2. Загадка Тэтчер и перспективы для выжатого лимона

Эту главу начнем с цитаты, имеющей, пожалуй, самое важное значение для всей книги.

«Так вот, говоря о перспективах СССР, она заявила примерно следующее, никак это не пояснив: "На территории СССР экономически оправдано проживание 15 миллионов человек". Я еще раз прокрутил запись, может быть, хотя бы "фифти" ("пятьдесят"?). Нет, точно "фифтиин" – "пятнадцать", я не ослышался. Это меня удивило и заинтересовало, ведь Тэтчер не относится к деятелям, склонным к несерьезным высказываниям. Она, на моей памяти, ни разу не брякнула какую-нибудь глупость, от чего не застрахован ни один англоязычный политик, говорящий о России, – в этом отношении они все как на подбор»^[5].

Сомневаться в достоверности слов, сказанных Тэтчер, нам не приходится хотя бы по той причине, что книга Паршева давно стала бестселлером, и никто ни разу не попытался опровергнуть ни авторство этой фразы «железной леди», ни ее содержание. Помимо того, эти же слова Тэтчер приводятся во многих других источниках. Еще менее мы должны сомневаться в том, что премьер-министр Великобритании мог себе позволить какие-то абстрактные высказывания, не имеющие под собой какого-либо определенного политического или хотя бы практического смысла или значения. Да и сам Паршев это подтверждает. Какой же смысл Тэтчер вложила в эти слова? И почему ее вдруг так обеспокоила «экономическая оправданность проживания» именно российского населения, а не индийского, китайского или непальского? Почему не японского, наконец? Ведь 130 миллионов бедолаг-японцев ютятся на небольшой горстке камней, окруженной со всех сторон океаном и которые, вдобавок, постоянно нещадно трясет. На этих голых камнях нет ни черноземов, ни огромных, благодатных, плодородных долин и полноводных великих рек, ни бесценных залежей полезных ископаемых; нет вообще ничего из того, что верно служит человеку с древних времен средством пропитания, благосостояния и основой благополучной, полноценной жизни. Более того, очень сердобольное к китам мировое сообщество постоянно обрушивается с критикой на бедных японцев, отказывая им в праве на использование в их и без того скудном рационе питания китового мяса, и настойчиво требует от огромного японского населения полного отказа от китового промысла. Очевидно, у мирового сообщества есть основания полагать, что 130 млн людей, живущих на безжизненных скалах, имеют какие-то дополнительные резервы, которые могут им заменить горы китового мяса и жира. Стало быть, условия проживания японской нации в 130 млн жителей на крохотном архипелаге, с точки зрения мирового сообщества и Тэтчер, вполне удовлетворительны и экономически оправданы. И на этом фоне выглядит втройне удивительной трогательная «забота» Тэтчер о советских жителях, которых одна Кубань, если мерить японскими мерками, с лихвой могла бы обеспечивать всеми необходимыми продуктами. А ведь у СССР и России вдобавок есть и Черноземье, и много еще чего, что полностью отсутствует у «экономически достаточных» японцев. В конце концов, если Тэтчер, произносившей слова о перенаселенности СССР, двигала вдруг неожиданно свалившаяся на нее озабоченность исключительно судьбой 265 миллионов людей, проживавших «экономически неоправданно» в то время на территории СССР, то она должна бы была предложить какой-то вариант решения данной проблемы. Сказал «А», говори «Б»: не девочка все же, а политик высшего ранга, который по своему положению ОБЯЗАН думать о том, что говорит, заканчивать начатую мысль конкретным предложением и отвечать за каждое свое слово. В данном же случае никакого предложения по расселению людей, которым, очевидно, угрожала, по словам очень хорошо осведомленной леди, гуманитарная катастрофа, в более благоприятные, «экономически оправданные» условия не последовало. Не прозвучало и естественное в таком случае обращение к мировому сообществу о посильной поддержке населения, оказавшегося волею судьбы в трудной ситуации. Еще более настораживает применение Тэтчер термина «экономически неоправданное существование» в отношении живых людей, реально проживающих на 1/6 территории земли и продолжающих растить новые поколения.

Подобная терминология понятна в отношении стада овец, поголовье которых разрастается в геометрической прогрессии, а площади пастбищ ограничены и не способны прокормить всех. В таких случаях активно включается в дело скотобойня. Что же, в отношении людей, созданных по образу и подобию Божьему, с точки зрения рьяных борцов за права человека действуют те же правила? Это начало без продолжения, неясный обрыв на полуслове британского премьер-министра наводит на серьезные подозрения. В свое время Гитлер, озабоченный завоеванием «жизненного пространства» для арийской расы, уже оценивал «экономичность проживания неполноценных рас» на территории СССР. Тогда, вместе с Гиммлером, они пришли к заключению, что на территории СССР «экономически неоправданно» проживают 30 млн «унтерменшен», которые, как овцы, подлежали уничтожению. И эта чудовищная операция им почти удалась. Так что же имела в виду Тэтчер, объявляя 265 млн советских граждан живущими «экономически неоправданно»? Не попахивают ли эти слова газом «Циклон-Б»?

