Январь, 1990 год

Мы долго с Машкой обдумывали, куда бы нам поехать на зимние каникулы. Мы обе учились в «женских пансионах» – институтах, где среди студентов абсолютное большинство составляли девушки. Поэтому искать женихов надо было на стороне. Одним из вариантов являлась поездка в дом отдыха на зимние каникулы. Нам рассказывали чудесные истории о случившихся там романтических знакомствах, и после того, как мы на своей шкуре испытали почти все возможные другие варианты – дискотеки, поездки на море, кафе – на четвертом курсе было решено ехать в Подмосковье.

Выбранный дом отдыха имел символическое название «Отличник». Выйдя на платформе из электрички, мы обнаружили, что с нами высыпала целая куча девиц, и самое главное все они направились к автобусам, на которых была прикреплена табличка «Д/О «Отличник».

По прибытии на место мы были расселены в комнату №1 корпуса №1 с колоннами. Напротив нашей комнаты находился мужской душ, а неподалеку виднелся женский туалет и душевая. Горячей воды в женском душе не было, что послужило причиной нашего некоторого замешательства.

– Будем ходить в мужской, – провозгласила Машка, не очень, впрочем, уверенным голосом.

Позже выяснилось, что посещение мужского душа проблемой не является, так как в корпуса селили строго по половому признаку. Соответственно, мы с Машкой попали в женский, что логично. И душ мужской простаивал совершенно.

Далее по графику следовали соответственно обед, полдник и ужин в столовой, в которой как ни странно собиралось довольно много молодых людей. Уже за обедом нами были замечены пятеро симпатичных мальчиков, которые нагло нас рассматривали в бинокль, что, однако не привело ни к каким последствиям.

После полдника состоялась увлекательнейшая беседа прибывших отдыхающих с директором дома отдыха, во время которой выяснилось, что спать надо ложиться не позже 23.00. Далее корпуса закрываются на замок. Друг к другу мальчикам и девочкам в гости ходить нельзя, встречаться можно только «на людях» – на улице, в столовой и в холлах корпусов. На собрании мы увидели еще двоих симпатичных молодых людей, после чего воспрянули духом, решив, что семь приличных особей мужского пола – это уже вполне достаточно для веселого проведения досуга в течение одной недели.

После беседы с директором нами было написано на снегу на скамейке: “We are ready for desire”. Эту фразу уже несколько месяцев с удовольствием мусолил весь иняз, и так и этак вставляя ее в различные контексты. Мальчики фразу поняли и задали вслух следующий вопрос:

– В какой комнате вы “ready”, девочки?

Вечером, через окно к нам зашли в гости три молодых человека: Саша (в очках), Леша (с длинными ресницами) и Руслан (внешне ничего из себя не представлявший и соответственно не представлявший для нас никакого интереса). Ребята пришли с несколькими бутылками вина, кои и были распиты в течение вечера. В два часа ночи гости были выдворены обратно к себе в корпус тем же путем, что и пришли. То есть через окно. Наша честь не пострадала, достоинство тоже. Вполне самостоятельно мы с Машкой отошли ко сну.

На следующий день ситуация повторилась: мы опять пили вино в нашем номере, что категорически запрещено делать в доме отдыха. Наши кавалеры опять уходили через окно, правда на этот раз с еще большим трудом. Тем не менее, мы отошли ко сну собственными силами.

Утром мы решили, что неплохо бы все-таки сходить в гости к новым знакомым. Тем более, что в их номере почему-то была индивидуальная ванная. После обеда, который фактически являлся нашим завтраком (иногда Машка спрашивала: «А зачем суп-то?», я популярно объясняла подруге: «Понимаешь, Маш, у них тут сейчас уже обед»), мы посетили мужской корпус, от души помылись и выпили немножко предложенной щедрыми поклонниками водки, закусывая ее сервелатом с хлебом, утащенным из столовой. Затем мы вернулись в номер и внаглую вдвоем выпили заначенную бутылку шампанского и съели шоколадки. После ужина Саша прочитал нам краткую лекцию по популярной сексологии, а затем мы перешли на беседы о семейной жизни. Вечер прошел в трезвой, теплой, дружеской обстановке.

