– Сам не дождусь. Скоро теперь, дней через двадцать. Садись к столу. Чаёк индийский сейчас заварим. У меня есть голец, жареный. Хочешь? – Александр поставил на стол тарелку с рыбой.

– Сам ловишь?

– Нет. Мне тут чуть не каждый день кто-то приносит то рыбу, то картошку, то ещё что-нибудь вкусненькое. Ты не знаешь кто?

– Люди.

– Понятно, что люди, но я не могу даже спасибо сказать. Плакат, вон, на двери написал с благодарностью.

– Просто люди хотят тебе сделать приятное. Зачем тебе знать?

Александр налил крепкий дымящийся чай, порезал хлеб, и сел напротив гостя.

– Знаешь, Сикте, у меня идея появилась. Что если организовать хабуга, чтобы делали национальные вещи, ну, из кожи, из лозы, из бересты. А можно и одежду, оружие разное с орнаментом. Ведь это можно дорого продать. Я организую продажу, сами сюда приезжать будут. Можно ещё платную охоту сделать с нашими проводниками, можно народные танцы показывать туристам. Разовьём село, от туристов отбоя не будет! Что ты думаешь?

– Пробуй.

– Ты думаешь, получится?

– Пробуй.

Какой-то неразговорчивый был сегодня Ситкте. Александр списал это на возможно плохое самочувствие старика. После чая вышли на крыльцо покурить.

– Хорошо тут у тебя. Река разговаривает, – сказал Сикте и снова умолк.

– О чем она говорит, ты понимаешь? – спросил Александр.

– Рассказывает, как день прошёл. Говорит, что лось приходил воду пить, крохали птенцов вывели, черёмуха отцветает на берегах – об этом говорит. Пасхин ко мне приходил, – сказал Сикте вдруг, без перехода. – О тебе говорили.

– Интересно. Почему обо мне?

– Петрович говорит, выборы скоро. Спрашивал, кого на его место выбирать будем. Кандидат называется. Решили тебя.

– Нет, Сикте, я не готов руководить селом. Нет у меня навыков, а главное, не люблю я такую работу. Пусть Пасхин остаётся, он умеет.

– Пасхин больше не может, закон не позволяет. Надо нового выбирать.

– Но что же, кроме меня некого больше выбрать? Неужели нет достойных людей?

– Есть, но они неграмотные, они точно не смогут с бумагами управляться. Ты сможешь.

– Не знаю, Сикте, не знаю… Я ведь тоже не очень грамотный. Взять на себя добровольно такую «головную боль»? Надо бы ещё с Пасхиным поговорить.

– Пойдем, сразу и поговорим. Мне всё равно по пути.

Пошли к Пасхину.

– Петрович в конторе. Видишь, свет горит, – сказал Сикте.

В самом деле, Пасхин был в кабинете.

– А, заходите, гости дорогие! Заработался вот, дела скопились. Вижу, по делу пришли?

– Петрович, что же ты меня не спросив, выдвигаешь мою кандидатуру на выборы? Так не делается! – с обидой спросил Александр.

– Ну, во-первых, я ещё не выдвигал, а только советовался. А во-вторых, кроме тебя и кандидатуры-то нет! Да ты, Саша, не беспокойся, осилишь. Поначалу трудновато будет, поможем, а потом будешь как рыба в воде. Дело-то не слишком хитрое. Делай всё для людей, против совести не иди – вот и все правила.

– А если я не соглашусь? – упрямился Александр.

– А если не согласишься, будет Помазный-младший. Он уже зарегистрировался, как кандидат и, между прочим, уверен, что будет избран.

– Ах, Помазный! – сделал брезгливое лицо Александр. – Неужели люди его выберут?

– Поскольку противника у него нет, ему достаточно любое число голосов. А явку он пивом и водкой обеспечит. Так что, либо ты, либо Помазный. Я с людьми переговорил. Все хабуга и большинство русских за тебя.

– Да они же меня и не знают даже!

– Знают! Вести по селу быстрее радио разносятся, и хорошие, и плохие. Всё они про тебя знают, даже то, что ты угрожал Помазному морду набить, – рассмеялся Пасхин.

