– Я на секунду, – Самсонов выскользнул в коридор и направился этажом выше, где сидел признанный в управлении эксперт по липовым ксивам – готовящийся выйти на пенсию, но при этом всячески не желающий это признать полковник Михновец.

– Товарищ полковник! – Самсонов распахнул дверь кабинета после короткого стука. – Срочно нужна ваша помощь!

– Господи, что ты врываешься как при пожаре? – Михновец досадливо поморщился: он едва не выронил кусок домашнего пирога себе не колени. – Что там у тебя?

– Гляньте на эти документики, – Самсонов положил перед полковником паспорта. – Липа или как?

– Если подделка качественная, даже я тебе так сразу не скажу, – проворчал Михновец, кладя на стол пирог и ставя рядом кружку с цветочным чаем.

– Мне пока только так, на глаз.

Михновец взял паспорта и принялся разглядывать со всех сторон. На это у него ушло минуты три.

– Я бы сказал, что все в порядке, – произнес он наконец.

– Никаких сомнений?

– Ни малейших. Или подлинники, или гениальная и дорогущая липа.

Самсонов сгреб паспорта.

– Спасибо. С меня… цветочный чаек!

– Ага, дождешься от тебя! – беззлобно буркнул Михновец, принимаясь за пирог.

Вернувшись в комнату для допросов, Самсонов положил паспорта перед собой, не торопясь возвращать их владельцам.

– Расскажите о себе, – попросил он Малинина и Цыплакова. – О своем прошлом. Где родились, где учились, служили. Кем работали.

– Господи, да зачем вам это?! – закатил глаза Цыплаков. – Вы думаете, кто-то с детского сада затаил на меня обиду, а заодно решил разделаться с парой-тройкой моих знакомых по клубу?

– Может, и так, – спокойно ответил Самсонов.

– Бред! Зачем мы теряем тут время? Вы ведь понятия не имеете, как ловить убийцу и как нас защитить, верно?!

– Мы предложим вам троим охрану.

– Благодарю покорно! – Цыплаков откинулся на спинку стула. – Это, конечно, очень поможет!

– Почему нет?

– Они что, круглые сутки будут со мной?

– Конечно.

– И сколько времени они так проведут? День, два, неделю? А если убийца затаится и просто будет ждать, когда вам надоест меня охранять?

– Нас охранять, – поправил его Малинин. – Не тебе одному угрожают, вообще-то.

– Вы готовы рассказать о себе? – терпеливо спросил Самсонов, делая знак Морозову, чтобы тот приготовил диктофон.

– Ладно, только без деталей, – раздраженно кивнул Цыплаков. – Я не собираюсь писать вам тут свою биографию.

– Говорите, – Самсонов придвинул диктофон к нему поближе.

– Ну, родился я в Ленинграде, учился в школе, потом – в горном институте. Работал по специальности несколько лет.

– Кем именно?

– Инженер-горняк. Проектировал шахты для добычи угля. Затем открыл свою фирму. Строим частные дома. Коттеджи и все такое. Преимущественно под ключ.

– И сейчас строите?

– И сейчас строим.

– Дело хорошо идет?

– Не жалуюсь.

– Как обстоят дела с конкуренцией?

– Ничего особенного. Обычно новых клиентов рекомендуют бывшие, так что у каждого свой контингент.

– И никаких угроз не поступало?

Цыплаков отрицательно покачал головой.

– А вы? – обратился Самсонов к Малинину.

– Ну, я тоже родился в Ленинграде. После школы поступил в Лесгафта, стал профессионально заниматься биатлоном. После травмы колена работал тренером. И до сих пор им работаю. – Малинин развел руками. – Вот, собственно, и все.

– Вы раньше встречались при каких-либо обстоятельствах друг с другом, Веретновым, Йоргом или Бончовска?

Цыплаков и Малинин переглянулись.

– Мы познакомились только в «Табии», – ответил Малинин.

– То же самое, – кивнул Цыплаков.

Самсонов не верил им. Но какой смысл говорить об этом сейчас? Он выключил диктофон.

– Вам предоставят охрану.

– Мне не надо! – ворчливо дернул головой Цыплаков. – Обойдусь как-нибудь.

– Но почему?

– Не хочу все время чувствовать, что мне пялятся в спину.

– А если вам в нее выстрелят?

– Насколько мне известно, Йорга не застрелили.

– Да, с ним сделали кое-что похуже.

Цыплаков насупился:

– Я отказываюсь от охраны!

– Хорошо, – не стал настаивать Самсонов. – Как хотите. В конце концов, это ваше дело.

