– Да, в точности пятнадцать минут – ответил я, еще не до конца прийдя в себя.

– Молодец, исполнительная. – похвалила она официантку, что та аж раскраснелась и смущенно сбежала.

Мы принялись за еду. То ли наши голодные игры так возбудили аппетит, то ли шеф действительно был так хорош, но вкус утки был бесподобным! От тарелок мы смогли оторваться только когда на стол опустился чайник и две чашки. Я снова взглянул на часы: 20.48. Все-таки Полина так влияет далеко не на одного меня.

– Вам что-то еще нужно? – тихо спросила наша официантка, обращаясь отнюдь не ко мне.

– Нет, спасибо. – ответила подобревшая девушка. Официантка кивнула и ушла. – Сколько?

– Пятнадцать минут.

– Хорошее обслуживание. – одобрительно заявила она, кивнув головой в сторону чайника. Я понял намек и стал разливать горячий напиток по чашкам.

– Слушай… – я набрался наглости без разрешения задать давно мучавший меня вопрос – а ты всегда была такая?

– Какая? – Полина игриво ответила уточняющим вопросом.

– Ну… Такая… Доминируй, властвуй, унижай… – с трудом конкретизировал я посредством старой шутки из интернета. Видимо, не так уж я и нуждался в передышке. А стоящий шум и гам гарантировали приватность, даже если бы мы перешли на крик.

Девушка резко сделалась серьезной и строгой:

– Третье исключено! Или я тебя унижаю?! – она аж повысила голос, а потом поджала губы, ожидая ответ.

– Нет. Никогда! Это просто такой дурацкий мем, мне жаль, что я его применил…

– Ну первые-то два пункта все же про меня. – смягчаясь, пробубнила Полина, сделав глоток чая. – Но я никогда никого не унижаю, это мерзко! И я вижу, что тебе, вообще-то, все очень даже нравится! Но если вдруг ты почувствуешь, что мои действия тебя унижают или оскорбляют, ты должен мне об этом сказать прямо и без промедления! Это ясно?

– Предельно.

– Отлично. Надеюсь, это раз и навсегда проехали… Что касается… Доминирования… – она нехотя сказала это слово. – Не люблю ярлыки, люди не совсем правильно, стереотипно понимают…

– Но я-то понимаю как надо. – участливо сказал я и положил свою руку на ее. Девушка расслабилась…

– Да, я знаю. Как мне кажется, я такой была всегда. И уже в старшей школе осознала, что мне нужно не то, о чем говорят девчонки вокруг. Они несли чушь! Хотели быть чьими-то покладистыми девушками. Эдакими приставками к своим себе на уме парням. Это было не мое. Возможно, не сочти за хвастовство, это следствие довольно высокого IQ. Так или иначе, меня никогда не устраивала никакая роль, кроме главной. Позже я поняла, что мне нравится, когда люди меня слушаются, делают то, что я им велю. Я физически от этого заводилась. Интернет подсказал, кто я. Но и с найденной информацией я полностью согласна не была. Да, я… Скажем так, в этой теме деликатно меня можно назвать Верхней, хотя, повторюсь, я не люблю ярлыки. Потому что я другая!.. И вижу смысл таких отношений в другом… Ты поймешь… Надеюсь… И повторюсь, никаких унижений! Все по-любви. И никакой атрибутики!

Последнюю фразу она почти выкрикнула и подняла руки ладошками вперед как бы в сдающемся жесте. На этом месте я понял, что Полина, наконец, открылась, назвав вещи своими именами. И мне надо признаться, кто я в этих отношениях. Признаться самому себе.

– Латексная дичь и тому подобное?.. – подсказал я. С ее откровенностью ко мне приходила смелость.

– Именно! Все эти приблуды, все эти издевательства. Это мне претит! Доминирование должно быть в первую очередь в голове, а доминировать нужно умом и телом. И мой идеальный партнер тот, которому нужна именно я как предмет обожания, а не то, что на мне одето или у меня в руках.

– Я надеюсь, ты им меня и считаешь? – с мольбой произнес я.

– Считаю, – ответила она, но добавила, – хотя тебе есть, куда расти.

– Или падать? – я попытался шутливо ее поправить.

– Или падать. – улыбнулась девушка, подтвердив правильный ход моих мыслей.

Повисла тишина. Мы выпили еще по глотку стремительно остывающего чая. Я должен был задать еще один мучавший меня вопрос, ответ на который узнать не очень-то хотел. Но спросить было необходимо – возможно, уже завтра Полина получит надо мной столько власти, что я больше не посмею о таком заикнуться… Выпив чашку до дна одним махом, я выпалил:

– Сколько таких, как я, у тебя было?

