– Видишь ли, Федя, вопрос слегка не по адресу. Однако отвечу. Как я полагаю, из-за повального увлечения мистицизмом, гаданиями, спиритическими сеансами всё, что тайно стало тоже модным. Просто поэт – почитай и не поэт вовсе. А вот поэт-мистик, да еще член ордена – вот это уже другой коленкор! В общем, на собраниях «Ордена туманной музы» читали свои вирши, музицировали, вели беседы на умные темы – не как мы с тобой, Федюнь, всё о бренном. Понятно, пили и закусывали. На встречи ордена приглашались и господа, и дамы. Барышни тоже нынче сочиняют. Собирались, по обыкновению, в особняке Англицкого клуба, где им выделялось отдельное крыло на первом этаже. Так как дамы в клуб не допускаются, то для заседаний господ поэтов предоставлялась именно эта зала – вход туда отдельный. Поэтому поэтессы не нарушали своим появлением мирного времяпрепровождения членов Англицкого клуба.

– Как всё сложно-то! – Федя вытер пот со лба.

– Согласен, в непростое время живем. Выпьем! – Пётр Васильевич наполнил рюмки. – За искусство, будь оно неладно.

За окном вечерело. Первые снежинки полетели на землю. Задувал ветер, срывая с деревьев последние листья. Повеяло мистикой и таинственностью. Не имевший к подобным проявлениям склонности, Фёдор вздрогнул и, чокнувшись с начальником, хряпнул водки. Чуть полегчало.

– Вернёмся к убийству графа Золотилова. В тот вечер, в конце октября стояла душевная погода: днем солнечная, вечером теплая, без заморозков и прочих признаков приближающейся зимы. Окна в зале держали открытыми, дабы спасаться от духоты и табачного дыма. Как рассказывали свидетели, Золотилов подошел с трубкой к окну, и в этот момент раздался выстрел. Попали несчастному графу прямо в лоб, как в яблочко. Он, понятное дело, упал замертво. Дамы заверещали, что им свойственно и неудивительно. Господа вызвали полицию. Посмотрели пулю. Я послал полицейских поискать гильзу и следы в саду, так как стреляли с улицы. Они быстро нашли отпечатки обычных сапог в кустах, метрах в двадцати от окна, а также гильзу. Предположительно от Браунинга М1900.

– О, новый пистолет! Видел рекламу намеднись.

– Да, от него. К сожалению, следы нас никуда не привели. Из кустов стрелявший скрылся в сторону оживленной улицы и поди его найди среди прогуливавшейся в тот час толпы.

Труп четвертый

После первых трех громких убийств ко мне пришел граф Ефим Карлович Сиверс. Мы с ним сталкивались во время расследования дела, связанного с фолиантом и обществом «Хранители истины», о котором я тебе уже говорил. Он-то и раскрыл членство всех троих убитых. Попросил содействия, так как сам состоял в обществе и, что неудивительно, побаивался за свою жизнь. Но как содействовать, я не очень понимал, впрочем, не понимаю и по сей час. Единственное, я попросил максимально распространить информацию о проявлении осторожности при проведении всяческих суаре. Сиверс обещал принять все меры, какие есть в его силах. Тем не менее, в начале ноября…

– Опять через неделю? – перебил следователя Фёдор.

– Именно! Князь Андрей Дмитриевич Бабичев был приглашен на собрание «Общества рыцарей винной пробки». Народу собралось много, так как обещали различные дегустасьён. А пили, надо сказать, в обществе не только вина. Всякое пили, разное, бывало и сильно крепкое. Обыкновенно собирались в знаменитом ресторане «Эрмитаж», где обществу выделялось отдельное помещение. «Эрмитаж» славится своими винами, коньяками – все привозят из Франции. Неудивительно, что «рыцари» частенько заседают именно там.

– Неужто потравили?! – у Фёдора глаза заблестели, то ли от выпитого, то ли от возбуждения, вызванного рассказом следователя.

– Да! И чем!

– Чем? – эхом отозвался Федя.

– Абсентом! Есть такой у французов напиток. Говорят, им любили баловаться всяческие богемные личности. В абсенте бывает от семидесяти до девяноста градусов. Следствию сказали, что привозят из Парижа семидесятиградусный. Через ложечку с куском сахара в большой бокал, куда уже налили ентого абсенту, льют ледяную воду, пока цвет не станет облачно-белым. Настоящие «рыцари пробки» абсент ничем не закусывают, но чтобы заседание продлилось подольше, все же просят подать шоколад, маслины, фрукты. Абсент является аперитивом, то есть, пить его положено перед подачей остальных блюд и напитков.

Федя сглотнул слюну, впервые пожалел о своем простом происхождении, не дававшем возможности подать заявление на вступление в сие благородное и весьма тайное сообщество. Оно единственное привлекло его внимание не с точки зрения расследования, а с чисто обывательской. Пётр Васильевич тоже чувствовал необходимость хоть как-то сгладить ситуацию и предложил очередной тост. Хрустнув огурцом и надкусив пирожок, он продолжил:

– Отравили князя Бабичева тем же цианидом. Только в этот раз добавили яд в абсент. Наверное, цианид остался с прошлого раза, когда травили графиню Шунскую. Видимо, решили: чего добру пропадать. Ничто убийцам не чуждо – ядами, небось, разбрасываться не желали. Сначала подумали, что Бабичев выронил бокал и упал с непривычки пить абсент. Но потом увидели, что признаков жизни он не подаёт и вызвали врача. Тот увидел другие моментики во внешности трупа, что привело к вызову полиции. Мы с графом Сиверсом опять встретились, обсудили ситуацию. Но как, позвольте, угадать, где совершится убийство в следующий раз?

