Там, где река Сура впадает в Волгу, шумел многолюдный военный стан. Вдоль обрывистого речного берега широко раскинулись холщовые шатры русичей. Поодаль, на степных лугах, виднелись разноцветные юрты печенегов, их крытые шкурами повозки на больших деревянных колесах без спиц.
В устье Суры на мелководье, среди камышей стояли бортом к борту несколько сотен славянских ладей со звериными головами. Некоторые суда, требующие починки, были вытянуты на прибрежный песок. Сизый дым от множества костров стлался над станом, вытягиваясь по ветру длинным шлейфом.
У печенегов состоялся совет, ханы решали, что им делать дальше. Святослав сговорил печенегов в поход на хазар, а сам затеял войну с буртасами. Теперь вот русы вознамерились воевать с волжскими булгарами. Непонятно, что затевает Святослав?
Старейшие из печенежских ханов Тугань и Хецу предлагали соплеменникам не помогать Святославу.
– Идти в набег самим! Не на булгар идти, а в Тавриду или за реку Днестр. Оттуда всегда с богатой добычей возвращались!
Вожди печенегов сидели в большой юрте кружком, поджав ноги калачиком. Это была юрта хана Туганя. Его слуги обносили всех присутствующих кумысом в небольших круглых чашах.
Хан Илдей помалкивал. У него незавидное положение: в прошлое лето войско Святослава разорило кочевья хана, разбросанные в верховьях Сейма и Северского Донца. Много печенегов тогда угодило в полон. До сих пор в плену у русов находятся сын и два племянника Илдея. Святослав выставил условие, что вернет плененных родственников Илдею, если тот поможет русичам одолеть хазар.
Ханы помоложе ждали, что скажет Куря, который, несмотря на молодость, уже обрел славу бывалого воина. Печенежская знать недолюбливала Курю. Куря захватил власть в орде Гилы вопреки степному обычаю, истребив двоюродных братьев. Куря был злопамятен, жесток и вероломен. Он не прощал никому ни обидного слова, ни косого взгляда. В окружении Кури было немало отъявленных преступников, изгнанных родичами из кочевий за кровавые злодеяния. Куря принимал к себе таких людей, чтобы использовать их в грязных делах.
Хан Куркутэ, отец Кури, был дружен с князем Игорем, отцом Святослава. Они вместе ходили в поход на ромеев и взяли несметную добычу. Хан Куркутэ погиб в сражении с хазарами. Вот почему Куря согласился помогать Святославу в его нынешнем степном походе.
Видя, что все в юрте ожидают его слова, Куря заговорил:
– Святослав хитер. Он желает не просто разбить хазар, но завладеть волжским торговым путем. Русы привыкли ходить по рекам на ладьях. Буртасы и булгары часто грабят русских купцов. Святослав решил положить этому конец. Я уверен, в этом походе можно будет неплохо разжиться. Русы умеют брать укрепленные города, печенеги этого не умеют. Именно в городах и собраны самые большие сокровища.
Слово Кури стало решающим. Совет ханов постановил: помогать Святославу и дальше. Печенежских ханов удивляло, что Святослав отправил к булгарам посла, уведомляя тех о своем намерении начать с ними войну. Печенеги так не поступали, у них было в обычае совершать на соседей неожиданные нападения. Ханы проявляли беспокойство, ведь булгары сильны, а если они еще и подготовятся к войне, то совладать с ними будет трудно.
– Это поход Святослава, – молвил Куря ханам, – пусть он воюет, как хочет. Главное, Святослав щедро делится с нами военной добычей. Лошадей и скот, захваченный у буртасов, а также пленников, Святослав поделил с нами поровну. Если булгары разобьют Святослава, это нам тоже будет на руку. Мы разграбим обоз русов и уйдем в степи.
Старейшие ханы только осуждающе качали головами, но спорить с Курей не смели. Вероломство было у Кури в крови. Все знали, как Куря поступил со своими двоюродными братьями. Он пригласил их к себе на пир и отравил всех.
