Глава 2

– И куда ты хочешь пойти? – спросила Ари, сидя за столом.

Я задумался, скрестив руки.

– Всегда хотел увидеть Центральный университет квантовой механики, – сказал я.

Ари улыбнулась.

– О, значит, ты технарь в душе?

– Что значит "в душе"? – усмехнулся я. – Это у меня в крови.

Она хотела было что-то ответить, но тут мой модуль завибрировал.

– Подожди, – сказал я, глядя на экран.

Сообщение от мамы. Я выдохнул и встал.

– Что случилось? – спросила Ари, глядя, как я направляюсь к материализатору.

– Мама хочет поговорить, – ответил я, вводя команды на панели.

Через пару секунд из материализатора появились нужные детали.

– Ты что, собираешься что-то чинить?

– Нет, – сказал я, соединяя части. – Делаю проектор для голограммы.

– Подожди, – Ари прищурилась. – Ты говорил, что у тебя нет нейромодуля. Тогда как ты пользуешься этим?

Я замер на секунду, потом усмехнулся.

– Это не нейромодуль. Это… дар от мамы.

Она фыркнула.

– Ладно, врунишка, продолжай.

Я закончил сборку и поставил устройство на стол. Оно активировалось, наноботы облепили каркас, формируя объёмную голограмму. В центре появилась мама.

– Макс, – её голос был мягким, но я знал, что за ним скрывается стальная строгость. – Как ты там? Всё в порядке?

– Всё нормально, мам, – ответил я.

– Надеюсь, ты зарегистрировался, как я просила?

Я почесал затылок.

– Ну… можно и так сказать.

Мама прищурилась.

– Ты взломал систему?

– Это не так уж сложно, – сказал я, стараясь звучать невинно.

Мама рассмеялась, но тут в голограмме появился папа.

– Не надо поощрять его шалости, – строго сказал он, глядя на маму. Потом повернулся ко мне. – Макс, вызывай шаттл и возвращайся домой. Немедленно.

– Пап, ну правда, всё нормально, – сказал я. – Ари покажет мне город, я осмотрюсь, а завтра вернусь.

Папа нахмурился, но Ари, стоявшая в стороне, вмешалась.

– Геннадий-сама, Эл-сама, всё в порядке. Мы просто гуляем.

Папа замер.

– Сама?

– Это уважительное обращение, – пояснила Ари. – У меня японские корни.

Он кивнул, а потом с лёгкой ухмылкой сказал:

– Самамалейкум.

– Папа! – закатил я глаза. – Не позорь меня. Это немного другая тема.

Мама засмеялась.

– Ген, дай им немного времени. Всё хорошо.

– Хорошо, – пробормотал папа, махнув рукой. – Но если что-то случится, сразу домой.

Голограмма исчезла.

– У тебя очень… интересная семья, – сказала Ари, усмехнувшись.

– Ты даже не представляешь, – ответил я, садясь обратно за стол.

После завершения вызова я опустился обратно на стул, собираясь вернуться к планам на день. Но в этот момент модуль на моей руке снова завибрировал.

– Что там ещё? – пробормотал я, активируя интерфейс.

Сообщение от мамы. Я с интересом его открыл и прочитал:

"Макс, я поправила твою регистрацию. Ты немного прокололся на защите логов, не учёл одну мелочь. Всё исправлено. И да, держи тысячу баллов, чтобы не вляпаться в неприятности. Люблю, мама."

– Тысяча баллов? – раздалось удивлённое восклицание Ари за моей спиной.

Я обернулся, а она стояла с открытым ртом, указывая на мой модуль.

– Это правда?

– Ну да, – ответил я, пожав плечами.

– Твоя мама хакер?!

– Её дар, – усмехнулся я, возвращая её слова. – Не волнуйся, она просто умеет использовать систему.

– Просто? – Ари замотала головой. – Ты вообще понимаешь, что это значит? На десять баллов можно месяц шиковать, а у тебя тысяча!

– Значит, смогу шикануть чуть дольше, – поддразнил я.

– Макс, ты даже не представляешь, как это выглядит со стороны.

Я лишь улыбнулся.

– Ладно, пошли в город, а то мы так никогда не дойдём до университета.

Мы вышли из здания, и солнечный свет сразу же ослепил нас. Город днём выглядел совсем иначе. Ночные огни, громкая музыка и мрачные переулки сменились оживлёнными улицами, залитыми теплом солнца.

Люди гуляли по широким тротуарам, общались, смеялись. Над головами летали челоботы, доставляя посылки, а гравитационные капсулы сновали между зданиями. Всё выглядело упорядоченным и гармоничным.

– Красиво, правда? – спросила Ари, глядя на моё лицо.

– Да, – ответил я, разглядывая высокие здания с гладкими фасадами, которые будто тянулись в небо. – Совсем не похоже на то, что я видел ночью.

– Вот это и есть настоящий город, – сказала она. – Ночь – это его тень.

