Глава 3. Спасённые по ошибке

Капитан галеона «Санта-Каталина» Родриго Сальварес долго не мог понять, что с ним произошло и где он находится. Он лежал на койке в маленькой тесной каюте незнакомого ему корабля. По слабой килевой качке, легкому крену, скрипу натянутых снастей и плеску волн, ударяющихся о борт, испанский моряк определил, что судно не стоит на месте, а движется. Этот вывод сам собой возник в его затуманенном мозгу.

Считая себя умершим, Сальварес вдруг совершенно ясно осознал, что остался в живых, и это неожиданное открытие едва не лишило его рассудка. С сильно заколотившимся сердцем офицер королевского флота сел на койке и огляделся. Он был в каюте не один. На досках палубного настила у противоположной переборки без чувств лежали рядом боцман «Санта-Каталины» Рикардо Кордеро и судовой писарь Маркос Мурито. Не передать той радости, какую испытал Сальварес при виде своих товарищей.

Вдруг боцман застонал, повернулся и толкнул щуплого писаря локтем в бок. От удара тот очнулся и открыл глаза.

– Что такое? – недоуменно пробормотал он, с трудом поднимаясь на ноги.

Они дрожали и подкашивались от слабости. Писарь пошатнулся и почти упал на койку рядом с Сальваресом.

Боцман тоже пришел в себя. Кряхтя, встал, придерживаясь за переборку обеими руками. Заметил писаря и командира галеона:

– Сеньор капитан? Где мы?

Тот, не зная, что сказать, пожал плечами. Некоторое время троица хранила молчание, разглядывая ничем не примечательный интерьер маленького душного помещения. Наконец, боцман Кордеро судорожно перекрестился, поднёс к губам висящее на шее распятие, с трепетом поцеловал и прошептал:

– Святая Дева Мария и Господь наш Иисус! Неужели мы спасены?

– Спасены, – повторил писарь Мурито и тут же с подозрением добавил: – Но что это за корабль? Куда он направляется?

Родриго Сальварес прочистил горло и с волнением произнес:

– Сеньоры, мы обязаны жизнью капитану и членам команды этого корабля. Если бы не они, наши тела давно бы покоились на дне моря.

– Да! – с жаром подхватил Кордеро. – И стали кормом для акул и прочих тварей.

Маркос Мурито поморщился от отвращения. По вполне понятной причине он недолюбливал акул и других морских хищников.

– Но послушайте, – нервная дрожь в голосе выдавала его волнение и страх перед неизвестностью, – мы даже не знаем, попали к друзьям или врагам? Посудина может оказаться французской, английской или, хуже того, варварийской! Представляете, какая участь нас ждет? Плен, издевательства, рабство. Где гарантия, что мы в безопасности? Кто вытащил нас из бушующих волн? Зачем? Что от нас потребует?

– Довольно, Мурито! – Сальварес строго взглянул на него. – Ваши причитания не к месту. Мы живы, благодаря отчаянным смельчакам, не бросившим нас в беде. Кем бы ни были эти люди, они спасли нас от верной гибели. И клянусь всеми святыми, я с радостью пожму руку их капитана, так как уверен, что он храбрый и достойный человек.

– Держу пари, ваше мнение на этот счет скоро изменится, – четкий звучный голос принадлежал молодому моряку, который только что вошел в каюту, оборвав тем самым разговор испанцев. – Приветствую вас, господа, – сказал он на чистейшем кастильском наречии, и те немного успокоились, признав в нем соотечественника.

В пользу этого говорила типичная внешность уроженца южной Европы. Причем один из лучших её образцов.

Поднявшись с койки ему навстречу, Сальварес подумал: «Испанец? Слава Богу! Это не враг». Мурито последовал примеру командира и тоже, охая, встал, сверля предположительного соотечественника недоверчивым взором. Тот в свою очередь испытующе смотрел на испанских моряков, не торопясь вновь заговаривать с ними.

Приятная наружность вошедшего сразу располагала. Лет двадцати пяти – двадцати семи, выше среднего роста, стройный, великолепно сложенный и мускулистый, наделенный изяществом в сочетании с силой и угадывающейся во всем облике отчаянной отвагой, он был на удивление красив. Густая шевелюра волнистых темно-каштановых волос обрамляла загорелое гладко выбритое лицо с классически правильными чертами. Благородство этих черт и природное обаяние невольно подкупали. Правда, от внимания испанцев ускользнула маленькая, но существенная деталь: в пронзительных зеленых глазах незнакомца мерцали искры холодного, далеко не дружелюбного огня. Их оттенял мрачный, элегантный наряд – черные камзол, штаны и сапоги с отворотами, украшенные воронеными пряжками. Единственным светлым пятном на этом фоне являлся небрежно распахнутый ворот белой рубашки, обнажавший крепкую шею, на которой красовался овальный золотой медальон на цепочке. Слева на поясе на черной кожаной перевязи в искусно отделанных ножнах висел палаш – сабля с прямым обоюдоострым к концу клинком, использующаяся на флоте как абордажное оружие. Приглядевшись внимательнее, за голенищем правого сапога можно было заметить рукоять кортика. Залихватский вид придавала молодцу поблескивающая в левом ухе крупная золотая серьга в форме кольца.