В остальные дни мы гуляли в лесу, фотографировались, плевали в потолок (большую часть времени), смотрели телевизор в холле, на совершенно трезвую голову орали песни у себя в номере и хором декламировали стихи. Как-то даже выбрались в местный поселок «Селятино», накупили эклеров и заодно изучили местную «Доску почета». Периодически мы совершали грандиозное распитие спиртных напитков. Этот вид деятельности напрямую зависел от наших кавалеров, которые их и закупали.

За два дня до отъезда Саша предложил подбросить нас до дома на своей машине, у него оказывается была машина! Жигули. Очень даже неплохо. Мы, конечно же согласились. Чревато это было только одним – ребята уезжали на день раньше, чем заканчивалась наша путевка. Это была совсем не большая жертва. Так мы дружно отправились в Москву. Я – с чувством полного удовлетворения от отдыха, Саша мне нравился, я нравилась Саше. В общем цель поездки была достигнута. У Машки взаимной любви ни с кем не вышло, но она тоже была довольна проведенными каникулами, тем более, что все-таки в Москве у нее был какой-никакой друг.

Мы ехали мимо заснеженных подмосковных лесов, смеялись и, наверное мечтали, каждый о своем.

* * *

Ну эта-то живет просто в соседнем подъезде. Самое простое. Шастает туда-сюда – утром в институт, днем – из института. Некоторых вычислить было так же несложно. Большая часть по-прежнему шаталась по нашему району. От школы пока далеко никто не съехал. Я завел картотеку. В уме! Ну в том, что они считали у меня отсутствовало. Писать на всякий случай не стал. Сложно всех упомнить. Два класса – А и Б. Черт их подери. Шестьдесят с лишним человек. Не фунт, блин, изюма. Но цель была – все, все до одного. Другое дело торопиться некуда. Вся жизнь впереди, типа надейся и жди.

Исключать никого было нельзя. Ну чтоб никому опять же обидно не было! Так что всех надо учесть, всех.

Февраль, 1990

Я пребывала в состоянии влюбленности. Мы уже месяц встречались с Сашей, и я не смела верить своему счастью. Моя жизнь стала делиться на его звонки. Хорошо, что он звонил часто! А то я бы сошла с ума от нетерпения, ревности и еще черт знает чего. Я видела все Сашины недостатки – а их было немало. Но меня не смущала пока еще его пассивность, прижимистость, желание в будущем есть мной приготовленную кашу на завтрак (на тот момент ее ему готовила бабушка). Последнее меня смущало почему-то больше всего. Моя совиная натура никак не могла позволить, чтобы я встала рано утром и приготовила мужу кашу. Ладно бы что-нибудь типа творога просто быстренько вынуть из холодильника и поставить на стол. Тут же требовалось совершить более сложные действия, да еще и встать раньше, чтобы успеть все это сварить.

Тем не менее, весь этот месяц я жила под лозунгом «Жизнь – хорошая штука!». Я старалась не замечать того, чего мне не хотелось замечать и это до поры до времени удавалось.

* * *

Значица, соседка моя ходит, мимо: «Привет!» И в подъезд. В коротких юбках, каблучищами цокает. Хотелось как-то ее закадрить, но она смотрит мимо, как будто я стена. Парень ее возит на Жигулях. Думает круто. Но она не первая будет. Не. Живет рядом. Не денется никуда. Там есть более интересные экземпляры. Одна вот переехала в тьму-таракань, на самую окраину. Но там зато и попроще – народу мало, вечером темень. Начал вспоминать, чего она мне плохого сделала. Ну списывать не давала. Это факт. А не давала списывать, значит уже повод есть.

Март, 1990

Что происходило в марте? В марте я начала обращать внимание на других мужчин. Я еще не знала, что это первый признак того, что любовь моя к Саше остывает. Просто, подумала я, весна пришла.

