Глава 2

Пальцы на руках почти не разгибались, превратившись в ледышки. Ноги и нос от них не отставали.

Когда их партию выпихнули из клетки и повели в “стойло”, Дерра была рада настолько, что на секунду ей показалось, будто холод отступил. Но когда выяснилось, что в «стойле» всего на пару градусов теплее, чем на улице, девушка злобно чертыхнулась.

«Эти твари только и думают о наживе! До товара им никакого дела! Тут и так половина загнется до того, как их выставят на торги. А с таким обращением – многие не доживут и до утра.

В тысячный раз поморщившись от смрада, пропитавшего одежду, кожу и, казалось, даже внутренности, девушка, не без труда, повернула голову влево, а затем вправо. И если с левой стороной проблем не возникло, то правая замигала в глазах крошечными молниями. Висок прострелило болью.

«Хорошо приложили, ничего не скажешь».

Помещение, куда их завели было небольшим. На полу лежала солома. Возле одной из покосившихся стен величественно возвышалось потрепанное жизнью и местными обитателями ведро. Какой цели оно служило было видно издалека.

«Надо зарыться подальше».

Натершие до крови кандалы звякнули, стоило девушке сделать шаг в сторону противоположной от входа стены.

Их конвоирами были два хиленьких паренька, с оружием наперевес. С ними она смогла справиться, но против пули не попрешь. Одно резкое движение – и ты решето.

«Дёргаться бессмысленно. Пока. Если я и умру здесь, то обязательно прихвачу вас с собой, недоноски. Но сначала, надо отогреть руки».

Обходя с трудом передвигающих конечности людей, Дерра приметила неплохое местечко, где, судя по поскуливающему в противоположную сторону от ее намеченного “убежища” сквозняку, не воняло. Если такое вообще было возможно.

Опуститься на проволглую солому ей не дал заискивающий голос за спиной. Раболепное блеянье принадлежало хозяину этого гнилого места.

Она видела его раньше, как только клетка пересекла могильный скрип главных ворот. Эта жирная одноногая "свинья" стояла на широком помосте, куда выводили рабов для осмотра и продажи, и с лаской первоклассного садиста разглядывала прибывшее пополнение. Сальный взгляд метался от одного человека к другому, навешивая ценники. Когда поросячьи глазки дошли до Дерры, она съежилась. Однако, как бы девушка не клонила голову к земле и не старалась выглядеть побитым оборванцем, которому осталось всего ничего, «поросенка» она заинтересовала. Уж больно натужно он щурил глаза.

Вот и сейчас, не забывая расшаркиваться, он шерстил взглядом по немощным телам.

Проклиная Провидение, Судьбу, злой Рок и всех богов, которых знала, Дерра, сжав от боли зубы, потянулась к тому, в чем видела спасение – к маленькому кинжалу, что был спрятан в подошве прохудившихся сапог, и к храбрости, которая угрожала вот-вот ее покинуть.

Джон говорил, что она смелая. Глупая, правда, но смелая. Да вся деревня знала, что дочь торговца древностями еще та оторва. Она часто отбивала младшего брата от местных хулиганов. Так отбивала, что потом те не один месяц носили в отшибленных мозгах план мести. Но деревенские мальчишки – это одно. А здесь…

Ее потряхивало от того, что она задумала.

«Ладно охранники и эта свинья… но вон тот… справа… Он не из простых жирнобрюхов, захотевших прикупить питомца".

Из-за капюшона и тягучей темноты, которую, плюясь и фыркая, не могли разогнать даже электрофакелы, лицо покупателя было не разглядеть. Но резкая поступь и мощная фигура выдавали в этом человеке военного.

– Да вот же! – Довольный визг, и в нее тычут пальцем-сарделькой. – Прекрасный экземпляр. Только привезли из Южного района. Думаю, он полностью удовлетворит Ваши запросы, Эрр.

– Ты говорил так же о прошлой партии…

Засасывающий, словно зыбучие пески, голос, был пропитан презрением и брезгливостью. Этому человеку определенно не нравилось место, где он находился.

– Прошу простить мою оплошность, Эрр. – Очередной поклон, и приглашение рукой рассмотреть товар поближе.

“Эрр? Не сильно-то он похож на придворного. Видно титул вручили за тонну крови на руках. Ненавижу таких! Яд, что травит людей и забирает жизни невинных. Ненавижу!».

Тьма под капюшоном, отвернувшись от хозяина рынка, посмотрела прямо на нее. Мужчина будто услышал ее гневные мысли.

Дерра изо всех сил зацепилась за вскипающую в душе злость. Каждый мускул ее тела горел от напряжения. Оружие, спрятанное в руке за спиной, обожгло ладонь.

"Как только ты сделаешь шаг…"

– Этого заберу на корм волкодавам.

«На корм?!»

Вынесенный приговор возмутил до глубины души. А Эрр тем временем, больше не обращая на нее внимания, медленно прошёлся взглядом по новой партии невольников, выискивая раба «поприличнее». Спустя минуту осмотра вердикт был вынесен.

– Тот. В красной рубахе. Доктор Колдер?

