«И это имя и весь бред былой»
(отрывок из сценария)

ИНТ. ЧАСТНЫЙ ДОМ

Сильвия, Раиса и Радмила сидят в гостиной и пьют чай.

СИЛЬВИЯ (продолжая беседу): …мне кажется, ты преувеличиваешь. Я согласна, что странное не случается с обычными людьми, но я не верю, что такие люди бывают. Все мы странные и необычные. Большинство думает про себя, что они-то нормальные, а по факту оказывается, что у них есть какое-нибудь тайное хобби, увлечение или ещё что-то подобное. Вот взять хотя бы нас…

РАИСА: А что с нами не так?

СИЛЬВИЯ: Напомнить про наш клуб девушек, чьи родители почему-то решили осчастливить детей удивительными именами? Странно, что при этом они позабыли про отчества и фамилии. Сильвия Андреевна Шубина – ну вот что это такое?

Девушки улыбаются старой и хорошо знакомой шутке. Радмила ставит чашку на стол, встаёт и проходит к окну. Некоторое время всматривается в происходящее на улице. Потом пожимает плечами и поворачивается к остальным.

РАДМИЛА: В городе завёлся маньяк.

СИЛЬВИЯ: Где?

РАДМИЛА: В городе. Точный адрес я не знаю. Просто смотрела новости. Там говорят, что он чрезвычайно опасен. Нападать предпочитает на молодых девушек…

Девушки переглядываются между собой. На лице Сильвии скептическая улыбка, Раиса кажется взволнованной, а Радмила по-прежнему спокойна.

РАИСА: Ты это зачем сейчас сказала?

РАДМИЛА: Фонари не горят. А горели полчаса назад. Я выходила покурить, если помните.

РАИСА: Дурацкая привычка.

РАДМИЛА: Сейчас полезная. Фонари не горят. На улице темно. Самая та обстановка для нападения маньяка.

СИЛЬВИЯ: Успокойся. С нами здесь ничего не случится. Сколько раз мы тут собирались? К тому же, Олег утром за нами приедет.

РАДМИЛА: Так то утром… Мало ли что за это время может случиться.

РАИСА (кричит): Так! Всё! Хватит! Пусть она прекратит!

Раиса в гневе вскакивает. Радмила смотрит на неё с улыбкой. Сильвия в это время переводит взгляд с одной подруги на другую.

СИЛЬВИЯ: Да что с вами обеими такое?

РАДМИЛА: Её звали пенелопа

СИЛЬВИЯ: Кого?

РАДМИЛА: Девушку, которая стала первой жертвой маньяка. Вторую звали Елизавета. Третью – Искра. Четвёртую – Апполинария. В новостях так и сказали, что у маньяка необычный вкус на имена.

Раиса вскрикивает и бросается к окну. Отпихивает Радмилу, отдёргивает штору и смотрит на улицу.

 
РАИСА: Фонари не горят.
 
 
РАДМИЛА: А я что говорила?
 
 
РАИСА: Нужно срочно уезжать!
 
 
РАДМИЛА: На чём? Ты же слышала: Олег приедет утром.
 
 
РАИСА: Вызовем такси!
 

РАДМИЛА: Сюда никто просто так не ездит. Да ещё и ночью. Неизвестно, дождёмся ли мы кого-нибудь.

РАИСА: Позвоним в полицию!

РАДМИЛА: И что мы скажем? Что боимся гипотетического маньяка? Потому что у нас имена лучшим образом подходят для потенциальных жертв?

РАИСА: Но что-то же нужно делать!

СИЛЬВИЯ: Для начала нужно успокоиться. Ничего страшного пока не случилось.

На секунду все замирают и переглядываются. Как будто сама фраза, что ничего страшного пока не случилось, должна автоматически заставить это «страшное» произойти. Однако ничего в конечном итоге не происходит. На лицах девушек читается облегчение.

РАИСА: Меня, кажется, сейчас стошнит.

Раиса начинает плакать. Сильвия с укором смотрит на Радмилу, встаёт и идёт успокаивать подругу. Радмила пожимает плечами, подходит к двери в комнату и запирает её на защёлку. Едва это происходит, как в комнате гаснет свет. Слышны визги, звон разбитой посуды, крики.

СИЛЬВИЯ: Успокойтесь!

Воцаряется тишина, в которой слышно, как скрипят половицы за дверью…

II

Дом по нужному адресу (кирпичный коттедж в три этажа) выделялся среди соседей не только размерами, но и «закрытостью». Высокий забор, маленькие окна, задёрнутые шторами и крепкая калитка из толстого металла. «Должно быть, чтобы не подглядывали репортёры и фанаты», – подумала Марина.

