Евгения Логинова

Женя сидела перед экраном компьютера и слушала трек Ярмака «Сердце пацана». Этот мальчик ей нравился. У него были наполненные смыслом треки и красивые стихи. Он мог правильно и образно выражать свои мысли, и это радовало Женю, потому что, когда ей попадались хорошие треки, ей было за что их хвалить. Песенка была про любовь. Неожиданно Женя подумала о том, что жизнь ее практически прошла, любовь, о которой она когда-то мечтала, испарилась. В ее жизни осталась лишь привязанность и однообразные серые будни.

«Везет молодым. У них все еще впереди, в отличии от меня» – подумала Женя, незаметно поглядывая на Макса, который во время съемки всегда сидел рядом, сосредоточенно ковыряясь в своем смартфоне.

Дашки, по вечерам, как обычно не было. Она все время где-то «мотылялась».

Шел третий месяц ее эксперимента по разбору реакций на современную музыку. За это время она поднаторела в суждениях, научилась слушая музыку, параллельно анализировать ее и после прослушивания, выдавать свои умозаключения.

Это хобби ее увлекло. Сначала, просто, потому что ей хотелось стать ближе к своим собственным детям, понять их жизнь и их мир. Это удалось. Когда-то закрытые от нее границы ее детей, неожиданно для Жени, широко распахнулись, и она была приглашена в святые святых – мир современной музыки, где по мнению Жени правили хаос и беспредел. Иногда, средь серой обычной массы проглядывала искра явного таланта, но, по мнению Жени, этого таланта было так мало, что его, порой очень трудно было разглядеть.

Благодаря молодежной музыке Женя неожиданно для себя вдруг стала своим рубахой парнем, с которым детям стало интересно общаться. Они перестали ее стесняться и, часто, обсуждали какие-то свои, дикие для Жени моменты, при ней.

Женщине становилось плохо от их разговоров, но она стойко переносила невзгоды, понимая, что стоит ей только раз покритиковать их или влезть со своими нотациями, открытая для нее дверка может сразу захлопнуться. Женя этого не хотела. Она настойчиво пыталась пробраться через дебри молодежного сленга и понять, что там в их головах происходит. Порой это было сложно, но иногда их мораль и истина открывалась ей со всей, непонятной когда-то очевидностью.

Неожиданно для себя она поняла, что молодежный мир намного проще и свободнее. Они могут позволить себе то, что их советское поколение никогда бы не смогло воплотить в свою жизнь, потому что ее сверстники были более закомплексованы и зажаты в определенные рамки, в отличии от молодежи. Молодые были свободны и раскрепощены. Они жили так, как хотели, не оглядываясь на мнение окружающих. И это открытие удивило Женю. Она, вдруг поняла, что новое поколение, поколение ее детей, более счастливы, чем она, потому что они могут себе позволить то, что ей, увы, попробовать уже не удастся.

Слушая современную музыку, Женя сама становилась моложе, скидывая пару десятков лет и от этого ее мир раскрашивался новыми, неизвестными ей красками.

За время знакомства с современной музыкой, Женя стала изучать и другие каналы реакций. Все они были на один лад, и женщина решила привнести на свой немного морали. Сначала она хотела, прослушивая тот или иной трек, говорить с молодежью об их проблемах, объясняя почему нельзя делать то или это. Но, попробовав прочитать им нотации, она получила такую порцию негатива, что решила больше не экспериментировать и не усердствовать. Женя, вдруг поняла, что те детки, которые сидят по ту сторону экрана, устали от нотаций взрослых. Сюда они пришли отдохнуть. Женя это поняла и приняла, однако, она не хотела сдаваться и всячески пыталась хоть немного донести своим подписчикам, собственную здравую мысль, поделиться жизненным опытом и просто поговорить. Иногда ей это удавалось. Хотя ее об этом никто не просил, она все равно пыталась говорить с ними, ну хоть немного, ну хоть совсем чуть-чуть.

Началось все с Лил Пипа. Этот молодой американский репер поразил ее в самое сердце. Он был весь украшен татушками. Это слово Женя выучила, благодаря детям. Оказывается, наколки, наносят только в местах лишения свободы, а тату украшают себя молодые рэперы и все кому не лень. Женя этого раньше не знала.

Татушками было украшено все тело Лил Пипа, от лба и шеи до пальцев рук. Он выглядел очень эпатажно и всячески старался привлечь к себе внимание. И он привлекал, но Женю он поразил ни этим. Слушая его музыку, она ее не слышала, Женя видела только его несчастные, полные боли и одиночества глаза.

Этот двадцатилетний пацанчик был несчастен, и она не понимала, как с такой болью в душе, можно творить. А потом она узнала, что в возрасте двадцати одного года его не стало. Он умер от передозировки наркотиков и сердце женщины рассыпалось на части. Она настолько чувствовала его боль, что никак не могла понять, отчего ему никто не помог. Почему так получилось, что он жил среди своих друзей и просто знакомых в полном одиночестве, пряча боль в наркотическом дурмане. И никто из близких ему людей не помог выкарабкаться из этого плена. Возможно, ему и не нужно было много внимания, а может быть на оборот, но никто не протянул ему руку помощи.

