Вечер был прекрасный, мы здорово отметили мой праздник на роднике, с печеной картошкой и шампанским. Затем я, обняв медведя, улеглась в кровать, намереваясь заснуть под бренчание гитар во дворе. Но вместо сна я подскочила к окну, потому что Сашка пел:

«Летящей походкой, ты вышла из мая…» И я точно знала, что он поет для меня.

Не знаю как кому, а мне нравилось мое детство. Оно не было простым, но было интересным. Я любила все и всех вокруг и здоровски относилась к школе, к одноклассникам, к учителям. Я с гордостью носила пионерский галстук и маршировала на сборах отряда. С удовольствием пела «Взвейтесь кострами» и прочие пионерско-комсомольские песенки. Теперь же, в свои пятнадцать, я была комсомолкой, красавицей, с косой почти до пят, и влюбленной в самого прекрасного юношу. Я заканчивала восьмой класс и передо мной открывалась дверь во взрослую жизнь, о которой, почему-то, так мечтают все дети.

Мы готовились к экзаменам. Большой, дружной компанией. На ставках, или другими словами – искусственных водоемах. «Да, ну! – скажите вы. – Разве можно там подготовиться, да еще КОМПАНИЕЙ!» Мы – готовились, добросовестно, не забывая делать перерывы. Сашка всегда был с нами, но никогда не брал своих учебников. Он размеренно и доходчиво пояснял нам то, что мы не могли осмыслить сами. А ему было, что нам сказать, школу то закончил с медалью. Затем мы расставались на короткое время и вечером свиданничали, убегая от друзей.

Так я и не заметила, как настал выпускной. Приехала бабушка, и они с мамой пришли на торжественную часть. Многие родители остались и на вечер, но мои не захотели. Да и Иркина мама так же. Уж не знаю где, но мама достала мне к выпускному платье из парчи, с бирюзовым узором. Ирка, в отличие от всех девчонок, была в брюках, заявив:

– А вот не хочу и не буду!

– Не надевай. – пожала я плечами. – Я бы тоже не надела, но мама старалась.

– Ты послушная, была и будешь. А я – бунтарка. Сказала – не хочу, значит – не надену.

– Ир, ты кого уговариваешь? Меня не надо. Для меня ты и без брюк прекрасна.

Она запустила в меня подушкой, мы долго хохотали, а когда она увидела мое платье, то глаза стали печальными.

– Ты чего? – испугалась я. – Мне не идет? Сильно кричаще?

– Нет! Платье прекрасно. Ты в нем необыкновенна. Не знаю, просто подумалось…

– Что?! – я уже собралась бежать домой, переодеваться, но она удержала:

– Похоже на репетицию свадьбы.

– Да иди ты! – отмахнулась я.

– Куда мне идти? И что я такого сказала? Вы же год как вместе, даже больше. Вон как вся женская половина школы, да что школы, всего района, завидует.

– Не преувеличивай.

– Я приуменьшаю! Правду говорю. Только и слышу, как они: «шу-шу-шу»!

– А я ничего не слышу.

– Еще бы! Голос Сашеньки ушки твои словно пробками закрывает.

– Ир, ну не надо. У нас же выпускной. Все веселятся, отчего же мы с тобой-то, у подъезда сидим?

– А и пойдем, разворошим змеиный клубок еще сильнее. Вот только боюсь.

– Чего? – тут у меня сердце екнуло – неужели я и правда пропустила нечто важное.

– Что ты не поступать поедешь, а с ним в ЗАГС.

– Ты что, балда?! Это тебе шестнадцать, а мне же…

– Правда ведь! А я и забыла, что ты в нашем классе малолетка.

– Ир, ну мы же с тобой договорились – никаких свадеб…

– Ага! – перебила Ирка: – Пока не найдется тот, кто женится на нас двоих!

Сашка пришел, когда веселье было в самом разгаре. На мое удивление и счастье, играл на нашем выпускном вечере не его коллектив. Я постоянно ловила на себе взгляд учителей, они умилямлись нашими с ним отношениям. Сашку педагоги любили, хотя много гоняли, когда он учился в нашей школе. И не смотря на наш разговор с Иркой, я не почувствовали зависти, не заметила в свой адрес ничего странного. Мы немного потанцевали, похохотали с друзьями, а затем исчезли и бродили по пустым улочкам. К полуночи я засобиралась домой, мы зашли узнать у Ирки как дела, не уходит ли она, так же как я, домой. Все было хорошо. Мама моя не наведывалась. Ирка осталась встречать рассвет. Сашка удержал меня у подъезда и долго не отпускал:

– Саш, что происходит?

