2

Пришло время править Игорю. В это время он уже зрелый мужчина.

В 903 году он женился на Ольге, варяжского простого рода из-под Пскова.

На престол он восходит не столь верным своим древним богам, идеи христианства уже повлияли на него. И, усмирив древлян, а затем повоевав против печенегов, он решает восстановить утраченную веру через очередную военную победу. Тем более, что в эти годы с греками успешно воюют и болгары, и угры. Подобный шаг естественен, перед его глазами удачный военный опыт Олега. Но у него не было прежней веры ни в Перуна, ни в Волоса. И поход на греков в 941 году обернулся поражением на море, «выслан был против… протовестиарий Феофан, который пожёг Игоревы лодки греческим огнём», а затем дружина была разбита и на суше. Вернувшиеся из этого похода оправдывались тем, что у греков «чудесный огонь, точно молния небесная»… Таким образом вновь бог христианский оказался могущественнее.

Это было поражение не только войска, но и богов, и оно требовало реванша, утверждающего незыблемость веры и власти. И через три года Игорь вновь вышел в море с многочисленным войском и на этот раз испугал императора: тот предложил откупиться данью.

В 945 году был подписан новый договор, он заканчивается словами: «Сии условия написаны на двух хартиях: одна будет у Царей Греческих, другую, ими подписанную, доставят Великому Князю Русскому Игорю и людям его, которые, приняв оную, да клянутся хранить истину союза: Христиане в соборной церкви Св. Илии предлежащим честным крестом и сею хартиею, а некрещённые полагая на землю щиты свои, обручи и мечи обнажённые».

Таким образом славянами признаётся значение креста как гаранта союза.

«На следующий день призвал Игорь послов и пришёл на холм, где стоял Перун; и сложили оружие своё, и щиты, и золото, и присягали Игорь и люди его – сколько было язычников между русскими». – это из «Повести временных лет».

Но даже «Великому Русскому Князю» ничто человеческое не чуждо, он всё же остаётся язычником, но уже сомневающимся, не надеящимся на своих богов. Он уже без веры, а значит без смысла жизнедеятельности. Разуверившись в старых истинах и не обретя новых, тем самым утратив духовную опору, князь Игорь утрачивает и понимание своего предназначения, уступив искушению богатством и обирая своих подданных. Он был жестоко убит дружинниками во главе с князем Мала под Коростенем в 945 году (привязав к двум деревам, его разорвали надвое), когда «ходил в дань» (то есть собирал налоги) к древлянам.

Княжеский трон занял сын Святослав Игоревич, но фактически правила жена Игоря Ольга.

После смерти мужа она должна была доказать непреложность закона «око за око». Что же касается древлян, то они увидели выход в возникшем противостоянии с Киевом в брачном союзе князя Мала и Ольги. Подробности перипетий сватовства и убиения послов Мала, а затем разгрома дружины древлян, сожжение Коростеня, изложены подробно в «Повести временных лет». Там же приведены и разные объяснения причин подобной мести. Но важно другое, незамеченное исследователями: убийство не только виновных в смерти мужа, но и невинных поселян должно было стать и стало тяжким грузом на душе Ольги.

С. М. Соловьёв отмечает, что, отомстив, «Ольга с сыном и дружиною пошла по их земле, установляя «уставы и уроки»… Под именем «устава» должно разуметь всякое определение, как что-нибудь делать; под именем «урока» – всякую обязанность, которую должно выполнять к определённому сроку…»

Но нравственный груз, который не могла снять вера предков, заставил её обратиться к более сильной, как уже считали многие, религии – христианству. Именно это желание покаяться в содеянном стало причиной, по которой она отправилась в столицу греческой империи.

Пребывание Ольги в христианской столице в 955 (или 957) году подробно описано даже с упоминанием даров и обедов, но нет описания самого главного, того, что она пережила, приняв крещение. А ведь именно это духовное перерождение стало самым сильным ощущением и важнейшим событием не только для неё, но и для Руси. Ольга становится первым проповедником православия такого ранга и всячески убеждает сына Святослава принять новую веру. Мудрый правитель, какой она предстаёт в истории, неразумно подбивает сына на фактическое самоубийство, ибо принять христианскую веру означало бы предать веру большинства подданных, тем самым утратив их поддержку.

Святослав это понимает: «Могу ли один принять новый закон, чтобы дружина моя посмеялась надо мною?». Но он, в отличие от своего отца, терпим к новой вере, не презирает христиан, не запрещает им креститься.

