарий.

– Чудно однако – удивился он. – Ладно, пускай живет.

Жене же объявил:

– Какая она тебе Арнея? Утка натуральная. Утка и есть. Пусть будет Пенелопа.

Сегодня продолжала свой рассказ Арнея так:

– Птицы меня окружили, поддерживали, так потихоньку с их помощью я и добралась до берега. Затем крякали на всю Спарту. Пока отец не пришел. С тех пор все называют меня Пенелопой.

– Понятно. А кто твой отец? – заинтересованно спросил Одиссей.

– Икарий. Брат нашего царя. – последовал ответ

– Вот оно что… – протянул Одиссей, соображая, как ему неожиданно повезло.

– Сам то ты кто? – в свою очередь поинтересовалась девушка.

– Одиссей, царь Итаки.

Арнея резко сменила тон – с дружелюбного на холодный. Зря она разоткровенничалась с ним. Ходят тут всякие…

– Понятно. Ты из тех женихов, что приехали сватать Елену?

– Не совсем. – замявшись, солгал Одиссей.

Признавать, что он терпит фиаско на поприще этом ему не хотелось.

– Да ладно. – усмехнулась Пенелопа – Нынче все к нам пожаловали. Все собрались. Такой ажиотаж из-за моей двоюродной сестры, что диву даешься. Как будто больше нет никого. – и ехидно добавила – Она одна – ее на всех не хватит.

– Верно. – согласился Одиссей – Не хватит. Но я то вижу вполне отчетливо, что есть другие девушки на свете. Ты например.

Досада явно прозвучала в тоне ее ответа.

– Про меня нет нынче разговора. Только про Елену все твердят. Все словно помешались. Все смотрят на нее.

– Не все.

Пенелопа лишь отмахнулась.

– Ну конечно. Я точно знаю – пока ее не отдадут замуж, остальным и думать нечего о свадьбе. Мне в том числе.

– Пенелопа, ты закончила? – раздался голос из дома.

Кто вмешивается, не дает поговорить – едва успел подумать Одиссей. Кому что надо?

– Отец меня зовет. – встрепенулась девушка – Ладно, Одиссей, прощай. Иди своей дорогой.

– Постой. – только и успел сказать молодой человек.

Но Пенелопа поспешила на зов отца и быстро скрылась за дверями дома. Одиссей озадаченно смотрел ей в след. Опять он в одиночестве остался. Как, впрочем, и хотел еще с утра. Теперь напротив – целый день готов провести Одиссей с этой милой девушкой-уткой. А может быть, всю жизнь? Тут есть над чем подумать.

***

Похоже, удача сама идет мне в руки – размышлял Одиссей. Нынче все девушки спартанские в цене упали из за Елены. А значит, есть шанс, не потратив ни драхмы, обзавестись женой вполне приличного происхождения и красоты.

Средств у него все равно в обрез, а положение обязывает. Царь все-таки. Известный царский род. Всем землякам, что напутствовали его в дорогу, обещал Одиссей, что вернется с женой подобающего статуса и красоты. Пусть не достанется ему сама Елена, он это ясно понял, но племянница царя Спарты очень даже годится для такого случая. Вполне подходящая партия. А что? Молоденькая, красивая, очень приятная, милая, и, если он, Одиссей, придумает, как обставить дело, то девушка может достаться ему безо всяких капиталовложений. Нет у него средств – совсем нет – всей Итакой сбрасывались люди на эту поездку для Одиссея. В кои то веки выбрался он со своего острова – неужто зря прокатился? И вернется с пустыми руками? Нет, этому не бывать. Никак не может обмануть он ожиданий своих соотечественников.

И не обманет – решил Одиссей, сорвался с места и бодро зашагал к дому Тиндарея. Как он это сделает, Одиссей не знал. Целиком надеясь на подходящий случай и свой острый, изворотливый ум.

Что-нибудь, да придумаю – решил молодой человек.

3. Толпа желающих жениться

– Плюют прямо на пол. Сморкаются в занавески. Как дикари. Вонища такая – тошно становится. Шум, гам бесконечный. Голова кругом идет. Я больше так не могу,Тиндарей – выговаривала мужу Леда, заламывала руки, едва не плакала – только чтобы пробудить хотя бы капельку сочувствия.

Мужчине трудно бывает понять женщину. Да, дружная мужская компания – и что? Некоторые неудобства есть, согласен, но это не критично. Тиндарей уставился на жену удивленными глазами. Ему и в голову не приходило, что все так плохо.

