– Начнем с терминов. «Объединитель» – это, как правило, старший, авторитетный и сильный член некоего сообщества. Его должны слушаться и повиноваться, – начал Историк высказывать свою версию. – «Защитник» обладает силой, но далеко не всегда является старшим и авторитетным. Более того, «Защитник» может быть простым наёмником, которого сообщество взяло на службу за определенное вознаграждение. Отсюда вывод: если варяги были наняты как защитники, то это свидетельствует о богатстве и могуществе наших предков, а если варягов призвали как объединителей, то – о бедности и слабости.

– Именно о слабости и пишет автор «Повести временных лет». Варягам сказали: приходите княжить и владеть нами, – сослался Археолог на летописный артефакт.

– Да, но автор – инок Киево-Печерского монастыря, не был свидетелем тех событий, он описал то, что произошло за два века до него, и, по всей вероятности, он переписал их из какого-то источника, – Историк упорно защищал свою версию. – К тому же надо учитывать, что во времена Нестора (так звали инока) Русью правил представитель монархической семьи из пришедших варягов, и поэтому вполне возможно, что автор старался ему угодить. А в описываемые им времена Новгород был, как говорится, «не лыком шит», и принять власть пришельца он не мог, для него существовал вариант заключения договора найма.

– Но как тогда быть с обоснованием, приведенным Нестором, которое гласит, что среди славян не было порядка, поэтому они и позвали варягов, – продолжал Археолог ссылаться на летописца. – В противном случае, он так и написал бы, что варягов призвали защищать славян.

– Беспорядок на Руси был и тогда, когда Нестор писал свою летопись. Он мог его переложить и на времена Рюрика. – Историк продолжал защищать версию «служения», но не очень уверенно.

Поможем ему, сославшись на то, что в договоре Новгород мог предложить часть доходов города за обязательства защиты от внешней угрозы и поддержания внутреннего порядка. Самые ранние из дошедших до нас договоров между Новгородом и князьями датируются началом 60-х годов XIII века, и в них имеются ссылки на предшествующие договоры, к сожалению не сохранившиеся до наших времен. Вполне вероятно, что подобный договор, который оговаривал ограничения княжеской власти призываемых на службу князей, мог быть заключен и в IX веке. Это косвенно подтверждают археологические находки, касающиеся сбора государственных доходов и формирования новгородского бюджета. По мнению крупнейшего специалиста в области истории средневекового Новгорода В.Л. Янина^[1], они соответствуют времени приглашения варягов союзом северо-западных племён.

Подобные договоры Господин Великий Новгород будет заключать всю свою дальнейшую «вольную» жизнь, до правления Московского государя Ивана IV. Они давали Новгороду ряд преимуществ. Во-первых, он не терял свою власть, она делилась между городом и нанятыми на службу князьями, границы власти оговаривались в условиях договора. Поэтому формулировка летописца «приходите княжить и владеть нами» вызывает большие сомнения. Ни летописец, ни мы не видели текста договора между Новгородом и варягами. Что было в нём можно только предполагать, исходя из дальнейшего хода развития исторических событий. Княжить – да, а вот владеть – только в рамках договора. Именно такая основа была во всех новгородских договорах с нанятыми им на службу князьями. Во-вторых, к соглашению Новгород мог привлечь другие города и племена, чем он уменьшал свой денежный вклад и заинтересовывал вторую сторону договора. В данном случае помимо городов, находящихся под его властью, Новгород поддержали племена чудь, весь и кривичи. Это и стало основой дальнейшего объединения соседних с Новгородом городов и племён. В-третьих, Новгород снимал с себя неопределённость кому платить за безопасность.

