Глава 5. Женитьба

Итак, покинув школу в четырнадцать лет и не имея возможности продолжать обучение, Уильям начал помогать отцу. А в восемнадцать лет в ноябре месяце 1582 года он женился на Анне Хэтуэй, которой исполнилось двадцать шесть лет. Так как никаких точных сведений о событиях, происходивших в семье Шекспира с 1578 по 1582 год, не сохранилось (кроме того, что у Джона Шекспира никак не получалось вылезти из финансовых затруднений), то имеет смысл, хотя бы вкратце, рассказать о делах, вершившихся в Англии. И после, конечно, вернуться к тому моменту, когда Уильям стал женатым человеком.

Историческая справка

Взошедшей в 1558 году на престол Елизавете Тюдор в 1578 году исполнилось сорок пять лет. Она упорно не выходила замуж и правила страной единолично. У королевы был фаворит, граф Лейстер, которому она даровала замок Кенилворт в Уорикшире. В 1575 году одиннадцатилетний Уильям вполне мог запомнить грандиозный праздник, который устроил граф в честь прибытия королевы. Жители Стратфорда явно вспоминали о нем даже годы спустя, а в документах городского совета есть несколько записей, посвященных этому визиту.

Королева Англии Елизавета I (1533-1603).

Размах, с которым Роберт Дадли подготовился к приему Елизаветы, удивил бы и современную публику. Отличалось ли убранство тонким вкусом сказать сложно, тем не менее, оно вполне удовлетворяло самым взыскательным запросам знати. Через долину к главным воротам замка перекинули временный мост длиной семьдесят футов (это чуть больше двадцати метров). Вдоль моста у поддерживающих его колонн стояли статуи, изображавшие семь греческих богов, державших клетки с большими птицами, золотые блюда с фруктами, зерном, рыбой, бокалы с вином, различные музыкальные инструменты. А в конце моста стоял поэт, декламировавший на латыни стихи, объяснявшие значение выставленных даров.

В чреве «дельфина» длиной двадцать четыре фута находился целый оркестр. Весь воскресный вечер был посвящен музыке и танцам. Над озером и над самим замком вспыхивали фейерверки, которые наверняка могли наблюдать в Стратфорде. Давали спектакли, акробат показывал свои трюки, на всеобщее обозрение было выставлено тринадцать медведей. Гости три раза выезжали на охоту. Граждане города Ковентри показали шуточный бой, который они организовывали ежегодно, в честь победы над датчанами. Развлекали королеву девятнадцать дней, и она осталась чрезвычайно довольной приемом, устроенным в ее честь фаворитом.

Те годы текли относительно спокойно, невзирая на постоянные волнения в Ирландии, неровные отношения с Испанией и Францией. «Здесь дома мы живем в безопасности так, как привыкли, и наше спокойствие основывается на бедах других», – писал сэр Уолсингем сэру Сидни в середине 1576 года, под бедами других, подразумевая, например, религиозные распри во Франции и противодействие голландцев испанцам. ¹⁸

Ирландия оставалась тем местом, которое обходилось Елизавете дорого во всех отношениях: в боях гибли англичане, неиссякаемым потоком туда отправлялись деньги из казны. Приходилось постоянно содержать во всех частях Ирландии, как более, так и менее подвластных королеве, большую армию. Иначе, удерживать кое-как установленную власть не удавалось. Кроме того, вокруг всех, кто находился в Ирландии на высоких постах, вечно плелись интриги. Елизавета часто устраивала дознания, касавшихся служивших ей там подданных, урезала довольствие и жалование.

Ярким примером подобного отношения служит Уолтер Деврё, граф Эссекс (отец несчастного Роберта Эссекса, просившего при помощи спектакля по пьесе Шекспира «Ричард III», подать сигнал к восстанию против Елизаветы). Уолтер Деврё умер в сентябре 1576 года от дизентерии, в Ирландии. Но до того он успел там отличиться, наводя порядки. Какими уж методами, пожалуй, обсуждать не будем. Однако, успеха он добился. Тем не менее, вечные интриги двора изматывали графа. А необходимость самостоятельно оплачивать расходы по пребыванию в мятежной Ирландии сделала его должником. Тяжелое финансовое положение и подорванный моральный дух ослабили Эссекса, окончательно подорвав его силы.

Ходили слухи, что Уолтера Деврё отравили, причем никто иной, как граф Лейстер. Ведь любвеобильный фаворит королевы вскоре женился на вдове Эссекса. При дворе Роберта Дадли считали способным на любую гнусность, его недолюбливали и пытались очернить любым способом. Но в который раз Лейстер вышел сухим из воды: в Ирландии провели дотошное расследование, итогом стал вердикт, полностью оправдывавший фаворита.

