Моя любовь стояла, переминая в руке край верхней пышной юбки. Видимо, она переживала сильнее меня. Я протянул ей руку, и Элиз взглянула на меня, её красивые подведённые глаза оказались наполнены влагой.

– Прежде чем мы выйдем туда, я должна кое в чём признаться, – жалобно произнесла она, крепко вцепившись в юбку.

– Говори, – я старался скрыть тревожность в голосе.

– Чтобы найти тебя, Бра попросил в качестве платы часть моего тела, что была связана с твоей душей. «С божественным», как он сказал. А я… я так сильно хотела найти тебя, что отдала не раздумывая.

– Какую часть ты отдала? – процедил я сквозь зубы, пытаясь скрыть нарастающий гнев.

– Я отдала ему свою утробу, – по щеке моей невесты покатилась слеза, – и не смогу подарить тебе наследника.

Я раздумывал всего мгновение. На самом деле, я был готов простить ей всё, абсолютно всё, что бы она ни совершила сейчас или когда-нибудь в будущем. Другой любви у меня нет и не будет.

– У нас уже есть наследники, – твёрдо произнёс я и вытер слезу, что катилась по щеке Элиз.

Я вглядывался в эти большие голубые глаза, полные любви и отчаяния, и гнев сошёл на нет. Снова протянул ей руку, и Элиз, выдавив из себя одинокую улыбку, отпустила верхний слой юбок, разгладив появившиеся складки. И медленно, словно это был самый важный момент в её жизни, вложила свою руку в мою.

Мы одновременно кивнули стражникам в парадной форме, и те открыли двери. Держа сложенные руки приподнятыми, мы вышли. Эмоции Элиз куда-то исчезли, и она стояла наверху лестницы с гордо поднятой головой, точно сама была королевой. Чувствовалась «школа» Робета. А я, уже не задумываясь, убрал одну руку за спину и, гордо вытянув голову, начал медленно спускаться по лестнице. Мы спускались нога в ногу. А гости внизу оценивающе смотрели вверх – на нас. Плавная музыка неизвестных мне инструментов подсказывала, когда сделать следующий шаг.

На середине пути лестница изгибалась. Я поднял руку, держащую ладонь Элиз ещё выше, и моя невеста покрутилась, демонстрируя свой наряд. Подол платья загорелся. Но это был не тот, родной моему сердцу огонь, а другой – искусственный, декоративный. Верхние юбки пышного красного платья постепенно сгорали, обнажая скрытый «секрет». На только что холодных лицах гостей теперь явно читалось удивление, некоторые с трудом сдерживались, чтобы не открыть рот. Платье догорело до верха, когда мы дошли до последней ступени, и теперь облегающий белый наряд сиял на моей невесте в свете гидроламп. Белым он стал не по земной традиции выходить замуж в белом, а поскольку это был цвет рода Гиронимус. Ослепительно белый, сильно выделяющийся среди прочих символов древней знати. От пышных рукавов ничего не осталось, новый наряд обнажал глубокое декольте. И я не мог не восхититься красотой своей девушки.

Элиз держалась достойно, возможно, более достойно, чем я. Мы прошлись по белой дорожке между гостей к внутреннему двору. Дорожка продолжалась на улице, но теперь представляла собой рассыпанные лепестки белых роз. Лепестки медленно сгорали сразу, как только мы проходили, по воле моей магии. Мы шли в центр двора к арке, украшенной белыми и красными земными розами. Вечерело, и светошары блуждали по улице, освещая окрестности, полные сиренево-лиловых сумерек. Энегро-купол над замком сохранял внутри тепло, не пропуская осенние ветра, и дамы не мёрзли в изящных, иногда достаточно открытых нарядах. Все гостьи были облачены в платья, цвета своих домов, так что ни один оттенок не повторялся. А мы с Элиз – в белом. Первый раз в жизни я вышел в свет, первый раз надел цвет своего рода, но этот раз оказался столь важным, что с последующими не сравнить.

На наших лицах читалась выученная властность. Когда до арки с представителем комитета оставалось полпути, из одной из башен вышел демон со своим потомством. Бра знатно увеличился в размере прямо на глазах изумлённых гостей, став втрое выше человеческого роста, а детёныш в холке по высоте мог сравниться разве что с Люциусом. Демоны не спеша шли к нам. Единожды они издали мощный звериный рык, отчего лица некоторых гостей покосились от страха. Всё-таки не так хорошо большинство дворян выучены скрывать свои эмоции.

Демоны легли возле белой арки, сложив перед собой лапы подобно земным львам. Бра демонстративно зевнул, показывая собравшимся ряды острых зубов. Гости не решились подходить к арке ближе, чем на десять шагов.

