После парада в полку шли ежедневные полеты почти без выходных, и почему-то в воскресенье они были наиболее интенсивными, как, например, 18 мая, когда они продолжались с 6.00 до 20.25. Правда, на следующий день, в понедельник, полетов не было. Вместо них, наверное, для разрядки проводились соревнования по волейболу. Но во вторник с 5.00 вновь полеты и последняя перед войной воздушная стрельба, результаты которой, судя по летной книжке Урвачева, остались неизвестными:
«20.05.41, КБП-41 упр. № 13, стрельба по воздушным целям. Количество выпущенных пуль – 60. Утерян конус».
Воздушная мишень – полотняный конус, который буксировался на длинном тросе за самолетом, был утерян в связи с тем, что в него на И-16 врезался младший лейтенант Алексей Макаров, для которого это закончилось вынужденной посадкой.
В связи с продолжающимся обучением прибывших в полк выпускников летных школ в мае в летной книжке младшего лейтенанта Урвачева записей о многочисленных вывозных полетах с ними на учебно-тренировочном истребителе, как правило, более десятка в день:
«29.05.41, УТИ-4. Вывоз летного состава, 19 полетов, 1 час 37 минут».
Одновременно он летал по курсу боевой подготовки на И-16 и по программе переучивания на МиГ-3, иногда пересаживаясь в течение дня с одного самолета на другой:
«15.05.41, И-16. КБП-41, упр. 28, 13, 4 полета, 3 часа;
15.05.41, МиГ-3. Программа переучивания упр. 4, 1 полет, 50 минут».
Всего за месяц до начала войны Урвачев приступил к освоению на МиГе курса боевой подготовки:
«22.05.41, МиГ-3. КБП-41, упр. 5, 3 полета, 2 часа 10 минут».
Рассказывая об этом времени, он удивлялся: «Перед войной у нас с мая отпуска отменили, мы были на казарменном положении и с аэродрома не уходили, а офицеры западных округов ехали через Москву в отпуск на юг». Очевидно, об этом надо помнить, рассуждая о том, за что в начале войны было расстреляно командование западных округов.
А личному составу 24-й иад с апреля были запрещены даже увольнения в «городской отпуск» – на выходные дни. Тем не менее командир полка Леонид Рыбкин разрешил все-таки «увольнять <…> тех, кто имеет билеты в театр», полагая, видимо, что театр укрепляет морально-волевые качества пилотов, один из элементов их боевой подготовки.
В конце мая командир полка приказом распределил самолеты между летчиками. За помощником адъютанта 1-й эскадрильи младшим лейтенантом Урвачевым был закреплен самолет, имевший заводской № 24–48. Поскольку МиГов в полку было 27, а летчиков, согласно штатам предвоенного времени, 65, за другими летчиками были закреплены «ишаки». Кроме того, в приказе имелось примечание: «Летчики, не имеющие самолетов И-16 и МиГ-3, проходят летную подготовку на самолетах своего звена». То есть летчиков в полку было больше, чем самолетов.
9 июня наземная команда полка выехала в летние лагеря Липицы – аэродром в пойме Оки недалеко от Серпухова. Через три дня туда перелетели летчики, и в последнее мирное воскресенье перед войной 15 июня начались полеты, продолжавшиеся с 6.00 до 20.00 часов. Летчики приступили к высотным тренировкам на МиГах. Начав с 5000 м, они постепенно, набирая в каждом последующем вылете по 500 м, поднимались на все большую высоту.
Через день полеты вновь шли от рассвета до заката, а затем ночью с 22.00 до 1.00 уже следующего дня. 19 июня в полку четверо летчиков выполнили полеты уже на высоте 6000 м, а другие четверо – на 7000 м. До потолка самолета оставалось еще 4500 м, а до начала войны – всего два дня. Но накануне войны, 20 и 21 июня, полетов не было – шел дождь.
За день до войны для укрепления противовоздушной обороны Москвы на основе 24-й дивизии был сформирован 6-й истребительный авиационный корпус (иак) под командованием полковника И. Д. Климова. В состав корпуса вошли 11 истребительных авиаполков, где имелось 389 истребителей, в том числе – 170 МиГ-3. Из них в 34-м иап было 27 МиГов и 38 истребителей И-16. Исследователи отмечали: «Ряд полков 6-го иак – 11, 16, 27, 34-й – составляли гордость ВВС Красной армии. <…> По уровню боевой подготовки, налетанных часов их летчики <…> заметно превосходили своих сослуживцев по корпусу. Еще до рождения советской гвардии под Москвой появились отборные части».
22 июня в журнале дневника полка не чернилами, как обычно, а карандашом торопливо записано: «В связи с выступлением Германии против Советского Союза была объявлена боевая тревога в 5.00 командиром дивизии». Ночью летчики полка совершили 24 вылета на прикрытие Серпухова. А через день поступил приказ: новое место дислокации – аэродром Внуково, куда вместе с другими летчиками на МиГах перелетел и Урвачев:
«24.06.41, МиГ-3. Перелет Липицы – Внуково, 1 полет, 40 минут».