В этот момент Женя поняла, что останется на своем канале для таких как, Лил Пип. Для тех, кто нуждается в ее помощи. Она будет пытаться поговорить со слушателями на разные темы, и тот, кто нуждается в ней, услышит, а тот, кому не нужно, пройдет мимо.

Неожиданно для себя Женя поняла, что интернет, это целая огромная жизнь со своими жестокими правилами и законами. Здесь можно научиться всему, любви, жестокости, ненависти. Здесь каждому можно промыть мозги, особенно молодым, тем, кто еще не сформировался и не определился в жизни. Достаточно только проявить чуточку внимания, которого в реальной жизни детям так не хватает.

Большинство родителей, чей ребенок пропадает в телефоне или компьютере, даже не подозревают чем занят их сын или дочь. Для них он сидит дома, в спокойной семейной обстановке и по мнению родителей ему ничто не угрожает. На деле, ему угрожает все, что только может угрожать ребенку. Там, в виртуальной жизни интернета он растет, мужает, созревает и получает массу негативной информации, которая его формирует, может сломать или погубить. Но взрослые, занятые своей жизнью, об этом даже не подозревают, поэтому, в случае чего, даже не успеют среагировать и помочь своему дитятке. И, в один прекрасный момент, для кого-то может стать последним. Будет уже поздно.

Поняв это, Женя начала действовать. Она общалась со своими подписчиками, но так, чтобы они не догадывались об этом. Обсуждая больные темы, услышанные в треках, она не настаивала и не особо усердствовала. Капля по капле, она доносила до юных друзей или недругов свою точку зрения взрослого человека. И они ее слышали. Она знала это. Наградой ей стали положительные комментарии.

Как-то один из ее подписчиков сообщил ей, что слушает ее, не ради музыки, а ради чего-то другого. Это была победа, хоть маленькая, но она была. Женя знала ради чего ее слушает, тот, написавший ей этот комментарий. И сколько их таких, которые слушают и слышат.

Женина популярность стала расти, а также просмотры и подписчики. О таком ее дети даже не могли мечтать. 10 тысяч подписчиков за два месяца. Это был рекорд.

* * *

Они закончили снимать, и Женя отправилась на кухню, готовить ужин. С работы должен был вернуться Виталий.

Через пол часа она услышала стук входной двери. Женя вышла встретить мужа, тот мазнул ее легким поцелуем и отправился мыть руки.

После ужина, который прошел в полной тишине, Макс ушел в свою комнату, скорее всего за компьютер. Он всегда, если не работал, то играл в свои компьютерные игры или слушал музыку. Женя часто спрашивала его, не хочется ли ему выйти к друзьям и по общаться, на что тот отвечал, что не хочется. И продолжал день ото дня сидеть в одиночестве.

Виталий, тоже встал, отодвинув пустую тарелку. Поблагодарив жену, он направился к телевизору.

– Виталь, – остановила его Женя.

Он обернулся и вопросительно посмотрел на жену.

– Может съездим куда вместе?

– Ой, Жень, съезди со своими девчатами. Завтра, вот, 8 марта, пойдете на мюзикл сходите. Мы ж вам всем подарок одинаковый подарили, чтобы встретились, поболтали – улыбнулся муж.

– Виталь, я хочу с тобой. Мы с тобой так давно никуда не ездили, вернее вообще никогда. Мне, кажется, нам есть куда съездить вместе и вообще побыть вдвоем.

– Жень, ты же знаешь, что у меня работа. Куда я поеду, а? – отмахнулся Виталий.

– Виталь, у нас есть Макс. Он со всем справится и без тебя. Уж неделю, как-нибудь, точно твои страусы без тебя проживут.

– Не говори ерунды, – отмахнулся муж и направился к двери.

– Мне кажется, что твоя отговорка про работу стала слишком заезженной. Тебе просто не хочется со мной никуда ехать, вот и все, – сказала Женя с обидой – С девочками своими я всегда могу встретиться, а с тобой мы вообще перестали разговаривать. Видимся только вечерами и молчим вместе.

– Ну, что за капризы, Жень, – вздохнул муж и подойдя к ней, обнял и похлопал ее по плечу, – у нас все хорошо. Мы любим друг друга, просто пока некогда.

Женя прижалась к сильному плечу мужа, вдохнула такой родной запах, но легче ей не стало. Виталий, последнее время, был для нее чужой.

Муж, почувствовав, что жена притихла, отпустил ее и снова направился в зал.

– Виталь, ты хоть любишь меня? – с горечью в голосе спросила женщина.

– Ой, Жень, не заводись, – огрызнулся муж и хлопнув дверью, вышел из кухни.

Женя включила воду, из крана выскочила сильная струйка воды и весело поскакала по грязным тарелкам, а Женя застыла, глядя на струящиеся потоки воды. Она старалась ни о чем не думать.