Он понимал, что если Цыплаков, как и те двое убитых, занимается наркотрафиком, постоянный полицейский надзор ему ни к чему.

– А вы что скажете? – перевел он взгляд на Малинина. – Тоже не хотите?

– Ну почему же? – отозвался тот, пожав плечами. – Мне моя жизнь пока еще дорога. Я очень даже «за» и прямо-таки настаиваю на охране.

– Отлично. В таком случае я вас больше не задерживаю. Юра, – обратился Самсонов к Морозову, – организуй двух людей для охраны.

– Сделаю, – кивнул тот.

– Можно нам наши паспорта? – протянул руку Цыплаков.

– Конечно.

Когда Малинин и Цыплаков ушли, Самсонов отдал запись допроса на проверку: нужно было выяснить, соответствуют ли действительности сведения, которые о себе сообщили потенциальные жертвы. Впрочем, что-то подсказывало старшему лейтенанту, что с прошлым этой парочки проблем не возникнет.

Минут через десять позвонил Коровин.

– Валер, есть новости. Полы все-таки не зря поднять решили: под паркетом в квартире Бончовска оказался тайник с липовыми паспортами. Два – российских на разные имена, один – украинский. Тот, по которому он жил последнее время, тоже, кстати, оказался подделкой. Как и паспорт Йорга.

– Удалось установить их настоящие личности?

– Нет. Прислали ответ на запросы из Болгарии и Молдавии: люди, которые указаны в паспортах убитых, действительно существовали. Но настоящие Йорг и Бончовска погибли. Один утонул семь лет назад, а другой застрелился, когда был под дозой. Это случилось девять лет назад. И нет никаких сомнений, что оба они действительно умерли. Так что наши «тюльпаны» просто воспользовались их именами, чтобы сделать себе липовые паспорта.

– Отпечатки пальцев?

– Ничего. Оба словно никогда не существовали до тех пор, пока не появились в качестве Йорга и…

– Понятно, – нетерпеливо перебил Самсонов. – Ну а другие фальшивые паспорта Бончовска вы проверили? Может, за ними что-то тянется.

– Валер, их только что нашли.

– Проверяйте.

– Ребята сказали, они выглядят так, словно ими не пользовались. Думаю, он держал их на будущее.

– Все равно займись ими.

– Ладно.

– Кто выясняет, не было ли закупок оборудования для бальзамирования?

– Кажется, Дремин собирался.

В кабинет заглянул Рогожин.

– Привез Веретнова, – шепнул он. – Куда его, сюда?

– Давай.

Самсонов быстро попрощался с Коровиным и поставил в диктофон новую кассету.

Веретнов оказался крупным мужчиной лет сорока пяти, с круглой лысой головой и атаманскими усами, опущенными книзу. На коротком носу у него сидели круглые «профессорские» очки в тонкой золотой оправе.

– Вы главный? – спросил он, садясь напротив Самсонова и тяжело отдуваясь, хотя уставшим или запыхавшимся не выглядел.

– Я руковожу расследованием, – ответил полицейский. – Старший лейтенант Самсонов.

– В чем дело? Зачем меня сюда привезли? Я даже не был толком знаком ни с Йоргом, ни с этим… вторым.

– Но вы видели их в клубе?

– Видел, конечно.

– Разговаривали?

– Здоровались иногда.

– Играли с ними?

– Ни разу.

– Почему?

Веретнов презрительно скривился.

– Не мой уровень.

– Они плохо играли?

– Они играли средне. А я – мастер спорта.

– С кем же вы играли?

– С Алиевым, Тарасовым, Цыплаковым, Уваровым, Бергманом, Малининым.

– Все?

– Все.

– Они тоже мастера спорта?

– Нет, только Уваров и Бергман.

– Но остальные достаточно хороши, чтобы…

– Быть достойными противниками, да, – нетерпеливо перебил Веретнов. – Вы для этого меня сюда привезли? Чтобы обсудить моих партнеров по шахматам?

– Нет, конечно.

– Тогда давайте к делу.

– Можно посмотреть ваш паспорт?

Веретнов полез во внутренний карман вельветового пиджака песочного цвета.

– Держите, – он протянул Самсонову паспорт в кожаной обложке.

– Расскажите о себе, – попросил старший лейтенант, рассматривая страницы документа. Он мог определить грубую поделку, но то, что он держал в руках, конечно, таковой не являлось. И почему-то Самсонов был уверен, что этот паспорт, так же как паспорта Малинина и Цыплакова, – подлинник. У этих людей было легко проверяемое прошлое, и они спокойно говорили о нем.

