6. Роккар

«Нынешней резиденцией чудотворцев является Цитадель. Когда-то давно на ее месте стоял роскошный замок принадлежавшей королевскому роду. Он был уничтожен до основания. Теперь его место заняло огромное здание Цитадели. При строительстве своей резиденции чудотворцы руководствовались исключительно посылами разума и никак не озаботились о внешнем виде. Циталдель – это три прямоугольных шпиля расположенных на одной линии выстроенных из белого камня, и объединенных общим фундаментом. Центральный шпиль самый высокий, здесь находится ставка высших членов Ордена и библиотека. В восточном шпиле живут и учатся ученики, а в западном находится канцелярия и дипломатическое представительство. Это одновременно самая красивая и самая безликая постройка Столицы. У нее нет каких-либо декоративных элементов, но она завораживает правильностью своих линий и размером. Многие миряне называют эту постройку «пальцами мертвеца» и их нельзя в этом винить. С Цитаделью крайне диссонируют другие резиденции сильных мира сего. Так Госпиталь некогда был возведен для нужд церкви, и представляет собой большой собор с резкими линиями и с огромным стремящимся вверх залом внутри. А Секретариат, который возвышается над уровнем земли лишь на два этажа, был выстроен из красного камня. Его входная группа с колоннами создает у всех входящих ощущение, что они входят в разверстую пасть животного.

Ги де Миррен «Зодчество»

855 год со дня Возрождения. Столица. Восточный замок. Секретариат.

– Он самый. Чем обязан? – удивленно ответил мне чудотворец.

– Есть пара вопросов по вашему назначению…

– Подождите минутку. Вы что будете допрашивать меня один? – допрос всегда ведет тройка судий. Веллес это знал. А тут присутствовал я один, причем одетый в повседневную одежду, а не коричневую робу.

– Веллес. Вы два года провели на севере у перевала. Там снова активизировался один из древних культов. Учитывая финансовую ситуацию в этом регионе и практически полное отсутствие инфраструктуры – это довольно предсказуемое событие. И, на словах, как будто ничего нового. Можно даже сказать рутинно. Я хочу расспросить вас более подробно о проделанной работе. Как все прошло? Много ли вы поймали адептов? – я проигнорировал его вопрос.

– За то время что мы провели там, удалось найти три постоянных лагеря. Довольно большие поселения, там проживало в совокупности человек пятьсот. Ни одного грамотно выученного чудотворца я там не обнаружил.

Да, в лесах спрятано очень много алтарей. Так же в этот раз было замечено большое количество временных лагерей и стоянок, которые постоянно меняли свое местоположение. Видимо так адепты старались скрыться от нас. Не всегда это помогало, и в лесах мы постоянно натыкались на разрозненные группы, средней численностью около тридцати человек. За все время среди них обнаружили всего двух чудотворцев-самоучек. Разумеется, их познания были весьма ограничены, и сила их не находила должного приложения. Повторю слова из составленного мною отчета: очередной «рассвет древней веры» – это просто стихийное явление. Народ у перевала, знаете ли, совсем не процветает. А в больших поселениях адептов люди, напротив, могут жить вполне сносно.

– А «красных» много видели?

– «Красные» вообще еще не встречались на ближнем севере – это прописная истина. Ее знает любой, кто получил образование в Столице. Не видел смысла проверять. Да и детей среди адептов не то чтобы очень много. Я допустил ошибку?

– Ошибкой это вряд ли можно назвать, скорее роковая случайность. – Я резко встал из-за стола. Капюшон немного приоткрылся, и он увидел налитые кровью глаза. Что ж теперь он знает что его допрашивает чудотворец.

– Адепты были не слишком организованными. Те чудотворцы, что им подчинялись, были знакомы лишь с простыми практиками, и немного с начертательными ритуалами, которыми Орден не пользуется вот уже тысячу лет. Я не уверен, что они вообще действенны. Я ничего не чувствовал пребывая на севере. Я так же не нашел никаких вещей, которые свидетельствовали о том что ими могли бы пользоваться или пользовались «красные».

– Чем вообще «красные» отличаются от остальных? – спросил я, немного помолчав.

– Могут творить чудеса, не тратя свою жизненную силу.

– А почему?

– У них с рождения нет души. Нельзя истратить то, чего нет. Поэтому им не грозит высыхание. Это же объясняют детям в Цитадели!? Зачем спрашивать?

– Правильно, нет души. Вы отправляли судьям некоторых адептов на допрос. Помните? Сколько адептов вы отправили в Секретариат?

– За два года… штук двадцать.

– Они достигли столицы в полном благополучии, хоть и не все. Судьи немного перестарались, переправляя их к нам.

– К вам?

– К нам. – Пока я не собирался отвечать.

