3. Инструменты обмана

Как и любой способ деятельности, обман должен иметь для своего осуществления определённые инструменты, пользуясь которыми обманщик может создать у адресата обмана ложную картину действительности, которая, вводя в заблуждение, заставила бы его действовать так, как нужно обманщику. Таких инструментов у обмана много. Но самый известный – это мир знаков – тот мир, который создал человек, чтобы облегчить себе жизнь. Ни одно живое существо на земле, кроме человека, не выстраивает между собой и природой символическую среду в виде знаков. К этому миру принадлежат естественные и искусственные языки, денежные и дорожные знаки, ордена и медали, форменная одежда и знаки различия на ней, даже гербы и флаги – всё то, что отражает что-либо и этим чем-либо не является. Каждый понимает, что слово «дом» не есть сам дом, что денежная купюра – это бумажка, обозначающая отношения между людьми, что ордена и медали – это не металлические побрякушки, а знаки отличия, которыми отмечают некоторых из нас за заслуги перед государством. Как язык через ложь, так и другие знаки можно использовать как инструмент обмана тогда, когда они применяются не по своему прямому, истинному назначению.

В большинстве своём обман осуществляется с помощью лжи, не только как основного инструмента обмана, но и как единственного его элемента, особенно на уровне житейского общения, когда люди говорят не то, что воспринимают, чувствуют, думают и знают, а совершенно другое, высказывают неправду, для того чтобы ввести человека в заблуждение, создать неверное представление о действительности, создать ошибочное мнение о чём-либо и использовать их, эти неверные представления, в своих корыстных целях. Рассмотрению лжи как инструменту обмана посвящена глава II.

Обманывать, как уже отмечалось ранее, можно разными способами. В частности, такими как:

1) «обман ролью», когда обманщик выдаёт себя за милиционера, священника, нищего, работника собеса, когда он подделывается под тех, кто популярен, строя из себя демократа, аристократа, христианина;

2) «обман событиями», которые инсценирует обманщик, – аварию, несчастный случай, кражу, нападение;

3) «обман состояниями», когда воспроизводят внешние проявления и признаки соответствующих состояний и свойств, для них нехарактерных в противовес истинным. Сюда относятся случаи, когда люди прикидываются спящими, больными, усталыми, обиженными, оскорблёнными, непонимающими, глухими, слепыми, хромыми, картавыми, любящими, неравнодушными, добрыми, трезвыми или, наоборот, – пьяными. Сюда же относится симуляция, заключающаяся в имитации болезни или отдельных её симптомов. Её мотивами могут быть получение определённых льгот, уклонение от исполнения обязанностей и избегание ответственности, стремление привлечь к себе внимание, вызвать жалость и т. д. Здоровый симулирует болезнь, чтобы получить больничный лист или инвалидность и на её основе пенсию. Ребёнок симулирует недомогание, чтобы не делать уроки и не ходить в школу или, может быть, чтобы вызвать жалость у родителей. Военнообязанный симулирует болезнь, чтобы избежать призыва в армию. Преступник косит под психического больного, чтобы избежать уголовного наказания, и т. д.

Интересный пример обмана такого рода приводит профессор П. В. Симонов:

«На всю жизнь я запомнил тщедушного мальчишку, с которым предпочитали не связываться отборные силачи нашего класса. “Уйди, покалечу, – вопил он во время драк, зажав в руке булыжник, – я за себя не ручаюсь”. – “Псих, – говорили о нём ребята, – убьёт и отвечать не будет. У него справка из психоневрологического диспансера”. А “псих” бесчинствовал. Ему ничего не стоило оскорбить учителя, швырнуть книгой во время урока в классную доску. Когда приходили завуч или директор, “псих” начинал трястись, плакать, продолжая выкрикивать бранные слова, немыслимые в присутствии взрослых. Почему-то его не исключали, и каждый новый скандал только усиливал ореол исключительности этого малолетнего тирана. Однажды к нам в класс пришёл новичок. Он не был ни смелее, ни крепче других, он просто не знал, что в классе есть “псих”. В первой же стычке, когда скандалист выхватил перочинный нож, новичок вывернул ему руку и деловито стал возить “психа” носом по крышке парты. Потом повернулся спиной и, не оглядываясь, пошёл на своё место. Класс замер: сейчас произойдёт непоправимое, “псих” ударит новичка ножом… Но этого не случилось. Жалкий и растерянный, гроза школы сидел за партой, хлюпал носом и выкрикивал угрозы, в которые не верил сам…» (Симонов П. В. Болезнь неведения. – М., 1967. – С. 7).