В целом, парень, одетый в черное, и предпочитающий массивный палаш тонкой легкой шпаге, произвел на испанцев странное впечатление. Что-то неуловимое в его облике заставило их почувствовать себя не в своей тарелке, а потому насторожиться. И основания к тому были самые веские. Но пока три потерпевших кораблекрушение моряка не отдавали себе в этом отчет.

– Вы – капитан? – обратился к нему Родриго Сальварес.

– Да, – ответил тот по-испански. – Я командую этой посудиной.

– Хвала Всевышнему! Вы испанец?

– Хвала Всевышнему – нет.

Сальварес опешил. Незнакомец умышленно или неосознанно передразнил его! Что это? Невинная случайность или завуалированная издёвка?

– Нет? – смутившись, переспросил офицер королевского флота. – Впрочем, неважно. Вы спасли нам жизнь. И это главное. Позвольте в знак благодарности пожать вашу руку.

– Не утруждайтесь, – пресек его порыв капитан корабля.

Сальварес взглянул на него с тревогой и подозрением.

– В таком случае разрешите представиться. Мое имя Родриго Сальварес. Я командовал галеоном «Санта-Каталина» эскадры адмирала де Сепульведа, призванной именем короля и святой церковью положить конец участившимся грабежам на морях и пресечь преступный промысел, именуемый морским разбоем. Галеон уничтожила стихия. Нам тоже грозила гибель, но вы спасли нас. Я и мои подчиненные – боцман Кордеро и писарь Мурито, – он по очереди указал на них, – выражаем вам признательность за оказанную помощь. Что стало с остальными судами эскадры, и где они в настоящий момент находятся, я не знаю. Уверен лишь в одном – шторм не пощадил никого.

– Чертовски не повезло вашей эскадре, – заметил спаситель испанцев с нотками едва уловимой насмешки. – Сожалею, сеньоры. Борьба с пиратством – долг любого честного моряка.

– О, сеньор! Вы, должно быть, сам один из так называемых вольных охотников за пиратскими головами?

– Вольный охотник? – повторил тот. – Пожалуй.

– Вы смелый человек, капитан, – продолжал Сальварес. – Мы – ваши должники. Позвольте узнать ваше имя.

– Чтобы поминать его в благодарственных молитвах? Боюсь, вы будете разочарованы. Всевышний не примет молитв за мою душу.

– Как это понимать? – грубо встрял в разговор боцман Кордеро.

– Как хотите.

Родриго Сальварес нахмурился. Манера общения неизвестного казалась странной и настораживала всё больше.

– Прошу вас, сеньор, – произнес он. – Нам сейчас не до шуток. Мы потеряли эскадру адмирала де Сепульведа. Мой галеон затонул. Войдите в наше положение. Проявите должную серьезность.

– Разрази меня гром, я серьезен как никто другой.

– Ваше имя, сеньор! Звание и название корабля.

– Морис Лагарт, – спокойно ответил тот, – капитан «Чёрного коршуна», на борту которого вы имеете честь находиться.

Испанцы, остолбенев, уставились на него.

– Я не ослышался? Вы сказали «Чёрный коршун»? – Сальварес не верил своим ушам. – Неужели та самая посудина-двойник «Золотого орлана»? Впрочем, нет. Невозможно! Наверное, я ошибаюсь.

– Не знаю, сеньор офицер, обрадует вас это или нет, но вы совершенно правы, – подтвердил Лагарт. – Признаться, не думал, что вы так хорошо осведомлены.

– Я прав? Но это значит, что вы… – Сальварес осёкся. – Да смилуется над нами Творец! Сеньор капитан, поверьте, я оценил ваше остроумие. Однако повторяю: шутки сейчас неуместны. Не усугубляйте наше и без того незавидное положение.

– Шутки? Вам нужны доказательства обратного? – в голосе молодого капитана прозвучала сталь, брови сурово сошлись на переносице. – Могу их предоставить. Кого из вас вздёрнуть первым?