– Ничего! – наконец сказал он. – Просто мне надо уехать, а не хочется.

– Надо уехать? – испугалась я.

– Ненадолго. Может остаться?

– Я бы рада была… А куда?

– Можно я потом расскажу? Это по делу. Ты не переживай, другой у меня нет. Веришь?

– Верю!

Он обнял, несколько раз поцеловал в макушку и, не отпуская, заговорил:

– Правда, не хочу уезжать, но ведь я же мужчина. Значит должен сделать то, что планировал.

– Ты сделаешь, а я буду ждать.

– Обещаешь? – Сашка сделал шаг назад и, держа меня за руки, заглянул в глаза:

– А у тебя есть сомнения?

– Конечно! Тебя же оставить нельзя. Сразу слетится стая коршунов.

– Кого?!

– Женихов! Отобьют! Эх, чувствует моя душа – отобьют!

– Я сама отобьюсь, да еще укажу путь-дорогу. Мне никто не нужен. И вообще, я поступать собралась.

– Это правильно. Засядь за учебники и поступи! Кстати, ты придумала куда?

– А что у нас первое по пути?

– Это, смотря по какой улице.

– Ладно, Саш, я пойду. Долгий день был сегодня.

– Устала. Иди, курносая.

– А ты когда уезжаешь?

– Завтра ночью. У нас есть еще день.

– У нас еще вся жизнь впереди. – произнесла я, пятясь к двери.

– Викусь! – окликнул он меня. – Ты сегодня очаровательна. И платье это, тебе очень идет.

– Скорее уж сидит, хожу я! До завтра?

Он не ответил, подошел, поцеловал и отправил домой. Я взлетела на пятый этаж как стрела. Сбросила обувь и к окну. Он стоял, смотря на окна. Поднял руку, махнул и ушел. И тут я услышала, что мои-то, не спят.

– Рано ты. – сказала бабушка. – Хороший парень. Это он курносой называл?

– Ага.

– Тогда понятно.

День пролетел так быстро, что я, и опомниться не успела. Радовало, бабушка была у нас, так что я смогла и днем лишь отметиться, и вечером прийти попозже. Провели мы его с Сашкой вдвоем, Ирка с нами даже в кино идти отказалась. И он уехал. Нет, сначала он долго стоял под окнами, затем шел, оглядываясь. И все, жизнь моя поменяла краски. Он еще был в городе, а меня уже тоска зеленая накрыла. Хорошо ночь была, могла лежать в кровати, да уголок подушки кусать. Спасибо бабушка спала в моей комнате, а то бы ревела всю ночь, стоя у окна. Уснула под утро, когда в голове, словно спасательный круг, пронеслось – Борька Лаптев! Помню, даже улыбнулась, думая: «Давай, ревнуй, что не по тебе скучаю! Сам виноват – потерялся».

Утром мы с Иркой побрели в школу. Она поглядывала на меня, но вопросы не задавала. Забрали вкладыш к аттестату и, ступив на порог школы, крикнули:

– Свобода!

Громко, не стесняясь. Потом расхохотались, мол, чего орем как дурочки, можно подумать нас тут в кандалах держали.

– Ну что, – лукаво прищурив глаз, спросил Ирка: – везем документы, или в старшие классы пойдем сдаваться?

– Везем! – твердо заявила я.

– Прямо сейчас или день подумаем?

– Сию минуту.

И мы направились к остановке. Первым вузом на нашем пути был железнодорожный техникум. Но не я, в то время, ни подруга, по поездам не фанатели. Мы любили море и отправили запрос в мореходку. Ответа не было, но я и так знала, что мне, пока, туда дорога закрыта, не доросла. Так вот, сели мы в троллейбус и открыли справочник. По первому маршруту, главной улицы города, первым в списке стоял ДТПА. В смысл аббревиатуры я вникать не стала, месторасположение нам с Иркой понравился. В самом центре, рядом с кинотеатром, до главной площади имени Ленина рукой подать. Вокруг парки, кафе, центральная библиотека, музеи и прочее.

– Клево! – говорит Ирка. – Будет куда с лекций сбегать.

– Давай сначала поступим, а уж потом сбегать начнем.

– Поступим! Куда они денутся, от нашей красоты.

Пришли. Большой, светлый вестибюль. Людей – море. Все бегают, друг другу вопросы задают. Стали у доски с объявлениями, прочли названия факультетов, не понимая, чему на них учат.

– И куда идем? – спросила Ирка. – Где проходной поменьше или?