Возможно также поведение, противоположное симуляции, – диссимуляция, при которой человек скрывает симптомы болезни, которые создают объективно или субъективно неприемлемые для него ситуации.

Человеку необходимо выписаться из больницы.

Врач, к которому он обратился с просьбой о выписке, спрашивает его: «Больной, как вы себя чувствуете?»

Пациент: «Прекрасно, доктор». А на самом деле сердце жмёт, и под лопаткой слева колет, но как нужно на работу! И уходит он из больницы, чтобы вскорости вернуться обратно.

Или ситуация при прохождении периодического медицинского осмотра, которому подвергаются лица вредных и опасных профессий: водители транспорта, электрики, газовики, верхолазы, шахтёры и многие другие. «Что-то не то со здоровьем, но до пенсии всего год осталось, потерплю, а там видно будет», – думает работник и лжёт, что всё в порядке.

Мы осудим его? Мы – возможно, а он себя? Необходимость? Что заставляет его рисковать здоровьем или даже жизнью? Он выбирает, и Бог ему судья.

Одна из разновидностей «обмана ролью» – приписывание человеком себе такой социальной роли,^[3] которая на самом деле ему не принадлежит.

Исполнение различных ролей – это естественный и необходимый способ поведения людей в зависимости от их статуса или позиции в системе межличностных отношений. Обман же ролью осуществляется тогда, когда человек выдаёт себя за другого, приписывает себе статус и качества, которыми он не обладает. С начала 90-х годов мы могли не раз наблюдать, как притворяются, подделываются, перекрашиваются, маскируются под демократа, аристократа, христианина лица, не являющиеся таковыми. Особенно ярко это проявляется в массовом порядке среди политиков, которые поворачиваются туда или сюда, в зависимости от того, куда дует ветер, чтобы он только не дул в лицо.

Обман ролью – любимый приём всевозможного рода мошенников, авантюристов, аферистов и проходимцев. Вспомним бессмертного Остапа Бендера, литературного героя из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова. Бендер выступает то инспектором пожарной охраны, то гроссмейстером, то сыном предводителя дворянства, то женихом мадам Грицацуевой, то доверенным лицом отца русской демократии и особы, приближенной к императору.

В своё время бродили по Руси юродивые – глуповатые, психически больные люди, которым людская молва приписывала дар прорицания. Попадались среди них и лжеюродивые, прикидывающиеся дурачками, невменяемыми, обиженными судьбой нищими, вызывающими у людей жалость и неплохо спекулирующими на ней. Приведём описание такого лжеюродивого, Ксенофонта Пехорского, донесённое до нас из XIX века знатоком народной русской культуры и быта И. Г. Прыжовым:

«Он был крестьянин, жил работником на постоялом дворе и, соблазнённый примером Ивана Степаныча, променял труды, хотя тяжёлые и неприбыльные, но честные, на лёгкое и выгодное, но подлое добывание денег юродством. Сметливый мужик, он понял, как и чем можно действовать на людей. Здоровый человек лет тридцати, он вдруг предстал болящим, постящимся, стал ходить босиком с большою палкою в руках, с непокрытою головою и начал говорить тёмные речи, вполне уверенный, что на его век станет дураков, которых бы он руководствовал на пути к спасению.

Из деревни он пришёл в Москву, а тогда в Москве было холерное время, в которое чернь особенно падка на таких фокусников. И начал он лжеюродствовать. Водки не пил, по ночам читал книги и в речи свои вставлял тексты из писания; чаю пил мало, да и то не иначе, как с деревянным маслицем от лампадки, смотрел вниз, вздыхал и с горничными не заигрывал, как обычно делают все лжеюродивые, одним словом, выдержал себя, как следует быть смиренному человеку. Раза три он ходил на богомолье, собрав предварительно деньги на вспоможение скитам и монастырям; но так как у него, по случаю, карманы были очень длинны, то и неудивительно, что набранные деньги и оставались там навсегда… Промыкав такую жизнь года с три и видя, что холера прошла и доходов становится всё меньше и меньше, отец Ксенофонт решился раз пересчитать свою казну, нашёл в ней тысчонку-другую и, подумав маленько, в одно прекрасное утро скинул с себя послушническое платье и оделся опять мужиком. Теперь он прасол, женился и живёт припеваючи, рассказывая под весёлую руку о своих похождениях между московскими купчихами и барынями, величая каждую по имени, отечеству и призванию» (Прыжов И. Г.