Она ещё раз проинспектировала свой наряд: белая блузка, коричневый жакет, в тон ему длинная струящаяся юбка, туфли на низком каблуке и сумочка с самым необходимым. Если уж это нельзя назвать «чем-то приличным», то она даже не знает, что тогда можно. Интересно будет в таком случае услышать версию Владислава.

Чуть улыбаясь этой мысли Марина подошла к калитке и нажала кнопку звонка. Спустя несколько секунд щёлкнул замок, и улыбка померкла сама собой. В проходе стоял знакомый парень с «вавилонской бородкой», которого она видела на остановке…

Пауза затягивалась. Нужно было что-нибудь сказать, но горло сдавило от неожиданности. Спас положение сам парень, который подмигнул и посторонился, пропуская Марину внутрь.

– Здравствуйте, – пробормотала она.

«Спросить или не спросить? Спросить или не спросить? Спросить или…» – мысленные метания продолжались всю недолгую дорогу через двор. Уже возле дверей дома, Марина решила, что спрашивать всё-таки не стоит. Мало ли что этот парень делал на остановке. Может быть, он там живёт где-то рядом. Или ждал кого-то. Всему есть разумное объяснение! Даже если это объяснение будет выглядеть в её глазах бредом или подозрительным совпадением.

С этими мыслями Марина вошла внутрь дома, и тут, не успев оправиться от предыдущего потрясения, вновь растерялась. Возникло ощущение, что она неведомым образом перенеслась в пространстве и попала в аэропорт. Перед ней стояли багажная лента и металлическая рамка для досмотра.

– Вы только, пожалуйста, не переживайте. Никто вас ни в чём не подозревает. Просто так принято, – первые слова, которые ей сказал… наверное всё же охранник. Кем он ещё мог быть? Вряд ли Владиславом, у того голос и манеры были куда противней.

Марина, всё же немного волнуясь (хотя вроде бы не о чем), отправила сумку на багажную ленту, а затем прошла через рамку досмотра. Ничего не «пикнуло», и на душе сразу стало спокойно.

«Вот тебе и ответ по поводу фанаток с ножами», – усмехнулась Марина мысленно.

– Всё хорошо, – сказал охранник. – Вы можете проходить, но сумочку попрошу оставить здесь.

– Зачем?

– Вы только не сердитесь. Это не я придумал. Таковы порядки и не мне их нарушать. Но если это доставляет вам неприятности, может быть лекарства у вас там какие, то я сейчас узнаю, можно ли сделать исключение.

Охранник уже повернулся, словно бы собираясь действительно пойти и спросить, как Марина сдалась. Подобная вежливость действовала на неё безотказно.

– Не надо. Нет у меня там никаких лекарств.

Марина медленно протянула сумку. Охранник бережно положил её на столик в углу. Тревожное ощущение рассеялось, когда парень снова ей подмигнул. Она тут же слегка улыбнулась в ответ. Что она в самом деле переживает из-за какой-то сумки? Не украдут же её тут.

– Я пригляжу, вы не волнуйтесь, – ободряюще сказал охранник. – А вам туда. Все ждут.

Он указал на дверь за своей спиной. Марина сделала неуверенный шаг, переживая по поводу этих «всех» – почему-то представился полный зал народа, где каждый поглядывает на часы и укоризненно качает головой. Фыркнув и едва не рассмеявшись, Марина резко толкнула дверь вперёд, распахнув её…

…И оказалась прямо перед Томасом.

И пусть он в этот раз был не в образе – футболка, джинсы и теннисные туфли – на его губах была та особенная улыбка, после которой обычно следовало… Марина вздрогнула, вспомнив, что случалось дальше. Дыхание вернулось, она сделала глубокий вдох, почти пришла в себя, готовясь сказать хотя бы банальное «здравствуйте», но вдруг перед глазами мелькнула вспышка. Затем ещё одна. И ещё.

Девушка-фотограф и мальчик-помощник уже кружили рядом, выискивая новый ракурс. От каждой вспышки Марина непроизвольно вздрагивала. Казалось, ещё секунда, и она начнёт скалить зубы, как это делают звери в вольерах, когда их окружают толпы любопытных туристов.

«И здесь непрофессионализм, – машинально отметила Марина. – Вот почему девушки в их фотоотчётах выглядели такими испуганными».

А дальше началось…

– Встаньте рядом с Томасом. Повернитесь к нему. Томас, положи руку ей на плечо. Теперь обними. Замрите так на секунду. А давайте-ка попробуем…

Словно неведомым образом рядом очутились южные зазывалы, предлагающие сфотографироваться с каким-нибудь замученным животным. Только Марина так и не поняла, кто из них с Томасом обезьянка, хотя практичная часть сознания настойчиво намекала, что ответ очевиден.

Когда всё наконец-то закончилось, фотографы принялись деловито упаковывать освещение. Томас отошёл чуть в сторону, а Марина осталась стоять посреди холла. Она всё ещё не могла прийти в себя. Хотелось вжаться в какой-нибудь угол, отдышаться и осознать, что происходит.