– Господин…

– Зовите меня Роккар. И я не господин. «Проверить местность до перевала» – об этом «белых» попросили не судьи, а мы. Хотя для канцелярии это прошло прошением Секретариата, поэтому и пришлось мне встретиться с вами именно здесь.

– Судя по тому, что вы говорите, и как держитесь, на севере произошло что-то серьезное. Те двое были какими-то особенными? Уверяю, предел их способностей это медицинская практика и фейерверки. И уверен, что сейчас я их даже немного возвысил.

– Я и сам северных кровей, – начал я. – И я удивлен тем, что вам встретились целых два чудотворца, при этом не висящих на придорожных столбах. Но дело вовсе не в них.

– Что происходит, Роккар? – спросил Веллес. Пока он выглядел скорее утомленным, чем напуганным.

– Вы помните того сумасшедшего, что хотел воскресить свою жену?

– Естественно, это было не так давно.

– А вы знаете, что он был идолопоклонником.

– Да.

– А знали, что он поклонялся тому же древнему богу, что и те адепты, за которыми вы охотились на севере?

– Я довольно слабо разбираюсь в старой вере. Я не смог увидеть схожих черт в данных случаях. – Это правда, от Веллеса утаили практически все выводы следствия.

– Культ старых богов угас очень давно. Все их храмы разрушены. Ордены, служащие им, давно распущены. Очень редко в глухих деревнях мы находим отголоски старой веры, но, чаще всего, там имела место быть преемственность верований в пределах одной деревни или даже отдельной семьи.

Но, вдруг, по всему миру начали вновь появляться почитатели старых культов. Без каких-либо на то предпосылок. Наши южные соседи даже нашли полностью восстановленный храм недалеко от Лимфиса. Так что для нас уже не столь удивительно, что один из их последователей старого культа обнаружился на востоке.

– Давайте, я буду честным. Церковь Перерождения немного утратила позиции за прошедшие восемьсот лет. Раньше людей привлекали в этой вере право получить защиту чудотворцев и услуги клириков в Госпитале. Со временем людям стало этого мало. К тому же я был на севере, и уверяю вас, эти люди поверят во что угодно за краюху хлеба.

– Веллес, я хвалю вашу проницательность, но прекрасно это понимаю не хуже вас. Знаете, что действительно беспокоит нас?

– Не представляю.

– Как думаете, когда начался этот ренессанс старой веры? – я не дождался ответа и продолжил. – Примерно в тоже время, когда на западе был найден самый первый «красный». То есть во время восстаний. Вы находите это совпадением?

– Нет. Я думаю, что «красные» появились не в ходе той войны. Немногие «белые» придерживаются того же мнения что и я.

– Разумное мнение. – Я невольно улыбнулся. – Мы тоже полагаем, что «красные» существовали всегда. Но мы подозреваем, что открыли их таланты в очень удивительное время. Мы полагаем, что к обнаружению феномена «красных» как раз привело резкое увеличение их численности, что побудило нас, наконец, открыть и изучить это явление. Но, вернемся к вопросу о людях, что вы отправили в Столицу. Знаете, сколько «красных» было среди тех четырнадцати, что нам передал Секретариат?

– Четырнадцать?

– Десять, но тем не менее, это десять взрослых людей, рожденных намного раньше войны на западе. Родившихся в разных уголках севера, от Митарра, до Утейла. Вам что-нибудь известно о том, какому из древних богов поклоняются эти люди?

– Сведения о древних культах практически утрачены и туманны. Я ничего у пленных не нашел, никаких документов или книг. Все мои знания о культах почерпнуты мной из библиотеки в Цитадели. А сами они, как вы знаете, удивительно неразговорчивы.

– Сведения скупы, но все же полностью не утрачены. Мы за все время сумели распознать целых пятнадцать культов существовавших в разное время. Знаем немного, еще меньше понимаем. Но какая-то историческая хроника у нас имеется. Пятнадцать культов последовательны по времени и постепенно сменяли друг друга. Нам удалось выяснить, что три культа особенно выделяются во всех документах, можно говорить о них как о изначальных. Именно с них началась эра древних богов, а уже потом с течением времени они трансформировалась и перетекала в новые культы. На последователей одного из трех основных богов вы и напали на севере, именно его последователем был тот изверг с востока. Все эти люди поклоняются существу по имени Ольберт Невидимый.

– Мне это ни о чем не говорит.

– Я понимаю ваше невежество. Для начала скажу, что нас пугает то, что из глубин истории восстал именно культ Ольберта – один из изначальных. Обычно реставрация культов опирается поздних верований и основывается на каких-то найденных трактатах или традициях отдельно взятой деревни. Но реставрация столь древнего культа, почти ничем документально не подкрепленного, а позже вовсе видоизмененного и забытого… Такого мы еще не встречали.