– Ты сама велела собрать всех здесь. Все я сделал в точности, как мы договорились. Всех женихов собрал. Не понял, Леда, чем ты недовольна.

Та лишь всплеснула руками.

– Ты только посмотри – я с ног сбиваюсь. С утра до вечера уборка и готовка. Все без толку. Будто постоялый двор теперь у нас. Свинарник настоящий. Как долго это будет продолжаться? – пыталась Леда открыть мужу глаза на очевидное.

В помещении большой кухни дома Тиндарея разгорались совсем не шуточные страсти. Царице Леде окончательно надоела толпа бравых женихов прекрасной Елены, что постепенно оккупировала дом. Да, прибыли они не все сразу, однако прибыв, основательно расположились в просторном царском доме, делали, что хотели и вовсе не торопились уезжать.

– Выбери уже кого-нибудь, Тиндарей – взмолилась Леда.

Царица Спарты теперь мечтала, чтобы бедлам в доме поскорей закончился. Тишина и покой не ценятся до тех пор, пока они не пропадают. Это был как раз тот самый случай.

– Сам выбери, Елена пусть выберет – мне все равно – умоляла жена Тиндарея. – Этот бардак мне надоел.

Тиндарею сложно было возразить – все верно, грязь, мусор в обеденном зале, где прочно обосновались женихи, был на лицо. Бесконечный пир, что длился второй месяц, угнетал царицу Леду и немногочисленную прислугу. Домочадцы сбивались с ног – перемыть горы посуды, протереть полы, что моментально становились грязными, жаровни не гасли круглосуточно, провиант стремительно заканчивался, и Леда каждый раз всплескивала руками. Царица Спарты была близка к отчаянию.

– Мы скоро разоримся, Тиндарей. Они весь дом объели. Что мне готовить завтра?

Сразу выяснялось, что завтра – это завтра, а прямо сейчас необходимы пара жареных барашков, гора лепешек свеженьких, корзина овощей, вина пифонов пять, и так, по мелочи еще закусок разных.

Местные хозяйства быстро смекнули и задрали цены для царского стола на все, что можно – гуси, куры, овцы подорожали вдвое, мука овсяная исчезла вовсе, масло, овощи и фрукты шли по цене деликатесов, простая рыба и вовсе оказалась дороже золота.

– Как долго мне их кормить? – возмущалась Леда – Что ты молчишь?

– Это достойные люди, Леда. Все цари Эллады съехались к нам. – успокаивал супругу Тиндарей – Имей уважение. Мы должны принять их на высочайшем уровне и не ударить в грязь лицом. Потерпи, Леда, пожалуйста потерпи.

Однако Леда терпеть уже не могла. Да, то была ее идея – поскорее выдать замуж Елену, для чего собрать всех желающих жениться. Желающих оказалось столько, что сейчас Леда не хотела совсем ничего. Лишь бы в ее доме вновь воцарились порядок и тишина.

– Я больше не могу, пойми. В кладовках пусто, в доме грязь, винищем воняет в зале, по углам и вовсе непристойный запах. Эти твои цари всей Эллады – настоящие засранцы. На двор выйти невозможно. И в доме прет черт знает чем. Мужланы. Жеребцы. Я не выдержу, сорвусь ни ровен час.

Справедливости ради стоит сказать, что Тиндарей раз в неделю устраивал гостям состязания спортивные – чтобы от безделья не передрались между собою женихи. Они, конечно, метали диски, копья, плавали в Эвроте кто быстрей, боролись, бегали по центральной улице Аферте – тогда гурьбой вываливались женихи из дома и возвращались к вечеру уставшие, голодные. У Леды появлялся шанс порядок навести, но сразу тот порядок бесследно исчезал, стоило лишь женихам вновь оказаться в доме. Снова шумная довольная толпа занимала места за столом обеденного зала, вновь подавался сытный ужин, лилось вино рекой, куски летели на пол, посуда нещадно билась, смех, шутки, песни, залихватские задиристые речи велись за тем столом. Леда хваталась за голову каждый раз.

– Верни подарки им. Пусть едут по домам.

Царица Спарты уже не хотела совсем ничего. Она то думала – приедет человек пять шесть, а тут такое. Не менее сорока молодых мужчин сидели за столом обеденного зала. Неужто муж не может сделать выбор?

– Не могу. – ответил Тиндарей. – Леда, они ни кто-нибудь. Они цари различных царств Эллады. Могущественных царств. Выберу одного – другие оскорбятся и ополчатся на Спарту. Это очень непросто.

– Ты боишься – сообразила Леда.

