Читать книгу «Враги по оружию» онлайн полностью📖 — Виктора Глумова — MyBook.
image

Глава 5
Макс

На центральной площади толпились люди – свои, ни одного заезжего. Младший сын старосты, прыщавый Угрюмка, бил в колокол. Сам староста, кузнец Молот, замер у колодца, широко расставив ноги. Макс кожей ощутил: что-то случилось. Если то, о чем он грезил долгие годы…

Мужики галдели, пялились на Молота с надеждой и страхом. Сохраняя невозмутимость, староста откашлялся и проговорил:

– Я получил донесение. Послезавтра в гости пожалует Омега. Порядки свои устанавливать будет. – Сплюнул под ноги.

Толпа возмущенно загудела. Деревня, даже скорее городок, существовала сыто и безбедно. После того как неподалеку построили гарнизон, жизнь у людей наладилась, как и в других селениях, находящихся недалеко от омеговцев.

Выдержав паузу, Молот пророкотал:

– Говорят, война у них. Большая война. Омеговцы отбирают еду, угоняют мужчин на войну. Люди потом с голоду мрут. Посоветоваться хотел: мужики, что делать будем?

Бабы, засевшие в тени домов, заголосили.

– Уходить! – крикнули из толпы.

– Да, – поддержал крикуна толстяк с головой гладкой и блестящей, как яйцо маниса.

– Не могу, у меня работы много, я останусь, – буркнул тощий мельник Лопасть, подергав седую бороду.

Он стоял рядом с Максом и, похоже, не был напуган. Хотя кто его знает? Лопасть бесчувственный, как симбионт. Говаривали, что он симбионт и есть, потому весь сезон один потрепанный плащ и носит. Нормальный человек давно поджарился бы в том плаще. Бабы у мельника нет, дружбы он ни с кем не водит, денно и нощно на мельнице своей пропадает. Даже помощников не берет.

– Останется он! – всплеснул руками Мыш – маленький шустрый скотник. – Да кто тебя спросит?! Цоп – и в гарнизон.

Мельник раздул ноздри, пошевелил усами, но смолчал.

– Разграбют! – заголосила Тося, сложив пухлые руки на необъятной груди. – Ой, разграбют! Шо ж делыть-то? Ой, горе горькое!

– Смолкните! – рявкнул Молот, свел у переносицы кустистые брови, потер сизый носище и изрек: – Сегодня делаем недоделанное, собираем пожитки и выдвигаемся на рассвете.

– Ой, горе, горе-е-е! – голосила другая баба – кто это, Макс за спинами не видел.

– Скотину жалко бросать, – сказал Мыш, похоже сам себе. Его длинный нос-хоботок шевелился, как у животного.

– Голосуем, – пророкотал Молот. – Кто за то, чтобы уходить? – И первым вскинул ручищу, поросшую черными курчавыми волосами.

– А точно омеговцы идут? – не унимался Мыш.

– Когда я вам врал? – Староста ударил себя кулаком в грудь, его пузо-барабан колыхнулось.

Макс скрипнул зубами. Хоть бы постеснялся, дерьмо ползуновье! Все знали, что Молот – лжец еще тот, и это не самый страшный его порок. Если заподозрит, что его интересы страдают, ни перед чем не остановится, волчара ненасытный! И что отец Макса с крыши по его вине свалился и покалечился, тоже все знали, но предпочитали помалкивать – боялись Молота и его головорезов. Вон глазенками зыркают. Пока отец Макса был старостой, урожай и приплод поровну делили и плату для омеговцев тоже одинаковую брали. Теперь же что идет в гарнизон, а что – в подвал Молоту, непонятно. И все молчат. Скажет кузнец Молот прыгать в Разлом – прыгнут. Велит удавиться – удавятся же! Ропщут по углам, а как до дела доходит, хвосты поджимают. Вон тянут ручонки, голосуют. А если подохнет выродок, пир закатят. Все, кто Молоту противостоять вздумал, либо мертвы, либо уехали из поселка. И ведь с омеговцами нынешний староста на короткой ноге – пожаловаться некому. Но сколько веревочке ни виться – конец будет, отберут власть у Молота. Лучше сделать это сейчас, чужими руками.