Это объясняет, на первый взгляд, нелогичность действий славян, описанных в «Повести временных лет». Так, согласно летописи, они вначале прогнали варягов, не заплатив им дань, а потом через два года, не совладав с внутренними разногласиями, призвали варягов «княжить и владеть». Наиболее вероятно, что они прогнали одних варягов, а пригласили других, с которыми были давние связи. Ими оказались три брата из варяжского племени «русь». Старший из них – Рюрик, осел в самом большом городе – Новгороде, другой – Синеус – в Белоозере, третий – Трувор – в Изборске. Наверняка в этих городах были люди, которые поддержали пришельцев своим авторитетом и властью, поэтому и княжение не сопровождалось какими-либо протестами со стороны населения. Да и власть пришедших князей не предполагала быть абсолютной, а тем более монархической. Она станет такой позже, но не на Новгородской земле. Сюда они пришли не владеть, а служить. А пока пришельцы создавали оборону путём закрепления своих людей – «мужей» – в близлежащих городах и племенах: Ростове (меря), Муроме (мурома), Полоцке (кривичи).

Так всё-таки, с какой целью пришли варяги на Русь, «владеть» славянами, как пишет летописец, или служить им? Обратимся вновь к нашим помощникам.

– Спорить с таким авторитетным человеком, как летописец Нестор тяжело, да и не стоит, – начал Историк искать некий компромисс. – Ведь мы не знаем, какими источниками он пользовался. Я бы сказал так: вначале служить, а потом уж владеть. Только в разные времена и в разных местах.

– Точно можно сказать только то, что варяги во главе с Рюриком впервые появились в Новгороде, и версия о том, что их позвали служить, а не владеть славянами, для нас, потомков славян, более почетна,

– Археолог был осторожен в своих выводах.

– Не только почётна, но и научно значима. Версия «служения» позволяет вести отсчёт государственного образования наших далёких предков не с Киевской Руси, а намного раньше – с Новгородской республики. В этом случае Киевская Русь представляется как вторичное государство, появившееся на дороге, ведущей от Новгородской республики, – Историк воспрянул духом, и у него бурно заработала фантазия. – В истории тогда много чего изменится: предками великорусской нации станут славянские племена Новгородской земли, начало европейской демократии переместится из Лондона в Новгород и многое другое.

«Мечты, мечты. Где ваша сладость?» Мы же с Вами, уважаемый читатель, не пойдем вслед за ними, а остановимся на версии призыва Рюрика на службу Новгородом. Эта версия хорошо вписывается как в события, предшествовавшие появлению варягов, так и в последующие. Именно она выводит нас на ту, четвёртую дорогу образования русской государственности, о которой мы говорили ранее. Она началась в Новгороде, и по ней пошёл сформированный в дальнейшем русский экспресс.

Братья Рюрика княжили недолго. Они умерли через два года и, вполне возможно, не без помощи старшего брата, поскольку на их места он послал своих подручных, и все нажитое братьями перешло к нему. Двоих своих «мужей» – Аскольда и Дира он отправил вниз по Днепру, и они добрались до Киева.

Согласно летописи, Киев был основан тремя братьями: Кием, Щеком, Хоривом и их сестрой Лыбедью, и назван в честь Кия, старшего брата. Точная дата основания города не установлена. Первое славянское поселение, по некоторым предположениям, существовало на территории современного города ещё в VI веке. В хронике XVI века польского историка и первого историографа Великого княжества Литовского М. Стрыйковского утверждается, что город Киев был основан в 430 году. Эта концепция, подкреплённая празднованием в 1982 году 1500-летия Киева, рассматривалась как общепринятая. Однако, значительная часть историков и археологов, ссылаясь на данные археологии, считает, что образование Киева как города проходило на рубеже IX и X веков. Наиболее ранняя обнаруженная киевская деревянная постройка относится к 887 году. Только в X веке отдельные поселения слились в единое поселение городского тина. Один из первых документов, где упоминается название Киева, написан в X веке, он является рекомендательным письмом, выданным Яакову бен Ханукке иудейской общиной Киева для предъявления в других иудейских общинах. В арабских сочинениях того же периода Киев (Куйаба) фигурирует как центр одной из групп русое, наряду с Новгородом. На протяжении большей части IX века Киев находился в нестабильной зоне венгро-хазарского конфликта, что не могло отрицательно сказаться на его экономическом положении. Согласно «Повести временных лет» во второй половине IX века в Киеве стали княжить дружинники варяга Рюрика Аскольд и Дир, освободившие полян от хазарской зависимости.