Когда мы остановились у арки, на месте пепла от белых лепестков выросли редкие кустарники розовых роз. Стебли буквально пробирались сквозь каменную кладку. «Не свадьба, а представление фокусников», – промелькнула у меня мысль. Мы с Элиз встали друг напротив друга. Казалось, что поза невесты отражает мою собственную. В шаге от нас, по другую сторону арки, стоял пожилой мужчина в чёрной мантии. Его глаза, скрытые за очками на цепочке, смотрели прямо в планшет, имитировавший книгу. Кажется, эта церемония слишком подстроена под древние обычаи, раз уж планшет замаскировали, и мужчина надел очки-обманки. Я был уверен, что со зрением у него всё в полном порядке при такой-то должности.

Десяток светошаров выстроились в круг высоко над головами. Мужчина поприветствовал всех собравшихся на языке древних людей. Гости расселись на антигравитационные стулья и теперь занимали половину большого пространства от двора до ворот, откуда все вышли. Робет, Валекиан, Люциус и Гектор сидели в первом ряду, облачённые в стандартные синие и чёрные костюмы или камзолы. С началом церемонии из башен вылетели дроны-наблюдатели, запрограммированные не сталкиваться со светошарами. За нашей свадьбой следила вся Вселенная. Словами не передать моё волнение, тщательно скрываемое за маской безразличия.

Седовласый мужчина начал читать молитву Богу жизни на том же древнем языке, и все присутствующие повторяли за ним. Я заметил, что Элиз очень реалистично открывает рот, не издавая ни звука. Я сам не понимал большинство изрядно устаревших слов, но суть молитвы уловил. Её слова просили Бога благословить наш союз и даровать его милость для семейного счастья.

Когда все нужные слова были сказаны и молитвы прочитаны, мужчина протянул нам свой планшет и две иголки в стерильных упаковках. Мы с Элиз по очереди подтвердили свои ДНК, и только после этого брак считался заключённым. Дальше последовала праздничная речь от этого же мужчины. «Как же это долго», – поднывал я про себя, в то время как лицо оставалось холодным. Здешние свадьбы высших сословий сильно отличались от земных, молодые не обменивались кольцами, у них не спрашивали согласия на брак, не обменивались клятвами, а поцелуй молодожёнов вовсе подразумевался по желанию. Поцелуй после всех соблюдённых церемоний главной части торжества означал, что брак заключается «по любви». Браки ради «крови» были столь распространены, что никого не удивляли и не порицались, а, наоборот, – активно поощрялись. Для меня всё это было чересчур чуждо, поэтому после поздравительной речи члена комитета я сделал шаг навстречу Элиз, приобнял её за талию и поцеловал. Это произвело нужное впечатление на гостей.

Внезапно дроны, ведущие запись свадьбы, один за другим попадали вниз. Но эти устройства весили всего полкило, и никто не пострадал, хотя причёска одной из дам подпортилась. Инцидент с дронами вызвал изумление у собравшихся. Гости начали перешёптываться. Робет в синем парадном камзоле вскочил со стула и, не стесняясь нарушить столь чётко запланированный порядок церемонии, быстро подошёл к нам.

– Инфо-датчики не работают, планету отключили от сети, – тихо сообщил он.

– Как такое возможно? – ледяным тоном спросила Элиз.

– Это возможно, только в том случае, если все спутники Колантана подбиты. Иначе они не отключаются, – Робет старался скрыть тревожность и спрятал руки за спину.

В тот же миг земля под нами задрожала. Дворяне обескуражено вставали со своих мест. Каменная кладка двора ходила ходуном.

Я поднял голову наверх и увидел летящий прямо в нас снаряд. Через мгновение он взорвался при столкновении с моим полем, а я впитал всю энергию. Заряд был настолько мощный, что моё лицо сморщилось.

– Вблизи есть генераторы защитного поля? – крайне серьёзно осведомился я.

– Должны быть, – подтвердил герцог.

– Тогда настрой их на замок!

– Но…

– Живо! – крикнул я.

Из замка выбегали слуги в одинаковых одеждах, заполоняя двор. А гости не спешили возвращаться в крепость. Все понимали, что если древние стены не выдержат и развалятся, то никто не выживет, и не важно слуга или дворянин. Взгляды всех присутствующих устремились наверх. А я боялся увидеть голубые огни ракет. Если начнут бить леденящими – поле не выдержит! Хоть бы Робет смог настроить второе поле раньше, чем случится самое страшное.

Следующий заряд прилетел в купол через пару минут, а землетрясение прекратилось. Но что могло его вызвать? Я опасался своих догадок. По телу пробежала тревожная дрожь. Во мне уже скопилось слишком много энергии, и тело не выдержало бы третий заряд, поэтому я отправил большую часть энергии наверх, прямиком к звёздам.