Мы шли вдоль улиц, и я всё больше погружался в мысли. Город днём был полон жизни, но я не мог избавиться от ощущения, что за этой идиллией скрывается что-то большее.

– Ты опять задумался? – спросила Ари, глядя на меня.

– Просто пытаюсь понять, – ответил я, отводя взгляд. – Есть идеи, как потратить баллы?

Она усмехнулась.

– А ты знаешь, что действительно стоит сделать?

– Просвещай, – сказал я, подняв бровь.

– Фонд восстановления зелёных зон и промышленных районов, – предложила она.

Я удивлённо посмотрел на неё.

– Почему именно это?

Она присела рядом, запустив терминал на столе.

– Этот город лучше большинства после войны, – сказала она, открывая карту и показывая разные зоны. – Здесь есть хоть какая-то система. Справедливость.

– И приговоры? – уточнил я, вспоминая её слова.

– Да, – ответила Ари, глядя на экран. – В других местах ты либо элита, либо никто. А здесь у людей есть шанс.

Я посмотрел на карту, наблюдая, как подсвечиваются точки в зелёных зонах и разрушенных промышленных районах.

– Всё вертится вокруг баллов, – пробормотал я. – Ты живёшь, ты трудишься, ты стремишься быть полезным. Чем больше пользы – тем больше баллов. Чем больше баллов – тем дольше твоя жизнь.

Ари кивнула, запуская интерфейс пожертвования.

– Прогресс в чистом виде, – сказала она, не отрываясь от экрана.

– Вечность стала реальностью для избранных, – добавил я, наклоняясь ближе. – Но цена за неё оказалась выше, чем мы могли представить.

– Как минимум сто баллов за участие в таких проектах, – шутливо сказала Ари. – Готов рискнуть?

Я усмехнулся.

– Почему бы и нет?

Ари ввела сумму, и на экране появилась надпись: "Пожертвование принято. Спасибо за ваш вклад."

Она повернулась ко мне, улыбаясь.

– Видишь? Теперь ты не просто турист.

Мы вышли на улицу, и дневной город раскрылся перед нами. Контраст с ночью был почти шокирующим.

Люди гуляли по широким тротуарам, капсулы мягко скользили над дорогами, челоботы бесшумно доставляли посылки, и даже воздух казался чище. Но за этим идеальным фасадом я чувствовал скрытое напряжение.

– Это как театр, – сказал я, глядя на оживлённую улицу.

– Почему театр? – удивилась Ари.

– Потому что всё выглядит слишком гладко, – ответил я. – Как будто декорации.

– Может, ты просто слишком подозрительный? – усмехнулась она.

– Возможно, – признал я. – Но если это театр, то я хочу понять, кто пишет сценарий.

Она остановилась у витрины с голографическими проекциями и жестом пригласила меня посмотреть.

– А пока можешь расслабиться и наслаждаться сценой.

Мы продолжили прогулку, и я попытался впитать как можно больше деталей. В этом городе всё работало, всё было выверено, но у меня было ощущение, что за этим идеально отполированным фасадом скрывается нечто гораздо более сложное.

Институт квантовой механики был настоящим произведением искусства. Его огромное куполообразное здание из стекла и металла сверкало под лучами солнца, словно символ прогресса. Потоковые линии – тонкие световые нити – сплетались вокруг конструкции, сияя мягким голубоватым светом.

Я остановился у входа, пытаясь впитать масштаб здания.

– Ну, как? – спросила Ари, наблюдая за моей реакцией.

– Впечатляет, – признал я. – Всё это… почти магия.

– Пойдём, маг, – усмехнулась она, потянув меня за руку.

Мы вошли внутрь, и меня сразу же охватило ощущение уюта и одновременно чего-то невероятного. Голографические экраны на стенах показывали сложные схемы, потоки данных и трёхмерные модели. Люди в белых халатах перемещались по коридорам, некоторые что-то обсуждали, другие работали за интерактивными панелями.

– Ты правда хотел сюда попасть? – спросила Ари, оглядываясь.

– Ещё как, – ответил я.

Мы подошли к одной из лабораторий. За стеклом группа студентов работала с миниатюрным материализатором. Машина мягко гудела, а её корпус был покрыт тонкими линиями Потока, которые мигали в такт её работе.

– Это и есть сердце всего, – сказал я, кивая на материализатор.

– Объясни, – попросила Ари.

– Материализатор – это устройство, которое превращает энергию в материю, – начал я, слегка наклонив голову, чтобы лучше рассмотреть детали машины. – Но для этого нужен Поток.

– Почему?

– Поток – это не просто источник энергии, – объяснил я. – Это связующая сеть, которая позволяет материализаторам получать данные. Представь, что каждая молекула, которую создаёт эта машина, требует точных инструкций. Без Потока это невозможно.

Она кивнула, явно впечатлённая.

– А если отключить Поток?