Посольские поручения Святослав обычно возлагал на своего гридня Самоху, поскольку тот был сметлив умом и знал несколько чужеземных наречий. Один недостаток был у Самохи, за который ему частенько перепадало от князя. Самоха был падок на хмельное питье. В свое время Самоха объездил на купеческой ладье многие страны; родом он был из Чернигова. Всякая торговля получалась у Самохи в убыток. Даже если свершалась выгодная сделка, Самоха на радостях мог пропить весь барыш. Если же удачи в торговле не было, тогда Самоха пил с горя.
Отец Самохи был известным в Чернигове купцом. Видя, что от старшего сына проку мало, он отдал его в дружину Святослава, возлагая все свои надежды на младшего сына. В княжеской дружине Самоха прижился, как свой. Был он неприхотлив, крепок телом, имел сноровку и верный глаз.
Отправившись к булгарам, Самоха долго не возвращался назад. Воеводы ворчали, не иначе, дорвался посол до дармовой выпивки! А лето, между тем, приближается к своей макушке. Наконец Самоха объявился, и не один, а с несколькими знатными булгарами.
Булгарские вельможи поведали Святославу, что среди них давно созрел заговор против булгарского царя Талиба. Во главе заговорщиков стоит эмир Мумин. Талиб почти не выезжает из своей столицы, поэтому заговорщики никак не могут к нему подобраться. В окружении Талиба сплошь преданные ему люди, в основном чужеземцы. Угроза Святослава пришлась очень кстати для заговорщиков. Талиб непременно выступит навстречу русам со всем своим войском. Частью царского войска будет командовать Мумин, который уведет своих людей с поля битвы в решающий момент. Талиб потерпит поражение, а Мумин захватит власть в Волжской Булгарии. Чтобы Святослав поверил заговорщикам, те были готовы предоставить ему заложников из числа своих родственников.
Пешая рать Святослава на ладьях двинулась вниз по течению широкой волжской водой. Конные полки и печенежская орда двигались по берегу. При впадении в Волгу реки Свияги пешее русское воинство выгрузилось из ладей. Дозорные сообщили Святославу о приближении булгарского войска.
Булгары разбили стан у небольшого укрепленного городка Ошель. Оттуда было всего полдня пути до их столицы.
…Клонившееся к закату солнце окрасило гряды облаков ярким пурпуром, теплый ветерок разносил ароматы степных цветов. В воздух, чуть туманный от дыма костров, прокрался запах доцветающей сирени, кустившейся по берегам узкой извилистой речки. Один из ее притоков заполнял ров, идущий вокруг Ошельского городища.
Воеводы недоумевали, почему Святослав торопится со сражением? Русичи только-только расположились станом после долгого перехода, да и вечер вот-вот наступит.
– Вечерняя прохлада – самое лучшее время для сечи, – сказал Святослав. – И Ярило нам ныне пособит. – Князь кивнул на лучи заходящего солнца.
Русское войско стояло спиной к закату, а вот булгарам косые солнечные лучи будут явно слепить глаза.
Огромные скопища конных и пеших булгар перекрыли равнину от речного берега до городища. Частоколы копий, украшенные конскими хвостами, бунчуки на длинных древках, трепыхающиеся на нежном ветерке, бесчисленные ряды островерхих шлемов и круглых щитов с блестящей бляхой посередине – все это тонуло в шуме, порожденном лязгом доспехов, топотом ног и копыт, многоголосьем тысяч людей, сигналами боевых труб…
Русские ратники, устало опираясь на копья, взирали на то, как вражеские полчища темным потоком устремились на них. Над степью пронесся громогласный боевой клич булгар. Взлетавшие тучами булгарские стрелы втыкались в землю с небольшим недолетом. Святослав приказал своим пешцам пятиться назад при каждом залпе вражеских лучников.