– А ты, гончаренок, что? – Сосед Митек ткнул Макса в бок. – Никак остаться решил?

– Задумался просто, – подавив ненависть, буркнул Макс и проголосовал как все.

Он пять сезонов вынашивал план, как избавить поселок от коросты по имени Молот, – наконец момент настал. Он справится.

Легкое касание – Макс подпрыгнул, сбросил руку с плеча и лишь потом обернулся: Надин. Чуть раскосые глаза блестят, на высоких скулах горит румянец.

– Извини, – прошептал Макс. – Что-то я сегодня не в себе.

Мужики окружили старосту и принялись обсуждать подробности бегства. Бабы, сбившись в кучки, причитали поодаль.

– Ничего, – Надин взяла его под руку, – идем отсюда.

Последний раз обернувшись, он встретился взглядом со старостиным сынком Угрюмом. Парень надул губы и смотрел с ненавистью. Набравшись смелости, Макс улыбнулся от уха до уха. Недолго Молоту осталось издеваться!

Обычно Макс и Надин встречались за сараями, под навесом. Макс уселся на сено – в стороны прыснули вспугнутые ящерицы, Надин осталась стоять. Набравшись смелости, он сказал:

– Давай останемся.

Черные глазища Надин округлились.

– Неужели ты веришь Молоту? – удивился Макс.

– Сейчас – верю. – Девушка принялась наматывать на палец черный локон. – Зачем ему лгать? У него кузня… он тоже теряет, как мы.

– С ними пойдешь… С Угрюмкой… Поженитесь, заживете… – Макс сплюнул под ноги. – Врал Молот. Как обычно – врал! Он вас использует, как ты не понимаешь! Всех вас. Выйдешь за Угрюмку, да?! Дом у него большо-о-ой!

Надин рассмеялась:

– Ну и дурачок ты!

Придвинувшись, Макс взял ее за руку и ткнулся носом в прохладную ладонь.

– Омеговцы – чужаки, – шепнула девушка. – Они… хуже симбионтов. Вроде люди, но живут по непонятным правилам. Лучше остаться со скверным, но проверенным человеком, чем пустить в дом чужака.

Макс хотел возразить, но сдержался. Он еще мальчишкой мечтал сбежать на обучение к омеговцам, уже было решился, даже сухарей собрал, но именно в тот сезон отец отправился крыть черепицей дом Молота, упал с крыши и поломал ноги. Все знали, что кузнец метит на место старосты, шептались потом, что Молот и подстроил несчастный случай. И отец в этом был уверен. С тех пор кормильцем в семье стал Макс – какая уж тут Омега!

Отцовские кости срастались плохо, раны постоянно гноились, сыну пришлось гончарничать по мере умения, но всё до последней кружки выгребал Молот. Вы-де в поле не работаете, скот не растите, а жрете больше всех, будьте благодарны, что вас, лишние рты, кормят.

Когда у Макса выросли усы, он полностью освоил мастерство, но как со взрослым с ним не считались – привыкли, что работает бесплатно.

– Офицеры Омеги сыто живут, гораздо лучше нас. И там у них порядок, – сказал Макс.

– Ну и шел бы к ним. – Надин надула губки.

– И нанялся бы, если б не отец. И не ты. Люблю я тебя, Надин.

Щеки девушки залил румянец, Макс продолжил:

– Я хочу, чтобы в поселке было все справедливо и правильно, как у омеговцев: украл – руку рубят или уши постригают, убил – повесили. А тут обворовывает нас Молот, и все молчат. Нельзя так.

– И я хочу. – Девушка вздохнула, тонкие пальцы зарылись в шевелюру Макса. – Но сдается мне, что добрые и справедливые омеговцы – это сказки. Не делай глупостей, Максим, идем с нами. Ну?

Сказать ей? Не стоит. Не поймет. Нужно сделать все самому, самому и ответить за поступки. Он отряхнул приставшие к шортам травинки, чмокнул девушку в лоб.

