Цитаты из книги «Русское родноверие. Неоязычество и национализм в современной России»

Нелишне напомнить, что Ю. Сергеев – непростой писатель. В те годы, когда он издавал свою книгу, он был членом правления Союза писателей России, а также членом Думы русского национального Собора (Геллер 1996: 283).

уже известных нам С. Т. Алексеева «Сокровища Валькирии» (М., 1995) и «Сокровища Валькирии-2» (М., 1997) и Ю. В. Сергеева «Княжий остров» (М., 1995), а также Е. Я. Гуляковского «Красное смещение» (М., 1996). Пытаясь с самого начала заинтриговать своего читателя, писатель Алексеев создает в своих книгах впечатление страшной секретности, окружающей полученные им якобы из недр КГБ сведения о поисках «древних арийских сокровищ» и «утраченной Северной цивилизации». Его герой, полковник Русинов (Мамонт), был в молодые годы работником некоего секретного института, существовавшего при Министерстве обороны СССР и занимавшего– ся поисками древних сокровищ.

литературу писатели С. Т. Алексеев . Они верили, что в глубинах России (для Алексеева на Русском Севере, а для Сергеева в Сибири) еще сохранились скиты с «берестяными грамотами» («дощечками») или «пергаментными свитками», рассказывающими о Прави и Яви, Перуне и Свароге. Выставляя в неприглядном свете советского ученого, Сергеев давал понять читателю, что «бесценные древние рукописи» следовало всячески скрывать от ученых, якобы действовавших по указке НКВД и стремившихся к полному уничтожению оставшихся древних рукописей (Сергеев 1987: 142–143, 456–460)

Но если Жуков ограничился одним лишь рассказом, то его более молодые единомышленники вскоре начали писать об этом целые романы. Одними из первых миф о древних языческих письменах, якобы сохраненных «раскольниками-староверами» вплоть до наших дней, ввели в художе

В те годы в украинской литературе возникла целая школа, искусственно занимавшаяся оживлением интереса к древним «славяно-русам», их дохристианским верованиям, их исконным землям, которые обычно помещали в Северном Причерноморье («земля Трояна»), и их борьбе с заклятыми врагами. При этом в качестве последних византийцы постепенно теряли свои былые позиции, тогда как образ степных кочевников становился все более притягательным (Плачинда 1982а, 1982б; Шевчук 1980, 1989; Iванченко 1982, 1984,

Примером может служить повесть Р. И. Федичева «Пейзаж со знаками», по сути, посвященная реабилитации свастики. Герой повести, увлеченный народной вышивкой, искренне верит, что в незамысловатых крестьянских узорах зашифрована мудрость народа, дошедшая до нас от первобытных языческих времен. Он совершает далекое путешествие в русскую глубинку, где находит не только вышивки, передававшиеся «из рода в род», но и старушек, якобы сохранивших воспоминания о ритуальном смысле древних орнаментов.

Позднее эти представления Емельянова вылились в лаконичную отточенную формулировку: «Евреи – это профессиональные древние преступники, которые сложились в определенную расу» (Емельянов 1994). Любопытно, что именно эта версия происхождения евреев пришлась по вкусу А. П. Баркашову (Баркашов 1993б) и другим русским антисемитам (см., напр.: Петухов 1998а:

В. Емельянов. Его книга «Десионизация», вышедшая в 1979 г., тут же стала культовой среди русских национал-патриотов и оказала огромное влияние на сложение неоязыческих представлений о мире и истории, давших многочисленные побеги в 1990-2000-е гг.

До известной степени импульс такого рода литературе задал писатель В. А. Чивилихин (1928–1984) публикацией своего печально известного романа «Память», прямо направленного против концепции другого мифотворца-патриота Л. Н. Гумилева. В этом произведении пропагандировались фантазии сибирского археолога В. Е. Ларичева о древнейшей в мире цивилизации в Сибири, созданной, естественно, индоевропейцами, и о будто бы обнаруженном там палеолитическом календаре. Чивилихин не без удовольствия замечал, что и в долине Хуанхэ древнейшее население было представлено европеоидными индоевропе

якобы древнейшей азбуке, найденной на Балканах, датируя ее то III тыс. до н. э. (Щербаков 1992: 342), то VI тыс. до н. э. (Щербаков 1996 г: 289). На самом деле ни о какой азбуке там говорить не приходится ни в VI, ни в III тыс. до н. э. Что же касается «протописьменных знаков» балканской культуры винча IV тыс. до н. э., то вопрос о них остается открытым (Winn 1982). В любом случае они не имели никакого отношения ни к славянам, ни к «арийцам», которых тогда просто еще не существовало.