В купол больше не стреляли. И это оказалось самым страшным. Сверху показались красные огни военного истребителя. Я знал, что это значит. И оцепенел. Элиз это тоже увидела, и её лицо в ужасе перекосилось. Знали все. Некоторые стояли смирно, уже не скрывая эмоции, но обречённо поглядывая наверх. Многие паниковали, большей частью слуги. От каждого третьего доносилась молитва звезде Надежды. Стал молиться и я.

Все мышцы в теле напряглись. Я сдавливал кулаки так, что ногти впивались в кожу. Приложил все свои усилия, чтобы выстоять. В километре от купола истребитель сбросил термоядерную бомбу. И всего через секунду смертоносное оружие коснулось поверхности Колантана.

Меня оглушали крики женщин. Весь купол в одночасье накрыла огромная взрывная волна, снося вокруг всё на своём пути. Это длилось не больше минуты, но я вложил столько своих сил и столько впитал, что уже не мог ровно стоять на ногах и упал на колени. Волна прошла, оставив после себя чёрное облако радиоактивной пыли. Свет звёзд в ночном небе исчез. Кто-то позади меня рыдал. На несколько километров вокруг было выжжено всё. Больше сотни кораблей гостей, на которых находились тысячи человек. Меня одновременно одолевала слабость, и накапливалась злость. Из носа пошла кровь.

Из ступора меня вывели крики женщины: «Помогите!» Вокруг неё уже собралась толпа. И я резко вскочил. Элиз сидела, облокотившись на арку с поникшей головой, пребывая в состоянии шока. Женщина вновь закричала с мольбами найти врача. Как только я направился в сторону столпотворения, над замком, сверху моего искрящегося купола, раскинулось голубое реверсное поле. Значит, генератор уцелел и мог находиться только в самом замке. Я облегчённо выдохнул, перестав думать о следующем ударе из леденящих ракет.

Я пробрался сквозь перепуганную толпу знати. Дама с высокой причёской, одетая в тёмно-зелёное пышное платье, склонилась над старым мужчиной, навзничь лежавшим на каменном полу. Она пыталась помочь своему спутнику, он был в костюме такого же цвета. Женщина била его по щекам и, надрывая голос, звала врача. Кажется, у мужчины случился инфаркт. Я на мгновение закрыл глаза, чтобы переключиться на магическое зрение. Склонился над больным и всмотрелся в нити его души. Жизнь держалась всего на нескольких переплетающихся белых пучках. «Отойдите!» – приказал я женщине. Дама в страхе посмотрела на меня мокрыми глазами, но отошла к толпе.

За несколько минут мне удалось соединить разорванные нити души несчастного. Когда последняя встала на место, морщинистые веки старика открылись. Он увидел мои горящие огнём глаза и испугался. Но к нему тут же подбежала его дама, утирая слёзы со своих щёк, и принялась обнимать мужа. Я моргнул, и человеческое зрение вернулось. Встал, осматривая людей, уже ничуть не пытавшихся скрывать эмоции. «Через час, если не будет новой атаки, почтим память умерших», – властно и громко заявил я, на что опечаленные дворяне закивали.

Но следующему удару суждено было случиться. Одна за другой три леденящие ракеты попали в реверсное поле. Видимо, враг не ожидал двойной защиты над замком. Защитное поле с лёгкостью поглощало леденящие удары, расходуя минимум энергии. Я со страхом наблюдал, как сила от ракет развеивается в радиоактивной пыли вокруг купола. Чёрные пучки оседали, хороня замок Де Монтэг в этой мрачной могиле. Мои мысли прервал мужчина, которого я спас не больше двадцати минут назад.

– Молодой человек, – обратился он, подойдя со спины.

– Да, – я обернулся, но взгляд всё ещё был устремлён наверх.

– Я хочу поблагодарить вас за спасение, меня зовут Хорн Ван Трэскель Третий, – проговорил он уже более твёрдым голосом, одной рукой старик опирался на старинную трость.

– Хорошо, – холодно ответил я, думая совершенно о другом.

– Вы не поняли, Ваше Величество. Я – член парламента объединённой Вселенной, и, если честно, прилетел сюда чисто из любопытства. Думал, что увижу глупого юнца…

– Для чего мне это знать? – пришлось перевести взгляд на мужчину, и оказалось – тот искренне мне улыбался, несмотря на творящийся вокруг ужас.

– Я увидел достаточно, чтобы поддержать вас в любом начинании. Служил тысячи лет вашей матери, но больше не намерен, – старик облокотился на трость обеими руками.

– И что же вы намерены делать теперь? – усмехнулся я.

– Хотите армию? – Старик рассмеялся. – Моя семья владеет пятью галактиками, и отныне будет подчиняться вам, – он резко посерьёзнел и склонил голову.

