6

Очнулся я в ужасном состоянии, от росы вся одежда промокла, мне было очень холодно. Желудок крутило и вертело из-за интоксикации. Я попытался встать на ноги, но их сразу же свело судорогой. Кое-как ползком я добрался до крыльца, у входа меня снова вырвало, стало немного легче.

Тут сквозь гул в голове я услышал звук работающего мотора. Как будто кто-то ехал по дороге мимо моей дачи. Видимо, галлюцинации, немудрено, согласно моему плану, я уже должен был лежать в траве с разбросанными по округе мозгами. Я вовсе не собирался валяться с тяжелым алкогольным отравлением на крыльце и понимать, что рассудок медленно, но верно покидает меня. Тем временем шум стал громче. Я подполз к стене и сумел принять сидячее положение рядом с входной дверью, конечно, желудок сразу запротестовал против этого, но это было не важно. Видимо, вот сейчас мое сознание и покинет тело, и я буду бегать по округе, прячась от несуществующего автомобиля.

Гул все нарастал. Неужели так и сходят с ума? Что-то медленно забирается тебе в мозг, а потом твое сознание не выдерживает и разрушается? Так, например, есть люди, которые бегают от НЛО, интересно, как у них происходит «превращение»? Может быть, они сначала краем глаза где-то на периферии видят огоньки, потом пару раз неявно замечают очертания космического корабля. А потом их «похищают». И все: дальше шапочка из фольги и тому подобное.

Тем временем гул раздался прямо за забором. И в этот момент пролет забора буквально разлетелся в щепки, на территорию участка влетел старый армейский джип марки УАЗ. Он припарковался прямо около крыльца и из него вылетели пять человек. Четверо в полном военном обмундировании в балаклавах и шлемах и один в белом лабораторном халате.

Ну, вот и все, финита ля комедия, такого я от своих мозгов не ожидал. Двое с автоматами на изготовку вместе с «лаборантом» подбежали ко мне. Еще один пробежал мимо меня в дом, а последний подбежал к тележке перевернул ее, осмотрел содержимое, видимо, ему ничего не приглянулось и он принялся искать дальше по участку.

Из дома доносился грохот. «Лаборант» тем временем молча подбежал ко мне, приложил палец к шее видимо мерял пульс, посветил фонариком в глаза. После чего безмолвно отошел от меня. Я сидел и молчал. Разговаривать с галлюцинациями это лишнее.

Грохот внутри прекратился, оттуда вышел военный, показал остальным большой палец, вроде как «Все круто», и вернулся к машине. Тем временем к компании, собравшейся около меня, подошел тот, который что-то искал во дворе. Он нес в руках отцовское ружье.

– Вот и ружье твое, Петрович. Патронов нет, – военный с ружьем кивнул в мою сторону. – Видимо так расстроился, что даже ружье выбросил в траву.

– Ну и нах… спрашивается, мы так летели? – заорал тот, который стоял около машины. – Ну, нажрался он и что? От похмелья еще никто не умирал.

– Тихо! – взревел тот, кого звали Петрович. – Кто же знал, что у него патронов нет. В документах числится ружье и патроны. А если бы приехали попозже, а у него мозги вон на яблоне висят. Верно я говорю Аркадий Борисович?

– Да-да, все верно, – сказал в полголоса «лаборант» – Правда, отравление сильное.

– Ну и белка! – подал я голос.

– Что, простите? – спросил «лаборант» и начал жевать верхнюю губу.

– Он думает, что мы глюки! – сказал тот, что держал ружье и заливисто засмеялся.

Я взял первый попавшийся предмет и бросил его в Петровича. Это оказался кусок какого-то старого насоса. Он попал Петровичу точно в шлем.

– Это уже перебор.

После этой фразы Петрович подошел ко мне и двинул прикладом автомата в уже и без этого рассечённую бровь.