Но ей не дали. На смену фотографам появился парень лет двадцати пяти или тридцати. Короткая стрижка, яркая зелёная футболка и коричневые штаны, слегка подвёрнутые внизу. На лице у него застыла надменность, что вместе с зеленовато-болотным нарядом превращало парня в холодную брезгливую жабу. Такая уж точно не обернётся в прекрасного принца, как ты её не целуй.

– Привет. Я Владислав, – сказал парень, и Марина внутренне обрадовалась тому, что голос и манеры человека по телефону совпали с внешностью. Слишком уж часто привыкла наблюдать это противоречие среди знакомых. – Немного вопросов для наших подписчиков.

– Что?

– Интервью. Когда-нибудь давала? Есть шанс попробовать. Мы размещаем его рядом с фотографиями.

– Да, конечно.

Он говорил спокойно, не меняясь в лице, но Марина чувствовала ауру надменности. Словно бы Владислав вот-вот готов выкрикнуть «Ну что за тупица?», но старательно сдерживает это желание внутри.

– Какой первый фильм с Томасом ты посмотрела?

– «Шорохи».

– Хорошо. А какой твой самый любимый?

– «Прощальный визит в холодную ночь».

– А нелюбимый?

– «И это имя и весь бред былой».

– Ага. Третий по частоте ответ, если интересно.

Марине постаралась улыбнуться, хотя никакого любопытства не испытывала. Она устала и хотела пить, но при этом не желала ни у кого ничего просить. Просто… пусть уже всё закончится. Позитивный настрой испарился, словно его сожгли вспышки фотоаппарата. Последний раз она испытывала подобные ощущения в банке, когда оформляла ипотеку. Уже потом поняла, что в тот момент ей можно было подсунуть любую бумажку – подписала бы не вчитываясь.

– А почему, если не секрет, не понравился?

– Название не очень. И эта идея с маньяком по именам – очень уж надуманная.

– Держу пари у тебя самой наверняка нашлись бы идеи куда получше. Ну ладно, оставим мечты мечтам, а хиты хитам. Ещё вопрос: сколько лет ты уже состоишь в нашей официальной группе?

– Три… нет, четыре года.

– И не написала ни одного сообщения при этом. Надеюсь, в будущем ты это исправишь это досадное недоразумение. Последний вопрос: какое-то пожелание другим подписчикам?

Марина задумалась. Что она могла им пожелать?

– Чтобы им тоже повезло, – пробормотала она.

– Пусть так и будет, – пожал плечами Владислав. – Но всем повезти не может, иначе везение превратилось бы в обыденность. Ладно, хватит на этом. После просмотра Томас ещё поспрашивает тебя о впечатлениях по поводу фильма. Попрошу без спойлеров и при этом постарайся быть более воодушевлённой. Ты как будто бы не готовилась к этой встрече… Томас, она твоя!

Марина около секунды ошеломлённо стояла, подыскивая слова, чтобы ответить на это хамство, а когда наконец-то решилась, то увидела только спину Владислава, который уже выходил из холла. И почти тут же до неё дошло, что именно он сказал напоследок. Марина обернулась…

…Томас вновь оказался прямо перед ней. И опять та самая улыбка.

– Есть хочешь? – спросил Томас.

И вновь понадобилось несколько секунд, чтобы осознать происходящее. Теперь уже она рассердилась на саму себя. Куда это деваются слова, когда они так необходимы? И почему на простой вроде бы вопрос (варианты ответов «да» или «нет») она не может ничего сказать?

«Может быть, потому что не ожидала услышать подобное в такой момент и от этого человека?» – спросила практичная часть сознания.

– Не знаю, – пробормотала Марина, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

– А я думаю, что небольшой перекус не помешает. И я редко в таких случаях ошибаюсь, – Томас кивнул, словно подтверждая правильность собственных слов. – Пойдём, я угощаю.

На секунду представился романтичный ужин с вином и фруктами, но когда Томас привёл Марину на кухню, то там поджидала тарелка, на которой лежали сэндвичи. Ничего необычного – хлеб, ветчина, сыр, пара листьев салата.

– Я сам их сделал, так что можешь рассказывать всем, что я готовил тебе ужин. Чай, кофе, сок?

– Просто воды, пожалуйста.

Пока она запивала сэндвич водой из-под крана («Не волнуйся, здесь фильтр!»), Томас быстро расправился со своей порцией и теперь разглядывал Марину, изредка чуть улыбаясь краешком рта. Это было лестно и нервирующе одновременно.

– А почему ты ничего не спрашиваешь? – сказал Томас. – Обычно меня все стараются о чём-нибудь спросить в этот момент. Например, женат ли я. Некоторые после ответа пытаются соблазнить. Один раз девушка даже начала раздеваться…