Полина зыркнула на меня, сузив глаза, лицо ее вытянулось. Я поспешил дополнить свой наглый вопрос, чтобы сгладить эффект:

– Ну это же редкость… Найти такого человека, который готов к таким отношениям, ко всем требованиям и… Желаниям… Готов их выполнять… Сам хочет их выполнять… Вот… Было ли в твоей жизни раньше такое? Извини я не так спросил, бестактно получилось. И, вообще, это не мое дело, забудь…

– Именно. Бестактно и не твое. – ответила Полина после неловкой паузы, но уже не гневаясь. – И ты обязательно отработаешь все сегодняшние залеты, дорогой… А то так и не научишься вести себя как полагается… В общем, ты хочешь знать, были ли у меня полноценные отношения?

– Да, по сути, да. – грустно подтвердил я.

– Так бы и спросил. Возрадуйся! По сути, нет. Были две попытки, но они были не то… Слабые, безвольные парни. Не готовы к настоящим, ну, в моем понимании настоящим, отношениям.

Она задумалась, собираясь с мыслями.

– Понимаешь, есть большая разница между тем, чтобы заставить человека целовать тебе руки на коленях и тем, чтобы он сам этого хотел и делал, несмотря на свои внутренние барьеры и общественные рамки морали. Вот ты, Евгений – сильный, волевой человек. Есть расхожее мнение, если ты встал на колени – ты слабак. Но в нашем случае как раз наоборот – нужен стержень, сила принять себя, чтобы сделать подобное перед любимой женщиной и приложиться к ее руке. И ничего постыдного в этом нет. И в целовании ног… И во всем прочем… Кстати, именно поэтому я не понимаю мужское доминирование – это же бред по всем статьям!

Ладно, я отвлеклась… В общем, эти мальчишки не смогли дойти даже до поцелуев ног. Сбежали со словами, что они мужики и не позволят требовать от себя такого. Вот так я поняла – есть вероятность никогда и не встретить подходящего человека. Но потом случился переезд, в моей жизни появился ты, даже не подозревающий о своих наклонностях и возможностях. Потенциал я уловила почти сразу, но с тобой еще работать и работать. Точнее, над тобой.

Она как-то печально улыбнулась и допила свой чай.

– Я тебя не подведу. – вкрадчиво сказал я, наклонившись к Полине.

– Хочется верить. – ответила она, со вздохом повернувшись к окну.

– Ты же меня столько раз испытывала, неужели я не доказал свою верность?

– Почти.

– Почти!? – изумленно повторил я.

– Да, может быть понадобится еще одна финальная проверка. – спокойно ответила девушка, задумчиво рассматривая огни улицы.

– Хорошо, я пройду и ее. – я храбрился, хоть мне было и обидно.

– Посмотрим. – ответила Полина, повернувшись ко мне. – Разлей оставшийся чай.

Я опустошил чайник по чашкам. Она отпила, а затем, чтобы акцентировать мое внимание, сильно постучала ноготком указательного пальца по столу и сказала:

– Будешь еще раз разговаривать с Леной, поправь ее, если она назовет меня… Полей. Меня это бесит!

– Слушаюсь и повинуюсь! – ответил я с напускным раболепием.

– Ну не надо обижаться, разве ты в себе сомневаешься?

– Нисколько.

– Ну вот. Все просто. Слушай свое сердце и слушайся меня. – девушка улыбалась. Я не смог не ответить ей тем же. Вдруг мне на ум пришел еще один, уже безобидный вопрос:

– Подожди, ну как же тогда тебя уменьшительно-ласкательно называют родители? Не бывает же, чтобы всегда звали строго по полному имени.

Полина не отвечала секунд десять, вертя в руках чашку. Вздохнув, она все же сказала:

– Они называют меня «Лина». Мое имя, но без первых двух букв. Мне нравится. Так меня называют только близкие.

– Краси…

– Теперь тебе тоже можно меня так называть. – перебила она мой комплимент и как-то по-особому на меня взглянула. – Но только когда мы наедине.

– Спасибо, для меня это важно. Имя очень красивое.

Я действительно был поражен, насколько оно было приятнее на слух, насколько оно ей больше шло, нежели грубое «Поля».

– Я знаю. – девушка снова очаровательно с блеском в глазах улыбнулась.

Мы еще долгое время просто сидели перед пустыми чашками и общались о самых обычных вещах: о нашем детстве, увлечениях, об отношениях с родителями, институтской жизни. Кафе пустело. Официантка еще раз подходила к нам, чтобы убрать посуду и предложить что-либо еще. После повторного отказа она окончательно ретировалась, пока вдруг снова не выросла возле нашего столика:

– Я прошу прощения, но уже десять часов, и мы закрываемся… – робко сказала она, протягивая мне счет.

Взяв книжечку, я оглянулся вокруг и увидел, что мы сидим в абсолютно пустом зале. Музыка стихла, стал слышен шум проезжающих по улице машин. Как это я не заметил, что пролетело два часа… В компании с этой сказочной девушкой время абсолютно нелинейно – то минуты растягиваются в часы, то часы сжимаются до минут… Тут у меня из рук выхватили книжечку со счетом. Я резко обернулся и увидел, как Лина уже кладет внутрь карту, и начал протестовать: