Глава 5
Ванетиния

Беседа с Гиптисом разочаровала Полгнома. Чародей не поведал ровным счетом ничего интересного о загадочных способностях Когера. Коклос был изобретателен и настойчив, намекал, что желает заключить с магом секретный договор, грозил, что предаст огласке делишки Изумрудов – от мелких шалостей учеников чародея до секрета ошейника короля Метриена. Не подействовало. Колдун то ли не желал делиться тайнами, то ли в самом деле не знал. Из этой братии не выжмешь признания, что они чего-то не знают…

В общем, беседа почти ничего не дала карлику. Разве что показала: Гиптис Изумруд тоже не в восторге от власти, которой нынешний император наделил святош… Под конец Гиптис заявил, что ему нужно работать и решительно поднялся – дал понять, что разговор окончен. Делать нечего, Полгнома был вынужден удалиться. Напоследок Изумруд похлопал карлика по плечу и заявил, что благородный господин Полгнома всегда может рассчитывать на помощь придворного мага. Пусть только позовет, если что.

Покинув жилище Изумрудов, он побрел по пустому коридору, бормоча себе под нос:

– Итак, что же у нас получается? Если этот придурок не маг, то, стало быть, его в самом деле вдохновляет Гилфинг Светлый. Если он маг, то почему мастер Гиптис не признает этого? Боится? Почему?

Коклос выглянул из-за угла – никого. Тогда карлик двинулся дальше, рассуждая:

– Если Когер колдун, то Изумруд должен быть заинтересован в том, чтоб его опорочить и дискредитировать. Потому что конкурент, все же понимают: Гиптис стал придворным магом лишь потому, что рядом не случилось более толкового колдуна в тот миг, когда назначали на должность… Вообще-то в Мире немало магов поспособней Гиптиса… Если же Когер не маг, то мастер Гиптис еще больше заинтересован, чтобы этот поп провалился, сгинул, исчез, потому что магу невыгодно, что рядом с братцем имеется сила, превосходящая магию Изумрудов и действующая сходным образом. К тому же святоша недолюбливает магов, это очевидно. Следовательно, проблема одна – как бы мне убедить колдуна в том, что наши интересы совпадают настолько, чтобы он решился на?.. Гм, не вслух, не будем об этом вслух! Задача… Ну ладно, займемся делами.

Карлик как раз оказался в галерее, обитой дубовыми панелями. Огляделся, прислушался – тишина. Убедившись, что свидетелей нет, Коклос сдвинул панель и проник в темный ход. Его путь лежал в скрипторий. Там сейчас трудились в основном монахи, и дело шло к тому, что они окончательно приберут к рукам писарские должности. Карлик затаился у тайного оконца и стал глядеть. Писцы старательно скрипели перьями, переписывая, что им было поручено. В основном – книги, но за столами у двери шла другая работа. У двери сидели те, кто умел трудиться быстро, туда приносили переписать начисто приказы, письма и подобные срочные заказы. Сейчас этим писарям работы прибавилось, приказы и архиепископские буллы поступали непрерывно. Коклос ждал. Вот зазвонил колокол в часовне, гулкие звуки проникли и сюда. Монахам переписчикам колокол возвещал перерыв. Они поднялись и гуськом двинулись из помещения. Те, кому были доверены бумаги, не предназначенные для чужих глаз, сдавали документы старшему писарю. Он складывал листы в массивный ларец. Когда все писцы покинули комнату, старший запер ларец, повесил ключ на пояс и вышел. Грохнула дверь, проскрежетал замок… Теперь более чем на час комната была в распоряжении Коклоса. Разумеется, оригиналы дворцовых секретов заперты в ларце, но то, что старательные труженики успели переписать набело – так и осталось на их столах.

Коклос выждал еще немного – мало ли, вдруг кто припомнит, что забыл в скриптории нечто важное да и вернется… никого. Полгнома навалился на стену в том месте, где один камень проворачивался на шарнире. Проникнув внутрь, карлик сразу же, не теряя времени, устремился к столам у двери.

– Так, так… что тут у нас? Ничего важного… Ага! Приказы графам западного Ванета, целая куча! Ну-ка…

Шут погрузился в чтение. Приказы были одинаковыми, и писец перебелял их один за другим, оставляя место для имен, названий городов и численности вооруженных отрядов. Всем было назначено отправить отряды конных латников и пеших стрелков в Эгенель, где оным отрядам стать под начало сэра Войса.