Земля задрожала, когда конница булгар пошла вперед, напоминая своим видом бурный поток. Булгары обрушились на печенегов, сминая и тесня степняков к топкому речному берегу. Лица булгарских конников, закрытые кольчужной сеткой с прорезями для глаз, были совершенно неуязвимы для печенежских стрел. Панцири булгар из скрепленных друг с другом продолговатых металлических пластинок выдерживали удары печенежских сабель. В ближнем бою булгары ловко орудовали боевыми топорами на длинной рукоятке, а их копья были снабжены крючьями для стаскивания врагов из седла.
Печенегам приходилось туго, они десятками валились под копыта коней. Степняки отчаянно отбивались саблями, бросая луки. Многие из них искали спасения в бегстве. Булгары все глубже вклинивались в печенежскую орду, рассекая ее на несколько частей. Было видно, что булгарские всадники осуществляют хорошо отработанный маневр.
Куря в бешенстве хлестал плетью своих беков, заставляя их храбро сражаться. Его отряд был почти полностью окружен булгарами. Куря пытался понять, что происходит на другом фланге, там не было слышно шума битвы. Где же дружина Святослава? Почему молчит его боевой рог?
Лес копий пешей русской рати, столкнувшейся с булгарской пехотой на самой середине обширного поля, не давал возможности печенегам разглядеть, что творится на другом крыле русского войска. Пехота сражалась не менее яростно. Где-то русичи сильно вдавились в боевой строй булгар, где-то булгары теснили русичей.
Внезапно картина сражения резко изменилась. Почти половина булгарского войска повернула вспять. Дружинники Святослава не преследовали отступающих булгар, ни одна русская стрела не полетела им во след. Среди булгар началось смятение. Пехота русов уверенно наступала, наклонив копья. Дружинники Святослава пришли на помощь печенегам, ударив в спину булгарам, уже торжествовавшим победу. Оказавшиеся между двух огней булгары сотнями сдавались в плен. Лишь самые воинственные из булгар пробились к своим и укрылись в стане, разбитом на возвышенности возле юго-западного вала городища.
Ночью в стане русичей все крепко спали, лишь дозорные поддерживали пламя костров. В лагере булгар творилось что-то непонятное. Оттуда доносились гневные выкрики, тонувшие в хоре рассерженных голосов. Среди костров и повозок метались тени всадников, звенели сталкивающиеся мечи. К утру все стихло.
Когда русичи и печенеги приблизились к булгарскому стану, там было пусто. Чернели угли потухших костров. Повсюду среди шатров и крытых войлоком повозок виднелись следы поспешного бегства. Опустело и городище на холме. Следы ушедшего булгарского войска были отчетливо видны на примятой степной траве, следы уходили на восток. В той стороне находилась столица Волжской Булгарии.
Святослав решил было, что булгарский царь спешит укрыться за стенами своей столицы. Однако Талиб помышлял не о бегстве, но о мести.
Переправившись на левобережье Волги, русичи и печенеги оказались среди холмов и светлых лесов; здесь густо росли липа, дуб, клен, орешник… Все селения в округе были пусты, жители прятались в лесах. На полях созревало просо и ячмень.
Наткнулись еще на одно городище, где тоже не было ни души. Неподалеку, в березовой роще, сочная зеленая трава была густо усеяна тушами убитых лошадей и телами павших воинов. С первого взгляда можно было понять, что здесь бились булгары с булгарами, и случилось это совсем недавно.
– Настиг-таки Талиб изменника Мумина, – переговаривались между собой воеводы Святослава. – Судя по всему, этот Талиб храбрый рубака!
Булгары-заложники поведали Святославу, из-за чего вспыхнула вражда между Талибом и Мумином. Оказалось, что самые сильные племена волжских булгар – это берсула и есегель. Талиб происходил из племени берсула, Мумин – из племени есегель. Когда-то давно, еще до принятия булгарами ислама, все цари булгарские были из племени есегель. Но пришли хазары и принудили булгар платить им дань. Поскольку племя есегель сопротивлялось захватчикам упорнее прочих булгарских племен, хазары наделили царской властью своего ставленника из племени берсула. Талиб является потомком того первого царя, выдвинутого хазарами.