Александр думал. Слишком неожиданное предложение. Он-то мечтал жить в деревне спокойно, наслаждаться, работать в меру сил, чтобы денег на еду хватало. А тут предлагают воевать за должность, потом предстоит нервная работа…

– Давай-ка я тебе, Забда, сказку расскажу, – сказал Сикте. – Вижу, ты старые сказки любишь. Давно-давно, ещё дед был жив, а я совсем молодой был, спросил я у деда, почему люди вождями становятся. Он мне так сказал. Народ – как стрела. Почти все люди составляют древко, они идут туда, куда ведёт их наконечник. Самые умные – это наконечник, их немного, но они способны вести за собой других. Но есть один, самый умный, у которого хватает отваги вести за собой весь народ. Он стоит на самом острие наконечника. Он первым разобьётся о камень, если стрела, ведомая им, промажет мимо цели. Но он первым поразит цель, если верно выбрал направление полёта для всей стрелы! Так мне дед сказал. Народ видит, что ты способен вести людей и просит тебя стать на самый кончик острия. Хватит ли у тебя для этого отваги – решать тебе.

Сердце Александра чуть не выскочило из груди. Перед его взором стоял полуголый шаман Загу и уговаривал его возглавить оборону острова притчей о наконечнике копья…

– Ты что, не в себе, что ли, плохо тебе? – обеспокоено спросил Пасхин. – Неужели так сказка подействовала?

– Всё нормально. Знаю я эту сказку.

– Откуда ты всё знаешь? – удивился Пасхин. – Я ни разу не слышал.

– Я никому и не рассказывал, – сказал Сикте.

– Во сне видел, – серьёзно сказал Александр. – Я согласен! Что нужно делать, Петрович?

– Вот это да! Вот это Сикте! – воскликнул Пасхин. – Я тут полчаса распинаюсь бестолку, умные слова говорю, а он сказочку рассказал, и «клиент на всё готов»! Ну, что ж, пока ничего и делать-то не надо, напиши заявление, вот, форму заполни.

Сикте молча, с легкой улыбкой из полуприщура глаз наблюдал за Александром.

– Что ты так на меня смотришь, Сикте?

– Ты сделал сейчас важный выбор в своей судьбе. Ты выбрал свой путь.

– Вопрос в том, правильно ли я выбрал.

– Разве, выбирая, ты раздумывал? Разве ты искал свою выгоду?

– Нет.

– Значит, ты послушал душу. Это верный выбор, это твой путь! Многие предпочитают выбирать выгодный вариант, и сворачивают на плохую дорогу. Некоторые вообще боятся выбирать, да так и остаются сидеть на перекрёстке жизненных путей, предпочитая выпрашивать подаяние у проходящих. Человек всю жизнь своими поступками пишет книгу своей жизни. На горе предков у тебя будет время почитать её. Надо стараться прожить так, чтобы не было страниц, которые вызывали бы у тебя чувство стыда. Их ведь не вычеркнешь!

Теперь нужно было готовить предвыборную программу. В общем-то, мысли в направлении улучшения жизни населения села зрели давно. Теперь это оформлялось в стройный план. Александр полагал, что в условиях рыночной экономики единственный путь для этого – наладить какой-нибудь бизнес. Когда-то он читал про североамериканских индейцев, приспособившихся к современному образу жизни. Тогда ему не понравилось, что свободолюбивые, как ему казалось, индейцы танцуют перед белыми за деньги. Но теперь это выглядело совсем в другом свете.

Он придумал следующее. Построить в стороне от села хабугайское поселение прошлого века. В почти первобытных жилищах будут работать в определенные дни жители села. Они будут заниматься обычными хабугайскими делами: выделывать шкуры, плести из бересты и лозы, шить национальные одежды и обувь, делать оружие. За всё это они будут получать зарплату. Туристы, а в том, что они будут, Александр не сомневался, будут посещать первобытную деревню за плату. Тут же они смогут купить понравившиеся изделия. Кроме того, опытные охотники и рыбаки могут сопровождать за плату туристов на охоту и рыбалку. Можно будет организовать охоту на кабана, лося, изюбря, медведя. Александр вспомнил свою первую охоту на тайменя и подумал, что тот, кто испытает хоть однажды эти ощущения, непременно захочет повторить их ещё раз и расскажет об этом другим. От клиентов не будет отбоя! А шаманские камлания у костра, несомненно, будут собирать толпы туристов. Насколько он знал, в регионе ничего подобного не делается. Популярность села вырастет, о хабуга будет кричать пресса. Тогда уже и речи не возникнет о рубках тайги в районе села. Хабуга признают самостоятельным народом. Ради этого стоит постараться! Александр решил, что это лучшая предвыборная программа, причём легко выполнимая, и с ней он обратится к людям. Он подумал, что собирать собрание не стоит, лучше говорить с каждым лично. В неофициальной дружеской обстановке за чаем легче найти общий язык. И начал он, конечно, со знакомых.

Пошёл к Соло. Давно не виделся с ним и с Олонко. Запомнил ещё с первой памятной встречи адрес – третий дом от магазина. Во дворе женщина поворачивала на вешалах распластанные тушки тайменей. Их было штук пятнадцать. «Неплохо он порыбачил» – подумал Александр. Рядом с матерью крутились двое ребятишек. Мальчик заметил Александра, шепнул матери.

– Солнце вам в помощь! – поздоровался Александр. – Я Забда. Скажите, Соло дома?

– Солнечных дней тебе! – с полупоклоном сказала хозяйка. – Проходи в дом, там Соло.

Она первой вошла на крыльцо, открыла широко дверь перед гостем, прокричала:

– Соло, хороший гость к тебе пришёл, Забда пришёл!

Улыбающийся Соло поспешил навстречу.

– Хорошо, хорошо, что ты пришёл! Заходи, сейчас чай пить будем. А мы с Олонко снасти на хариуса ладим, о тебе говорили, хотели тебя на рыбалку звать.

Олонко поднялся из-за стола, пожал руку.

– Хороший гость в добрую минуту – к хорошему улову! – сказал он, отодвигая на край стола лески, блёсны, кусочки свинца, какие-то пёрышки.

«Вот неразлучные друзья, – подумал Александр, – ни разу их порознь не видел!»

Хозяйка засуетилась у плиты.

– Да вы не беспокойтесь, я ненадолго, просто зашёл поздороваться, обсудить кое-что.

– Какое обсуждение без чая! Садись.

К чаю была подана вяленая рыба, брусника, соленая капуста и бутылка водки.

– Мы по маленькой, – сказал Соло, заметив осуждающий взгляд Александра. – Не каждый день ты к нам ходишь. Это чтобы мысли легко думались.

Брусника была идеальной закуской.

– Расскажи, как поживаешь, Забда? – спросил Соло.

– Хорошо поживаю. Со школьниками занимаюсь, жену жду, скоро приехать должна. Вот, подал заявку на выборы. Поддержите?

– Солнце тебя поддержит! А мы-то уж конечно! За это надо выпить, – Соло наполнил стопки.

– Да не спеши, а то о главном и не поговорим, – попытался остановить его Александр.

– Нормально, как раз и поговорим.

Хозяйка поставила на стол чайник, кружки, сахар. Александр всё-таки выпил, чтобы не обижать хозяев, и сразу налил себе чаю.

– Послушайте, что я придумал, – сказал Александр. – Если меня выберут главой администрации села, хочу наладить жизнь людей по-новому, чтобы богаче стали.

И он рассказал свою программу.

– Вы оба – непревзойденные рыбаки. За каждую рыбалку с туристами вы можете получить столько денег, что сможете купить себе по мотоциклу. Как вам такая идея?

Соло с Олонко молчали. Олонко потянулся за сигаретой, Соло налил ещё по рюмке.

– Классная же идея, мужики? Вся жизнь пойдёт по-другому! – Александр сам был в восторге от своей задумки. – Ну, что вы молчите? Это же золотая жила! Вместо каждого тайменя – мотоцикл! Соло, как ты к этому относишься?

Соло отвел глаза, поднял стопку.

– Давай лучше выпьем, – сказал он.

– Вы что, обиделись? Может, я что-то не то сказал?

– Я этим заниматься не буду, – сказал Соло.

– Но почему?! Ты сможешь отремонтировать дом, учить детей, всё что хочешь! И делать-то ничего особенного не нужно. Так же будешь ходить на рыбалку, только за деньги.

– Вот именно, – сказал Олонко.

– Что «вот именно»?

– Вот именно, за деньги. Ты, Забда, не обижайся, но я тоже не буду. Может, кто-то другой согласится.

Александр залпом выпил свою стопку.

– Ничего не пойму! Ну объясните же мне, почему вы отказываетесь?

– Таймень – священная рыба, – сказал Соло, – обидится.

– Ну, давай предложим туристам ловлю другой рыбы, – сказал Александр.

– Река обидится, – сказал Олонко. – Совсем удачи не будет. Я уж лучше без мотоцикла…

– Но вы же брали меня на Первую рыбу! Почему нельзя взять другого человека?

– Ты – наш. Другой – чужой. Тебе мы хотели приятное сделать.

– А другому нельзя приятное сделать?

– Приятное за деньги знаешь, кто делает? – усмехнулся Олонко. – Приятное за деньги только проститутки делают! Мы Закон нарушать не будем, Забда, поищи других для такого дела.

Обескураженный Александр вернулся домой, и до самого вечера ничем не мог заняться. Разговор с Олонко и Соло не выходил из головы. Было грустно.

На следующий день были занятия детей у бабушки Золомпо. Александр пошёл к ней. Девочки наперебой хвастались своими достижениями в плетении. Изделия у них действительно стали получаться, и Александр удивлялся, как можно было за такой короткий срок научиться столь сложному делу. Дождавшись, когда Золомпо объяснила каждой ученице задание, Александр попросил:

– Давайте отойдём в сторонку, хочу с вами посоветоваться.

Они присели под навесом для дров.

– Скажите, Золомпо, вы можете шить одежду, такую как раньше шили?

– Конечно, могу. Раньше все женщины своих мужей одевали, обували, и детей тоже. Раньше магазинов-то не было. Да и лучше наша-то одежда в тайге.

– А вы можете сшить, например, одежду вождя, очень красивую?

– Конечно, Забда! У меня и кожи есть выделанные, отбелённые. Как раз тебе на костюм хватит. Сошью я тебе одежду – залюбуются все!

– Да я не о себе. Другому человеку вы можете сшить?

– Как же другому? Разве у нас есть другой вождь?

– Нет. Вы только не обижайтесь на то, что я вам сейчас скажу. Я предлагаю вам шить одежду на продажу. Это очень дорого стоит. Вы за каждый костюм будете получать столько, сколько пенсии за год получаете. И шкурами мы вас обеспечим.

– Как же может другой человек носить одежду вождя? Только вождь это может! Нельзя это!

– Ну, пусть не вождя. Просто красивый праздничный наряд хабуга.

– Нет, – односложно ответила Золомпо, и как-то сразу погрустнела, замкнулась.

– Я же просил вас не обижаться…

– Я не обижаюсь на тебя, Забда. Ты хотел мне добро сделать. Не надо мне.

– Но почему? У вас вон крыша скоро завалится. А за одну одежду можно будет новую покрыть.

– Я как-нибудь так проживу…

– Хорошо, я отказываюсь от своего предложения. Но объясните, почему вы не хотите? Ну, хотя бы тарелки берестяные плести? Если бы женщины села могли делать такие вещи на продажу, через два года всё село под золочеными крышами стояло бы.

– Я тебе скажу, если сам не понимаешь. Как ты думаешь, можно красивую вещь без души сделать?

– Конечно, надо вкладывать свои чувства, чтобы хорошо получилось…

– Вот то-то! Чтобы сделать хорошо, надо вложить свою душу. А как потом продавать то, что сделано с душой? Душу продавать нельзя. А без души плохие вещи будут, никто их не купит. Да и не умею я без души работать. Неправильные у тебя мысли.

– Да я же как лучше хотел…

– Не подходит мне это. Поговори ещё с людьми, может, кто и согласится. Пойду я к девочкам, надо им кое-что объяснить, а то неправильно сделают.

Александр понял, что разговор окончен, попрощался. Решил всё-таки зайти ещё к Огбэ, хотя уверенности в успехе уже совсем не осталось.

Огбэ сидел на обрывке шкуры прямо на земле и что-то вырезал маленьким ножичком. Он с кряхтением поднялся навстречу Александру.

– Удачи тебе в делах, Огбэ!

– Пусть Солнце укажет тебе верный путь, Забда!

– Что это ты делаешь?

– Лук. Ты прошлый раз хвалил мои вещи, вот я и взялся. Человеку приятна похвала.

– Что же ты на охоту с луком собрался?

– Нет, стар я уже. Это Сикте попросил.

– Сикте?! А он разве до сих пор с луком охотится? Он же ещё старше тебя!

– Нет, он не себе.

– А кому?

– Сам у него спросишь.

Александр повертел в руках изящно изогнутое древко лука, посмотрел узоры, начатые Огбэ.

– Здорово! Красиво у тебя выходит. Вот, я к тебе по этому поводу и пришёл. Сможешь много таких луков сделать? Я хочу наладить сбыт всевозможных изделий хабуга за очень большие деньги. Ведь такие вещи никто больше не может делать. Очень много заработать можно. Как ты на это смотришь?

Огбэ долго смотрел прямо в глаза Александру.