Следуя давней привычке рассуждать вслух, карлик принялся подсчитывать, сколько людей окажется в распоряжении Алекиана, когда он выступит на Сантлак.

* * *

Коклос еще раз перебрал бумаги, пересчитал, загибая пальцы. Карлику было немного не по себе, казалось, будто кто-то следит за ним, хотя в скриптории было, разумеется, пусто. Закончив подсчеты, Полгнома стал раскладывать недописанные послания по местам, бормоча:

– Ну вот, даже если все эти господа выполнят приказы в точности, наберется около шестисот… А ведь не выполнят, я их знаю! Братец ошибся. Повели он явиться графам лично – они бы прихватили с собой лучших людей, а так отправят в поход, кого поплоше и с дрянным оружием. Разве братец этого не понимает? Понимает. Почему он так поступает? Потому что верит в силу проповеди нашего серенького дурня Когера. Графов оставляет на местах, чтобы порядок был, а с собой – неважно кого, если Когер дунет-плюнет и все сладится чудом гилфинговым. Это опасно, очень опасно… С шестью сотнями негодных латников и горсткой дворян бросаться на весь Сантлак. Суеверие погубит братца, и что тогда?.. Так, а что у нас здесь?

Карлик перешел к другому столу.

– Ну, это я уже читал. Графам восточных провинций – оказывать всяческое содействие капитану Роккорту ок-Линверу, назначенному сенешалем Востока. Вот еще один старый дурак… Ну, авось управится… а здесь? О, здесь письма северянам!

Коклос стал оглядывать незаконченные послания сеньорам северных земель. На север письма отправлялись непрерывно, и из обрывков, оставшихся сейчас на столе, сложно было бы вывести цельную картину. Но Коклос постоянно следил за перепиской императора, а потому свежие записи разве что дополнили его понимание планов Алекиана и Мунта. На севере назревали грандиозные события, неспроста архиепископ предполагал отправиться туда лично.

Намечалось нанести удар по эльфам, засевшим в Феллиосте, используя воинство Белого Круга. Огромное войско должно было прокатиться по марке железным валом, сметая все на пути. Алекиан и Мунт велели быть беспощадными и, не зная жалости, карать и нелюдей, и подданных императора, запятнавших себя подчинением эльфам. Крамолу следовало выкорчевать с корнем, выжечь каленым железом – именно такие выражения использовал Мунт. Его величество изъяснялся более сдержанно, напоминая своим людям, что следует проявлять твердость…

Коклос быстро пробежал глазами листки, поминутно косясь на дверь. Никто не появлялся, но карлик по-прежнему чувствовал себя странно, как будто за ним наблюдают. Поспешно закончив «работу», Полгнома заторопился из скриптория. Уходил он, разумеется, прежним путем – используя лаз в тайную галерею. Когда карлик, придерживая полы плаща, протискивался в узкий лаз, зацепился за рычаг механизма, запирающего проход. Здесь следовало соблюдать осторожность, так что Коклос задержался и, неловко вывернув шею, медленно отцепил застрявшую одежду. На глаза ему попалась крошечная блестка.

Шут аккуратно подцепил булавку с круглой янтарной головкой. Вопреки привычке болтать без умолку, он старательно молчал. Эта булавка – откуда она взялась? Гиптис Изумруд! Точно, он ведь похлопал Полгнома по плечу, прощаясь! Вот тогда и булавочку подвесил! Как он тогда сказал? «Всегда может рассчитывать на помощь придворного мага. Если что случится – только позовите». Что Гиптис имел в виду? Для чего вздумал следить за Коклосом? Решил воспользоваться карликом, чтобы вызнать то же, что знает Полгнома? Или в самом деле желает помочь, если с шутом стрясется беда? Загадка!

И как теперь поступить с булавкой? Выбросить или, напротив, повсюду таскать с собой? Вот ведь как трудно с чародеями, которые никогда не говорят прямо, что у них на уме…

Полгнома был достаточно знаком с азами теоретической тавматургии и умел обезопасить магический артефакт. Шелк, как известно, препятствует магии. Коклос вытащил шелковый платок и аккуратно завернул находку – так, чтобы янтарная головка оказалась покрыта несколькими слоями ткани.

После этого карлик с наслаждением нарушил молчание.