И второй вопрос – почему смыслом фразы Тэтчер совершенно не заинтересовалась мировая общественность, в куда более невинных случаях моментально реагирующая на любое неясное высказывание почти любого высокопоставленного политика? В наидемократичнейшей и наилиберальнейшей стране Европы – Нидерландах, случается, защитники диких животных убивают видных политических деятелей только за то, что те позволяют себе одобрительно высказываться по поводу ношения женщинами шубок из натурального меха. Почему же бесчисленные, бесстрашные защитники прав аборигенов Австралии, сексуальных меньшинств и всевозможных животных не задали ни одного вопроса выхоленной аристократке с блестящим образованием о дальнейших судьбах аборигенов 1/6 суши? Или их судьба интересует мировое общественное мнение меньше, чем судьба каких-нибудь редких насекомых и растений?

Так или иначе, но могильный крест, принявшийся с начала 90-х годов неумолимо сокращать российское население по одному миллиону в год, взошел над Россией именно после слов Тэтчер. Случившееся в последние 2–3 года улучшение социально-экономической ситуации в стране существенно катастрофическое положение не изменило. Россия продолжает движение в направлении «экономически оправданной» численности населения, определенной Тэтчер в 15 миллионов. Непонятная озабоченность чрезмерной численностью населения в послевоенном разрушенном СССР не давала покоя в свое время и президенту США Трумэну, который еще в 1949 году одобрил план «Дропшот», по которому массовому уничтожению с помощью ядерных бомбардировок должно было подвергнуться мирное население в 100 городах СССР. Напомним, что к тому времени СССР не имел никакой возможности ни для защиты обескровленного Второй мировой войной собственного народа, ни, тем более, не обладал возможностями для нападения, не имея ни атомной бомбы, ни средств ее доставки. Тогда СССР от ядерной бомбежки спасли только танковые армии, дислоцировавшиеся в середине Европы и грозившие в случае чего осуществить марш-бросок к берегам Атлантики. Благоразумие американских генералов тогда одержало победу, хотя находились среди них и такие, которые были готовы воевать с коммунизмом до последнего европейца. «Сверхзадача» навязчивой озабоченности «англоязычных» политиков «неэкономичным населением» России стала наконец-то абсолютно ясна после отчетной речи личного друга Ельцина – президента США Клинтона, которую он произнес в мае 1997 года перед начальниками штабов Вооруженных сил США:

«Последние 10 лет политика в отношении СССР и его союзников убедительно доказала правильность взятого курса на устранение одной из сильнейших держав мира, а также сильнейшего военного блока. Мы добились того, что собирался сделать президент Трумэн посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием: мы получили сырьевой придаток. За четыре года мы и наши союзники получили различного стратегического сырья на 15 млрд долларов, сотни тонн золота, серебра, драгоценных камней и т. д.»^[6].

После прочтения этих слов третьего «англоязычного» политика все встает на свои места, круг замыкается. Вот где зарыт истинный смысл слов Тэтчер: СССР, Россия с точки зрения этих деятелей должны исполнять роль всемирной кладовки и одновременно кочегарки, обеспечивая «цивилизованные» страны дешевыми по цене и достаточными по количеству запасами материалов и энергии. Разумеется, выполнение этих простых задач не предполагает в стране-кочегарке наличие науки, высокого технологического потенциала. Для эффективной добычи энергии и полезных ископаемых вполне подходят западные технологии, которые предусматривают значительное высвобождение рабочей силы. Необходимость же содержания огромной массы населения, оставшегося не у дел, тяжелым грузом ложится на цену добываемых материалов и энергии и не способствует ее снижению на желаемый уровень. Отсюда приговор – 15 миллионов, и не более, остальные не получат даже элементарных средств к существованию. Естественно также, что для «экономически оправданного» существования страны-кочегарки требуются одни только кочегары, ученые и инженеры для такой страны – непозволительная роскошь. Подтверждение этой мысли и твердое намерение провести ее в жизнь, мы видим в повседневности: в разрушении фундаментальной и отраслевой науки, наукоемких производств, собственных научных школ и баз и, как результат, продолжаем и сегодня наблюдать массовую «утечку мозгов».

«Сегодня много говорят о потере молодежи, но по-настоящему осознать масштабы этого явления можно только на конкретных примерах. Недавно в США прошла международная конференция в области нейронаук – 30 тыс. участников, это направление сейчас на пике развития. Там было примерно 300 наших ученых, теперь работающих в Америке и других странах, и только 8 (!) приехали непосредственно из России»^[7].