– Я тут тебя давно просить хочу, – сказал он, – продай мне свой амулет. Я, видишь, старый, болею, он мне здоровье даст. Любые деньги проси, что хочешь, только продай!

– Да ты что, Огбэ! Как я могу продать амулет? Это же знак вождя, он мне по наследству достался!

– Ты ещё молод, ты можешь прожить и без амулета. Новый себе сделаешь, подумаешь, деревяшка. А мне очень надо! Дом продам, что хочешь сделаю, только продай!

Александр растерялся. Он не хотел обижать старика, но отдать амулет тоже не мог.

– Ну, что, продаёшь?

– Извини, Огбэ, не могу. Не обижайся, пожалуйста. Что хочешь другое, даром отдам, только не амулет. Давай я лучше тебе с деньгами помогу на лекарство…

– Ладно, забудь! Хорошо, что отказался, а то я уж думал голосовать на выборах против тебя. Что же ты мне предлагаешь продавать то, что мне дорого?! Духи мне дают вдохновение, чтобы получались красивые вещи, чтобы люди радовались, чтобы я радовался. Как можно радость продавать? Это всё равно, что жену продавать. Выброси из головы эту идею. Плохие мысли.

– Но я же хотел, чтобы люди жили лучше.

– Лучше – не значит богаче! Ты что думаешь, хабуга не могут заработать себе машину, красивую одежду, видеомагнитофоны? Запросто! Медведя любой хабуга убить может. За желчь медведя, за лапы знаешь, сколько денег дают? Хабуга никогда за деньги медведя не убьют. Хабуга не хотят иметь много лишних вещей. Они хотят просто жить, охотиться, рыбачить, и главное, жить по Закону. Закон обмануть нельзя – предки всё видят. Как потом, когда к ним придёшь, в глаза им смотреть будешь? Хочешь, совет дам? Никому из хабуга больше не предлагай такое. Обидишь людей! Хорошо, что ко мне пришел, никто больше не знает. Никому не говори. Теперь чай пойдем пить.

Александр не стал говорить, что он уже обидел Золомпо, Олонко и Соло. Ему было стыдно. Он из уважения попил чаю с карамельками, поговорил с Огбэ о ничего не значащих вещах и попрощался. Ему не терпелось встретиться с Сикте.

Сикте занимался травами, связывая их в пучки и подвешивая над навесом.

– Мир твоим мыслям, Забда! Подожди намного, сейчас закончу, пойдём чай пить.

– Сикте, помнишь, я говорил тебе о моей идее, чтобы хабуга делали вещи на продажу?

– Помню, конечно.

– Никто не соглашается! Я не могу уговорить людей.

– И не уговоришь.

– Но ведь это чистая прибыль! Американские индейцы только этим и живут. И неплохо живут!

– Индейцы продали за деньги душу своего народа. Они больше не индейцы. Они – американцы!

– Так ты знал? – догадался Александр. – Ты знал заранее, что у меня ничего не выйдет с этой затеей?

– Знал.

– Но почему ты мне сразу не сказал?

– Это твой путь. Ты должен был сам убедиться. Теперь ты понял, что у народа хабуга есть душа, и они не собираются её продавать.

– Но я ведь не для себя старался! Я хотел, чтобы люди хоть немного могли заработать. Неужели, хабуга совсем не нужны деньги?

– Нужны, конечно, но не такой ценой. Деньги делают богатым лишь человеческую гордыню, но они отнимают душу. Это хорошо, что так получилось. Теперь ты лучше понимаешь свой народ.

– Хорошо хоть, что я не выступил с этой идеей перед всеми жителями села, как с предвыборной программой. Это был бы полный провал!

– Судьба ведёт тебя по верному пути. Слушай своё сердце, и всё у тебя будет правильно.

– Но что я теперь могу предложить людям? Я ведь должен предложить что-то лучшее, новое, что радикально изменит их жизнь.

– Новое – не всегда лучшее. Хабуга хотят жить по старым законам. Предложи им это. Если сможешь так сделать, будешь настоящим вождем.

Александр собрался, было уходить, но вспомнил про лук.

– Сикте, ты собрался охотиться с луком?

– Кто тебе сказал?

– Старый Лось делает лук, сказал, что ты попросил. Красиво делает!

– Твоя дочь скоро приедет, это оружие для неё.

– Для Ирки? Зачем ей лук?

– Ей пригодится. Потом узнаешь

– Всё ты загадками говоришь. Нельзя прямо сказать?