1. Величковский Б. М. Анализ процессов понимания // Современная когнитивная психология. М.: Изд-во Московского университета, 1982. С. 221–237.
2. Горский Д. П. Проблема значения (смысла) знаковых выражений как проблема их понимания // Логическая семантика и модальная логика. М.: Наука, 1967. С. 54–83.
3. Ковалевская О. В. Диалектика объективного и субъективного в процессе понимания. Дис…канд. филос. наук. Л. 1980.
4. Новые исследования в зарубежной лингвистике. Вып. XII. М.: Радуга, 1983.
5. Bransford J.D., McCarroll N.S. A sceth of cognitive approach to comprehension: Some thoughts about understanding what it means to comprehend // Cognition and symbolic processes. New Jersey, 1974. P. 189–229.
6. Bransford J.D., Johnson M.K. Consideration of some problems of comprehension // Visual information processing. N.Y.-London, 1973. P. 383–438.
7. Brewer W.F. The problem of meaning and interrelations in higher mental processes // Cognition and symbolic processes. New Jersey, 1974. P. 263–298.
8. Bullmer K. Empathie. Munchen, 1978.
9. Carroll J.B. Developmental parameters of reading comprehension // Cognition, curriculum and comprehension. Newark, 1979. P. 1–15.
10. Clark H.H. Inferences in comprehension // Basic processes in reading and comprehension / Ed. by D. Laberge and S. J. Samuels. Hillsdale, New Jersey: Lawrence Erlbaum Associates. 1977. 1977. P. 243–263.
11. Clark H.H., Clark E.V. Psychology and language. N.Y., 1977.
12. Clark H.H., Lucy P. Understanding what is meant from what is said: A study in conversationally conveyed requests // Journal of verbal learning and verbal behaviour. 1975. V. 14. P. 56–72.
13. Cognitive processes in comprehension. New Jersey, 1979.
14. Cohen H. Das Verstehen and historical knowledge // American philosophical quarterly, 1973. V. 10. P. 299–306.
15. Dechant E.V., Smith H.P. Psychology in teaching reading. N.Y., 1977.
16. Franks J.J. Toward understanding understanding // Cognition and symbolic processes. New Jersey, 1974. P. 231–261.
17. Grice H. Logic and conversation // Sintax and semantics, V. 3. N.Y., 1975. P. 41–58.
18. Hamlyn D.W. Person perception and our understanding of others // Understandig other person. Oxford, 1974. P. 1–36.
19. Hormann H. Meinen und Verstehen. Grundzuge einer psychologischen Semantik. Frankfurt am Main, 1978.
20. Inference and comprehension // Thinking: Readings in cognitive science. Cambridge, 1977. P. 340–432.
21. Kanal P.V. Understanding and charity. Chandagarh, 1981.
22. Kintch W., van Dijk T.A. Toward a model of text comprehension and production // Psychological review. 1978. V. 85. P. 363–394.
23. Klee H., Eysenck M.W. Comprehension of abstract and concrete sentences // Journal of verbal learning and verbal behavior. 1973. V. 12. P. 522–529.
24. Krause W. Zum Klassifikation von Problemen und zum Instruktionsverstehen // Optimierung von kognitiven Arbeitsanforderungen. Berlin, 1980. S. 56–61.
25. Layton J.R. The psychology of learning to read. N.Y., 1979. P.110–132.
26. Mann W.C., Moore J.A., Levin J.A. A comprehension model for human dialoge // 5th international joint conference on artificial intellegence. Boston, 1977. P. 77–87.
27. McGuire M.T., Lorch S.B. Natural language conversation modes // The Journal of nervous and mental disease. 1968. V. 146. P. 239–248.
28. Muller-Suur H. Das Sinn-Problem in der Psychose: Gedanken zur interpretation des sprachlichen Ausdrucks psychotischen Erlebens. Gottingen, 1980.
29. Paivio A., Begg J. Psychology of language. N.Y., 1981. P. 148–170.
30. Rumelhart D.E. Understanding and summarisation brief stories // Basic processes in reading: perceptions and comprehension. New Jersey, 1977. P. 265–303.
31. Schank R. et al. What’s the point? // Cognitive science. 1982. V. 6. P. 255–275.
32. Schelling W.A. Sprache, Bedeutung und Wunsch: Beitrage zur psychologischen Hermeneutik. Berlin, 1978.
33. Schmidt Ch.F. Understanding human action: Recognizing the plans and motives of other persons // Cognition and social behavior. Lawrence Erlbaum Association, 1976. P. 47–67.
34. Thorndyke P.W. Cognitive structures in human story comprehension and memory. Stanford University, 1975.
35. Thorndyke P.W. Cognitive structures in comprehension and memory of narrative discourse // Cognitive psychology. 1977. V. 9. P. 77–110.