Испанцы похолодели. Явная угроза и опасный огонь, блеснувший в устремленном на них взоре, отметали сомнения относительно намерений человека, которого они ошибочно приняли за соотечественника. Он не шутил.

– Пират! – воскликнул побледневший писарь Мурито. – Конечно, пират! Я так и знал! Я предупреждал вас, господа, а вы мне не верили. Теперь убедились в правоте моих слов?

– Английская собака! – сквозь зубы процедил Кордеро, и его кулаки инстинктивно сжались. Взгляд полыхнул ненавистью.

– Да сохранят нас небеса! – пробормотал ошеломленный Сальварес. – Лучше смерть, чем позор! Господь всемогущий, за какие грехи Ты послал нам столь тяжкое испытание и предал в руки врагов? Почему не позволил утонуть во время шторма и избежать бесчестья?

И все-таки робкая надежда на то, что произошло недоразумение, теплилась в душах испанских моряков. Известное им описание зловещего английского пирата, командующего «Чёрным коршуном», полученное накануне выхода эскадры в море, никак не вязалось с образом Мориса Лагарта, представившегося капитаном.

Мужественный моряк, спасший им жизнь, с благородной внешностью и пронзительными зелеными глазами был слишком молод и слишком красив для той презренной роли, что выпало ему играть по трагической прихоти судьбы. Именно это сбило с толку Сальвареса и его товарищей.

Лагарт не подходил под описание злодея-головореза, но манера держаться непринужденно и даже дерзко выдавала в нем искателя приключений, привыкшего рисковать. Странная смесь – обаяние и холодная ожесточенность переплетались воедино в этом человеке.

Нервный и подозрительный писарь Мурито первым нарушил воцарившееся в каюте молчание, несмело обратившись к капитану Лагарту:

– Говорят, бандит, что командует «Чёрным коршуном», этой чертовой посудиной, сам на черта похож. Настолько безобразен и омерзителен! Один его вид способен внушить страх и вызвать отвращение. Если бы вы, прекрасный сеньор шутник, действительно были этим проклятым морским разбойником, то ни за что не стали бы спасать испанских моряков.

– Вы так считаете? – тот пристально взглянул на него.

– Я уверен в этом!

– А я, напротив, не уверен, кто из нас больше похож на черта: вы или я. Не знаю, никогда его не видел. Полагаю, сеньор писарь лично знаком с прародителем темных сил, если может судить о нашем сходстве?

Маркос Мурито оторопел: не понял иронии морского разбойника. Тот, не дождавшись ответа, перевел взгляд на его спутников и сказал:

– Итак, сеньоры, шторм отправил на дно вашу посудину. В этот раз ей просто не повезло. Досадно, но ничего не поделаешь. Зато чертовски повезло вам, троим. Не подоспей мы вовремя, сегодня ночью рыбы устроили бы настоящий пир в вашу честь. По-моему, вы до сих пор не оценили своего преимущества.

– Какое может быть преимущество у ягненка, попавшего в стаю волков? – хмуро произнес Сальварес, который убедился: это не розыгрыш и даже не плохая шутка, а вполне жестокая реальность. Он и два его товарища по злой прихоти фортуны очутились на борту пиратского корабля. – Его съедят в любом случае и даже не подавятся. Зачем вы спасли нас? – резко спросил он. – Что вам от нас нужно? Лучше бы мы погибли и не испытывали теперь такого уничижения!

– Вот и совершай после этого благородные поступки! – иронично откликнулся молодой авантюрист. – Но я отвечу на ваш вопрос, сеньор офицер. Оказать помощь товарищам по несчастью – долг любого моряка, и в данном случае не важно, враги вы нам или друзья, испанцы или кто-то другой. Впрочем, буду откровенен: вытаскивая вас из воды, мы думали, что спасаем кого-то из своих.

– Представляю ваше разочарование, когда выяснилось, что это не так, – заметил тот.

Морис Лагарт промолчал, не сочтя нужным отрицать очевидное.

– Ах ты, собака! – выдохнул вдруг Рикардо Кордеро и бросился на него.

Убить врага любой ценой! Плевать, что обязан ему жизнью! Кордеро никогда не отличался щепетильностью и благородством, так же, как здравомыслием. Зато обладал недюжинной физической силой. На нее и уповал. Отчаянное положение, в котором по милости судьбы оказались они с Сальваресом и Мурито, придало ему храбрости и уверенности в себе. Оружия он не имел, а потому рассчитывал только на мощь своих огромных, крепких кулаков. Однако неблагодарный боцман недооценил противника.