Этот год становится годом начала тех серьёзных мировоззренческих перемен, которые приобретают уже явные исторические очертания.

Теперь в формирующемся государстве сосуществуют две религии, проповедуемые первыми лицами. И вполне объяснимо стремление Святослава не жить в Киеве, где правит Ольга и христианство обрело силу. Свои быстрые походы без отягчающего обоза он начал с покорения вятичей, плативших дань хазарам, взяв их главный город на Дону Белую Вежу, а затем завоевал и разграбил Итиль.

После восточного похода в 967 году он отправился в Болгарию, завоевал её и остался в Переяславле (Преслав), редко бывая в Киеве. «Сказал Святослав матери своей и боярам своим: Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мёд и рабы».

С. М. Соловьёв это высказывание комментирует так: «Это выражение может быть объяснено двояким образом: Переяславец в земле моей есть серединное место… как средоточие торговли. Второе объяснение нам кажется легче: Святослав своею землёю считал только одну Болгарию, приобретённую им самим, Русскую же землю считал по понятиям того времени владением общим, родовым».

Версия правдоподобная, но она лишь следствие, причина же нежелания жить в Киеве – в неспособности жить по «новому закону», поэтому даже после кончины матери в 969 году он решает окончательно перебраться в Переяславль, где не имеет столь сильного духовного и религиозного противостояния.

Он наделяет уделами своих сыновей: Ярополка – Киевом, Олега – землями древлян, а Владимира, его сына от ключницы Ольги Малуши, избирают своим князем новгородцы, которые продолжают традицию приглашения чужих к управлению. Эта традиция, как и в случае с Рюриком, скорее всего базируется на стремлении сохранить равенство собственных лидеров и семейных кланов, на опасении, что усиление власти одного, изначально равного среди равных, нарушит баланс сил и сложившуюся форму управления. «В то время пришли новгородцы, прося себе князя: «Если не пойдёте к нам, то сами добудем себе князя». И сказал им Святослав: «А кто бы пошёл к вам?». И отказались Ярополк и Олег. И сказал Добрыня: «Просите Владимира».

Малуша, мать Владимира, была сестрой Добрыни.

Это выдержка из «Повести временных лет» не раскрывает, желанен ли был новгородцам именно Владимир, но, исходя из той же традиции, он вполне отвечал их чаяниям, так как был незаконнорождённым, а значит, должен был желать независимости от великого князя, то есть стать своим среди чужих.

Но осуществить свою мечту – основать новую столицу – Святослав не смог, печенеги осадили Киев и он вынужден был вернуться. После того, как он отогнал их от города и заключил мир, снова отправился в Переяславец. Но здесь его уже не ждали и город пришлось брать приступом. Надежды на спокойную жизнь не оправдались, здесь тоже набирало силу христианство и он объявил войну грекам, главным носителям новой веры.

Он был противоположностью матери не только в вере, но и в понимании воинского искусства, выбрав в отношениях с врагом вместо хитрости честность, уведомляя неприятеля словами: «Иду на вас!» На вопрос греков сколько у него воинов назвал двадцать тысяч, увеличив количество вдвое, но греки собрали стотысячное войско. Видя неодолимую рать, Святослав обратился к своим воинам со словами: «Нам некуда деться, волею и неволею пришлось стать против греков. Так не посрамим Русской земли, но ляжем костями, мёртвым не стыдно; если же побежим, то некуда будет убежать от стыда; станем же крепко, я пойду перед вами, и если голова моя ляжет, тогда промышляйте о себе».

И он выиграл эту битву и пошёл на Константинополь и получил дань. Но воинов, чтобы удерживать добытую победу было мало и он заключает мир с греками, по которому обязуется не воевать греческих областей и даже во время войны принимать сторону греков.

Историками отмечается, что Святослав был великодушен и веротерпим до 971 года, но после этого поражения изменился и даже послал в Киев приказ сжечь церкви и обещал по возвращении «изгубить» всех русских христиан, что вызвало бегство от него воинов-христиан во главе с воеводой Свенельдом.

В 972 году на днепровских порогах печенеги напали на ладьи возвращавшихся дружинников. Святослав пал в этой битве. Князь печенегов Куря из черепа князя сделал чашу.