– Что именно вас интересует? – уточнил Веретнов.

– Все. Где родились, где учились. Где служили. Кем работали и работаете сейчас.

Веретнов тяжело вздохнул. На его лице появилась досада.

– Какое отношение это имеет к убийствам?

Самсонов положил локти на стол и чуть подался вперед. Он привык, что люди не любят сразу отвечать на вопросы полицейских, словно постоянно ждут какого-то подвоха. Когда-то его это раздражало, но он давно смирился с этой особенностью человеческой натуры.

– Сегодня в шахматный клуб пришла посылка, – начал он. Рассказ занял минут пять, не больше, но Веретнов слушал очень внимательно, не перебивая.

– Значит, вы думаете, что у нас пятерых есть что-то общее? – спросил он, когда полицейский закончил.

«Да, наркотики», – подумал Самсонов. Но вслух сказал:

– Это было бы логично.

– Того, что мы все состоим в одном клубе, не достаточно?

– Но почему убийца выбрал именно вас пятерых?

– Вот вы и выясняйте, – пожал плечами Веретнов.

– Пытаемся. Не хотите нам помочь? Ваша ведь жизнь на кону.

– На кону? Это вам не игры.

– Согласен.

– Ладно. – Веретнов провел ладонью по усам. – Что вы там хотели знать? Где я родился?

– В том числе, – Самсонов включил диктофон.

– В Пскове. Родители переехали в Ленинград, когда мне было лет восемь. После школы пошел в военное училище, затем – в армию и дослужился до старшего лейтенанта. Потом уволился в запас и с тех пор держу магазин на Васильевском острове. Торгую автомобильными запчастями.

– Конкуренты не достают?

– Нет. И угрозы тоже никто не присылал.

– Воевали где-нибудь?

– А Чечне десять месяцев. Потом был ранен.

– Куда? – насторожился Самсонов: не в бедро ли?

– В плечо. Вот сюда, – Веретнов ткнул пальцем в рукав пиджака.

– А какие войска?

– ВДВ.

– У вас были операции на бедре? – выпалил вдруг Самсонов.

Веретнов удивленно приподнял брови.

– Нет. Бог миловал. Почему вы спрашиваете?

О том, что убийца вырезал часть кости, нигде не сообщалось.

– Так просто.

Веретнов прищурился.

– Темните? Тайны следствия?

– Что-то в этом роде.

– Ладно, дело ваше.

Самсонов протянул Веретнову его паспорт.

– Я предлагаю вам охрану. Наши люди будут сопровождать вас, пока…

– Нет, спасибо. Обойдусь.

– Уверены?

– Кто предупрежден, тот вооружен, как говорится. Буду просто осторожен.

– А вы вооружены?

Веретнов натянуто улыбнулся.

– Нет. Но постоять за себя сумею.

– Что ж, как хотите. Вы свободны.

Когда Веретнов ушел, Самсонов приказал Коровину установить скрытую слежку за ним и Цыплаковым. Надо за ними все же приглядывать. Может, удастся взять убийцу на живца.

В комнату для допросов вошел Рогожин, выходивший выпить кофе и съесть бутерброд. Вид у сержанта был сонный.

– Ну как, нашел совпадения? – спросил Самсонов. – Совершались похожие убийства раньше?

Рогожин широко зевнул.

– Пока похвастать нечем.

– Влад, я ж тебе предложил взять помощников.

– Нас и так трое уже. Одного, правда, у меня Андрюха отжал.

– Дремин?

– Ага. Ему, видите ли, закупки бальзамирующих приборов проверять надо.

– Ладно, девочки, не ссорьтесь. Это тоже дело нужное.

В дверь постучали, и вошел один из оперов «Серийного отдела».

– Валер, там мужик приехал, Алиев. Говорит, ты его ждешь.

– Зови сюда.

– Кто это? – поинтересовался Рогожин.

– Владелец цветочного магазина, через который убийца присылал в «Табию» цветы.

– И зачем тебе этот Алиев?

– Он тоже член клуба.

Рогожин скептически цокнул языком:

– Ну, будь он убийцей, не стал бы он собственный магазин использовать.

– Наверное, нет. Но повидаться я с ним хочу.

Дверь открылась, и вошел грузный лысоватый мужчина в тесном синем костюме. Золотистый галстук слегка съехал набок, воротничок рубашки торчал из-под лацкана.

– Рубен Викторович? – Самсонов окинул нескладную фигуру взглядом, отметив дорогие туфли крокодиловой кожи и золотые часы, видневшиеся из-под манжеты.