Пиратский капитан отреагировал мгновенно. Ловко увернулся от рассекающих воздух тяжелых кулаков испанца и одним точным, хорошо рассчитанным ударом в висок сбил его с ног. В тот же миг блеснула, словно молния, выхваченная из ножен сталь, и острие палаша уперлось в горло Кордеро.

Сальварес и Мурито не успели опомниться, настолько быстро все произошло. Кордеро, оглушенный, но оставшийся в сознании, лежал на палубе, на спине, боясь пошелохнуться, и с нескрываемой злобой смотрел на врага.

– Будь ты проклят! – прохрипел он, с трудом переводя дух, не надеясь остаться в живых.

– Не убивайте его! – воскликнул Сальварес.

Капитан «Чёрного коршуна» искоса глянул на него, но не отвел палаш от горла поверженного испанского боцмана.

– Я вас прошу! – настойчиво повторил офицер королевского флота, не зная, есть ли шанс спасти Кордеро от расправы.

Холодный взгляд морского разбойника, острый, как клинок в его руке, выдержал с трудом. Казалось, он проникает в самые глубины души, вызывая невольный трепет. Это напрягало и, пожалуй, пугало.

Палаш вернулся на место – с лязгом скользнул в ножны. Сальварес и Мурито вздохнули с облегчением. Впечатанный лопатками в палубу Кордеро пуще прежнего разразился проклятиями и угрозами, но встать не решился без позволения капитана корабля.

– Не скажу, что рад знакомству, – на удивление спокойно заявил тот, словно не на его жизнь только что покушались. – Как человек гостеприимный, я пришел предложить вам, сеньоры, позавтракать со мной и моими помощниками в кают-компании. Вы, полагаю, проголодались со вчерашнего вечера, а у нас на борту не принято морить голодом гостей, пусть даже незваных и не умеющих держать себя в руках.

Исключительное самообладание пирата поразило не на шутку обеспокоенных испанцев.

– Вы хотели сказать – пленников? – мрачно заметил Сальварес.

– Вы слышали, что я сказал, – невозмутимо откликнулся Лагарт. – Помогите товарищу прийти в себя, – он кивнул на распластанного у его ног боцмана, – а заодно растолкуйте правила хорошего тона. Иначе с ним в дальнейшем могут приключиться новые неприятности.

Сальварес и Мурито беспрекословно исполнили требуемое. С их помощью Кордеро поднялся с палубы.

– Следуйте за мной, – капитан «Чёрного коршуна» развернулся и покинул каюту.

Испанцам не оставалось ничего другого, как подчиниться. Вместе они вышли в узкий полутемный коридор и за капитаном пиратского корабля направились в кают-компанию.

– Он хочет нас отравить! – зло прошипел Кордеро в ухо Сальваресу.

– Не говорите глупостей, – так же тихо ответил тот, с опаской покосившись на морского разбойника.

Последний услышал реплику испанского боцмана, резко остановился и повернулся к нему. Кордеро от неожиданности вздрогнул.

– Клянусь дьяволом, надо быть полным идиотом, чтобы не понять очевидного. Вам не для того спасли жизнь, чтобы затем отнять её.

Ослеплённый ненавистью боцман не уловил смысла адресованной ему фразы.

– Да, но если эти жизни были спасены по ошибке? – ответил Сальварес вместо подчиненного. – Что тогда?

– Об этом мы поговорим после, сеньор офицер, – Лагарт указал рукой на низкую дверь. – Прошу вас.

Испанцы вошли в не особо просторное, тускло освещенное подвешенным к подволоку (15) масляным фонарем помещение, почти всё пространство которого занимал длинный стол с привинченными к палубе массивными ножками. По обеим сторонам от него находились две узкие скамьи, намертво приколоченные к доскам палубного настила. На столе стояли холодные закуски, несколько бутылок вина и бренди. На одной из переборок висела подробная цветная карта Средиземного моря с прилегающими территориями. На противоположной – большое штурвальное колесо, в центр которого были искусно вмонтированы склянки (16) – стеклянные песочные часы в серебряной оправе. Колесо вращалось, и таким образом песок пересыпался из одной колбочки в другую.

– Располагайтесь, сеньоры, – с порога кают-компании сказал капитан «Чёрного коршуна», кивнув в сторону заранее накрытого стола. – Я оставлю вас на некоторое время. Присоединюсь позже. Позвольте пожелать вам приятного аппетита.

Ледяная вежливость капитана пиратского корабля была поистине безупречной. Напоследок смерив испанцев суровым взором, Морис Лагарт покинул их, прикрыв за собой дверь.

Терзаемые самыми нехорошими предчувствиями и сомнениями, моряки королевского флота в смятении переглянулись.