3.

– Пожалуйста, не делай изумленное лицо, – попросила Диана. – И не вздумай травить идиотские анекдоты о блондинках!

Имидж она поменяла кардинально: цвет и длина волос, одежда, походка и жесты, – всё другое. Пожалуй, теперь соглядатаи из «форда-седана» не сумеют опознать пассажирку задрипанного «фиата»…

Хотя их, соглядатаев, не видно и не слышно. По крайней мере, Лесник, отправляясь на встречу с Валевски, на предмет слежки проверился весьма тщательно, но ничего подозрительного не заметил. Конечно, эшелонированную и оснащенную самой современной техникой «наружку» – окажись вдруг такая в Эсбьерге – засечь практически невозможно. Но в таких случаях Лесник привык полагаться на свое редко подводившее чутьё, а оно докладывало: всё чисто…

– В библиотеке управилась быстрее, чем планировала, – объяснила Диана, поняв, что анекдоты про блондинок не прозвучат. – Компьютеризация библиотечного дела добралась и сюда, не пришлось рыться в пыльных подшивках, выискивая упоминания об Азиди. Запустила поиск – и, пожалуйста, результаты на экране. Нажала клавишу – и тут же всё переведено на английский. В общем, нашлось время немного заняться собой.

Похоже, она ожидала комплиментов своей новой внешности. Но Лесник спросил о главном:

– Отыскала что-нибудь интересное?

– Почти ничего… В колонках здешней, с позволения сказать, светской хроники за последние несколько лет регулярно появлялись упоминания о чете Азиди, присутствующей на тех или мероприятиях. Но в последние полгода он отчего-то прекратил выезжать в свет и принимать гостей, живет очень уединенно.

– Не иначе как просветление на него снизошло, – буркнул Лесник. – Ударился в религию предков по отцовской линии. Фру Азиди в чадре в эти полгода кому-нибудь на глаза попадалась?

Диана шутку никак не оценила, сухо продолжив излагать добытую информацию:

– В разделе «Происшествия» – два или три случая аварий его судов: ничего серьезного, траулеры не тонули, люди не гибли… Но один факт, достаточно свежий, тебя наверняка заинтересует. Тебя ведь ничего, кроме нашего арабо-датчанина, не интересует.

И она демонстративно замолчала.

– Тебе очень к лицу светлый цвет волос, – вздохнул Лесник. – И этот брючный костюм… И вообще ты стала похожа на принцессу Диану…

– Ну наконец-то… Ладно, слушай: не далее как месяц назад у Юхана Азиди дела пошли неожиданно хорошо – увеличил свою флотилию маломерных судов чуть ли не втрое. Было пять траулеров – стало четырнадцать. И это при том, что рыбный бизнес здесь фактически умирает. Что скажешь?

Ну что тут сказать… Четырнадцать плавсредств. Надо понимать, четырнадцать непонятных приборов из контейнера – для них…

– Значит, Азиди не посредник, – медленно сказал Лесник. – Настоящий получатель, – по крайней мере, технической части груза. И груз этот может оказаться вовсе не по нашему профилю… Представь: друзья-мусульмане в России умыкнули для Юхана какое-либо ноу-хау, конверсионную разработку, пригодную для коммерческого использования… Например, аппаратуру, способную обнаруживать как подводных диверсантов, так и рыбьи косяки в Северном море…

– Сам-то в такое веришь?

Лесник не верил.

4.

Длившееся почти двое суток посменное наблюдение за двухэтажным особняком Юхана Азиди позволило установить один-единственный факт: арабо-датский судовладелец – человек весьма скрытный. Что, конечно же, криминалом не являлось, но на определенные размышления наводило.

Из дома господин Азиди выходить не желал категорически, равно как и принимать у себя посетителей. Три попытки лично встретиться с ним якобы по вопросам бизнеса тоже успеха не имели – весьма крупные и заманчивые коммерческие предложения, рассмотрением коих, по мнению Лесника, должен был заниматься сам глава фирмы, немедленно переадресовывались вице-директору.

Ну и как в таких условиях выйти на дистанцию, необходимую для допроса с применением активной суггестии?

Единственный выход – заявиться в дом абсолютно незваными гостями и привести телохранителей и охранные системы в состояние, не позволяющее помешать вдумчивой беседе с хозяином.

Похожий план действий Лесник предложил в отправленном Юзефу рапорте. Но обер-инквизитор в ответном послании категорически запретил подобную самодеятельность.

Случись такое в старое доброе время, когда Лесник работал в одиночку, – он бы, пожалуй, рискнул нарушить запрет. Победителей не судят… Но Диана куда более дисциплинированно относилась к директивам начальства. Не зря, ох не зря обер-инквизитор определил ее в постоянные напарницы излишне своевольному подчиненному…

Придется подбираться к господину Юхану медленно, осторожно, сужающимися кругами, – словно акулы к качающейся на волнах жертве кораблекрушения. Вот только бы не оказались у этой «жертвы» зубки подлиннее, чем у морских хищниц.

5.

От кого – в незнакомом городе и незнакомой стране – можно узнать подробности из жизни весьма скрытного владельца и по совместительству директора небольшого рыбодобывающего предприятия? Подробности, не освещаемые газетной хроникой? От его подчиненных, разумеется.

Когда подчиненные охотнее всего перемывают косточки начальству? Естественно, в процессе совместного потребления горячительных напитков.

Где оное потребление чаще всего имеет место? В ближайших от места работы или службы питейных заведениях.

