Мне попала соринка в глаз. Пока я её вынимал, в другой глаз ещё попала соринка.
Тогда я заметил, что ветер несёт на меня опилки и они тут же ложатся дорожкой в направлении ветра.
Значит, в той стороне, откуда был ветер, кто-то работал над сухим деревом.
Я пошёл на ветер по этой белой дорожке опилок и скоро увидел, что это две самые маленькие синицы, гайки, сизые с чёрными полосками на белых пухленьких щеках, работали носами по сухому дереву и добывали себе насекомых в гнилой древесине. Работа шла так бойко, что птички на моих глазах всё глубже и глубже уходили в дерево. Я терпеливо смотрел на них в бинокль, пока, наконец, от одной гаечки на виду остался лишь хвостик. Тогда я тихонечко зашёл с другой стороны, подкрался и то место, где торчит хвостик, покрыл ладонью. Птичка в дупле не сделала ни одного движения и сразу как будто умерла. Я принял ладонь, потрогал пальцем хвостик – лежит, не шевелится; погладил пальцем вдоль спинки – лежит как убитая. А другая гаечка сидела на ветке в двух-трёх шагах и попискивала. Можно было догадаться, что она убеждала подругу лежать как можно смирнее. «Ты, – говорила она, – лежи и молчи, а я буду около него пищать, он погонится за мной, я полечу, и ты тогда не зевай».
Я не стал мучить птичку, отошёл в сторону и наблюдал, что будет дальше. Мне пришлось стоять довольно долго, потому что свободная гайка видела меня и предупреждала пленную: «Лучше полежи немного, а то он тут недалеко стоит и смотрит».
Так я очень долго стоял, пока, наконец, свободная гайка пропищала совсем особенным голосом, как я догадываюсь:
– Вылезай, ничего не поделаешь: стоит.
Хвост исчез. Показалась головка с чёрной полосой на щеке. Пискнула:
– Где же он?
– Вон стоит, – пискнула другая, – видишь?
– А, вижу, – пискнула пленница.
И выпорхнула.
Они отлетели всего на несколько шагов и, наверно, успели шепнуть друг другу:
– Давай посмотрим, может быть, он и ушёл.
Сели на верхнюю ветку. Всмотрелись.
– Стоит, – сказала одна.
– Стоит, – сказала другая.
И улетели.
Зачем овсянка провожает человека?
Речь идёт не о камышовой овсянке (она иначе окрашена), а о жёлтой трясогузке. Эти птички любят луга и окраины болот. Своё гнездо устраивают на земле, под кочкой. У гнезда ведут себя крайне беспокойно: громко пищат и долго сопровождают человека, оказавшегося рядом с их гнездом. Тревожный писк трясогузок вызывает у других обитателей тростниковых зарослей насторожённость. В этом случае жёлтая трясогузка – информатор, как сорока в лесу. Конечно, в первую очередь птица беспокоится за сохранность своего гнезда или птенцов, а не о том, чтобы предупредить соседей.
А как ещё птицы притворяются?
Некоторые птицы очень плотно насиживают кладку, не покидая гнездо даже тогда, когда им грозит непосредственная опасность. К насиживающей птице можно прикоснуться рукой, и она не сделает попытки взлететь. Так ведут себя на гнезде не только синицы-гаечки, но и тетёрки, перепёлки и другие птицы. Особенно ярко это проявляется в конце срока насиживания, когда птенцы должны вот-вот вылупиться. Первые дни птица находится рядом с вылупившимися птенцами неотлучно. Притворяясь раненой, она громко кудахчет. Услышав тревожный крик, птенцы разбегаются и тихо сидят в траве.
В середине лета и соловей и кукушка перестают петь, но почему-то ещё долго, пока не скосят траву и рожь, кричат дергач и перепёлка. В это время, когда всё смолкает в природе от больших забот по выращиванию малышей, выйдите за город после вечерней зари, и вы непременно услышите, как дергач кричит, вроде как бы тёлушку зовёт изо всей мочи:
– Тпрусь, тпрусь!
И вслед за тем перепёлка очень торопливо и отрывисто, похоже на слова:
– Вот идёт! Вот ведёт!
Раз я спросил бабушку, как это она понимает: почему дергач кричит «тпрусь», а перепёлка – «вот идёт, вот ведёт». Старушка рассказала про это сказочку:
– Дергач сватался весной к перепёлке и обещался ей телушку привесть. Наговорил ей, как они хорошо будут жить с коровушкой, молочко попивать и сметанку лизать. Обрадовалась перепёлка и согласилась радостно жить с дергачом, обласкала его, угостила всеми своими зёрнышками. А дергачу только этого и надо было, чтобы посмеяться над перепёлкой. Ну какая же, правда, у дергача может быть корова? Одно слово – дергач голоногий, насмешник. Вот когда смеркается и перепёлке ничего не видно на лугу, дергач сядет под кустик и зовёт нарочно корову:
– Тпрусь, тпрусь!
А перепёлка дождалась – рада: думает, дергач и вправду корову ведёт. Хозяйственная она, перепёлка, – радость радостью, а забота сама собой одолевает: нет у неё хлева, куда девать ей корову?
– Тпрусь, тпрусь! – кричит дергач.
А перепёлка беспокоится:
– Вот идёт!
– Вот ведёт!
– Хлева нет!
– Негде деть!
Так всю ночь дразнит и беспокоит дергач перепёлку от вечерней зари до утренней…
Почему птицы поют до середины лета, а потом перестают петь?
Пение у птиц регулируется уровнем содержания половых гормонов в крови. Увеличение светового дня весной приводит к увеличению гормонов. В этот период самцы активно поют. После образования пары и оплодотворения самки гормоны в крови снижаются и пение самцов уменьшается. Полностью пение затухает к осени.
Что за птица дергач?
Дергачом часто называют коростеля – небольшую, размером с дрозда, птицу. Название звукоподражательное. Крики напоминают треск рвущейся ткани. В момент крика коростель вытягивает шею и поворачивает голову в разные стороны. «Крэканье» звучит то громче, то тише. Определить точное местонахождение птицы в этом случае не так просто. Летает коростель неохотно, неуклюже свесив вниз неоперенные лапки, но зато бегает в траве проворно.
А о чём на самом деле перекликаются дергач и перепёлка?
У коростеля и перепёлки самцы активно кричат в сумерках и ночью. Громкие крики коростеля и «бой» перепелов («подь-полоть» или «спать пора!») – не что иное, как «песни» самцов, охраняющих свой гнездовой участок. Крики перепёлки адресуются не коростелю, а самке, сидящей на гнезде, и другим самцам-соседям. Для самки крики означают постоянно присутствие самца рядом, а для других самцов звучат предупреждением о занятости участка. Точно так же всё происходит и у коростеля.
Почему это у черёмухи почки выходят острыми пиками? Мне кажется, черёмуха зимой спала и во сне, вспоминая, как ломали её, твердила про себя: «Не забыть, как ломали меня люди прошлой весной, не простить!»
Теперь весной даже птичка какая-то по-своему всё твердит, всё напоминает ей: «Не забыть. Не простить!»
Вот почему, может быть, просыпаясь от зимней спячки, черёмуха взялась за дело и вострила и вострила миллионы злых пик на людей. После вчерашнего дождика пики позеленели.
«Пики-пики!» – предупреждала людей милая птичка.
Но пики белые, зеленея, мало-помалу становились больше и больше тупыми. Дальше мы уже знаем по прошлому, как у черёмухи из пик выйдут бутончики, из бутончиков ароматные цветы.
Ранняя птичка сядет на яйца, замолчит.
Потом прилетит соловей, запоёт. Вот из-за этого-то молодчика, наверно, черёмуха забудет своё обещанье: «Не забыть, не простить». И за мягкое сердце опять её будут ломать.
Почему первыми на деревьях распускаются цветы, а затем – листья?
Цветение до полного распускания листьев характерно для ветроопыляемых деревьев и кустарников. Ещё до появления листьев «пылят» (т. е. цветут) серёжки на осинах и тополях, лещине и берёзах. Черёмуха зацветает, когда листья не полностью распущены. Кустарник волчье лыко цветёт до появления листьев. При отсутствии или неполном распускании листьев кроны деревьев хорошо продуваются ветром и пыльца легко переносится с одного цветка на другой.
Растут, растут зелёные дудочки; идут, идут с болот сюда тяжёлые кряквы, переваливаясь, а за ними, посвистывая, чёрные утята с жёлтыми лапками между кочками за маткой, как между горами.
Мы плывём на лодке по озеру в тростники проверить, много ли будет в этом году уток и как они, молодые, растут: какие они теперь – летают, или пока ещё только ныряют, или удирают бегом по воде, хлопая короткими крыльями. Эти хлопунки – очень занятная публика. Направо от нас, в тростниках, зелёная стена и налево зелёная, мы же едем по свободной от водяных растений узкой полосе. Впереди нас на воду из тростников выплывают два самых маленьких чирёнка-свистунка в чёрном пуху и, завидев нас, начинают во всю мочь удирать. Но, сильно упираясь в дно веслом, мы дали нашей лодке очень быстрый ход и стали их настигать. Я уже протянул было руку, чтобы схватить одного, но вдруг оба чирёнка скрылись под водой. Мы долго ждали, пока они вынырнут, как вдруг заметили их в тростниках. Они затаились там, высунув носики между тростниками. Мать их – чирок-свистунок – всё время летала вокруг нас и очень тихо, вроде как бывает, когда утка, решаясь спуститься на воду, в самый последний момент перед соприкосновением с водой как бы стоит в воздухе на лапках.