Никакие наговоры не могли изменить те чувства, которые питала к Лейстеру королева. В июне 1577 года она благодарит графиню Шрузбери за оказанный Дадли прием: «… мы хотели бы дать вам знать, насколько благодарны, потому что считаем, что оказали честь не ему, а нам…»¹⁹

Естественно, в стране продолжались гонения на католиков, по-прежнему представлявших ощутимую угрозу английскому трону. Католическую «партию» тайно поддерживали испанцы, отправляя в страну как материальную помощь, так и священников, которые проводили тайные службы для тех, кто в душе не принял новую веру. Елизавета прекрасно понимала, что кроме благородной цели помочь братьям по вере, эти тайные собрания имели главной задачей свержение ее власти.

Охота на «ведьм» как мужского, так и женского пола не утихала. Время от времени в домах католических священников находили, например, восковые фигурки королевы и другие предметы культа, при помощи которых католики хотели нанести вред жизни и здоровью Елизаветы. В воспоминаниях того времени упоминается сильнейшая зубная боль, которой страдала королева, что также приписывали воздействию оккультных ритуалов.

В 1577 году произошел разрыв с Испанией, потому что Елизавете пришлось вмешаться в конфликт испанцев с Нидерландами, которые пытались найти себе покровителей везде, где могли. В покровители в том числе навязывались и французы, одновременно искавшие альянса с англичанами. В итоге в Англию весной и летом следующего года приезжали французские посольства с предложением руки и сердца от младшего брата короля. Граф Сасекс и его сторонники выступали за этот брак. В свою очередь граф Лейстер, все самые ярые протестанты двора и обычные англичане, недолюбливавшие французов в частности и католиков вообще, выступали против.

Дабы окончательно убедить королеву не выходить замуж за француза фаворит устроил для нее очередной пышный прием в новом замке – Уонстед-Хаус, его недавней и очень дорогой покупке. Там Елизавета провела несколько дней в мае 1578 года. Молодой поэт, Филипп Сидни, ставший уже к тому моменту очень популярным сочинителем сонетов, пел дифирамбы королеве в новом произведении, написанном специально по такому случаю. Сонет назывался «Майская дама». Если бы в скором времени Филипп Сидни не погиб на поле боя, у противников Шекспира существовал бы великолепный кандидат на авторство. Сонеты Сидни переводились на другие языки, его слава протиралась далеко за пределы Англии. Оплакивая своего любимца, на похороны собрался чуть не весь Лондон.

После Уонстеда королева поехала дальше – в графства Эссекса, Сафолка и Норфолка. Везде ее приветствовали знать и простой народ. Елизавета останавливалась погостить в домах подданных, что для них являлось делом чести, хоть и весьма непростым, нервным и, главное, чрезвычайно затратным. Королевский кортеж был великолепен и невероятно огромен! К нему периодически присоединялось французское посольство. В конце августа королева прибыла в старинный, довольно-таки удаленный от Лондона город Норидж. Весь путь лежал на северо-запад, оставляя в стороне Стратфорд.

Чем был интересен визит королевы в Норидж? Встречали ее там также пышно, как и везде до этого, устраивая представления и преподнося ценные подарки, до которых королева была так охоча, что всегда, не стесняясь, прилюдно их разглядывала и громко оценивала. Интересно, пожалуй, упомянуть беженцев из Испании. Отчего-то именно в Норидже их количество оказалось самым большим в Англии. Протестантам, укрывшимся от устрашающего и жестокого «режима» испанского короля-католика, предоставили для молитв на родном языке церковь. Также их поощряли заниматься производством товаров, которые они изготавливали до того на родине. В итоге производство шерстяных тканей в Англии поднялось до невиданного доселе уровня, что с лихвой окупило королевское гостеприимство.

Организация развлечений для королевы стало отдельной профессией. Из трех основных организаторов празднеств в Кенилворте, двое участвовали в подготовке приема в Норидже. «Никогда не видел, чтобы королеву принимали лучше, чем в этих двух графствах, Сафолк и Норфолк, во время одного и того же путешествия… Всех превзошел Норидж», – писал один из свидетелей той поездки. ²⁰

Что же касается брака с французским принцем, то стороны, заинтересованные в нем, продолжали в 1579 году настойчивые попытки убедить королеву (при помощи самых различных средств – писем, пылко расписывающих прелести этого брака, пышных комплиментов в ее адрес, частых встреч) выйти замуж. В числе средств, которые, как известно, в подобных делах все хороши, были те, что имели целью очернить представителей противоположной стороны. А среди противников брака на первом месте стоял фаворит Лейстер. В итоге его противники, с трудом скрывая радость, сообщили Елизавете о тайной женитьбе графа на вдове умершего в Ирландии несчастного Эссекса.