– Да, боюсь – честно сознался Тиндарей. – Ты понимаешь, что начнется, как только я выберу кого-то одного? Война как минимум нам обеспечена. Поэтому терпи, что делать, Леда.

Хорошо сказать – терпи. Изо дня в день терпеть такое просто невозможно. Нужно хотя бы знать – доколе терпеть?

– Но это не может продолжаться бесконечно. Рано или поздно придется выбрать. – молвила жена. – Ты сам то что решил – кто будет предпочтительнее для нас?

Тиндарей, конечно, поделился с женой. Он сразу определил кандидатуру, как только прозвучало в доме имя царя Микен.

– Есть кандидат, и думаю, придется его нам выбрать, если спокойно мы жить хотим и впредь.

– Кто он? Кто, Тиндарей? – пытала Леда мужа.

На вопрос вопросом ответил Тиндарей.

– Ты помнишь, что устроил Агамемнон из-за нашей старшей дочери?

Та согласно кивнула.

– Конечно, помню. Не дай бог опять такое нам пережить.

Леда прекрасно мужа поняла. Агамемнон, конечно, учудил тогда. Убийства, похищенье – чего там только не было. Все утряслось однако – и довольно быстро. Все время вылечило, все списало, все былью поросло. Теперь Агамемнон – ее любимый зять.

– Сейчас в гостиной среди других женихов сидит младший брат Агамемнона. – продолжил Тиндарей. – Сам Агамемнон выступает сватом. Теперь ты понимаешь, что может произойти, если я откажу ему? Чем это нам грозит?

– Я помню Менелая. – отвечала Леда – Кажется, вполне приличный парень. Знатный, богатый. Привез подарков кучу для невесты. Отличный выбор, Тиндарей.

– Ты не понимаешь, Леда… – протянул спартанский царь. – Это не мой выбор. Это вынужденный выбор. Ты же не хочешь, чтобы Агамемнон все здесь разнес?

– Конечно не хочу. – оторопело уставилась Леда на мужа. – Зачем ему буянить у нас? Объявишь Менелая женихом, Агамемнон останется доволен.

– Агамемнон – да. А остальные? – терпеливо объяснял жене Тиндарей. – С ними что будем делать? Мало того, что здесь передерутся между собой. Еще и отражать атаки недовольных женихов на Спарту нам придется. С Кипра, из Афин, с Крита, Фив – отовсюду. Все ополчатся. Вся Греция пойдет на нас войной, желая отомстить. Теперь ты понимаешь?

Леда на миг представила – чужие колесницы несутся на их Спарту, полчища врагов атакуют со всех сторон, топчут родную землю, погибают люди – огонь и кровь, смерть, бедствия великие – и все из-за чего? Красавицу не могут поделить. Разве это дело?

– Поняла. Однако, Елена одна. Она не может достаться всем сразу. – упавшим голосом ответила жена.

– Вот почему я медлю, Леда. – отозвался Тиндарей.

– Да… – протянула царица Спарты – Положенье не простое. И что нам делать?

Тиндарей тяжко вздохнул.

– Не знаю, Леда. Совсем не знаю. – Тиндарею было жаль свою страну, жену, себя, свой дом и дочку тоже.

***

Каждый вечер красавицу Елену минут на двадцать выпускали из комнаты. Жесткий инструктаж с ней проводила мать – как следует держаться, что говорить, быть вежливой со всеми женихами без исключения. Родители ни на минуту не оставляли дочь одну. Всех претендентов представили невесте, позволив перемолвиться лишь парой приветственных дежурных фраз. Для женихов, что пировали в доме Тиндарея, того было достаточно. Затем весь вечер цари Эллады воспевали за столом красу невесты и комплименты сыпали под сытную закуску и вино. Елена, вновь запертая в комнате своей, злилась и капризничала. Хорошо, ума хватило ей шуметь не слишком.

– Мама, что ты держишь меня под замком? Почему мне нельзя подольше посидеть, пообщаться в конце концов?

– Нельзя – ей лаконично отвечала мать.

– Но почему? – не унимается Елена.

– Вести себя не умеешь – вот почему. – отвечала Леда. – Сиди и жди.

Конечно, Леда боялась за дочь. Совсем не хотелось ей, чтобы чей-то острый взгляд разглядел в знаменитой невесте то, что Леда видела сама.

– Глаза не поднимай ни на кого. Веди себя достойно. Прямо в пах мужчинам не смотри. Задом не крути. Жеманничать, кокетничать не смей. Рот лишний раз не открывай. А лучше вообще молчи. – старалась Леда подготовить дочку к очередному выходу.