После этого случая с маленькими чирятами впереди, на ближайшем плёсе, показался кряковый утёнок, совсем большой, почти с матку. Мы были уверены, что такой большой может отлично летать, стукнули веслом, чтобы он полетел. Но, верно, он ещё летать не пробовал и пустился от нас хлопунком. Мы тоже пустились за ним и стали быстро настигать. Его положение было много хуже, чем тех маленьких, потому что место было тут до того мелкое, что нырнуть ему некуда. Несколько раз в последнем отчаянии он пробовал клюнуть носом воду, но там ему показывалась земля и он только время терял. В одну из таких попыток наша лодочка поравнялась с ним, я протянул руку…
В эту минуту последней опасности утёнок собрался с силами и вдруг полетел. Но это был его первый полёт, он ещё не умел управлять. Он летел совершенно так же, как мы, научившись садиться на велосипед, пускаем его движением ног, а рулём повернуть ещё боимся, и потому первая поездка бывает всё прямо, прямо, пока не наткнёмся на что-нибудь – и бух набок. Так и утёнок летел всё прямо, а впереди него была стена тростников. Он не умел ещё взмывать над тростниками, зацепился лапками и чебурахнулся вниз.
Точно так было со мной, когда я прыгал-прыгал на велосипед, падал, падал и вдруг сел и с большой быстротой помчался прямо на корову…
Что такое тростник?
Тростник – один из самых крупных злаков, произрастающих в России. Полый стебель достигает в высоту 3–4 и более метров. Цветки собраны в крупную метёлку, отливающую фиолетовым блеском. В пору цветения метёлки чернеют. У тростника длинные и ползучие корневища – залог долгой жизни тростниковых зарослей. Каждый год оно даёт новые и новые побеги. Тростник становится всё гуще и гуще, образуя непроходимую зелёную стену.
Наша охотничья собака, лайка, приехала к нам с берегов Бии, и в честь этой сибирской реки так и назвали мы её Бией. Но скоро эта Бия почему-то у нас превратилась в Бьюшку, Бьюшку все стали звать Вьюшкой. Мы с ней мало охотились, но она прекрасно служила у нас сторожем. Уйдёшь на охоту – и будь уверен: Вьюшка не пустит врага.
Весёлая собачка эта Вьюшка, всем нравится: ушки – как рожки, хвостик колечком, зубки беленькие, как чеснок. Достались ей от обеда две косточки. Получая подарок, Вьюшка развернула колечко своего хвоста и опустила его вниз поленом. Это у неё означало тревогу и начало бдительности, необходимой для защиты, – известно, что в природе на кости есть много охотников. С опущенным хвостом Вьюшка вышла на траву-мураву и занялась одной косточкой, другую же положила рядом с собой.
Тогда, откуда ни возьмись, сороки – скок-скок! – и к самому носу собаки. Когда же Вьюшка повернула голову к одной – хвать! – другая сорока с другой стороны – хвать! – и унесла косточку.
Дело было поздней осенью, и сороки вывода этого лета были совсем взрослые. Держались они тут всем выводком, в семь штук, и от своих родителей постигли все тайны воровства. Очень быстро они оклевали украденную косточку и недолго думая собрались отнять у собаки вторую.
Говорят, что в семье не без урода, то же оказалось и в сорочьей семье. Из семи сорок одна вышла не то чтобы совсем глупенькая, а как-то с заскоком и с пыльцой в голове. Вот сейчас то же было: все шесть сорок повели правильное наступление, большим полукругом, поглядывая друг на друга, и только одна Выскочка поскакала дурoм.
– Тра-та-та-та-та! – застрекотали все сороки.
Это у них значило:
«Скачи назад, скачи, как надо, как всему сорочьему обществу надо».
– Тра-ля-ля-ля-ля! – ответила Выскочка.
Это у неё значило:
«Скачите, как надо, а я – как мне самой хочется».
Так за свой страх и риск Выскочка подскакала к самой Вьюшке в том расчёте, что Вьюшка, глупая, бросится на неё, выбросит кость, она же изловчится и кость унесёт.
Вьюшка, однако, замысел Выскочки хорошо поняла и не только не бросилась на неё, но, заметив Выскочку косым глазом, освободила кость и поглядела в противоположную сторону, где правильным полукругом, как бы нехотя – скок и подумают – наступали шесть умных сорок.
Вот это мгновение, когда Вьюшка отвернула голову, Выскочка улучила для своего нападения. Она схватила кость и даже успела повернуться в другую сторону, успела ударить по земле крыльями, поднять пыль из-под травы-муравы. И только бы ещё одно мгновение, чтобы подняться на воздух, только бы одно мгновеньишко! Вот только-только бы подняться сороке, как Вьюшка схватила её за хвост – и кость выпала…
Выскочка вырвалась, но весь радужный длинный сорочий хвост остался у Вьюшки в зубах и торчал из пасти её длинным острым кинжалом.
Видел ли кто-нибудь сороку без хвоста? Трудно даже вообразить, во что превращается эта блестящая, пёстрая и проворная воровка яиц, если ей оборвать хвост
О проекте
О подписке