Если смерть последнего и бросала тень на графа Лейстера, то женитьба, в глазах королевы, стала непростительным грехом. Она даже ненадолго отправила фаворита в Тауэр. Однако, просидел он там недолго и был выпущен на свободу. Дадли не смог полностью восстановить доверие королевы, а его жена навсегда потеряла возможность бывать при дворе и появляться пред очами Ее Величества, даже после смерти графа и после того, как сын графини, Роберт Эссекс, завоевал симпатии Елизаветы.

Несмотря на усилия восстановленного в правах Лейстера, королева продолжала настаивать на своем желании выйти замуж. Даже Тайный Совет побоялся открыто высказаться против. И только Филипп Сидни, который был непосредственным свидетелем Варфоломеевской ночи в Париже, а также являлся искренним приверженцем протестантской веры и другом Вильгельма Оранского, не скрывал обуревавших его чувств. Он считал, что брак с младшим братом французского короля станет фатальным для Англии и разрушит безупречную репутацию королевы. Сидни написал длинное письмо Елизавете, перечисляя все минусы планируемого альянса. Как ни странно, королева простила молодому фавориту вмешательство в ее личные дела и откровенность высказанного мнения.

В 1580 году вопрос с замужеством так и не был решен. А в ноябре того же года в порт Плимута из кругосветного путешествия прибыл корабль Френсиса Дрейка. Мореплаватель в мгновение ока превратился в национального героя, которого приветствовали с почестями, восхищаясь его талантами. К тому же Дрейк привез из своего похода несметные богатства, что заставило молодых людей начать мечтать о новых морских походах в далекие земли. Единственным смущающим умы государственных мужей моментом являлся «небольшой» нюанс – награбленные Дрейком богатства в основном принадлежали Испании. Испанский посол поспешил напомнить об этом пикантном обстоятельстве, открыто обвиняя Дрейка в пиратстве.

Королева размышляла недолго: весной 1581 года она посетила прием, устроенный в ее честь на борту корабля Дрейка и удостоила его рыцарского звания. Дрейк перестал быть просто Дрейком, а стал «Сэром Френсисом Дрейком».

Но в Англию морем прибывали не только мореплаватели. Тайно на берег сходило большое количество англичан, католических священников, которые прошли обучение в семинариях различных католических городов Европы, включая Рим. В их задачу входило активное распространение учения католической церкви. В связи с таким поворотом событий королева издала указ, согласно которому все, чьи дети или лица, находящиеся под опекой, обучаются заграницей, должны «в течение десяти дней предоставить их имена властям, а в течение четырех месяцев возвратить их домой». ²¹

Кроме того, тем, кто в дальнейшем желал отправить детей учиться в католические страны, необходимо было получить на то специальное разрешение. Местным священникам вменялось в обязанность отслеживать семьи, в которых могли циркулировать подобные идеи. Да и не только детям, взрослым также негласно не советовали задерживаться заграницей надолго. Чтобы отправиться в путешествие им следовало, как и детям, получить разрешение. Автоматически его получить было нельзя: прежде с желающим уехать проводили беседу. Если человек не выказывал должной любви к родине, являлся невежественным в области религиозной и не осознавал опасностей, таившихся в католических странах, ему в разрешении отказывали.

В 1581 году французский король вновь попытался возобновить переговоры о заключении брака между своим братом и английской королевой. В Англию снова отправилось посольство. Приняли французов с размахом. Королева выбрала для себя образ романтический. Ее приближенные готовили брачный договор.

Развлекали Елизавету и гостей пьесами Джона Лили (1553 – 1606). И вот – еще одна интересная персона! Старше Шекспира всего на десять-одиннадцать лет (точный год рождения не известен), Лили к 1581 году успел добиться признания и известности в самых высоких кругах общества. А ведь он не являлся выходцем из аристократической семьи. По некоторым сведениям, его дедушкой был уже упоминавшийся выше автор учебника грамматики – Уильям Лили. Он, как и Шекспир, был старшим ребенком в семье. Но ему, в отличии от Шекспира, удалось поступить в Оксфордский университет. Практически сразу после его окончания, Лили написал два романа («Эвфуэс, или Анатомия остроумия» и «Эвфуэс и его Англия»), которые быстро стали популярными, причем до такой степени, что чуть ли ни каждый образованный англичанин цитировал оттуда отрывки наизусть.

Есть упоминания о некоем конфликте графа Оксфорда – того самого Эдварда де Вера, которому многие годы спустя будут приписывать авторство пьес Шекспира – с Джоном Лили. Лили даже жаловался главному советнику королевы, лорду Берли. Однако, ни в тот раз, ни позже какой-то существенной поддержки основной организатор королевских развлечений от высоких персон не получил.