На первом этапе «реформ» разрушению подверглись все виды производств с целью, чтобы восстановление нужных из них проводить уже с помощью чужой, заимствованной на Западе технической и технологической базы. Тем самым окончательно закапывалась в землю собственная научно-техническая база, обеспечивавшая долгие годы технологическую независимость страны и позволившая СССР осуществить невиданные прорывы в науке и технике.

«…коэффициент обновления основных фондов нефтедобывающей промышленности составлял в 1970–1985 гг. 11–12,5 %, в 1998 г. – 1,7 %, в 2000 г. – 2,9 %; в химической и нефтехимической промышленности в 1970 г. он был 12,1 %, в 1998 г. – 0,5 % и в 2000 г. – 0,8 %; в машиностроении и металлообработке в 1970 г. – 12,7 %, а в 1998 г. – 0,4 % и в 2000 г. – 0,7 %. Сильнее всего пострадала легкая промышленность: в 1970 г. ее основные фонды были обновлены на 10,2 %, а в 1999 г. – на 0,3 %./…/ При темпе обновления 1 % в год основные фонды промышленности, включая машины и оборудование, должны работать до их замены 100 лет. Это равносильно полной ликвидации промышленности России».

«Число проектных и проектно-изыскательских организаций, выполняющих исследования и разработки, уменьшилось за годы реформы в 5,5 раза. В ходе приватизации отраслевых НИИ, КБ и НПО многие из них утратили свою опытную базу. Таким образом, в ходе реформы ликвидировались те звенья научно-технической системы, которые ответственны за процесс инноваций на стыке исследования – производство. С исчезновением организаций, занятых внедрением результата разработок в производство, завершился демонтаж существовавшей ранее инновационной системы страны…»^[8]

Для того чтобы подстраховаться от возможного массового недовольства трудового населения страны лишением его основополагающего права на труд и избежать протестов по поводу оскорбительной оценки «новыми хозяевами» результатов труда со стороны сохранивших свои рабочие места работников, требовалось как можно скорее и надежнее похоронить все позывы населения к творческому, созидательному труду и надежды на справедливое трудовое вознаграждение. Поэтому в первую очередь был нанесен сильнейший удар по самой основе понятия труда как неотъемлемому долгу и праву человека, составляющему основное содержание его жизни. Этика кропотливого, ответственного, созидательного труда и соответствующего труду вознаграждения сменилась воровским кодексом обогащения любой ценой – украсть, рвануть, хапнуть побольше, а потом купить костюм с отливом и укатить в Сочи на вечное поселение в краю вечного праздника жизни. Именно такое понимание смысла человеческой деятельности обрушилось со всех сторон на население в лице активно пропагандируемых услуг всевозможных компаний, банков и фондов, предлагавших 1000 и более процентов годовой прибыли. «Мы здесь сидим, а денежки капают» – заразительный пример паразитического существования, который стал главным лейтмотивом эпохи. Одновременно оскорбительным насмешкам и профанации подвергся честный, самоотверженный труд. Ранее всеми уважаемые, горделиво звучащие профессии инженера, учителя, врача не только потеряли престиж и гордость звучания, но стали считаться верным признаком неудачно сложившейся жизни.

Возвращаясь теперь к истории о деде и внуке, поведанной с телеэкрана Сванидзе, можно предположить, что любознательный внук, в отличие от заслуженного нелюбопытного академика, наверняка задал бы дяде с ухоженной бородкой, уютно обосновавшемуся в студийном кресле, такой вопрос: «а каким образом, разрушив производство, выбросив на помойку собственных ученых и инженеров, он собирается сделать его богатым?». Дядя, конечно, попытается рассказать внуку другую популярную сказку нашего времени о гениальном «новом русском», который, не сумев закончить и 10 классов, тем не менее ловко научился торговать за границей цистернами с нефтью и прочими богатствами, которые открыл и освоил для внука его дед. Бородатый дядя не будет жалеть красок для того, чтобы расписать выдающиеся достоинства «нового русского», который «умудряется» всего за две ходки в парилку заключать миллионные сделки. Поэтому, добавит дядя, внук не должен беспокоиться о своей судьбе – лихой оборотистый «новый русский» обеспечит и его и своих детей всем необходимым, если, конечно, внук будет послушным мальчиком и перестанет задавать глупые вопросы.

