Цитаты из книг автора «Виктор Пронин»

На следующее утро шел дождь, и Ксенофонтов не торопился вставать, с наслаждением слушая шелест водяных струй, доносившийся с балкона. Время от времени где-то недалеко погромыхивало, в комнате вспыхивало голубоватое пламя, а он лишь плотнее заворачивался в одеяло, решив, что не встанет, пока не закончится дождь. Его новые обязанности в редакции позволяли свободнее распоря

На берегу, на пляже, из бокала Мы пили крепкое вино. А возле нас волна ласкала Песочно-галечное дно. К закату солнечного света, Почуяв бодрости приток, Я начал говорить про ЭТО, Ты ж стала говорить про то, Что я тебя совсем не знаю, Еще бы надо закусить, Что мужу, мол, не изменяю, Неплохо бы еще испить… Я взял еще. А к ночи где-то Вино дает обратный ток — Ты стала говорить про ЭТО, Я ж – ни про ЭТО, ни про ТО.

На берегу, на пляже, из бокала Мы пили крепкое вино. А возле нас волна ласкала Песочно-галечное дно. К закату солнечного света, Почуяв бодрости приток, Я начал говорить про ЭТО, Ты ж стала говорить про то, Что я тебя совсем не знаю, Еще бы надо закусить, Что мужу, мол, не изменяю, Неплохо бы еще испить… Я взял еще. А к ночи где-то Вино дает обратный ток — Ты стала говорить про ЭТО, Я ж – ни про ЭТО, ни про ТО.

Поезд дернулся еле заметно, и поплыли, поплыли станционные здания, столбы, телефонные будки, следуя каким-то странным приличиям, побежали вслед за вагонами женщины. Остались эти приличия с тех непозабытых времен, когда вот так же, под тревожные духовые марши провожали надолго, а то и навсегда, когда не просто поезд отходил от перрона, нет, вместе с ним уплывала прежняя жизнь, уезжали люди, без которых все дальнейшее теряло смысл. С тех времен прошло пятьдесят лет, но что это для обычаев! Годы только освятили их.

Виктор Пронин Разговорный жанр

Как быстро идет время, как ошарашивающе быстро оно уходит… И самое печальное в том, что ход его с каждым годом ускоряется. Если раньше ты не замечал, как исчезает день, неделя, то теперь точно так же не успеваешь считать проносящиеся сквозь тебя годы…

Подчеркнуто вежливая речь стала чем-то вроде издевки. К ней прибегают смеха ради, куражась и юродствуя.

надо признать – в конце второго тысячелетия, на восьмом десятке революции общение в нашей стране на всех уровнях сделалось настороженно-пренебрежительным. Человек покидает свою квартиру, сжимаясь и готовясь к отпору, будто он входит в дикие джунгли, наполненные ядовитыми змеями, кровожадными хищниками, ненасытными людоедами. Вхожу в учреждение, оставив на пороге и достоинство, и образование, и здравость мышления – все это может только повредить. Я замираю от ужаса, поднимая руку, чтобы остановить такси…

Может быть, в нас есть какие-то чувства, не чуждые остальному человечеству, но выразить их мы не только не умеем – не хотим! Более того, стыдимся чувств и, если уж они у нас появились, стараемся так выразиться, чтобы никто и не заподозрил наличие у нас трепетности в душе, преклонения перед особою противоположного пола.

Грубость проникла в наши души, бесцеремонность к чувствам ближних.