– Я даже не знаю что сказать.

– Пожалуй, сейчас говорить буду только я. И немного отвлекусь. Все знают, что «белые» не просто умирают, их душа растрачивается на чудеса, пока они не высыхают и теряют свою жизнь. Сущность, естество чудотворца развеивается по миру вместе с сотворенными им чудесами. Они теряют душу, они выпадают из нашего бытия. Ибо, как гласит наша, несколько позабытая религия: «Любая тварь, обладающая душой, обязательно переродиться в нашем мире». Я и мои собратья считаем, что это утверждение довольно правдиво. Однако душа «белого», рассеянная в пространстве, лишена возможности переродиться. Как и душа человека высохшего от тяжкого горя. То есть естество сухого гаснет окончательно. Однако, при определенных обстоятельствах иссыхающий не просто исчезает в небытие, а попадает в особенное место.

– Что это за место?

– Согласно легендам, это место создали древние боги, первые из них. Та самая троица, от которых, в дальнейшем, пошли последующие культы. Естественно, никто из живых там не бывал. Мы знаем о нем, только благодаря информации, почерпнутой от поклонников старых богов. С древних языков название этого места можно перевести на современные языки как Кошмар.

Он тяжело вздохнул.

– Роккар, вы намекаете, что я из тех, кто попадет туда? Попаду в Кошмар?

– Поправлю. Вы точно попадете туда. Если говорить просто, туда попадают все те, кто имеет душу, и при этом использовал практики древних культов или участвовал в старых обрядах.

Он в смятении отвел взгляд.

– Но я никогда не… – он замер.

Я мог прочесть ход его мыслей по лицу. Он вспомнил обряды того изверга с востока, те символы что были начертаны кровью на полу в его логове. Все обряды старой веры замкнуты на цифру три, среди символов всегда треугольники, на востоке мужчине требовалось три жертвы для обряда. А значит, адептам на севере тоже нужны были три чудотворца для своего обряда. Двоих он вычислил, а третьим стал сам.

– Вы уже все поняли. Я вижу это по вашему лицу. Два года назад адепты пытались помочь своему Ольберту Невидимому обрести тело. По крайней мере, так мы полагаем. И вы невольно стали частью этого обряда. Очень хитрый план. Мы слишком поздно сумели его раскусить. Мы составили карту их лагерей и алтарей. По ней мы выяснили, что в совокупности все эти постройки представляют собой огромный жертвенный треугольник и скрывают символьную вязь.

Вы стали частью обряда в ту секунду, когда вошли в первое их крупное поселение. Для обряда им нужны были люди, которые умеют использовать свою душу, то есть чудотворцы. Обряд был инициирован, но по какой-то причине у них все разладилось. Счастливая случайность. Тут нам повезло. Ольберт не смог получить телесную оболочку. Но вы, против своей воли, стали частью обряда. Теперь ваша сущность не сможет тихо затеряется в вечности, а попадет в Кошмар.

– А почему я? Ведь у перевала замечено немало чудотворцев-самоучек. Гораздо проще было бы найти третьего самоучку, нежели втягивать во все это «белого».

– Тут у меня нет ответа. Буду честен, этот вопрос и меня сильно волнует.

– Можно ли что-то сделать?

– Ничего. Должен признать, что этот обряд стал самым крупным нашим провалом за всю нашу историю. Ольберт почти прорвал грань между мирами. Вы, уверен, тоже почувствовали на себе влияние Кошмара. Обычные люди ощущают это как необъяснимый, беспричинный страх. Некоторые из моих братьев бывших в ту пору на севере не смогли сопротивляться такому близкому соседству с Кошмаром и потеряли рассудок. А тем временем вера в старых богов лишь набирает силу. И все больше рождается «красных». Кто знает, чем закончится их следующий обряд?

– Это все звучит слишком религиозно, слишком фантастично.

– Согласен. Я сам не считаю их богами. Это какие-то существа, живущие на другой грани реальности. И они, почему-то, собираются прорваться в наш мир. Причем усиленно делают это именно сейчас. Допускаю, что эти существа когда-то давно действительно жили среди людей, и теперь хотят вернуться, я не уверен. Нам очень тяжело понять их естество, ведь приходится прорываться через огромные талмуды религиозного бреда и современные вариации древних верований.

Мы немного помолчали. Я благоразумно молчал. Человек, сидящий напротив рассеяно смотрел куда-то в окно.

– Что меня ждет? – наконец спросил он, хотя уже многое понимал.

– Вас ждет обычная жизнь. Но необычная смерть. Один из нас проследит за тем, чтобы на пути в Кошмар вы ничего не натворили. Ну и за тем, чтобы навстречу вам никто не вырвался.