Усмешка вмиг исчезла с моего лица.

– Благодарю вас, Хорн, – я пожал ему руку в знак искренней признательности.

Не знаю, что представлял из себя этот мужчина, светящийся от радости после спасения, но за ним начали подтягиваться остальные дворяне. Они парами выстраивались в очередь, чтобы подойти ко мне и поклясться в верности. Я был не то, что польщён, а ошеломлён. Моя мать, сама того не ожидая, резко изменила соотношение сил в нашем противостоянии. И теперь господа готовы поддержать меня, невзирая на последствия. А без поддержки дворян не может быть и самого верховного правителя. Королева хотела нас уничтожить. Одним разом всех. И эта жестокость поражала. Как можно пытаться убить своих же союзников? Хотя, что говорить про дворян, когда мать ради идеологии готова убивать собственных детей.

Следующие очереди выстроились к портативным спутникам, но лично для меня Элиз принесла спутник из своих покоев, тот самый, что я когда-то подарил ей ещё на Земле. Весь мир должен увидеть это. Громадный кратер остекленевшей земли, простирающийся до горизонта. И единственный спасённый клочок суши на возвышении.

Я взял с собой одного Люциуса, и мы забрались наверх высокой башни. Я отправил в ночное небо за куполами всего один светошар, он состоял из чистого света, и только его пропускали защитные поля. Окрестность осветилась мутными очертаниями. Включили трансляцию. И весь мир смотрел на меня, отделённого от выжженной и радиоактивной земли двумя слоями куполов. Мы показали всё, включая сохранившиеся обломки леденящих ракет внизу. А после я яростно прокричал: «Такого правителя вы хотели? Такого, кто сожжёт ваш дом дотла? Посмотрите на это безумие!» – и после секундной паузы спокойно добавил: «Спасибо мать, я никогда не забуду, как ты уничтожила наш дом. Не сомневайся, я уничтожу твой!» Трансляция закончилась, но безумие внутри меня лишь нарастало.

Моё собственное энерго-поле накопило слишком много энергии, и от неё вновь пришлось избавляться. Высоко над замком показались огни очередного корабля в ночном небе. В небе, где не осталось даже облаков. Злость застыла громадным комом в горле и сдавливала гортань. Я расширил своё поле всего на несколько метров, чтобы оно выступало над голубым свечением реверсного. Следующий удар был за мной. От вершины моего красно-искрящегося купола показался отросток, чем-то напоминающий молнию. Я вложил в него всю лишнюю энергию и направил к кораблю. «Огненная стрела» мгновенно ринулась высоко наверх, следуя за траекторией судна. И в следующий миг в пыльном небе показался пылающий шар взорвавшегося корабля.

Я обречённо посмотрел за купола, если их убрать, – то радиация убьёт всех, кроме меня. Но не осталось сил решать этот вопрос. Тело было измотано, и мне хватало сил, только чтобы ходить. Благо, атак больше не последовало. И мы «чудом» остались живы.

Через несколько часов абсолютно все собрались на клочке сохранившегося внешнего двора, буквально двадцать метров до купола, после которого виднелась выжженная остекленевшая пропасть в ночной темноте. Окрестности поблёскивали еле заметным зеленоватым свечением радиации. Перегруженный от внешней радиации барьер реверсного поля журчал, напоминая о нашей уязвимости.

Все, у кого были с собой чёрные одежды, переоделись в траур. В том числе и Элиз, стоявшая рядом со мной, всего в шаге от купола, в метре от смертельной опасности за ним. Люди держали в руках старинные свечи, столько, сколько смогли найти в замке. Я видел слёзы на их лицах. И сам не скрывал траура по всем, кто оставался сегодня за куполом. Что-то мне подсказывало, что землетрясение было вызвано подобными термоядерными ударами по всей планете. Мы не знали, сколько городов выжило, связи с ними не было. Пробуждалось отчаяние.

Больше двухсот дворян со свечами и тысячи слуг выстроились на сотни метров внешнего двора. Пока свечи горели, люди хором пели молитву упокоения душ. Плавно, с горечью. Мы с Элиз не знали её, поэтому стояли молча, из уважения к усопшим, не изображая знатоков. По щеке Элиз покатились горькие слёзы, и мне самому хотелось заплакать. Свеча в руках моей новоиспечённой жены подрагивала. Тысячи, если не миллионы людей на планете, умерли ни за что. Умерли, чтобы превратить мою свадьбу в самые настоящие похороны.

Природа, будто услышав наше горе, стала оплакивать погибших вместе с нами. Внезапно пошёл дождь, прибивая к земле радиоактивную пыль. Но внешний купол не пропускал воду. Так она и струилась над нашими головами, будто планета рыдала горькими слезами.