– Взирайте, как наш герой преодолел могущественные чары коварного мага! – объявил карлик и потянул рычаг, закрывая вход в скрипторий.

* * *

Утомленный похождениями, Коклос отправился на кухню. Там он потребовал на пробу яства, приготовленные к обеду их величеств. В прежние беззаботные времена Полгнома выпросил, чтобы поварам был отдан приказ, позволяющий ему подобные привилегии. Хотя воды с тех пор утекло изрядно, указ действовал по-прежнему, и Коклос регулярно им пользовался. Поварам он объяснял, что избегает парадных обедов, потому что человек он простой, церемоний не любит, да к тому же в императорской трапезной слишком высокие стулья.

Отобедав, шут отправился в собственный закуток, понадежней спрятал зачарованную булавку и завалился на кровать. Разглядывая трещины на потолке, он обдумывал ситуацию, по привычке бормоча вслух все, что приходило в голову.

– Итак, – продолжал он нескончаемый спор с собой, – следует признать, что Когер в самом деле блаженный в высоком смысле. И чудотворец настоящий, без обмана. Если болвану помогает божество, а я считаю, что действия его братцу во вред – значит, в битве с Когером мне следует заручиться сильным союзником. Самым сильным, какой только сыщется, ибо мне придется иметь дело с врагом, которого поддерживает Пресветлый. Кто силен настолько, чтобы уравновесить шансы?.. Да, пожалуй, так. Больше не к кому обращаться.

Приняв решение, шут, однако, с места не двинулся. Он пролежал часа два – ждал, пока закончится обед. Разглядывал трещинки и бугорки, которые сплетались в своеобразный узор, закрывал то один глаз, то другой. Странным образом в воображении шута разводы на потолке переплетались с его мыслями и составляли единое целое. Наконец Коклос задремал.

Проспал шут не больше получаса. Затем вскочил, встряхнулся, зевнул, протер глаза и отправился к императрице. В этот час она обычно отдыхала в своих покоях, окруженная придворными дамами. Коклос явился, громко топая сапожками, чтоб привлечь внимание к своей скромной особе. Колотил подошвами карлик так громко, что все смолкли и уставились на него.

– Ваше императорское величество! – выкрикнул шут. – Прошу личной аудиенции!

– Для вас – все, что угодно, прекрасный сэр, – улыбнулась Санелана. – Прошу!

Ее величество повелительно махнула пухлой ручкой. Дамы, пересмеиваясь, потянулись из комнаты. Они полагали, что намечается некая шутка, которую им покажут после. Когда дверь за последней захлопнулась, Коклос приблизился к Санелане, восседающей в массивном кресле и заговорил тихо, чтобы его не могли подслушать любопытные вертихвостки, которые, разумеется, сейчас торчат в коридоре.

– Ваше императорское величество, я совершенно серьезно хочу спросить, что вы думаете о нашем чудотворном болване Когере? Скажу сразу: мне сдается, он влечет братца к краю пропасти.

Санелана перестала улыбаться и отвела глаза.

– Он спас Алекиана…

– Ха, он спас бренное тело, но погубил душу и разум. Спасение тела – ерунда! Помнится, я, когда был помоложе, занимался этим постоянно. Вспомните же, за что пожалован мне высокий титул и право отведывать все, что сыщется на кухне!

– Это верно, – согласилась императрица. – Признаюсь: мне страшно, когда я вижу этого человека. Он имеет странную власть над Алекианом, он вселяет в мужа удивительные мысли… и он неуправляем.

– Воистину так! Я считаю, братца нужно избавить от этого гилфингова чуда.

– Но я не имею такого влияния, он просто не слушает, когда я заговариваю на эту тему, – пожаловалась императрица. – К тому же Алекиан собирается в поход, а я останусь здесь, в Валлахале. День выступления уже назначен, ничего изменить не удастся.

– Да, я помню. На запад!.. С шестью сотнями дрянных солдат против всего Сантлака. И это все – проповеди Когера! Уж не знаю, как я уберегу братца в Сантлаке, тем более что он сам не слишком-то позволяет себя спасать.

– Милый Коклос, спасите его. Я знаю, вы можете куда больше, чем можно бы заключить по вашему виду… Он погубит себя этим походом…

Голос императрицы дрогнул. Шут покосился на собеседницу – она едва не плакала.

– Хорошо, – объявил Полгнома. – Я обещаю сделать все, что в моих силах… но мне потребуется поддержка.