Опубликовано: Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 1987. № 3. C. 17–26 (в соавторстве с О. К. Тихомировым).
В Постановлении ЦК КПСС «О журнале «Коммунист» создание «искусственного интеллекта» выделяется как одна из важнейших социально-философскихиметодологическихпроблемнаучно-технического прогресса [3, с. 5]. Психологические аспекты «искусственного интеллекта» давно и плодотворно изучаются в отечественной психологии (см., например: [1]), однако постоянное совершенствование компьютерной техники ставит перед учеными задачу дальнейшего проникновения в проблемы взаимодействия человека и ЭВМ.
Одним из перспективных направлений исследований «искусственного интеллекта» является создание так называемых «понимающих систем» – технических устройств, которые могут понимать тексты, предъявляемые на естественном языке.
Многие авторитетные специалисты по «искусственному интеллекту» (например, Р. Шенк и Г. Саймон) считают, что в существующих ныне «понимающих системах» моделируются процессы понимания человека; Ч. Ф. Шмидт даже утверждает, что разработанная им система BELIEVER является психологической теорией понимания человеком-наблюдателем смысла действия наблюдаемого субъекта [11]. Поскольку понимание является познавательным процессом постижения человеком смысла событий и явлений предметной действительности, названные авторы, безусловно, правы в том, что связывают разработку «понимающих систем» с процессами смыслообразования у человека. Однако содержания термина «смысл» в психологии и «искусственном интеллекте» не совпадают (специалисты по «искусственному интеллекту» подразумевают под «смыслом» то значение слова, которое выбрала в данный момент системы), и, значит, утверждение о том, что машинные программы воспроизводят процессы понимания, присущие человеку, следует признать метафорическим. Тем не менее работы по созданию «понимающих систем», опирающиеся отчасти на достижения современной психологии, оказывают в свою очередь прямое влияние на расширение проблематики психологии понимания, а также ставят перед психологами ряд конкретных задач (например, задачу компонентного операционального представления природы смысла).
Цель статьи – провести критический анализ тех представлений о понимании, которые воплощаются ныне в технических устройствах, и показать возможные перспективы внедрения психологических знаний о понимании в разработку «понимающих систем».
Машинные процедуры «приписывания смысла». Система может понять текст, описывающий некоторые ситуации, события и явления объективного мира, только в том случае, если сравнит этот текст с хранящейся в ее памяти моделью описываемой предметной области. Такая модель существует в ЭВМ в виде системы символов (последовательности нулей и единиц, сочетаниями которых кодируются отдельные слова). Эти системы символов представляют собой некоторое подобие физических объектов в том отношении, что их можно хранить, сличать, изменять и т. д. То, что понимание включает в себя процедуры оперирования символами, признают и психологи, и создатели «понимающих систем», но для воспроизведения понимания текста на ЭВМ этого мало. Для того чтобы компьютеры перешли от обработки числовых данных к целесообразному оперированию знаниями, символы машинной памяти должны наделяться смыслом.
Специалисты по «искусственному интеллекту» понимают проблему наделения смыслом машинных символов как проблему установления семантической связи. Они формулируют эту проблему следующим образом: как сделать так, чтобы ЭВМ могла устанавливать связь между системой символов и обозначаемым ею предметом, т. е. чтобы машина «рассматривала» последовательности символов как описание некоторой предметной области; иначе говоря, как «привязать» смысл к конкретной последовательности символов?
По мнению А. Слоумэна, важнейшей операцией, «побуждающей» машину ассоциировать одни символы внутреннего языка «понимающей системы» с отображенными в памяти объектами внешнего мира, а другие – с их свойствами и отношениями, является процедура приписывания символами оценок истинности. Если оценки истинности приписываются способом, зависящим от реального состояния мира (а не только от логической коррекции процедур манипулирования символами), то символы могут быть мыслимы системой как репрезентирующие фактические утверждения, т. е. конкретные высказывания о том, как обстоит дело в мире. Поскольку объекты, условно говоря, являются частью памяти «понимающей системы», то установленные связи между элементарными символами программ и объектами во внутреннем мире систем оказываются простыми причинными отношениями. Вместе с тем очевидно, добавляет А. Слоумэн, что, устанавливая такие связи, машина обращается с «истиной» и «ложью» как с чем-то большим, чем простые двоичные числа: она наделяет последние простейшей, зародышевой формой смысла [13].
Адекватность описанной А. Слоумэном процедуры задаче наделения смыслом машинных символов вызывает со стороны психологов ряд возражений, которые фиксируют, главным образом, ограниченность представлений разработчиков «понимающих систем» о сущности и механизмах человеческого понимания. Эта ограниченность выражается в преимущественной фиксации внимания на референтном аспекте смыслообразования и игнорировании его операционального и интенционального аспектов.
