Цитаты из книги «Нас всех тошнит. Как театр стал современным, а мы этого не заметили»

Эдинбург – сравнительно небольшой город, это подтверждает тенденцию основывать европейские фестивали искусств в маленьких городах, таких как Авиньон, Зальцбург или Байройт. После войны он оказался в значительно меньшей степени повреждён бомбёжками

Его основал оперный импресарио Рудольф Бинг, бывший к тому моменту директором Оперного фестиваля в Глиндебурне и побывавший индендантом оперных театров в Германии.

Международный фестиваль искусств в столице Шотландии появился в том же году, что и Авиньонский, и, в общем, на той же почти ренессансной поствоенной волне энтузиазма по поводу объединяющей силы культуры и искусств.

Специально для Авиньона в 2008 году Ромео Кастеллуччи поставил один из самых громких своих проектов – трилогию Inferno, Purgatorio, Paradiso по мотивам «Божественной комедии» Данте.

В последние почти тридцать лет Авиньон собирает такого рода спектакли, которые удивительным образом балансируют на грани масштабной формы, новации и относительной понятности для массовой аудитории. В 1985 году там показали культовый девятичасовой спектакль Питера Брука «Махабхарата» по мотивам индийского эпоса. Именно на Авиньонском фестивале прошла мировая премьера оперы Роберта Уилсона и Филипа Гласса «Эйнштейн на пляже», радикально изменившая европейский театр, а точнее, наглядно закрепившая и расширившая уже наметившиеся изменения.

Стало расширяться пространство эксперимента и синтетического театра, в Авиньоне стали показывать работы, радикально разрывающие с эстетикой времён Вилара, к танцу и кино прибавились другие типы искусств – читки поэзии и выставки современного искусства.

Причиной того, что Авиньонский фестиваль почти сразу стал обязательным к посещению театральным событием и к текущему моменту разросся до главного театрального фестиваля мира, прежде всего была, кажется, открытость Жана Вилара к любой коммуникации, его демократический настрой и готовность делиться властью. Он легко делегировал полномочия и сотрудничал с массой людей; эта его открытость сложным образом трансформировалась в уязвимость в ходе политических событий в Европе в 1968 году.

В 1966 году Вилар приглашает Мориса Бежара, таким образом впервые вводя в программу фестиваля танцевальное искусство, а в 1967-м в программе появляется «Китаянка» Жана-Люка Годара, открыв кинематографическую часть фестиваля. За эти два года Вилар открывает ещё две сценические площадки и именно в 1966-м, на двадцатую годовщину, Авиньонский фестиваль становится международным, начиная сокращать количество французских постановок в программе в пользу импорта. Сегодня ситуация такова, что французская часть – самая малоинтересная из всего, что Авиньон предлагает.

Вилар хотел сделать фестиваль комфортным местом для широкой публики – он протестовал против элитизма и закрытости театра, против его сосредоточенности в ограниченном числе культурных столиц и недоступности массовому зрителю. Надо понимать, что в то время позволить себе пойти в театр могли только те, кто буквально мог себе это, то есть обеспеченные люди. Его борьба за демократический театр проходила и на художественном уровне, и на институциональном. Вилар вёл постоянные переговоры с муниципальными властями о дополнительных субсидиях для снижения цен на билеты, а также постоянно вплетал в программу фестиваля множество бесплатных событий и концертов.

Там нет занавеса и бессмысленно выстраивать декорации – сам дворец уже представляет собой тотальную декорацию. В таких условиях был поставлен виларовский «Ричард II» – аскетичный по части реквизита и декора, но насыщенный впечатлениями, создаваемыми музыкой, цветом и светом. В следующем году «Неделя искусств» превращается в Авиньонский фестиваль, дата события смещается с сентября на июль, а Жан Вилар становится его директором.