– Где мальчишек побольше! – подсказал нам паренек, услышав наш с ней разговор. Мы собрались огрызнуться, а он добавил. – Вот дурехи! Я дело говорю. Первое – всегда будет, у кого скатать. Второе – женщины на этих профессия на вес золота. Начальство ценить будет.

– Знаток! – съязвила Ирка.

– У меня мама этот технарь заканчивала. – нахмурился парень.

– Аааа! – не унимала Ирка. – Ты маменькин сынок!

– Да идите вы! – обиделся и ушел.

Мы посмеялись и пошли заполнять бумаги. Выстояли очередь, подошли к окошечку, а нам тетенька сообщает:

– Девушек в этом году на этот факультет не берем!

– Ну, здрасьте! – говорит Ирка. – Мы час стояли!

– И вам не хворать! – ответила женщина. – И очки купить не забудьте, на доске написано.

– Ну, на заборах тоже многое пишут! – огрызается Ирка, а очередь, где в основном одни парни, одобрительно ее поддерживает. – Мне что, всему верить?

– Так, иди отсюда! – рассердилась женщина.

– Подумаешь! – хмыкнула Ирка и отошла в сторону, уводя меня за собой. – Поехали дальше.

– Не, не хочу. Сюда сдавать буду.

– Ой, ты чЁ?! А как же Сашка?

– А он тут, каким боком?

– Так ты не из-за набора персонажей?

– Ира! Не зли меня.

– Даже не думала. Но я тут не вдохновилась. – покрутилась, поискала что-то особенное. – Не, не мое! Может, пойдем?

– Я сказала – не пойду.

– Тогда на какой факультет?

– А где у нас самый большой проходной?

– Ага, понятно. Задумала провалиться.

– Вовсе нет.

В общем, сдала я на АЭС, с трудом представляя, что это такое. Туда был самый высокий бал, а студентов набирали меньше всего. Вышли мы из техникума и снова перечень вузов открыли.

– Во! – Ирка ткнула пальцем в листок. – Пойду в пед. Опыт у меня есть, с тобой столько лет нянчусь.

– Тебя треснуть?

– Не, лучше пирожок купи и соку. – растянула губы в широкой улыбке и потянула к магазину, что был напротив моего, так сказать, будущего пристанища.

Перекусили, построили мальчишкам глазки и отвезли Иркины документы. Домой вернулись поздно, уставшие и голодные. Я ей сразу сказала, что гулять не выйду. Она обозвала монашкой и захлопнула перед моим носом дверь.

Вся семья была в сборе, и я с порога заорала:

– Я документы сдала!

– Зачем? – спросила мама. – Все равно же не поступишь, чего лето портить.

Испортила настроение сразу, а еще больше разозлила, да так, что мне есть перехотелось. Это же надо, даже не спросить куда!

– Иди к столу. – продолжала мать спокойно. – Мы только сели.

– Не голодная! – заявила я и спряталась в ванной. Облив себя холодной водой, сняв закипание, я удалилась в нашу с Колькой комнату.

Колька явился сразу, притащил компот и кусок пирога:

– Жуй! И не дуйся на мать, она не со зла.

– Спасибо. Знаю. Не дуюсь.

– Вижу. Давай, ешь. А то Санек приедет и разлюбит.

– Чтобы ты понимал. – я давно прикипела к братцу и уже прощала ему все колкости.

– А то нет?! Я вон Таньку с первого класса люблю. И женюсь на ней, как школу кончу. И фамилию ее возьму!

– А чем тебе твоя не угодила?

– Ну, это я так, чтобы она видела, насколько я ее люблю!

– Глупенький ты у меня еще.

– Ой, всего на три года старше, а туда же, нос задирать. Куда хоть сдалась?

– В ДТПА!

– И с чем его едят?

– А я знаю?!

– Отец поест, у него и спросим.

Следующий день начался с тишины. Я так крепко спала, что не слышала ухода родителей на работу. Колька унесся на улицу, даже не разбудив меня. Потынявшись по пустой квартире, я села пить чай. Стол стоял у окна, и мне было хорошо видно весь двор, хотя деревья, что мы сажали с Иркиным отцом на следующий год после вселения в дом, подросли. Дети носились, радуясь каникулам, старушки, как всегда, восседали на скамейках, следя за «порядком» и сплетничая. Несмотря на оживленность за окнами, двор показался мне таким пустынным, что снова зеленая тоска накрыла меня с головой. Недозавтракав, я еще раз побродила по квартире и, обняв Сашкиного медведя, уселась за стол, решив начать подготовку к вступительным экзаменам. В голову ничего не лезло, но я упорно засовывала. Колька прибегал дважды, всовывал свою конопатую мордень ко мне, и исчезал. Подружки даже не навестили. Следующий день собрался быть похожим на предыдущий, я не возражала. Лишь достала толстую тетрадь и решила завести дневник. Вот только начала я его не так, как следовало бы. Я даже не дала тетради имя, ну не написала «Дневник». Не обратилась, как было принято: «Дорогой Дневник!». На первой же странице, как учила меня бабушка писать письма, я поставила число, месяц и город, в правом уголке, а ниже написала:

Привет, Борька Лаптев! И прощай! Да, я решила оставить тебя в покое и больше не заставлять икать. Живи спокойно, где там ты живешь, и окончательно забудь меня. Хочу лишь сказать, я изменила тебе, конечно же, морально, и влюбилась. Как мне кажется – окончательно, бесповоротно и навсегда. Он очень чудесный, взрослый и… Нет, не буду перечислять тебе все его достоинства, не хочу что бы ты терял уверенность в себе. Ты все равно останешься моей первой любовью, и я тебя никогда-никогда не забуду. А это истина, потому что мне так сказала бабушка. Будь счастлив, как и я.

Твоя, теперь уже бывшая, Вика.

С чувством выполненного долга я закрыла тетрадь и убрала в нижний ящик. Дальше я погрузилась в учебники и дело пошло намного легче.

День третий, после отъезда Сашки, разродился грозой. Дождь лил таким потоком, что вода просачивалась сквозь закрытые окна. Колька покорчил мне рожицы, что он этим хотел сказать, я не интересовалась и он, так и не пояснив намеки, ушел, скорее всего, к Таньке. Я, сделав чай и бутерброды, засела за книгу, но зубрить не хотелось. Просмотрев достаточно много страниц, удостоверившись, что в памяти свежо более половины информации, достала дневник, намереваясь сделать новую запись, как в дверь усердно застучали.

– Ирка! – сообщила я тетради и, убрав ее в ящик, пошла открывать.

– Привет, затворница! Жива еще?

– И весела! – ответила я и поплелась за ней, ибо Ирка, по-хозяйски, шлепала в кухню.

– Погода – жуть!

– Угу.

– И все из-за тебе. – набив рот пряником, она наливала в чашку компот.

– Это еще отчего?

– Так тоскуешь же.

– Интересно, кто тебе сказал, если я не в курсе? – я усмехнулась, четыре года мы с Иркой не разлей вода, всего четыре, а такое чувство, что вместе всю жизнь. – Просто я…

– Знаю, знаю – грызешь гранит науки. Правильно! Хотя, что ты там еще не знаешь? Диктант напишешь. Математика – не думаю, что будет что-то больше, чем в экзаменационных билетах.

– Согласна, и все же.

– Витка! Ну не кисни, а? Понимаю, расстаться с таким парнем…

– Мы не расстались!

– Ой, не сердись! Подумаешь, не так выразилась.

– Ир, ты зачем пришла?

– Соскучилась. Ты же не появляешься.

– Ну, ты тоже ко мне не рвалась. Как бывало прежде.

– Вит! – Ирка, насытившись, прихватила свою чашку и отправилась в мою комнату. – Я, правда, соскучилась. И хотела прийти, вот только знала, что тебе надо побыть одной. У меня, естественно, такой любви не было еще, но я же все понимаю. И скажу честно, тоже бы никого не хотела видеть. Но, Сашка же вернется. Кстати, а куда он смылся?

– Не знаю. Расскажет, как приедет. Сказал, не хочет хвастаться заранее.

– Не понятно. Отдыхать поехал, или что?

– Поступать!

– О! Вы прям оба, студенты.

– Не оба. – заулыбалась я. – Уверена, ты будешь третьей.

– Конечно-конечно. И так, новости. Каникулы начались нормально. Все на местах и мы наметили план на ближайший месяц.

– Поздравляю вас!

– А тебе не интересно?

– Ир, мне всегда интересно все, что касается тебя. Вот только хочу сказать сразу, мне не хочется топтать улицы, знакомые до мелочей, как и во дворе сидеть.

– А в кино сходить? В парк прогуляться?

– С превеликим! Скажешь когда надумаете, присоединюсь.

– Завтра у Рыбаковой старшей свадьба.

– Поздравляю ее.

– Младшая сказала, можно прийти. Потанцевать, конечно же. Стол зажали.

– Ну, мы у нее и дома были раза два, хотя дружим с детства.

– Не дружим, а соседствуем. Однако ты права. Бывали лишь на днях рождения. Ну да черт с ней. На невесту глянем?