Таков закон жизни, и не важно, происходит ли дело в России или на загнивающем Западе, много десятилетий формировавшем принципы корпоративной этики…

Подобными рассуждениями руководствовался Лесник, направившись в расположенную в непосредственной близости от Эсбьергского рыбного порта забегаловку. Впрочем, выглядело заведение, именовавшееся «У Старого Боцмана», вполне прилично.

Над стойкой возвышался рыжебородый мужчина – и его роскошная борода отчего-то показалась Леснику приклеенной.

– Да, я и есть старый боцман, – подтвердил мужчина и демонстративно поправил висящую на груди латунную боцманскую дудку. – А вам нужен кто-то еще?

– Нет, Теодор Валевски направил меня именно к вам.

– Старина Тео? – оживился боцман с дудкой. – Давненько не видал его… И как он поживает? Все ищет свои призраки?

– Превосходно поживает! – улыбнулся Лесник. – Дай Бог всем нам так поживать в его годы… И призраки ищет, как же без этого?

– Да, вот и я всегда говорил своей жене Яне: если человек чем-то так увлечен, то это навсегда, до могилы…

Коли уж речь зашла о жене, решил Лесник, – некое взаимопонимание достигнуто. (Интересно, какая она, Яна Боцман? Небось, этакая белокурая валькирия, настоящая боевая подруга викинга…) И сказал:

– Валевски говорил, что именно в вашем заведении я могу узнать кое-какие подробности об одном человеке. О Юхане Азиди.

Бармен пожал плечами.

– Что-то все подряд стали интересоваться этим красавчиком…

– Меня кто-то опередил? – Лесник постарался изобразить тревогу на лице. – У нас с компанией господина Азиди назревает крупная коммерческая сделка, и конкуренты совсем нежелательны. Не припомните, кто именно занимался расспросами?

– Визитку он мне не вручал, – вновь пожал плечами бармен. – И приветов от Валевски, кстати, не передавал… Поэтому я сказал ему чистую правду: Юхан Азиди у меня не выпивает, так что и говорить не о чем. А кто такой, откуда, – понятия не имею. По-датски говорит, но нездешний, судя по выговору – немец.

– А-а-а, вот оно что… – понимающе протянул Лесник, ровным счетом ничего не понявший. И кивнул – дескать, они самые, конкуренты проклятые…

– На какой машине он приезжал, не заметили?

– Не заметил…

– И давно это было?

– Да недавно совсем, двух месяцев не прошло.

М-да… Несколько иной темп жизни в глухой провинции, слишком мало событий происходит – и два месяца для здешних обывателей «совсем недавно».

Так что же за «конкуренты» интересовались господином Азиди? Не шустрые ли ребята из серого «форда»? Лесник задал Боцману еще пару вопросов, но ответы ничуть не прояснили дело. Затем вновь вернулся к главной цели своего визита. Оказалось, что в последние две недели к Старому Боцману каждый вечер наведывается некий оставшийся без работы моряк – до недавнего времени служивший старшим помощником на одном из судов Азиди.

Ну что же, если бывший старпом обижен на бывшего своего хозяина – источник информации идеальный. А судя по всему, так оно и есть, – не просто найти работу в умирающем бизнесе, да еще в середине сезона.

– Все его называют папаша Колен, – пояснил Боцман. – И вы будете называть, как только разопьете с ним бутылочку. Пока присаживайтесь, закажите чего-нибудь, скоро он должен заявиться.

Па-а-анятно. Для любого бармена любой перешагнувший порог бара человек в первую очередь потенциальный покупатель, от кого бы ни передавал приветы.

– Что будете брать – пиво, коктейль или что-нибудь покрепче? Кстати, у нас прекрасный выбор водки. Прямая поставка из России! – Боцман с гордостью указал рукой на полку за спиной. Там громоздилась целая батарея бутылок самых причудливых форм, оснащенных яркими крикливыми этикетками – «Rasputin» и просто «Putin», «Yeltsin», «Smirnoff», «Zjuganoff» и что-то еще. На каждой этикетке красовалась соответствующая физиономия.

Поколебавшись, Лесник выбрал «смирновскую» и стал ждать папашу Колена. Не самое скандинавское имя, кстати. Больше похоже на французское. Впрочем, Валевски говорил, что составы экипажей здешних рыболовных судов весьма интернациональны – кроме собственно датчан, хватает жителей других скандинавских стран, немцев, британцев, поляков, голландцев… Языковый барьер встать перед Лесником не мог, любой местный рыбак способен объясниться на немецком или английском.

Время шло. «Смирновская» медленно убывала. Число посетителей, наоборот, увеличилось. Но папаша Колен упорно не желал появляться на горизонте и объясняться с Лесником на немецком или английском. Равно как и на французском, которым Лесник вообще-то не владел…

Наконец к его столику подошел Боцман, только что о чем-то поговоривший с компанией сидевших в углу рыбаков.

– Старина Колен, похоже, задерживается… – сказал он. – Странно, в последнее время по нему можно было часы проверять. Но сейчас к вам подсядет парнишка, Мартин, плававший вместе с Коленом, и вместе с ним списанный на берег. И расскажет для начала одну историю – он ее в последнее время всем подряд рассказывает. Вы не обижайтесь, но я сказал, что выпивка за ваш счет.

…Мартин оказался совсем молодым, лет двадцать с небольшим, и юношеское его лицо было густо усыпано веснушками. А история его звучала так:

– Все началось с того, что тем вечером мне абсолютно не шла карта…