– Он самый! – Алиев тяжело плюхнулся на стул и перевел дыхание. – Что вы там хотели? Какие проблемы с посылками моей фирмы? И при чем тут смерти Йорга и этого… как его?

– Бончовска, – подсказал Самсонов.

– Да-да! – безразлично махнул рукой Алиев.

– Судя по всему, убийца воспользовался услугами вашего магазина, чтобы прислать в «Табию» два букета тюльпанов. Заказ он сделал с незарегистрированного номера.

– И что? При чем тут какие-то тюльпаны?

Самсонов объяснил. Когда он закончил, Алиев сидел красный от злости.

– То есть он пытался меня подставить, что ли? – прошипел он, вытирая со щек катившийся градом пот. – Типа это я послал букеты. И тех двоих убил?

– Ну, вряд ли он всерьез рассчитывал, что мы обвиним вас, – ответил Самсонов. – Кто же станет для этого использовать собственную фирму, если он виновен?

– Вот-вот! – затряс головой Алиев. – Именно! Что я, идиот?! Так вы на меня не думаете? – добавил он, подозрительно глядя на полицейского.

– Конечно, мы должны всех проверять, но, честно говоря, не думаю.

Алиев кивнул.

– Проверяйте! – сказал он, махнув рукой. – Только потеряете время. Нет, но каков нахал! – Он снова обтер лицо ладонью, потом вспомнил, что у него есть платок, и полез за ним во внутренний карман пиджака. – Зачем на меня наводить тень? Что, других цветочных магазинов нет, что ли?

– Вероятно, убийце важно, чтобы расследование сосредоточилось на «Табии» и его членах, – предположил Самсонов.

– А зачем ему это надо?

– Может, он хочет, чтобы его поймали.

Алиев скептически фыркнул:

– Я вас умоляю! Это только в кино бывает.

– Может быть, у кого-нибудь из членов клуба к вам личная неприязнь?

– Что? – Алиев поморгал маслянистыми глазами навыкате. – Хотите сказать, убийца – один из нас?

– Это вполне вероятно. Только прошу держать это в тайне, – добавил Самсонов, понизив голос.

– Да-да! – Алиев быстро кивнул. – Но… я ни с кем не ссорился. Было, конечно, пару раз: схватился с Куропаткиным из-за того, какую защиту лучше использовать, но это же так… ерунда. Разве из-за такого убивают? Да и при чем тут Йорг и этот… второй.

– Из-за чего только не убивают, – отозвался Самсонов. – Вы бы поразились. Но Йорг и Бончовска, вроде, действительно к вашей ссоре отношения не имеют.

– Чего же вы от меня хотите?

Самсонов чуть подался вперед.

– Вообще-то, – проговорил он, снова понизив голос, – мне нужно, чтобы вы были готовы к тому, что убийца может прислать еще один букет.

– То есть прикончит еще кого-то?

– Ну, всякое может случиться. Мы ведь не всесильны.

– Значит, засада?

– Не совсем. Но к звонку человека, который закажет букет тюльпанов с тремя красными цветками, нужно будет отнестись со всем вниманием. Желательно его записать на пленку.

– Это можно устроить. Я установлю оборудование и поговорю с персоналом.

– Только не объясняйте никому настоящих причин этой инициативы.

– Понимаю, – кивнул Алиев. – Конечно. Я всегда рад помочь следствию и все такое.

– Вот и отлично, – Самсонов улыбнулся. – Значит, договорились. Прошу заняться этим немедленно. Если понадобится помощь с оборудованием, звоните сразу.

Алиев тяжело поднялся, машинально поправил галстук, заправил воротничок под лацкан.

– Ничего, справимся. Я этого гада!.. – он сжал в кулаке платок.

– Буду ждать от вас сигнала, как только он позвонит, – сказал Самсонов. – Впрочем, будем надеяться, что до этого не дойдет.

Алиев вышел, бормоча себе под нос проклятия.

– А что с коробкой от посылки с шахматами? – спросил Рогожин, когда дверь захлопнулась. – Ее по почте отправили?

Самсонов покачал головой.

– Если бы. Нет, убийца просто заплатил какому-то парню, чтобы тот занес ее в клуб. На упаковке нет никаких маркировок. Коробка просто обернута бумагой и заклеена скотчем. Адрес напечатан на принтере, вырезан и наклеен. Так что одна надежда на Полтавина, но я думаю, убийца был очень аккуратен и не оставил следов.

– Как думаешь, почему убийца наводит нас на «Табию»? Это ведь не в его интересах. И все эти штучки: цветы, шахматы – к чему?