Труп пятый

Очередной граф – Андрей Сергеевич де Мирнетюр, сын французского поданного Сержа де Мирнетюра и русской дворянки, умер совершенно таинственным образом. В турецкой бане.

– В бане тайно собирались члены запрещенной масонской ложи. Их окутывал пар, и даже надежные люди не видели друг друга. В турецкой бане пили чай, курили трубки, гостям делали массажи. Общение между членами ложи происходило на лежанках, когда один подсаживался к другому. Они обсуждали важные вопросы и снова расходились. Беседы организовывались по предварительным, зашифрованным спискам. Именно поэтому, когда кто-то уходил или оставался, ни за кем не следили и этого не замечали. Так вот граф де Мирнетюр переговорил с одним из гостей, попил чаю. Потом, согласно показаниям, ему стали делать массаж. После чего он расслабился и лежал, отдыхал.

– То, что он убит, никто не заметил? – встрял Федя.

– По нашей версии, которая подтверждается наличием снотворного в чае, графа усыпили, но не убили. Убили позже. Кто-то прошел мимо, тонкой спицей ткнул под лопатку, в самое сердце, и скрылся. Крови особо не было, так как укол был слишком мал. Из-за пара убийцу вообще никто не видел, а укол обнаружили после того, как вызвали полицию. Более того, сначала, когда хозяин бани обнаружил тело, он не стал поднимать шум. Ему это было невыгодно. Подобные инциденты всегда бросают тень на заведение. Короче говоря, он попросил массажиста помочь вытащить тело на улицу и бросить подальше от бани. Они вытерли несчастного графа, что нам позже сильно помешало, одели его и потащили. Однако доблестный городовой Тарас Григорьевич Голопытько заметил неладное. Во время обхода он увидел, как из бани волокут человека. Подумал, что пьяного. Но его смутило то, что из бань обычно не тащат пьяных. Более того, эту баню посещали люди высокого происхождения – негоже их так волочь, пусть даже упившихся. Положено вызвать экипаж и аккуратно погрузить злоупотребившего алкоголем. Тарас Григорьевич решил подойти, уточнить.

– Можно было арестовать хозяина бани и массажиста, – предположил Фёдор.

– Можно. Их таки арестовали. Они дали показания. По всему было понятно, что убивать им графа незачем. Напротив, его жизнью они дорожили. Бани же призваны здоровье укреплять, а не доводить до смертельного исхода, пусть бани и турецкие. Исследовав тело, нашли тот самый, малозаметный укол спицей… Вот наши пятеро убиенных. Все они члены общества «Хранители истины», не последние люди в государстве, родом из дворянских семей, из высшего сословия. Мало того, что велят срочно расследовать и установить убийц, так еще и приказано предотвратить дальнейшие зверства. Как ты верно, Федь, заметил, убийства происходят раз в неделю. Вскорости явно случится шестое!

– Как вы вознамерились действовать, вашблагородь?

– Завтра составь списки присутствовавших на всех пяти собраниях. Выпиши тех, кто присутствовал хотя бы на двух, а тем паче, трех и более. Допросим. Мягко, но настойчиво. Наша цель – выяснить у всех этих людей, куда их еще приглашали. Придется по всем этим приглашениям пройтись. Обычно списки составляются тщательно, рассылаются пригласительные. Так что вряд ли кто затеряется. Далее, надо составить списки слуг, прислуживавших во время собраний, включая тех, кто работал в бане. В графа Золотилова стреляли с улицы. Но тем не менее, сведения о гостях и обслуге на том суаре тоже возьми. Действовать надо быстро. У нас в запасе осталось всего шесть дней.

***

На следующий день, несмотря на головную боль, Фёдор собрал нужные сведения. И правда, списки приглашенных у всех содержались в полном порядке. С обслугой обстояло хуже, но какие-то сведения и по ним собрали. На трех собраниях присутствовал коллежский советник, бывший шеф-повар одного из лучших московских ресторанов «Вилла Савуар» Герман Игнатьевич Радецкий. На двух – его супруга, Ольга Михайловна, в девичестве Давыдова-Конради.

– О, а господина Радецкого с его женой я прекрасно знаю! – увидев список, воскликнул Пётр Васильевич. – Вижу тут и других знакомцев по делу двухлетней давности: банкира Бобрыкина и знатного помещика Афанасия Никифоровича Каперса-Чуховского. Но, пожалуй, начну с Германа Игнатьевича. Весьма цепкого ума господин. Насколько я помню, тридцати семи лет, вырос в семье военного, но так как имел сильную склонность к поварскому делу, несколько лет работал в ресторане и даже прислуживал самому государю-императору. Что, впоследствии, привело к получению титула, дарованию именьица и прочим приятностям. Отчего господин Радецкий с печалью покинул пост шеф-повара и стал вести более подобающий новому статусу образ жизни…