Референтный аспект смысла и его моделирование в «понимающих системах». Описанный А. Слоумэном способ референции символов не является единственным. Например, П. А. Колерс и У. Е. Смайт выделяют три способа, которыми символы у человека могут соотноситься с действительностью: обозначение (репрезентация); приведение примеров (буквальных и метафорических); выражение свойств, к которым относится символ [8]. Разнообразие способов референции, которыми обладает символ, непосредственно влияет на индивидуальные способы его интерпретации и понимания человеком. Но дело даже не в том, что психологам известно несколько способов референции символов, а в неудовлетворенности самого референтного подхода к формированию смысла слова: ведь в психологии давно стало аксиомой, что при одной и той же предметной отнесенности смысл слова для человека может быть разным.
Для психолога основной вопрос заключается не в том, какой предмет обозначается символом, а в том, как (в виде какого символа) тот или иной объект существует для субъекта (например, путь из одного города в другой одним человеком может осознаваться как яркий зрительный образ фрагмента географической карты, тогда как второй субъект лишь приблизительно помнит последовательность названий промежуточных населенных пунктов).
В отличие от психологов разработчики «понимающих систем» работают с названиями объектов как с объектами, которые уже имеются в их распоряжении, и поэтому видят свою задачу только в том, чтобы предложить такое правило комбинации символов (формализм, описывающий последовательность процедур понимания), соответствие которого интуитивным представлениям о человеческом понимании будет проверено в ходе эксплуатации системы.
Многие специалисты по «искусственному интеллекту», видя неудовлетворенность разработанных процедур «привязывания» смысла к символу, высказывают мнение, что разумную, познающую окружающий мир систему нельзя создать до тех пор, пока она не будет иметь обратной связи от объектов. Иначе говоря, символы для «понимающей системы» станут осмысленными (будут обозначать не копии объектов в машинной памяти, а сами объекты) тогда, когда у ЭВМ появятся рецепторы, посредством которых она сама сможет получать информацию о мире (сейчас предметные знания закладываются разработчиком).
Признавая важную роль перцептивного опыта в смыслообразовании у человека, все же следует напомнить, что предпринимавшиеся в психологии попытки связать смысл слова исключительно с теми скедениями о предметах и явлениях, которые человек получает непосредственно от органов чувств (А. Пейвио и др.), оказались неудачными: смысл предъявляемого предложения нередко осознается человеком раньше, чем у него появляются соответствующие перцептивные образы; синтаксические отношения и некоторые слова предложений естественного языка не поддаются представлению в образах (каковы, например, образы слов «если» или «затем»?).
Главная причина неудачи референтных подходов, по мнению Дж. Д. Брансфорда и Н. С. Маккаррелл, состоит в том, что «информации об изолированных объектах (things) недостаточно для уяснения их смысла» [7, с. 192]. Эти авторы отмечают, что перцепция дает человеку больше, чем прямую информацию об объекте: в данных органов чувств представлены и пространственно-временные отношения, характеризующие перцептивное событие. Согласно их точке зрения, объекты становятся осмысленными через отношения с другими объектами. Соответственно смысл любого предложения является результатом воссоздания в мозгу читателя предметной ситуации, в которой выраженные в предложении отношения правдоподобны.
Другие западные психологи, признавая важную роль в смыслообразовании контекста, предметных связей понимаемого, определяют смысл исключительно в терминах знаний. Например, Дж. Дж. Франкс пишет: «Структуры смысла есть частные порождения системы знаний. Они детерминируются знанием так же, как структура предложения детерминируется грамматикой» [7, с. 235]. У. Ф. Бруэр рассматривает смысл в широком и узком значении этого слова. При широкой интерпретации смысл слова, предложения, объекта или события для понимающего субъекта может быть выражен как целостная система его знаний, относящихся к слову (предложению и т. д.). Смысл в узком значении – это то подмножество знаний, указанных словом (высказыванием) в диалоге, которое, по предположению говорящего, будет выделено слушающим.
Сеть знаний человека, по Бруэру, образуется посредством взаимосвязанных высших психических процессов и включает как образные, так и вербально-логические знания [7, с. 281].
В соответствии с такой когнитивистской интерпретацией смысла усилия западных исследователей направлены главным образом на отображение характеристик объектов предметной области в виде стабильных структур знаний, которые можно записать на машинных носителях «понимающих систем». Такой способ отображения характеристик объекта вполне соответствует референтным принципам его осмысления. Проектируя системы, разработчики озабочены в основном тем, как с помощью структур знаний, используемых для понимания (наиболее распространенная из них – фрейм), вывести смысл понимаемого. Например, П. Уинстон пишет: «Смысл простых предложений в значительной степени может быть описан фреймами действия
О проекте
О подписке