Человек, что все это время мялся у входа, моментально подскочил к рабу в грязной алой рубашке и натянув перчатку, которая как по волшебству оказалась в руке, начал в спешке того ощупывать.

– Язв нет. Это хороший показатель. У него определенно присутствует резистентность.

Раб, который ни слова не понимал, безвольно крутил головой туда, куда эту голову направляла рука в перчатке. Дерра не слушала восторженный лепет странного доктора. Она пыталась испепелить взглядом недовельможу.

Она боялась, до стука зубов, до вырывающегося из грудной клетки сердца. И дело не в расстановке сил и отсутствии удачи, а в том, что она за свои семнадцать лет еще никого не убила. Даже мышь, которая обосновалась у нее под кроватью и каждую ночь хрустела деревяшками, избежала расправы.

Галлем был не в счет. С ним вышло случайно. Она просто пыталась вырваться из его грязных лап, и когда это получилось, она от радости так толкнула старого проходимца, что тот не устоял на костлявых ногах и, запнувшись об камень, полетел головой в разваленный колодец.

– Может, Вам взять еще кого-нибудь? Товар и правда хорош.

Эрр, остановившись у выхода, обернулся на прозвучавшее предложение.

– Очень надеюсь, что так и есть. Но если один из них не продержится больше недели, а второй превратиться в падаль раньше утренней кормёжки, ты займешь их место.

Только сейчас Дерра заметила стальное плетение на правой руке мужчины. Оно, словно вторая кожа, опоясывало ладонь и запястье, уходя вверх под ткань плаща.

– Тогда с Вас сто тысяч тернов, Эрр Дрейк.

Несмотря на проступившую бледность от открывшихся перспектив, в поросячьих глазках засияли довольные огоньки, а премерзкое лицо растянулось в кривой улыбке.

– Не помню, чтобы слышал о повышении расценок? Или такая услуга включатся только для самых «дорогих» клиентов?

– Да как Вы могли такое подумать, Эрр. Цены у нас держаться уже который год. Начальная цена – пятьдесят тернов за единицу товара. Вы берете две, значит…

В свете факела круглое лицо взопрело от натуги.

– Я беру одного раба и вон тот суповой набор, который до единицы явно не дотягивает.

– Но…

– Семьдесят.

– Но как же…

– Ты прав. Сам не понимаю, чего это я так расщедрился. Шестьдесят и катакомбы Дворца Советов тебя подождут еще какое-то время.

"Свин" молниеносно вытащив из кармана платежную панель, с завидной для своего телосложения грацией, проскакал к Эрру, чуть в него не врезавшись. Тот, не сказав больше ни слова, приложил палец к светящемуся экрану и как только раздался короткий писк, больше не задерживаясь, вышел из ангара.

Сопровождающий его доктор побежал следом, увлеченно бормоча под нос что-то зловеще- непонятное. А вот охранники, что до этого лениво стояли у стены, быстро оживились и со всех ног пустились упаковывать дорогую покупку.

Несмотря на торги, "свин" не остался в убытке. Шестьдесят тысяч – целое состояние. На эту сумму можно безбедно жить всей деревней полгода, а если кое-где поэкономить, то и год.

Откуда у представителя Совета такие деньги? Все до банальности просто. С людей вымогают последнюю копейку, а когда платить нечем – забирают дом, продают детей в такие вот места. А после, от безысходности, сюда попадают и родители. Прожив пару лет в неволе и рабском труде, они умирают, и их тела десятками сжигают в канаве с отбросами.

– Вставай! – Бритоголовый охранник с большой серьгой в носу вцепился клешней в руку девушке, вытягивая с нагретого места. – Шевелись! – Толчок в спину и тельце, обмотанное с ног до головы в черные тряпки, рухнуло на пол.

– Ты что творишь, осел! – Тяжёлые шаги подняли с пола мелкие песчинки. – Не слышал, что будет, если он сдохнет раньше времени?!

– Простите, босс… Но он еле на ногах стоит. Я подтолкнул-то чуть- чуть.

Интонация нашкодившего ребенка никак не вязалась с верзилой, перекинувшим автомат через плечо. Присев рядом с бездвижным телом, он попытался его расшевелить, но раб явно был в отключке и на манипуляции не поддавался. А так как, пинать и колотить запрещалось, «осел» задумчиво почесал блестящую лысину. Озадаченный взгляд зацепился за что-то рыжее. Это что-то тоненькой змейкой выползло из-под капюшона. Рука опасливо потянулась к странному клочку.

– Да что ты там кота за яйца тянешь, бездарь? – Повысившийся до визга голос дрожал от злости.

– Эээ..знаете, я думаю…

– Я тебе не за думы твои безмозглые плачу, а за дело! Поднимай и грузи!

Отвесив подзатыльник нерадивому работнику и обтерев ладонь об засаленную ткань рубахи, Вилли О’Нил (именно так звали хозяина этого жуткого места) потопал к выходу, чтобы проконтролировать другого лоботряса, который уже благополучно вывел первую половину проданного, однако, грохот за спиной его остановил.