Часть полка на И-16 осталась в Липицах, где через два дня капитан Вера Ломако попала в летное происшествие. На высоте 15 м после взлета «обрезало» мотор, и при ее попытке развернуться самолет зацепился крылом за землю: «Самолет подвергся поломке. У летчика поцарапано лицо». В начале октября Вера вместе с майором Мариной Расковой приступила к формированию трех женских авиационных полков и в одном из них, 586-м истребительном[4], стала командиром эскадрильи.
Тем временем во Внуково у младшего лейтенанта Урвачева первый боевой вылет:
«26.06.41, МиГ-3. Вылет по тревоге, 1 полет, 30 минут, высота 6 тыс. м».
Таким образом, война для него началась, когда он имел за плечами полтора года службы в строевом истребительном авиационном полку, 695 полетов с общим налетом 147 часов, в том числе на МиГе – 27 полетов и 13 часов. То есть его общий налет был все еще значительно меньше, чем у выпускника немецкого летного училища. Однако качество подготовки пилота должен был показать начавшийся экзамен – война.
У Георгия Урвачева, как и у других летчиков полка, почти ежедневные вылеты «по тревоге» и дежурство в воздухе на высотах более 5000 м. В одном из таких вылетов едва не погиб его однокашник по школе летчиков и друг Николай Тараканчиков. При взлете «сдал» мотор на его самолете, который упал в лес и разбился в 5 км от аэродрома. Николай получил тяжелые ранения и был отправлен в госпиталь. В полк он вернулся только два месяца спустя: «Считать прибывшим из отпуска по болезни и приступившего к своим обязанностям младшего лейтенанта Тараканчикова Н. Е. с 16.9.41».
В Московской зоне ПВО первый «Юнкерс-88» был обнаружен постами воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) 1 июля над Вязьмой. Через сутки вражеские самолеты появились в районе Ржева, Калинина и Великих Лук, где перехватчики Московской ПВО открыли боевой счет. Летчик 11-го иап лейтенант Степан Гошко вылетел с аэродрома Великие Луки на самолете Як-1, таранил немецкий разведчик «Хейнкель-111» лейтенанта Майера из эскадры «Легион «Кондор» и приземлился с поврежденным винтом. Чуть позже на подходе к столице был сбит Ю-88, а 4 июля первый вражеский самолет-разведчик все-таки достиг западной границы Москвы.
Всего за первые три недели июля в Московской зоне ПВО было зафиксировано около сотни немецких самолетов, которые вели разведку железнодорожных перевозок, аэродромов, системы ПВО и других военно-промышленных объектов. Иногда они бомбили железнодорожные составы и колонны автомашин в районах Ржева, Торжка, Волоколамска. Но перехватить эти самолеты было непростой задачей. Так, 8 июля «Юнкерс» прошел на высоте 7000 м по маршруту Вязьма – Гжатск – Можайск – Кубинка – Внуково – центр Москвы и ушел в сторону Ржева. На его перехват поднимались 19 истребителей из различных полков, в том числе из 34-го иап, но найти и атаковать противника им не удалось.
Вскоре войска вермахта в ходе наступления вышли на рубежи, откуда бомбардировщики люфтваффе могли в течение ночи достичь Москвы и вернуться на аэродромы базирования. С этой целью на аэродромах Даугавпилса, Минска, Бобруйска, Орши, Витебска, Бреста, Барановичей и других была создана авиационная группировка, в состав которой вошли бомбардировочные эскадры «Хольцхаммер», «Блитц», «Генерал Вефер», «Левен», «Легион «Кондор», «Гриф», KG28 и авиагруппа «Викинг» – всего 300 бомбардировщиков «Юнкерс-88», «Хейнкель-111» и «Дорнье-215».
На аэродромах ПВО Москвы находились в боевой готовности 11 истребительных полков 6-го иак. Зона их действия начиналась на рубеже в 120 км от Москвы и в радиусе 25–30 км вокруг нее сменялась зоной огня зенитной артиллерии. Прожекторные станции создавали световые поля, обеспечивая действия истребителей, и освещали цели зенитчикам. Центр столицы кроме зенитчиков прикрывали также привязные аэростаты заграждения.
21 июля в 21.00 с постов ВНОС в районе Смоленска поступили первые сообщения о приближении большой группы самолетов противника. Когда они подошли к рубежу Ржев – Вязьма в 200 км от Москвы, первыми взлетели летчики 11-го и 34-го, а следом еще трех полков 6-го истребительного авиакорпуса. В налете, который продолжался пять часов, участвовало около 250 немецких бомбардировщиков, шедших четырьмя эшелонами с интервалом 30–40 минут на высотах от 1000 до 4000 м.
Отражая налет, истребительные полки ПВО совершили 173 самолето-вылета, и в том числе 34-й полк – 18 самолето-вылетов на МиГах и 5 – на И-16. В них участвовали самые опытные летчики полка Леонид Рыбкин, Дмитрий Ледовский, Виктор Гридин и другие. Сбитые самолеты противника были занесены на счет Михаила Трунова, Анатолия Лукьянова и Николая Щербины. Но подтверждений о падении этих самолетов не поступило, и командир полка в донесении о каждом из них осторожно указал: «Можно полагать самолет сбитым»
О проекте
О подписке