Булгарская знать из племени есегель не смирилась с утратой царской власти. У булгар и в прошлые годы случались кровавые междоусобицы, когда кланы есегель и берсула принимались делить царскую власть. Хазары в пору своего могущества решительно поддерживали царский род берсула. С ослаблением Хазарского каганата ослабла власть и царей-берсула в Волжской Булгарии. Племя есегель, наоборот, входило в силу, опираясь на поддержку могучего Хорезма. Правившие в Хорезме Саманиды подталкивали волжских булгар к неповиновению хазарам.
Разбитый Мумин и его сторонники бежали в город Биляр, где проживало немало торговцев из Хорезма. Из Биляра Мумин слал гонцов к Святославу, умоляя русского князя поскорее разделаться с Талибом. Святослав повел свои полки и жадную до грабежей печенежскую орду к городу Булгару, столице здешних земель. Талиб со своим поредевшим войском устремился туда же, оставив в покое изменника Мумина.
Мумин понимал, если Талиб не впустит русов в Булгар, если осада столицы затянется, тогда заветная царская власть скорее всего уплывет из его рук. Булгары скорее пойдут за Талибом, защитником родной земли от иноверцев, нежели примкнут к Мумину, уповающему на помощь Святослава.
Город Булгар лежал на высоком каменистом мысу, образованном рекой Мелень, впадающей в Волгу, и глубоким оврагом. Это был старейший из городов, основанных булгарами в междуречье Волги и Камы. Укрепления Булгара состояли из двух рвов и деревянной стены с башенками, протянутой по краю внутреннего рва. Стена была возведена срубным способом в виде высоких клетей, заполненных камнями и утрамбованной землей. Высота стены была около восьми локтей. Земляной вал, на котором возвышалась стена, был не меньше десяти локтей в высоту.
Над стеной возвышались видимые издалека двускатная крыша царского дворца, голубой купол мечети и тонкие башни минаретов. Подступившие к Булгару русичи услышали протяжные заунывные молитвы муэдзинов на арабском языке, созывающие мусульман на утренний намаз.
Русские полки подкрались к столице Булгарии в предрассветном тумане и полной тишине, надеясь застать жителей Булгара врасплох. Однако город уже не спал.
– Раненько поднимается здешний народец, – ворчливо молвил воевода Перегуд, возглавляющий передовой русский отряд. – Царек, что ли, тутошний повелевает всем вставать в такую рань?
Вопрос предназначался гридню Самохе, который указывал путь русскому войску. Побывав в Булгаре в качестве посла, Самоха неплохо изучил и ближние окрестности столицы со стороны Волги.
– Булгары исповедуют ислам, поэтому им полагается просыпаться очень рано, чтобы успеть на утреннюю молитву, – пустился в разъяснения словоохотливый гридень. – Утренняя молитва у мусульман начинается с первым лучом восходящего солнца. Вечерняя молитва свершается с последним лучом заходящего солнца. Всего же в течение дня мусульмане обязаны молиться пять раз, не меньше.
– Ишь ты, какие набожные! – усмехнулся Перегуд. – Что это за башенки торчат возле голубого купола? Для дозорных, что ли?
Из зарослей ольхи и осины, где притаился русский передовой отряд, хорошо просматривалась стена Булгара, идущая вдоль глубокого оврага, до нее было не более полета стрелы. Над стеной на фоне бледно-голубого утреннего неба высилась громада каменной мечети, купол которой блестел, облитый с одной стороны горячими солнечными лучами. Рядом с храмом возвышались, словно стражи, две белокаменные колонноподобные башни с заостренными шпилями наверху.
– Это минареты, – вполголоса пояснил Самоха. – С них-то мусульманские священники и призывают жителей Булгара на молитву пять раз в день. Слышишь, как завывают?
– Почто они на башни забираются, эти молельщики? – опять спросил Перегуд.
О проекте
О подписке