Весна обычно приходит на нашу Родину не с первыми грачами, прилетевшими с юга, а с праздником 8 Марта. Первые цветы, первые теплые лучи солнца, дурманящий весенний воздух. Втроем – я, Саша и Руслан – топаем 8 марта в Большой театр. По стечению обстоятельств сидим мы в восьмом ряду: я в середине, по бокам два друга. Уже на первых минутах балета буйны головушки склоняются с обеих сторон на мои плечи. Я старательно смотрю на сцену, но когда молодые люди начинают похрапывать, я дергаю плечами, они вздрагивают и перестают храпеть. Впрочем, вскоре они снова засыпают, и весь сценарий повторяется снова.

Впервые именно там в Большом я начинаю чувствовать, что Сашка меня раздражает. После спектакля он провожает меня домой, и мы договариваемся на следующий день пойти в гости к его другу, у которого девятого день рождения. И вот на друга-то в качестве другого мужчины я и обратила внимание. Он тоже проявил ко мне интерес, и мы проболтали полночи, в то время как Саша спал глубоким сном в соседней комнате. Я понимала, что это было началом конца.

Сашка обиделся на меня за подобное предательство, но тем не менее мы довольно мирно на следующий день разъехались по домам…

* * *

«Молодая девушка была убита в своем подъезде поздно вечером. Убийство совершено тяжелым предметом. От одного удара по голове девушка скончалась на месте задолго до приезда скорой помощи, которую вызвал один из жильцов, зашедший в подъезд после прогулки с собакой. По его словам, никого подозрительного рядом с домом он не видел. Мотивы преступления выясняются.» (Газета «Вечерние новости», 29 марта, 1990 г).

Апрель, 1990

К дню рождения Ленина мы подошли во всеоружии – и я и Саша, оба были готовы расстаться, но серьезный повод все не подворачивался. Мы по инерции встречались, сидели в кафе, болтали, правда уже без прежнего энтузиазма. Мы понимали, что со дня на день что-нибудь да случится. Не может не случится. Мы либо сильно поругаемся, либо просто что-то третье, стороннее вмешается в нашу жизнь и заставит расстаться.

На самом деле повод у нас был. Мы прекрасно целовались, но далее дело никак не шло. Не шло, во-первых, потому что было негде. Во-вторых, даже если и было где, у нас ничегошеньки путного не выходило. Точнее у Сашки не выходило. На тот момент я считала, что в мою задачу входит только лежать тихо-мирно в постели.

У Саши в апреле тоже, как и у Ленина, был день рождения. Я купила ему огромного белого мишку. Мишку дарить было жаль. И это тоже было признаком угасающей любви – разве любимому человеку может быть жаль дарить подарок?

Еще в апреле я съездила в гости к подруге в Химки. Так как это расстояние немалое, то и ездила я к ней редко. А тут решила все-таки выбраться. С Наташкой мы ели пироги, болтали и гадали. Мне были нагаданы перемены и хорошие известия. Ну что ж, будем ждать…

Как-то раз поздно вечером Саша подвозил меня до дома. Он как всегда остался в машине ждать, пока я дойду до своего подъезда. Путь был недолгим, буквально несколько метров, но я умудрилась посреди дороги все-таки застрять – встретила своего одноклассника Женьку. Мы начали разговаривать, Саша соизволил вылезти из машины, чтобы поинтересоваться все ли в порядке. Я крикнула в ответ, что все ОК и мы продолжили болтать о наших одноклассниках, учебе и прочей ерунде.

На следующий день после практики, на которую дружно ходила наша группа в одну из спецшкол, я пошла к Аньке шить юбку. Шить я категорически не умела, но Аня умела все (правда это все она делала средненько, но зато «умела»). Мы бодро строчили на машинке, что-то мерили, соединяли и конечно же болтали. В какой-то момент я вспомнила о вчерашней встрече с Женей и рассказала о ней Аньке.

– Дааа, – протянула она задумчиво, – Женя ооочень даже симпатичный мальчик.