Летописцы сообщают, что предупреждение о засаде печенегов Святослав получил и даже перезимовал перед порогами, но затем, вместо того, чтобы последовать советам и пойти пеши, отправился далее на ладьях более уязвимым путем. Мотивацией подобного поведения может быть только желание укрепиться или окончательно разочароваться в вере предков. Кроме того, Святославу некуда было теперь идти: новая столица оказалась негостеприимной, а возвращение обратно розданных сыновьям уделов уже было невозможно. Вероятнее всего, что отправляясь на свою последнюю битву, он исходил из того, что должен вернуться в Киев только победителем. Подобная мотивация основывается на его прежнем поведении, ибо «мёртвым не стыдно!»

3

Теперь на Руси было три вотчины и три князя. За одиннадцатилетним Ярополком, сидящим в Киеве, были сторонники Византии, союза с печенегами и распространения православия. Эту партию поддерживали киевляне.

Новгородцы, у которых княжил Владимир, всё ещё были верны языческим богам. Распадающаяся Хазарская империя попала под влияние ислама.

Как отмечает Л. Гумилёв, «во второй половине X века в Западной Евразии шла борьба не за земли, не за богатство, не за политическую власть, а за души славян и тюрок».

Естественно, первым претендентом на роль великого князя является именно Ярополк, за которым стоит могущественный воевода, служивший ещё Игорю, христианин Свенельд. Поводом для столкновения Ярополка с братом Олегом стало случайное убийство Олегом на охоте сына Свенельда на границе двух княжеств. Несомненно, что если бы этого не случилось, повод бы всё равно был найден; окружение юных князей расходилось по отношению к будущему сосуществованию. К тому же христианство, также как единобожие в религии, предполагало единоначалие в мирской жизни. Поэтому можно предположить, что именно киевляне были инициаторами столкновения, реализуя эту идею единоначалия. И в 977 году дружина шестнадцатилетнего Ярополка пошла на дружину пятнадцатилетнего Олега и последняя была разбита. Сам Олег погиб, упав в сражении с моста у городских ворот города древлян Овруча. Ярополк не желал смерти брата и даже упрекнул Свенельда: «Порадуйся теперь, твоё желание исполнилось», что указывает на истинного виновника начала междоусобицы.

Узнав о гибели Олега, новгородский князь Владимир ушёл к варягам, тем самым дав возможность Ярополку завладеть и Новгородом. Но он не утратил влияния на новгородцев, которых никак не устраивало игнорирование их воли и попирание богов их предков, которым они были верны. И с их помощью он собирает варягов под свои знамёна, в 980 году возвращается в Новгород и сообщает Ярополку, что идёт на него.

А далее события развиваются по закону классического треугольника: в земле кривичей в Полоцке как раз почти на середине пути между Киевом и Новгородом у воеводы Рогволода есть дочь Рогнеда, сговорённая за Ярополка. Владимир потребовал её руки, но Рогнеда ответила, что не может соединиться с сыном рабыни. Владимир в ответ взял Полоцк, убил Рогволода и двух его сыновей и женился на Рогнеде.

Историки отмечают, что в это время в принимаемых решениях на князя влиял его дядя, брат его матери Малуши, Добрыня.

Таким образом, сложилось множество интересов, противостоящих друг другу: религиозных, семейных, личностных.

В это время войско Владимира уже было значительным и состояло из дружины варяжской, славян новгородских, чуди, кривичей, которые повиновались ему.

Ярополк не мог ему противостоять и затворился в городе. И был у него воевода Блуд, с которым Владимир вошёл в тайные переговоры. И Блуд убедил Ярополка, что киевляне хотят изменить ему и уже тайно зовут на престол Владимира. Ярополк покинул Киев, ушёл в Родню, городок на впадении Роси в Днепр, фактически отдав Киев Владимиру. Затем Блуд склонил Ярополка к переговорам и тот отправился в Киев, не взирая на совет своего верного соратника Варяжко, который убеждал его не медля идти к печенегам и собрать там войско для изгнания брата из Киева.

Во дворце Ярополк был убит мечами двух наёмных варягов. Вероятнее всего в основе либо этого решения молодого князя, либо его согласия с предложением своих воевод, сыграла свою роль и обида незаконнорождённого брата, и верность языческим богам, которую требовали от него новгородцы.

Верный Варяжко подался к печенегам и вернулся обратно только после того, как Владимир дал клятву его не трогать…

«Торжество Владимира было торжеством языческой стороны над христианскою», – отмечают историки.

«И стал Владимир княжить в Киеве один, и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, и Хорса, Дажьбога, и трибога, и Мокошь. И приносили им жертвы…», – гласит «Повесть временных лет».