На душе была тоска. Она просто не знала, что с этой тоской делать. Вот уже год она боролась с собой, не понимая, что с ней происходит. У нее было все, любимый муж, работа, дети, подруги. Любой нормальной женщине все это было бы за счастье, а ей чего-то стало не хватать.

Как-то, еще в Абхазии, ее близкая подруга Надя, выслушав Женькины проблемы сказала, что она бесится с жиру. Тогда Женя подумала, что, возможно, так и есть, но шло время, а легче ей не становилось. Ее жизнь потеряла краски и смысл. Она была одна в этом огромном мире.

«А муж?» – спрашивала она себя, и сама отвечала: «А мужу она не нужна. Женя ему удобна, потому что следит за порядком.»

Она знала наверняка, что, если пропадет на несколько дней, он даже не заметит. А заметят ли, дети? Дети, возможно заметят только потому, что у них общее дело – канал. А если бы не канал, им бы она тоже была не нужна.

«Хорошо, что у меня есть канал и те, кто меня слушают, – подумала Женя, – иначе я сошла бы с ума»

Снова хлопнула дверь и на пороге показалась взмыленная Дашка. Ее счастливая мордаха немного отрезвила Женю:

– Привет, мам, – сказала она и чмокнув мать в щеку, уселась за стол, – пожрать есть чего?

– Даш, что за манеры, – осадила ее Евгения, – сейчас наложу. Иди руки мой.

Дашка проглатывала еду с такой скоростью, что Женя испугалась, что та подавится. Она села напротив дочери и любовалась ей. Дашка у нее была красавица. Красивые выразительные глаза, длинные кудрявые волосы. Правда, Дашка постоянно боролась со своими кудрями, пытаясь их выпрямить. Женя вспомнила свою молодость и то, как она хотела кудряшки, но у нее их не было, а вот Дашке повезло, но она это не ценила.

«Что имеем не храним, потерявши плачем» – грустно подумала она об их отношении с мужем.

– Мам, – перебила ее мысли дочка, – можно мы летом с Архипом к нему в Харьков смотаемся?

Женя, не ожидавшая такого поворота, остолбенела.

– Даш, ну какой Харьков? Ты еще мала ездить по чужим странам.

– Ну я же не одна. И вообще, может я за муж за него собралась.

– Я тебе дам за муж, – разозлилась Женя, – институт сначала закончи, а потом о замужестве думай.

– Мам, а вот ты во сколько лет отправилась без родителей в свое первое путешествие?

Женя улыбнулась, вспоминая свои студенческие годы.

– Я, Даш, уже в пятнадцать лет в Москву попала и с тех пор жила самостоятельно без родителей.

– Вот видишь, – упрекнула ее дочь, – а мне уже двадцать один.

– Тогда время другое было. Тогда ни терактов, ни хулиганов, ни мошенников не было. И мы были другими. Более самостоятельными. Хорошие были времена, кстати.

– Мам, ну так ты сама не даешь мне быть самостоятельной. А за границу ты хоть ездила? Хотя бы в туже Украину?

– Ну тогда мы все были одной страной. Это сейчас Прибалтика, Украина и Беларусь другие страны, а тогда все это называлось, одним словом, СССР.

– И ты там была?

– Была, – усмехнулась Женя, – еще в студентах. Сначала, на третьем курсе я побывала в Киеве. Красивый, кстати, город, потом на четвертом на практику нас отправили в Минск, а оттуда мы съездили в Вильнюс. Веселые были времена. Когда-нибудь я тебе про это расскажу.

– Мам, тебе тогда было девятнадцать лет, а я гораздо старше и тоже хочу увидеть мир. Ну, что отпустишь?

Женя посмотрела на свою нахмурившуюся дочь и сказала:

– Ладно, езжай со своим Архипом в его Украину, только глупостей не наделай.

– Глупостей? – удивленно переспросила дочка, – а что в твоем понимании глупости?

Женя покраснела, не представляя, как она сможет объяснить своей дочери про те глупости, которые она имела ввиду. С одной стороны, дочь уже взрослая, с другой, для нее, она совсем ребенок.

Дашка сидела и с усмешкой смотрела на мать. Она явно ее провоцировала.

– Не залети, доча, хотя бы пока институт не закончила, хорошо? – с вызовом глядя на дочь, сказала ей Женя.

– Во как? То есть залетать нельзя, а все остальное можно? Помнится еще зимой мне разрешалось только обниматься.

– Даш, перестань. Я ж не совсем дурочка, чтобы не понимать, что ты не только целуешься со своим женихом.

– Мам, – неожиданно перебила ее дочь, – а у тебя в жизни была настоящая любовь?

– А ты, Даш, сама-то знаешь, какая она настоящая?

– Я знаю, – покраснела Дашка.

– Доча, любовь бывает разная, – задумчиво сказала Женя.

– Я не про ту, какая у вас с папой, а ту, которая, до дрожи в коленках. Такая у тебя была?