– А получится не увидеть? Они же тут такой базар поднимут, чтобы уж все знали – замужняя!

– Это точно. Интересно, снова залетела или?

– А не все ли равно. Женщина должна иметь семью. – ответила я и, понимая, что от Ирки сегодня отделаюсь не быстро, собрала книги и села напротив нее.

– В картишки?

– Давай уже, игрок!

Мама пришла домой с работы позже обычного и с порога начала:

– Все над книгами пыхтишь? Вот оно тебе надо? Два года могла бы в ус не дуть?

– А потом? – подала я голос, хотя прекрасно знала, не услышала, а даже если и слышала вопрос, пока все не выскажет, не ответит.

– Пошла бы на улицу, прогулялась.

– Гуляю – плохо и не гуляю, оказывается так же плохо.

– Ты что-то сказала?

– Нет! – соврала я, уж больно лекций не хотелось.

– Может, к бабушке поедешь?

– У меня скоро экзамены. Мне надо готовиться.

– А то там не сможешь. Так хоть на природе. Да и помочь ей надо.

– С этого бы и начинала. Я подумаю.

– Что?

– Я поеду, только уточню дни экзаменов.

На этом наше общение закончилось. Поздно вечером, когда я точно знала, что мать уже не войдет в комнату, достала дневник и сделала запись:

Здравствуй, Сашка! Прошло пять дней, как ты уехал. Пять скучных, нудных дней, с книгами и поверхностным пониманием, что в них. Нет, я не жалею, что решилась на поступление, а после того, как мать высказала свое мнения, я просто должна поступить! Вот! Я, по мнению Ирки – монашка, затворница, заучка. И больше мне тебе сказать нечего. Ах, да, завтра у Рыбаковой старшей свадьба. Схожу, побуду с подругами, гляну на невесту. Может, будет про что написать. Да и девчонок порадую присутствием, говорят, скучают. Надеюсь, у тебя дни проходят насыщенней и веселей.

Сашка! Я соскучилась….

Не написав всего, чего хотела, легла спать.

А на следующий день во дворе было шумнее, чем обычно. Все принимали активное участи в свадьбе. В пять по полудню в зале торжеств, рядом с нашим домом, начали сигналить машины и зазвучала музыка. Я еще и причесаться не успела, как Ирка пришла за мной.

– Собираешься – отлично! А то я думала тащить тебя за косы.

– Не получится! – засмеялась я. – Даже не пробуй.

– Ой-ли!

– Так ты же сама меня учила защищаться. Вот на тебе и попробую, если что.

И мы пошли. Подойдя к углу дома, я почувствовала некий дискомфорт, но особого внимания не предала, хотя привыкла доверять своему внутреннему чутью. Подруги уже приплясывали у открытых окон, а Ирина, сестра невесты, броско накрашенная, в ярком платье, что шло ей как корове седло, ходила павой, поглядывая на нас.

– Ир, вот чего мы сюда пришли, неужели не видишь, как она нос задрала? Правда, не пойму с чего. Вряд ли проведет внутрь.

– Зато потусим и встретимся со всеми.

– Это с кем ты не виделась-то, за такое короткое время?

– Да мало ли. – бросила Ирка и принялась здороваться со всеми.

Время тянулось, хотя домой уже не хотелось. На площадке собралось половина класса и новостей было море. Подошла Светка, моя бывшая одноклассница и одна из наших подруг, взяв меня за локоть, отвела подальше от громыхающей музыки.

– Вы что, с Сашкой поссорились?

– Нет, с чего взяла?

– Да слухи ходят, что он тебя бросил.

– Свет, не верь слухам. Все у нас хорошо. Он, как и я – свободный человек и у него есть семья и обязанности перед родными.

– Понятно! Тогда не бери мои слова в голову, но будь осторожней.

– С чего это вдруг? – я нахмурила лоб, не понимая намека.

– Вит! Ты как думала, увести у всех красавчика и не иметь недругов? Бабы, они народ знаешь, какой подлый.

– Наверное, бабы и подлые. Только я никого ни у кого не уводила. Он что, кому-то обещания давал?

– Этого не знаю! А желающих его заполучить – море. Все! Пошли к нашим.

Темнело. Настроение улучшилось и недавний разговор со Светкой развеялся, не оставив и следа. На свадьбе играла Сашкина группа и каждый из парней, подходя ко мне, говорил приятные слова и просил передать ему, по возвращению, что они его ждут. Их внимание ко мне не осталось не замеченным, многие барышни, не из нашей компании, досадливо кусали губы, в разочаровании.