Как же он терпеть не мог этих тупых оглоедов, среди которых ему приходилось крутиться сутки напролет. Он всегда мечтал, что в один прекрасный день сможет пробиться в Совет и попивать свой любимый бурбон в окружении достойных людей. Поклявшись светлой памятью давно почившей мамочки, что самолично прострелит голову придурку по кличке Бык, как только они тут закончат, он, устало возведя глаза к потолку, обернулся.

– Я, кажется, сказал тебе, что за этот товар…

Вилли так и замер в пол-оборота, не понимая, почему Бык лежит на полу в луже крови. Но когда холодная сталь уперлась в складки на горле, все встало на свои места.

– Тебе надо хорошенько постараться, чтобы я не перерезал тебе глотку.

Раб, которого он буквально отдал задарма, ухватившись сзади за широкий воротник его плаща, опасно покрутил рукояткой кинжала.

– Кроме главных ворот есть выходы?

– Даже если и так. Думаешь, что сможешь так просто выйти отсюда?

Несмотря на хиленькое телосложение, этот экземпляр, как Вилли и предполагал, обладал неплохой хваткой.

«Эх, надо было просить за него хотя бы тридцать».

Только истинный торгаш мог в минуты опасности подсчитывать недополученную прибыль.

Шевелиться Вилли не решался, все- таки острие у горла заставляет избегать резких движений.

– Я тебя, ублюдок, не спрашиваю, выйду я отсюда или нет. – Вилли зашипел, так как сталь прорезала грубую кожу. – Я спрашиваю, где еще есть выход.

– За ангаром.

– Сколько людей охраняет?

– Двое… Аййщ – Клинок медленно повернулся по своей оси. От натяжения, ворот плаща превратился в удавку.

– Сколько охраняют?!

– Пять.

На что этот обезбашенный надеялся, Вилли так и не понял. С его территории еще никто и никогда не убегал. Каждый клочок охранялся. Лишь за стеной человек десять. Только клич дай. Как назло, он забыл взять тревожную кнопку, которая была придумана для таких случаев. И оружие осталось на столе в кабинете. А все этот, мать его, ригар Совета, будь он неладен!

«Вечно заявится, недовольной мордой крутит. Если бы не его положение, давно бы натравил на него ребят».

На самом же деле, положение Эрра было не причём. Все сводилось к банальной трусости. Ригара боялись все и Вилли исключением не был.

Дерра держалась на последнем дыхании. Сила из рук уходила с ужасающей скоростью. Мешкать было некогда.

– На землю!

Оттолкнув толстяка, она тут же перехватила автомат, висящий на плече, и направила его точно в затылок неповоротливому борову.

Тот, кряхтя и матерясь, все- таки смог сделать, казалось бы, невозможный для своего тела подвиг, и растекся жиром на прогнившем полу.

– Ты за это заплатить, гадёныш!

– Разве тебе уже не заплатили? Надевай! – Рядом с покрасневшей мордой брякнули кандалы. -Быстро!

Время было не на ее стороне, а оставшиеся в ангаре невольники подозрительно на нее косились. Однако никто в ее сторону шагнуть не рискнул.

Когда толстые лапы были связаны, а изо рта хряка торчала грязная тряпка, Дерра немного успокоилась. Но это "немного" продлилось ровно минуту, так как бритоголовый охранник протяжно застонал и пошевелился. Она так и не смогла довести дело до конца. Она не убийца, даже если дело касается спасения ее собственной жизни. Не медля ни минуты, девушка поспешила к выходу. Замерла, вжимаясь в стену. Автоматная очередь продырявила воздух, оставляя узор и в без того протекающей крыше.

Топот десятка ног сотряс землю. Двери распахнулись с такой силой, что беглянку чуть не прихлопнуло на месте. В те доли секунды, пока вбежавшие пытались сориентироваться в пространстве, Дерра нырнула в гостеприимно открывшийся проем, проскальзывая перед самым носом, а точнее, за спинами у разношерстной охраны.

Спрятав оружие в складках одежды, она, стараясь не привлекать внимания, двинулась за ангар. Охранник, запоздало бежавший на шум, пронесся мимо.

«Сегодня определенно мой день».

Шаг, два, три… и девушка сорвалась на бег. Ещё секунда и начнется погоня.

Высокий забор, и еле различимые очертания выхода. А за спиной уже крики и пули, пролетевшие в сантиметре от руки, толкающей заржавевшую дверь.

Нога ещё не успела переступить границу, разделяющую свободу от плена, а глаза уже успели зацепиться за серебряный металл одиноко стоящего азкара. И здесь Судьба была на ее стороне. Чудо техники приветливо урчало, а панель управления светилась как нимб у святых на картине у Фреда в мастерской. Прыгай и езжай на все четыре стороны. В нем сколько мощи, что ее при всем желании и паре из ушей, не догонят. Правда, на такой модели Дерра никогда не ездила. Такой агрегат могли позволить себе только люди с деньгами. Перекинув ногу и выжав дрожащими пальцами тормоз, она уже была готова ринуться вперед, навстречу исчезающему солнцу…Миг и воздух застревает в лёгких. Ее, схватив за шкирку словно кошку, швырнули с рычащей машины.