– Тогда всё, – сказал я. – Материализаторы просто перестанут работать. Поэтому они так важны для каждого города.

Мы наблюдали, как студенты вводили команды, и на панели материализатора появилась голографическая проекция: кусок сложной техники, похожей на двигатель. Через несколько секунд световые линии внутри устройства засветились ярче, и на выходе появилась реальная деталь, идентичная проекции.

– Удивительно, правда? – спросил я, глядя на неё.

– Это потрясающе, – призналась Ари.

Один из студентов заметил нас и вышел из лаборатории.

– Вам что-то подсказать? – вежливо спросил он.

– Мы просто смотрим, – ответил я.

Но в его взгляде появилось лёгкое подозрение.

– Вы… кто?

– Туристы, – быстро ответила Ари, но он продолжал смотреть на меня, явно что-то обдумывая.

– Вы ведь понимаете, что здесь не место для экскурсий?

– Да, конечно, – сказал я, отводя взгляд. – Мы не помешаем.

Мы ушли, но я не мог избавиться от ощущения, что его взгляд следит за мной.

Мы сидели на лавке у небольшой площади внутри института. Ари казалась задумчивой, её взгляд был устремлён куда-то в прошлое.

– Всё это, – сказала она, показывая на материализаторы и голографические экраны вокруг, – кажется таким… далеким.

– Что именно? – спросил я, глядя на неё.

– Жизнь, где у нас не было ничего, – тихо ответила она.

Я замер, уловив что-то новое в её голосе – грусть и тяжесть воспоминаний.

– Когда я была маленькой, – начала она, не глядя на меня, – мы голодали. Материализаторы не работали, еды было мало.

– Почему? – спросил я.

– Поток, – сказала она. – Он работал только в красных зонах.

Я нахмурился.

– Но ведь…

– Красные зоны тогда контролировали всё, – перебила она. – Ещё до войны туда ссылали людей для принудительной работы. Когда всё началось, их власть распространилась на города.

– Ты это помнишь?

Она покачала головой.

– Нет, я ещё не родилась. Но родители рассказывали. Люди из красных зон приходили в города и забирали сильных в рабство. Мужчин, женщин, даже подростков. Всех, кто мог работать.

Я почувствовал, как внутри всё напряглось.

– Но потом война всё изменила.

– Да, – кивнула Ари. – Когда мне было три года, всё закончилось. Поток заработал повсеместно, красные зоны пали. Но тогда началась другая битва.

– За власть?

– Именно, – грустно улыбнулась она. – Родители погибли уже после войны, когда началась эта… делёжка. Девять владык, как их называют, до сих пор не вступили в полную власть.

– Это… – я замолчал, не зная, что сказать.

– Я не виню их, – добавила она, глядя мне в глаза. – Они сделали всё, чтобы стабилизировать мир. Но последствия той войны ощущаются до сих пор.

Я кивнул, глядя на оживлённые коридоры института.

– Ты сильная, Ари, – сказал я, тихо.

Она улыбнулась, но её глаза всё ещё оставались грустными.

– Просто стараюсь жить дальше.

Мы вышли из института, обсуждая увиденное. Ари казалась немного отвлечённой, её мысли, похоже, всё ещё витали где-то в прошлом.

– Ну что, куда дальше? – спросил я, надеясь отвлечь её от тяжёлых воспоминаний.

Но прежде чем она успела ответить, на дорогу перед нами мягко приземлился технологичный автомобиль. Его корпус был идеально гладким, без единого шва, а затем двери открылись с едва слышным шипением.

– Что за… – начал я, но тут из салона выглянул знакомый мне Рик.

– О, Макс, как удачно, что мы тебя нашли! – сказал он с фальшивой радостью.

Позади него виднелись Каро и Тэсс, оба с привычно ленивыми усмешками.

– Что вам нужно? – спросил я, стараясь сохранить спокойствие.

– Просто поговорить, – сказал Рик, жестом приглашая нас в машину.

– Не думаю, что мне это интересно, – ответил я, инстинктивно отступая на шаг.

– Макс, – его голос стал ниже, серьёзнее. – Лучше не устраивать сцен. Мы просто хотим поговорить.

Ари посмотрела на меня, затем на Рика.

– Мы сядем, – сказала она тихо.

Я посмотрел на неё, но она покачала головой, как будто говоря, что спорить бесполезно. Внутри всё сжалось, но я кивнул.

– Ладно, – сказал я, входя в машину.

Внутри нас ждал ещё один человек. Высокий, с жёсткими чертами лица, он сидел с идеально прямой спиной, а его глаза словно прожигали всё, на что он смотрел.

– Макс, – сказал он, когда я сел напротив него. – Я слышал, ты неплохо разбираешься в технике.

– Кто вы? – спросил я, игнорируя его тон.

– Меня зовут Эдриан, – представился он, складывая руки. – И у меня к тебе есть предложение.