Однако, я думаю, скрытая угроза бородатого дяди не произведет на упрямого внука должного впечатления и он продолжит задавать свои глупые вопросы другому дяде, но уже без бороды и вообще с полностью отсутствующими признаками каких-либо волос – Е. Гайдару. «Как получилось, – спросит внук у внука легендарного героя революции, – что вы отобрали у моих родителей не только достойно оплачиваемую работу, но и все их сбережения, припасенные для меня? С какой целью вы разрушили промышленность и сельское хозяйство моей страны, построенные моим дедом?» Гайдар, конечно же, скажет, что хозяйство, построенное дедом, было затратным и страшно неэкономичным, что на его ногах висели тяжеленные гири – ВПК и дорогостоящая социалка – и от этого груза нужно было срочно избавляться. «Ну и что, избавились?» «Избавились», – гордо ответит Гайдар, но неутомимый внук продолжит: «Почему же теперь, после счастливого избавления, со времени которого прошло уже 15 лет, я могу есть, пить, одеваться, ходить в кино, ездить с родителями в отпуск в разы меньше, чем это было до избавления? Выходит, ежели мой дед нес непомерные дополнительные расходы на ВПК, социалку, на поддержку союзных держав и при этом позволял мне в разы жить лучше, то это значит, что его способ хозяйствования был лучше вашего, и, стало быть, вы не имели никакого ни морального, ни уж тем более юридического права рушить мою страну, построенную моим дедом».

Но самое тяжелое впечатление на внука произведет то обстоятельство, что дядя с бородой, очевидно, плохо сговорившись со своим лысым приятелем о том, какие истории они должны рассказывать внуку, утверждали прямо противоположное. Первый, тот, что с бородой, настаивал на том, что страна была бедна и не способна прокормить свое население самостоятельно, поэтому и была разрушена; а второй – лысый – утверждал, что страна, наоборот, жила слишком жирно, не по средствам, поскольку позволяла себе содержать убыточные производства и безвозмездно помогать всем подряд, поэтому ее нужно было ломать. Не по годам смышленый мальчик, конечно, сообразит, что хотя оба дяди и противоречат друг другу на словах, но в своих действиях они едины, и именно в том, что буквально следуют словам Тэтчер. Увидев призадумавшегося внука, оба дяди вдохновенным хором возопят, выкладывая свой последний козырь: «Но мы ведь дали тебе свободу!» Внук повернется к ним и холодно ответит: «Вы опустили меня и мой народ в беспросветную нищету, в 20 раз увеличив в моей стране число бедняков всего лишь за несколько лет, причем в мирное время. А многоопытные дяди Столыпин и Махатма Ганди мне говорили, что нищета это и есть худший вид рабства, самый далекий от свободы. Поэтому все ваши слова ложь от начала до конца».

Нейтральные наблюдатели из числа немцев, внимательно прослушав диалоги внука со странными дядями, наверняка скажут: «Да, пожалуй, внук прав, тут определенно присутствует какая-то гниль», как они всегда говорят в тех случаях, когда чьи-то утверждения кажутся им подозрительными.

Обещанный Ельциным и Гайдаром в 1991 году приход в страну вожделенной стабилизации к концу 1992 года не состоялся ни в 1992, ни в 1998 году— инфляция за все это время колебалась между сотнями и тысячами процентов в год, разрушая страну и в первую очередь наукоемкие производства. И только тогда, когда случился дефолт 1998 года, возвестивший в стране и во всем мире крах «шоковых реформ», когда реформаторов-грабителей как ветром из Кремля сдуло, когда все западные советчики и эксперты шарахнулись от России как от чумы, когда впервые с момента распада СССР в российском правительстве появился порядочный, знающий и ответственный человек – Евгений Примаков, – только тогда безудержное падение России в пропасть замедлилось. Но до сих пор инфляция не опускалась ниже 10 %, до сих пор не достигнут уровень «дедовской» России. Вот разоблачающее признание главного на сегодняшний день идеолога Кремля В. Суркова:

«Скажу только, что с 1999 года по 2004 год реальные доходы граждан возросли на 76 %. Это много. Но чтобы никто не зазнавался, скажу также, что они, по оценкам экспертов, составляют 88 % от уровня доходов граждан в 1991 году. Сделано очень много, но далеко не все. Мы даже, повторюсь, не вернулись на уровень благосостояния, который был в последние годы советской власти».

В чем же дело? Почему в одних странах реформы сопровождаются неуклонным ростом экономики и благосостояния граждан, а в несчастной России все произошло с точностью до наоборот – реформы сопровождались неуклонным падением того и другого? Почему провозгласив своей целью благополучие людей и процветание страны, «реформы» отбросили страну далеко назад, а большинство ее населения погрузили в бесправие и нищету? Как это произошло и кто в этом виноват— «реформы» или «реформаторы»? Для чего был разрушен второй по мощности в мире производственный и научно-технический потенциал? Что, наконец, должны думать простые граждане обо всем случившемся и на какие перспективы могут рассчитывать подрастающие поколения в этой непростой, похоже, специально замутненной ситуации?

В следующих частях мы попытаемся найти ответы на эти мучительные вопросы.