– Собираться надо. Подумать, на чем отца везти…

Едва скрипнули проржавевшие дверные петли, отец крикнул:

– Что случилось, сын?

А ему сказать? Переложить ответственность? Нет. Ни у Макса, ни у отца нет выбора. Возможно, Макса и заберут, а вот старого гончара точно бросят. Кому нужен калека, когда он сумел вырастить достойную замену? Нужно сделать все самому, тихо. Наняться в омеговцы, отвоевать, вернуться в обновленный поселок. Макс не сомневался, что омеговцы повесят Молота как дезертира. Когда кузнец издохнет, справедливость будет восстановлена.

– Говорят, омеговцам новая плата нужна, война у них, – солгал отцу.

– А-а-а, тогда понятно, откуда столько шума. Всё забрали. Не дотянем до сезона дождей, с голоду помрем. Посмотри, что я сделал.

Макс принял из морщинистых рук продолговатый кувшин с двумя ручками, повертел, делая вид, что разглядывает нарисованных птиц, и поставил на верхнюю полку к готовым изделиям.

– Красиво. Пойду-ка я с Хватом свяжусь, узнаю что к чему, а то переполошились все… ужас, как переполошились!

Хотелось спросить отца, что он думает, но не хватало решимости. А вдруг осудит? Как и Надин, скажет, что лучше плохой свой, чем хороший чужак… Как это говорится? Лучше ящерку к пиву, чем маниса в поле? Так. Люди нерешительны, нужно помочь им избавиться от гнета Молота. И только он, Максим-гончар, сможет, потому что у него есть знакомый сержант-омеговец по прозвищу Хват, который частенько приезжал из ближайшего гарнизона забирать плату с их деревни…

На второй этаж вела подвесная лестница. Подтянувшись, Макс вскарабкался, обернулся, хотя был уверен, что отец за ним не последует, расчехлил огромный приемник, настроенный на одну частоту, надел наушники и отправил позывной. Хват оставил координаты на всякий случай, и, по мнению Макса, сейчас было самое время ими воспользоваться.

Хват тотчас отозвался. У Макса взмокли ладони, кровь пульсировала в голове. Еще есть шанс отступить, вдруг он ошибается… Вдруг… Нет! И так слишком долго на коленях перед Молотом ползал. Пришло время расплаты.

– Это Макс, – прохрипел он и продолжил шепотом: – У меня есть интересные сведения. Только пообещай, что омеговцы ничего не сделают моим односельчанам. Наш староста собирается на рассвете людей уводить. Узнал, что вы пожалуете. Люди против, но головорезов его боятся.

– Сведения достоверны? – поинтересовался Хват.

– Более чем. Если что изменится, я сообщу. Людям ничего не будет?

– Смотря как они себя поведут.

– Когда вас ждать?

– Ближе к ночи, – в голосе Хвата звякнул металл, – спасибо. До связи.

Макс вытер пот и уставился в окно, откуда открывался вид на сараи, сколоченные из ржавых листов жести. Над черепичными крышами возвышался железный домик дозорной вышки с винтовой лестницей и закопченной трубой. К опорам крепились огромные прожекторы.

Макса мучило дурное предчувствие. Правильно ли он поступил, решив за всех? Или они правы: нельзя пускать в дом чужака? Но если домочадцы погибают, а этот чужак – единственный, кто может их спасти? Пусть даже от самих себя…

Поздно терзаться сомнениями – дело сделано. Хлебнув из кружки воды, Макс спустился к отцу. Тот вытирал ветошью гончарный станок, насвистывая под нос. Кивнул, глянув на сына. В его взгляде Максу померещился упрек.

На улицу Макс решил не выходить, смотрел на суету из-за стекла. Заламывая руки, бегали бабы. Мужики таскали к гаражам пожитки. Плакали дети, ревел скот, ржали лошади. Скрипя колесами, покатилась телега с пожитками, запряженная Молотом, сзади ее подталкивали двое его старших сыновей, мощных, кряжистых, как и папаша.

Солнце скрылось за холмами, и на Пустошь опустилась долгожданная прохлада.

* * *
1
...
...
10