В задумчивости я добрела до дома, мало обращая внимания на происходящее вокруг. Потянувшись за связником, прослушала оставленное для всех студентов сообщение от руководства университета: как Калеб и сказал, приближался очередной туман, поэтому завтрашний учебный день объявлялся сокращённым, чтобы все смогли без проблем добраться до дома до прихода аномалии. «Просьба планировать свои дела и отработки пропущенных занятий заранее!» – всверлился в мой разум, заставив заныть все зубы разом, высокий скрипучий голоса секретаря ректора. Все студенты были уверены, что госпожу Зильбер наняли именно за эту особенность – никто из посетителей не выдерживал общения с ней дольше нескольких минут, поэтому в приёмной ректора всегда было тихо, а с любыми вопросами к главе университета приходили строго по записи и ни минутой раньше. На подходе к дому я проводила взглядом очередных гуляк, рассматривавших дома и прохожих на моей улице, и, связавшись с Калебом, обрадовала его, что с сейфом, возможно, удастся разобраться уже сегодня.

Слова декана про ментальный артефакт не давали мне покоя. Если у меня получится настоящий детектор лжи, стоит сделать сразу два – другу тоже пригодится. Хм, вот и первое свойство для фамильяра… Хотя нет, тогда придётся объяснять мастеру Таррену, откуда я взяла плетение из школы менталистов. Значит, нужно что-то из старых украшений, чтобы никто не усомнился, что артефакт я унаследовала… Ну да выбор у меня огромный, подберу что-нибудь подходящее. Куда сложнее придумать, как именно должен действовать этот артефакт, ведь с помощью одного только дара я не могла отличить правду от лжи. Врут ли мне, я понимала, сравнивая то, что мне сказали, с тем, о чём мой собеседник думал в этот момент… Достав на ходу блокнот, я вписала на страницу с творческими идеями необходимость пообщаться с близнецами Брианом и Брайаном. Некоторые из вампиров отличались способностью различать правду и ложь, не обладая при этом ментальным даром, и мои однокурсники были из их числа. Если я смогу понять, на чём основано вампирское чутьё, сделать необходимый артефакт будет намного проще.

Калеб заявился домой почти сразу после меня – разумеется, друг не мог пропустить вскрытие сейфа, задурившего ему голову. Пришёл он не только с котёнком – я про Золотко не забыла, но справедливо рассудила, что оставаться в университете и ждать, пока Калеб закончит учиться, смысла нет, – но и с несколькими огромными свёртками, в которых оказались игрушки, миски, домик, подушка-лежанка и большая трёхъярусная когтеточка. А я-то думала, достаточно будет пару блюдец поставить и лоток! Пока оборотень объяснял, что из купленного зачем нужно, я только и могла хлопать глазами и стараться не думать, во что же я ввязалась.

Поужинав и расхвалив мою стряпню, оборотень, наигранно печально вздыхая, посетовал, что учить билеты ему опять не доведётся, и принялся собирать котёнку домик и когтеточку. Я же, с трудом убедив Калеба поделиться информацией о его расследовании, склонилась над копиями планов университета и кампуса, пестревших карандашными заметками оборотня. Как оказалось, на одно только продвижение по криминальной служебной лестнице друг не рассчитывал, и потому в свободное время методично прочёсывал территорию университета и исследовал малопосещаемые коридоры и кабинеты в поисках тайников и скрытых от посторонних помещений. Впрочем, это занятие тоже пока особых успехов не принесло, но упрямый начинающий сыщик не сдавался.

К счастью, в зимнюю сессию экзаменов всегда было мало, так что время на подготовку у нас ещё оставалось. В этот раз нам обоим предстояло сдавать всего три предмета: магическое законодательство, основы первой магической помощи – не путать с целительским делом, ничего общего у экстренной помощи магией с настоящим лечением не было, – и политическую географию: довольно интересный предмет, рассказывающий не только о странах-соседях в настоящее время, но и о том, как с течением времени менялись границы, ради каких ресурсов велись войны, и какие достоинства и недостатки есть у государств, которые нас окружают. Летом же мы с другом редко встречались на одном экзамене – на это время ставили сдачу предметов по выбору, поэтому минимум половину весны Калеб пребывал в печали, самостоятельно готовясь к дисциплинам, помочь с которыми я ему не могла.

Когда напрыгавшийся по нам и по всей мебели в гостиной котёнок собирался уснуть на крыше собственного домика, пришёл декан Лерой. Я внутренне сжалась, припомнив столкновение с его защитой, однако мастер вёл себя так, будто ничего и не было, и я понемногу успокоилась. Зато Золотку маг явно не понравился. Злобно зашипев и распушив шерсть, из-за чего он превратился в маленький золотой шарик, лохматый хищник из-под банкетки внимательно следил за каждым движением позднего гостя.

– Так, енотики, завтра туман и мне будет не до вас, – после обмена любезностями объявил Лерой, снимая пальто. – Поэтому показывайте, что за необычный тайник вы нашли.

Я поправила накренившуюся от порывистых движений декана подставку для зонтов и показала дорогу на третий этаж. В кабинет буквально взлетевший по лестнице мастер Лерой вошёл плавным мягким шагом, который я не раз замечала у него во время тренировок. Боевой маг серьёзно отнёсся к моему предупреждению о непонятной защите и был готов к любым неожиданностям. Так же молча я сняла фальшивую стенную панель и предъявила издевательски блеснувшую чарами дверцу сейфа. Декан мягко отстранил меня и присмотрелся, аккуратно шевеля пальцами и ощупывая плотную сеть защиты.

– Ага… Ого! Хм, а такого я ещё не видел, – разглядывая что-то, понятное ему одному, бормотал себе под нос мастер. Рассмотреть, что именно он делал, не получалось – маг словно специально повернулся к нам широкой спиной. – Так, понял, – через бесконечно долгие минуты ожидания объявил он, так и не обернувшись. – Аккуратно открыть не получится, могу только попробовать снести вообще всю защиту к демонам. Будет вместо магического тайника простой. Устраивает?

Я согласилась. Вот если бы была возможность подобрать ключик, я бы с удовольствием сейф с подобной непробиваемой защитой себе оставила, но зачем мне в доме тайник, который не пропускает даже меня?

– Тогда выйдите минут на десять и не подглядывайте, – велел мастер Лерой. – У всех магов есть секреты, и своими я делиться не намерен.

Мы с Калебом, переглянувшись, послушались. Да и как возразить, если от декана, к которому мы за годы обучения привыкли, сейчас веяло такой силой, что находиться рядом было страшно? Я поначалу решила, что моя реакция вызвана недавним столкновением, ещё не изгладившимся в памяти, но, перехватив ошарашенный взгляд друга поняла, что он испытывает те же ощущения. Сейчас было очевидно, что на тренировках в университете мастер Лерой использует едва ли половину своей силы.

Из закрытого кабинета донёсся скрип давно не смазанных петель и почти сразу за ним – довольный голос декана.

– Готово, внутри ловушек нет. Заходите!

Снова переглянувшись, мы вернулись в кабинет. Мастер Лерой, отступив от тайника на шаг, с интересом рассматривал содержимое, однако сам внутрь тактично не лез. Встав рядом, мы с другом тоже заглянули в небольшое пространство сейфа – как оказалось, за дверцей поместились всего четыре стоящих друг на друге шкатулки, а на них – сложенный вчетверо ветхий пожелтевший от старости листок, который мне, как хозяйке дома, доверили развернуть.

Втроём мы склонились над посланием из глубокого прошлого, написанным рукой самого первого графа Ферроу, внебрачного ребёнка Вильгельма Пятого. Основатель рода, не стесняясь в выражениях, костерил собственного сына – недостойного лентяя со слабым даром, ничего не сделавшего во благо семьи, однако жаждущего запустить руки в богатство, нажитое трудом отца. Дерек Ферроу писал, что знает о мыслях сына убить его и догадывается, что это может произойти совсем скоро, а стареющий брат, Вильгельм Шестой, вряд ли сможет его защитить. В шкатулках хранятся драгоценные камни, которые первый Ферроу купил на все имевшиеся у него накопления, чтобы обнаглевший юнец, если всё-таки осуществит свой план, остался с пустыми карманами и был вынужден зарабатывать себе на развлечения сам. Тайник же Дерек Ферроу зачаровал, вложив в защиту всю свою силу и боль от предательства сына, так что только равный ему менталист сможет добраться до спрятанных внутри сокровищ. С защитой первый Ферроу, пожалуй, перестарался, раз за несколько столетий никто из моего рода даже не узнал о существовании тайника. Мы с Калебом и то нашли его, простукивая стены, а ни у кого в семье до сих пор не возникало подобной необходимости. Мои предки наивно полагали, что у их дома нет от них секретов. Я ещё раз перечитала пропитанные горечью и болью разочарования строки и мрачно подумала, что, похоже, предательство и подлость в моём роду явление не уникальное.

– Получается, ты – принцесса? – удивился Калеб, перечитав ещё раз строки о брате-короле. Мы с мастером Лероем синхронно фыркнули.

– Нет, конечно, – заверила я друга. – Во-первых, бастарды никогда не наследовали трон, так что хоть в моём предке и течёт кровь Вильгельма Пятого, даже он не имел ни прав на престол, ни титула, пока сам его не заслужил. А во-вторых – сколько поколений назад это было? Пять королей сменилось, поэтому родства этого во мне – малая капля, можно даже не учитывать!

– Так ты и раньше знала о родстве с королевской династией? – заинтересовался декан. Я кивнула.

– В моей семье этим не кичились, но и не считали нужным скрывать. В архиве, кстати, эта информация открытая – в письмах и дневниках Вильгельм Шестой часто называет Дерека Ферроу братом.

– Странно, – задумался маг и присел на стоящий посреди кабинета стол, каким-то чудом ничего с него не уронив. – Хосс упоминал, что все сведения о родстве короля с основателем рода Ферроу пропали из архива незадолго до смерти твоего отца.

– О родстве короля – да, – согласилась я, ничем не выдав дрожи от упоминания фамилии главы корпуса Дознания. Меня главный палач Родена во время расследования смерти Артура Ферроу не тронул, даже не допрашивал, но от одного его присутствия поблизости почему-то было жутко. – Часть изъятого я нашла дома и давно вернула. А то, о чём я говорю, Вильгельм писал задолго до коронации, будучи совсем юным. Записи принца много лет лежат в архиве нетронутыми и никому не нужными, хотя в них можно найти немало интересного.

– Вот оно что, – протянул, усмехнувшись какой-то своей мысли декан Лерой, и спрыгнул со стола. – Ладно, детки, развлекайтесь, изучайте сокровища, а меня дома ждут, – заявил он. – Найдёте что-нибудь ещё интересное – зовите, с удовольствием суну нос в чужие тайны.

Я проводила быстро одевшегося мага, поставила на место уроненную-таки им несчастную подставку с зонтами и бегом вернулась в кабинет, где Калеб уже успел переставить шкатулки на стол и теперь простукивал стены тайника в надежде обнаружить ещё что-нибудь. За мной с независимым видом, будто не он только что прятался под банкеткой от декана Лероя, хвостом следовал Золотко.

– Ну что, ты только что удвоила своё состояние? – поинтересовался друг, заметив, что я вернулась. Я открыла все четыре шкатулки и полюбовалась на переливающиеся в свете магической лампы самоцветы. Алмазы, сапфиры, рубины и александриты разных размеров, примерно по две-три горсти в каждой шкатулке. Сыну Дерека Ферроу было, ради чего задумать убийство отца.

– Нет, вряд ли, – не согласилась я. – Вспомни, сколько самых разнообразных украшений мы уже собрали по шкатулкам и шкафам в доме, там ведь настоящие произведения ювелирного искусства. А здесь просто камни. Зато теперь можно не думать, из чего делать глазки паукам, материала навалом. Тебе какой цвет больше нравится?

В драгоценных камнях, в отличие от искусственно выращенных кристаллов, артефактные плетения держались лучше и заряд расходовался медленнее, поэтому находка меня обрадовала больше как артефактора, чем как наследницу огромного состояния. Найти качественные камни без трещин и скрытых дефектов порой было сложнее, чем создать сам артефакт, а в этих шкатулках, я не сомневалась, камни окажутся чистейшими. Раз Дерек Ферроу был настолько сильным менталистом, разве позволил бы он себя обмануть? Это же какой запас для творчества и экспериментов у меня теперь есть!

– Ты серьёзно? – уставился на меня округлившимися глазами друг, оторвавшись от любования переливающимися самоцветами. – С драгоценными глазами паук будет целое состояние стоить, я не смогу принять такой подарок!

– Не дури и не усложняй мне работу! – в шутку пригрозила я ему кулаком. – Артефактору проще всего работать с драгоценностями, а уж восемь мелких камешков размеры этой кучи не уменьшат! Взамен, раз не хочешь подарок, поставь мне защиту на этот сейф, пожалуйста, – сразу придумала я, что попросить. – Я не представляю, куда сейчас можно перепрятать столько сокровищ, и оставлять их в незащищённом тайнике не хочу.

Как я и ожидала, собиравшийся продолжать спорить Калеб отвлёкся, обдумывая мою просьбу, и напрочь забыл о том, что хотел сказать. В этом мы с оборотнем были похожи – стоило нам услышать интересную и сложновыполнимую задачу, как мы сразу сосредотачивались на поиске способа её решить. Вот и сейчас погрузившийся глубоко в свои мысли друг бродил перед открытым тайником, что-то бормоча под нос и иногда размахивая руками. Я украдкой улыбнулась, наблюдая за ним. Потом, конечно, Калеб вспомнит, что я бессовестно сбила его с мысли, и снова попытается отказаться от драгоценных вставок в паука. Что поделать, иногда гордость друга перевешивала его благоразумие. Но если к этому моменту паук будет готов, оборотню совесть не позволит заикнуться о том, чтобы я всё переделала. Зато, вложив в драгоценные глаза паучка столько защиты, сколько смогу придумать, я буду уверена, что артефакт не подведёт в самый неподходящий момент, а у оборотня появится чуть больше шансов выпутаться из очередных неприятностей, в которые он, я не сомневалась, обязательно влипнет.