Ко времени прибытия варягов к Киеву его основателей – трёх братьев, Кия, Щека и Хорива, уже не было в живых, а киевляне платили дань хазарам. Пришельцы пообещали освободить киевлян от этой дани и остались в городе. В этом случае уже не возникает споров в целях появления варягов – они действительно пришли владеть Киевом и прилежащей к нему Полянской землёй. Рюрик оставался княжить в Новгороде.

Вот мы и подходим к первоначальному формированию русского экспресса. Остается непонятно, какой же город должен был стать в нем локомотивом? По нашей логике эту роль надо отдать Новгороду, пригласившему варяжского князя Рюрика из племени «русь». К тому же Новгород стоял на более высоком уровне развития по сравнению с другими городами восточнославянского мира. Это можно объяснить его граничным расположением между славянскими и западноевропейскими племенами, благодаря чему он являлся как бы посредником в общении между ними. Его изначальный этнический корень был, безусловно, славянский, но как мы ранее предположили, в состав его населения входили и представители племён южного берега Балтики. Важно и то, что основным источником дохода Новгорода была торговля, а она подразумевает наличие свободных денег, дорог и связей с различными регионами Европы. В «Повести временных лет» летописец косвенно подтверждает это легендой о посещении апостолом Андреем Киева и Новгорода. В ней говорится, что апостол Андрей из черноморской Корсуни (нынешний Херсонес) поднялся по Днепру до гор, на которых установил крест и предрек, что «здесь град велик бытии». Его пророчество сбылось. Именно там, но значительно позднее, появился Киев. Далее апостол Андрей поднялся выше по реке в «Словению, где сейчас Новгород» и оттуда добрался до Рима через варягов /51, с. 5/. В «Словении» он видел, как люди парятся в банях, чему очень удивлялся и рассказывал об этом в Риме. Этот рассказ относится еще к библейским временам и свидетельствует о славянском происхождении Новгорода и его месторасположении на дорогах, связывавших север и юг Европы.

Всё перечисленное давало Новгороду право стать лидером в объединенной славянской структуре, однако локомотивом нового состава оказался всё-таки не Новгород, а Киев. Чем это можно объяснить? В 879 году Рюрик умирает, оставив малолетнего сына Игоря. Новгородским князем становится Олег, родственник Рюрика, который, согласно нашим предположениям, должен был перезаключить договор с Новгородом о княжении. По-видимому, его не устроили условия договора, и в 882 году он вместе с малолетним Игорем уходит из Новгорода в Киев, где свергает его правителя Дира и становится киевским князем. К тому времени варяги укрепились в ряде славянских городов, особенно в Киеве, который был им обязан за защиту от хазар. За это он, как говорят сейчас, заплатил «натурой». Получив полную власть над Киевом и Полянскими землями, Олег сказал сакраментальную фразу – «се буди мати градам русским», и образовал в Киеве великокняжеский престол государства, в название которого вошло имя родного для варягов племени «русь».

Как считают отечественные историки /15, с. 67–69/, Нестор является лишь одним из продолжателей летописи, начало которой было положено в первой половине XI века при великом киевском князе Ярославе Мудром. Именно тогда в летопись могли быть занесены сведения о князьях Олеге и Игоре. Тогда же были живы и свидетели крещения Руси киевским князем Владимиром. Вполне возможно, что эта информация существовала в отдельных записях, сведенных позже в единое произведение и переработанное за сто лет различными авторами. Нестор был одним из них и окончательно завершил летописный труд. К тому времени «Повесть временных лет» несла еще и политическую нагрузку для предоставления истории Руси зарубежным странам. В ней Русь показана как самостоятельное славянское христианское государство, руководимое варяжской (читай – европейской) монархией, призванной на княжение в IX веке и ведущей свою родословную от известного в Европе княжеского рода Рюриков. Насколько всё это соответствовало первоначальным (до Нестора) записям сейчас понять трудно, отсутствует альтернативная информация, но именно такое представление создавало Киевской Руси должный авторитет среди европейских стран и показывало её политическую независимость от Константинополя. Если же внимательно изучить летопись, представленную Нестором, то в ней видны временные и логические нестыковки. В первую очередь это касается родства между Рюриком, Олегом и Игорем. В летописи Игорь представлен малолетним сыном Рюрика, опекаемым его родственником Олегом. Однако в некоторых новгородских источниках Олег упоминается как воевода на службе у князя. Вероятно, что Игорь на самом деле был сыном не Рюрика, а Олега, и тогда рушится вся красивая легенда происхождения русской монархической власти от варяжского князя. Этого не могла допустить ни правящая династия Киевской Руси, ни позднее Московского государства. Примем на веру и мы с Вами, уважаемый читатель, версию Киево-Печерского монаха Нестора.