Очнулся я в каком-то помещении на кушетке. Помещение было маленькой комнаткой три на три метра, стены были выкрашены в голубой цвет, как в бомбоубежищах. Около кушетки стояла тумбочка, у противоположенной стены находился шкаф с зеркалом на одной из дверей. Завершали картину большие настенные часы висевшие так, чтобы лежащий на кровати их видел. Я с усилием встал с кровати и подошел к зеркалу. Выглядел я ужасно, но кто-то меня помыл и переодел. На мне были простые серые штаны из грубой ткани и такая же серая теплая шерстяная кофта без всяких узоров или рисунков.

На голове у меня красовалась аккуратная повязка, закрывающая один глаз, явно наложенная профессионалом.

Тут в комнату без стука зашел здоровый детина два метра ростом, просто груда мышц. Он был голубоглазым блондином и носил бороду, от чего был похож на былинного богатыря. Я инстинктивно отскочил в угол комнаты, ожидая скорой расправы.

– Доброе утро сонное царство, – по голосу я понял, что это был тот самый Петрович. – Почти сутки лежал, я уж забеспокоился, что тебя угробил. Все заглядывал, проверял тебя.

– Так ты все-таки не галлюцинация?

– Воооот, начинаешь что-то понимать. Я Муслин Евгений Петрович, капитан.

– А я Артем. Просто Артем. Что я здесь делаю? Кто ты? Зачем я…

– Подожди, пойдем, поедим. Торопиться не надо, спешка ни к чему. Тебя, конечно, Аркадий Борисович всякими лекарствами напичкал. Но завтрак тебе они не заменят. Ты это… Прости, – сказал Петрович, указав мне на глаз после чего удалился.

Я обулся в черные простые кожаные берцы, стоявшие тут же у кровати, и вышел из комнаты. Видимо, я и был в бомбоубежище. Дверь комнаты выходила в узкую длинную кишку, здесь с трудом могли разойтись два человека. В двух концах кишки были двери на подобие корабельных с колесом, которое надо было вращать для открывания и закрывания засова. А по бокам было пять дверей без засовов, просто с ручками, две с одной стороны и три с другой. Я вышел из двери как раз с той стороны, по которой было три двери. В соседней комнате раздавались голоса. Я решил отправиться туда.

Комната была такой же небольшой, как и та, в которой я очнулся. Только здесь, вместо кровати и шкафа, находился кухонный стол, придвинутый к стенке и что-то наподобие кухонной стенки с раковиной и электрической плиткой, на которой сейчас стояла большая кастрюля, присутствовали часы такие же, что и в той комнате, где я проснулся, только тут они висели над столом.

Сейчас в комнате находилось пять человек, они с упоением трапезничали. «Лаборанта» и Петровича я узнал сразу, а остальные, видимо, были братьями по оружию Петровича. Все они не смогли уместиться за маленьким столом, поэтому расположились кто где. Один из бойцов сидел, придвинув стул к кухонной стенке, другой просто на полу, держа тарелку на весу.

– О, проснулся наш белочник! – сказал сидящий на полу боец и звонко рассмеялся. – Ну что жить будешь? Или галлюцинации слишком больно бьются?

– Да нет терпимо! – замялся я, хотя, если честно, ничего не болело, в глазу были какие-то странные ощущения, но это было скорее пульсацией, чем болью. Да определенно глаз у меня не болел.

– Молодец казак, атаманом будешь, – сказал боец и вернулся к еде.

Какое-то время все стояли молча, а я неловко топтался в дверях.

– Так господа, надеюсь все успели отобедать. Надо освободить помещение у нас разговор с человеком. – сказал Петрович, указывая своей массивной ладонью на дверь.

Все кроме Петровича и «Лаборанта» встали, молча положили тарелки в раковину и вышли. Петрович указал мне жестом на стул, я сел.

– Покормите хоть человека, – впервые подал голос «Лаборант».

– Ой! Действительно, – Петрович неторопливо отправился сервировать мне на стол.

– Итак, здравствуйте. Я Аркадий Борисович, врач городской поликлиники.

– Я Артем…

– Да-да, я знаю, Артем, – перебил меня Аркадий Борисович. – Я думаю у вас очень много вопросов. А возможно вы до сих пор не верите в происходящее. Поэтому позвольте, я просто вкратце обрисую ситуацию, пока вы едите.

– Хорошо, – в этот момент Петрович поставил передо мной тарелку чечевичной похлебки, и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

– Вы следили за последними новостями? Нет, это некорректный вопрос, простите. Какое представление о мировой обстановке вы имеете?

– Устройства Станкича в каждой голове. Люди умирают от этого. Сам Станкич покончил с собой… Вот и все наверно.

– Что ж достаточно скупо, позвольте рассказать вам поподробнее.

После того как начался бум устройств Станкича, все только радовались. Все говорили об этом как о чуде, как о великом открытии, что, как я считаю, обоснованно. Но есть один нюанс. Пока устройство было дорогим, его покупали фактически только состоятельные люди, да и клиник в мире было открыто еще не так много. Люди не стесненные в средствах ночью исполняли во снах свои необычные желания и мечты, просыпаясь, могли себе позволить исполнение любых капризов, что для рядового жителя недоступно. То есть, то, что рядовой человек видит под действием устройства, для сильных мира сего обыденность. Устройство не сильно влияло на жизнедеятельность обеспеченных людей, как показывают исследования, в основном их сновидения заключались в чем-то крайне экзотическом, как например, кто-то отращивал крылья, а кто-то путешествовал к ядру земли. Но потом наступил переломный момент. Станкич сумел значительно упростить конструкцию, снизив ее стоимость. Теперь каждый мог позволить себе устройство.

Тут и скрывается опасность. Среднестатистические жители Земли, просыпаясь, не имели возможности предаться праздности. Когда люди пробуждаются, они видят серый мир, в котором у них есть куча проблем, неинтересная работа, ненавистные люди вокруг и тому подобное. Поэтому праздности они предаются во сне. И в какой-то момент они теряют желание жить в реальном мире и перестают просыпаться для будничной деятельности. Разбудить человека невозможно. И организм обмануть нельзя, он продолжает потреблять энергию, ему так же требуется еда и вода. Люди, особенно одинокие, начали гибнуть. Станкич ограничил производство и ввел предварительную фильтрацию в виде тестов. Но, как я ранее говорил, устройство вышло весьма простым в производстве, его скопировали. И теперь люди могли обходиться и без клиник Станкича.

Было найдено временное решение. Это питательный раствор, родственники человека, который не хочет просыпаться, ставят ему капельницы, которых достаточно для жизнедеятельности.

Но эта система быстро рассыпалась. Раствор достаточно дорог, Станкич пытался раздавать его бесплатно, но деньги быстро подошли к концу. Но еще раньше разрушилась система доставки. Все больше людей, не отдавая себе отчет в том, что делают, засыпали, чтобы не проснуться. Производители, поставщики и наконец, врачи, выдававшие раствор на руки, все они потихоньку засыпали…

– Я в курсе про раствор. У меня же жена… уснула.

– Да? – сказал Аркадий, не скрывая удивления.

– Вот, а говорите все знаете.

– Минутку.

Он вышел из комнаты и быстро вернулся с папкой в руках. Очевидно, в папке хранилось моя карта из клиники Станкича. Он быстро пробежал глазами по записям, после чего положил карту на стол.

– Здесь сказано, что вы женаты. Но никакой информации о вашей жене нет.

– Она есть в ее карте. Это же логично.

– Разумеется.

– Ну… – повисла тишина.

– Я вас не понимаю Артем? Ваша жена уснула, какие у вас вопросы?

– Я хочу узнать, что с ней случилось?

– Простите?

– Я… Я… Больше не было раствора… Я не знаю, что с ней.

– Понимаю, вам тяжело говорить. Я сейчас попрошу кого-нибудь связаться с центром нашей операции и справлюсь о ней.

Он взял мою папку и вышел, я успел спокойно поесть и даже налил себе добавки, еда мне не очень нравилась, но очень хотелось есть, а выбирать не приходилось.

Я успел съесть добавку и сидел, просто глазея в одну точку, когда Аркадий Борисович, наконец, вернулся.

– Артем.

– Да?