Самсонов пожал плечами.

– Может, для него это важно. И поскольку жертвы явно имели общие дела – да и та троица, что тут комедию ломала, наверняка связана, – я предполагаю наличие некоего события в их общем прошлом, которое спровоцировало убийцу.

– Почему он выбрал шахматы? – задумчиво проговорил Рогожин. – И если это один из членов клуба… он ведь здорово рискует.

– На самом деле, не очень, – возразил Самсонов. – Мы ведь не можем круглосуточно следить за всеми членами «Табии».

– Я тут подумал: а не могут Веретнов, Цыплаков и Малинин знать того, кто собирается их прикончить? Если действительно в их общем с Йоргом и Бончовска прошлом было нечто, превратившее кого-то в убийцу, то этот кто-то, вероятно, был частью этого события.

– Я думал об этом, – кивнул Самсонов. – Но это не обязательно. Они вполне могут каждый день играть в шахматы со своим врагом и не знать этого.

Старший лейтенант встал из-за стола.

– Ты куда? – спросил Рогожин.

– Мне надо найти дилера. Хочу перекинуться с ним парой слов по поводу его дел с убитыми. И о банковских счетах, на которые у него имелась доверенность.

– Поехать с тобой?

– Нет, лучше помоги ребятам проверить биографии Веретнова, Цыплакова и Малинина. Они кое-что рассказали о себе, но я хочу знать, о чем они умолчали.

– Уверен, что я тебе не нужен?

– Конечно. Этот Фрог – просто пешка.

– Ладно. Но если что, я на связи. Не играй в героя.

Самсонов усмехнулся.

– Не собирался. Просто поболтаю с этим парнем и, может, он расставит все точки над «и» в этой истории.

– Хорошо бы.

– Думаю, через пару часов вернусь. Надеюсь, вы меня чем-нибудь порадуете.

На этот раз усмехнулся опер:

– Надейся, Валер. Надейся.

Через пять минут Самсонов вывел свой «Олдсмобиль» на дорогу. Нужно было повидать дилера по кличке Фрог и выяснить, какие у него были дела с убитыми. И с теми, кому, по замыслу неведомого убийцы, лишь предстояло умереть.

* * *

Сарко рассматривал детскую энциклопедию динозавров. Разворот занимало изображение гигантского доисторического крокодила – саркозуха. Жуткий хищник на иллюстрации выпрыгивал из воды, чтобы схватить поперек панциря доисторическую черепаху. Затем он раскалывал панцирь зубами и пожирал плоть. Также питался рыбой и травоядными динозаврами, если те попадались ему на берегу. Саркозух обитал на территории современной Африки в начале мелового периода и был приблизительно вдвое больше современных крокодилов. Все это Сарко помнил наизусть, потому что Принцесса каждый раз, когда они листали энциклопедию, заставляла его читать сопроводительную статью. Она говорила, что он напоминает ей этого жуткого хищника. «Почему?» – спрашивал он с улыбкой, а она серьезно объясняла, что ей так кажется, но почему, она не знает.

Так и появилось это прозвище, которое затем стало его именем – Сарко, сокращение от саркозуха. Принцесса называла его так, и он тоже стал представляться кличкой, тем более что ему нужно было чем-то заменить настоящее имя.

Сарко понимал, что действительно похож на крокодила. Он так же ждал в засаде, пока жертва не потеряет бдительность, а затем стремительно бросался на нее и утаскивал под какую-нибудь корягу. Там она подгнивала, а затем он возвращался и пожирал ее. Это был его метод. Хитрость крокодила. Терпение, расчетливость и стремительность саркозуха.

Сарко закрыл энциклопедию и, сложив ладони кончиками пальцев друг к другу, задумался о полицейском, который приходил в «Табию». Старший лейтенант тоже был хищником, но совсем другого типа. Этот преследовал жертву, загонял ее, а затем впивался в горло и душил, пока та не задохнется и не потеряет сознание. Он был волком. И он ненавидел Сарко, хотя и не знал, кто он такой и почему убивает. Просто этот полицейский слишком лично воспринимал свою работу, он не был равнодушен. Сарко считал подобное слабостью, но, возможно, этому следователю именно ненависть придавала силы.

Насколько близко он подобрался? Сарко откинулся на спинку кресла и постарался максимально расслабиться. Он не признавал сопутствующих потерь. Все его операции были чистыми. Наступит ли момент, когда полицейский станет реальной угрозой и превратится из потенциальной помехи в объект, требующий устранения?