Итак, в 882 году Киев стал столицей нового государства и под управлением варяжского князя Олега русский экспресс со скрипом тронулся со станции «Киевская Русь». Под влиянием Новгорода или в самостоятельном правлении остались племена словен, радимичей, вятичей, кривичей, мурома и финно-угорские племена: мери, весь, мари, карела. В состав Киевской Руси вошли южные славянские племена полян, древлян, северян, полочан и дреговичей. Находясь в подчинении Руси, они стали называться «русскими». Не от этой ли подчинённости пошло название нашей национальности не как отвечающее на вопрос «ты кто?», например, «болгарин», «поляк», «немец» и так далее, а как прилагательное, отвечающее на вопрос «ты чей?» – «русский».

По какому пути мог тронуться вновь образованный русский экспресс? В его составе находились оседлые племена, и казалось, что теперь под защитой воинственных варягов можно было спокойно заниматься земледелием и торговлей. Но Киев был не так богат, как Новгород, а власть любит деньги. Где же их можно быстро взять? Путь известен с давних времен – разбой. Но что можно было получить с соседних славянских племён? Особо ничего. На радость варяжским пришельцам не так далеко от них была самая богатая империя того времени – Византия, или, как ее тогда называли славяне – Греция. Поэтому пришельцы обратили свой взор туда, и то, что место их вожделения находится за морем, их не испугало; ведь они пришли из краев, где море страшнее и холоднее, а опыт построения морских судов у них имелся. До варягов славяне плавали по своим рекам на плоскодонках, в которых не выйдешь на морскую волну. И что самое важное, был у пришельцев и опыт грабежа. Этим они занимались всю свою историю, на берегах Балтики того времени другим путем богатства особо не сыщешь.

Но с кем идти на грабительский промысел? С полянами и древлянами, которые всю жизнь работали на земле, а меч в руки брали только для защиты от таких же разбойников, какими были пришельцы? Вот здесь впервые и столкнулись две силы, которые мы дальше будем называть Святая Русь и Русь Окаянная.

Впервые название «Святая Русь» мы встречаем в устном народном творчестве – былинах. В них представителями «Святой Руси» являются волхвы и народные герои: Святогор, Волх Всеславович, Михайло Потык, Волъга, Микула Селянинович, Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович и более пятидесяти других имен. Некоторые из них появились еще тогда, когда не было ни Руси как таковой, ни святости в понимании православного христианства. Но сказания передавались из уст в уста, и постепенно древнебылинные, дохристианские и народные герои христианского периода стали святыми для той страны, в которой жили народные сказители – для православной России. Их всех объединило название «Святая Русь».

Для героев все дела святы: битвы с иноземными захватчиками, защита рубежей страны, наведение в ней порядка; для их противников же – окаянные. А противниками их Родины были: Калин-царь, король Чубодей, Батыга и прочие лица иноземного происхождения. Кроме них в былинах появлялись и местные враги, принимавшие вид чудищ: Соловей-разбойник, Змей Горыныч, Идолище, Кощей Бессмертный и другие страшилища, которых мы сейчас встречаем в детских ужастиках. Вполне возможно, что эти нечисти представляли Русь Окаянную, в которой были разбой, жадность и унижение слабых. В противоположность ей, Святая Русь гордилась своим воинским братством, добродушием, бескорыстной помощью и свободой души. Так, на предложение черниговского князя о наградах за победу над вражеской «силой могучей» былинный богатырь Святогор Романович отвечает: “Мне не надобно, князь, да золотой казны, мне не надобно, князь, славы-почести, мне не надобно, князь, села с приселками; только дозволь мне-ка князь ехать во чисто поле, да в то же раздольице широкое мне себя показать и людей посмотреть”. /6, с.39/.