Случайно видевшие полёт птицы, позже долго и восторженно рассказывали тем, кто это чудо природы не видел. В Керпос из-за программы в системе регулирования и поддержания внутрисистемного состояния среды в городе птицы никогда не залетали. Никто не знал причин такого положения, в то время как в других городах, если верить хожалым, птицы были не в диковинку. Поговаривали даже о разумных птицах, чему, правда, жители Керпоса не верили. Тем более что огромное число горожан никогда естественного полёта живого или неживого существа или предмета не наблюдали. Впрочем, в городе бродил слух о возможности заметить птицу со стен. Однако Камрату, проводившему на них немало времени, ни разу не повезло – небо над упранами оставалось чистым…

И вот он увидел воздушный шар.

Он летел через восторг мальчика, через его мечту и недоверие.

Бабка Калея как всегда была права…

Камрату хотелось выскочить навстречу посланцу неведомого, попрыгать, покричать от переполнивших его чувств, обратить на себя внимание тех, кто сейчас так смело и необыкновенно совершал величавый полёт над землёй.

Так хотелось…

Тяжёлая рука Свима надёжно придавила его к пахнущей прелостью почве.

– Лежи, не дёргайся! – предупредил он. – Они могут заметить движение и пожаловать сюда.

Шар медленно сносило по направлению в их сторону и к югу. Выйди они из леса хотя бы блеском раньше, то как раз попали бы в точку пересечения траектории шара с тропой.

Но этого не случилось, и шар также величественно удалялся, пока не скрылся за краем верхушек деревьев.

– Могло быть и хуже, – подытожил случившееся Свим. – Хотелось бы знать, почему он оказался именно здесь? Для общего обзора или по наши души, зная наверняка район, где мы можем находиться?

– Думаю, зная, – предположил хопс. – Уж слишком точно.

– Я такого же мнения, – согласился Свим и криво усмехнулся полными губами. – Тескомовцы не дураки, кое-что рассчитывать умеют прекрасно. Да нам от того не легче. – Свим посмотрел на Камрата. – Как далеко тянется это поле ты, малыш, случайно не знаешь? Может быть, и об этом твоя бабка говорила?

Камрат пожал плечами. Он в видении дороги такого вообще не отмечал. Не было там поля.

– Я попробую вспомнить, – неуверенно и виновато пробормотал он. – Поворот же я видел, а вот что дальше… Не видел.

– Постарайся, малыш. А ты, К”ньюша, осмотри тылы. Раз с такой точностью пустили шар, значит тескомовцы вышли в поиск на местности, известной им. Мы же с Камратом устроим днёвку здесь невдалеке… Скажем, вон там, – он махнул рукой в сторону, куда собирался направиться с мальчиком, там теснились более густые заросли, в берметах двадцати от поля и тропы.

– Хорошо. Вернусь на закате.

Он постучал по копытцам хвостом и неторопливо двинулся по тропе назад.

– Пойдём и мы. Пока есть возможность отдохнуть, надо отдыхать. Боюсь, малыш, в ближайшее время нам подобное будет удаваться не так часто. Да и последние две ночи, считая сегодняшнюю, не способствовали тому.

Камрат промолчал.

День тянулся бесконечно. Лохматый клубок огненного солнца едва полз по небосклону. От поля задувал ветер, вызывая звук заунывно вибрирующих голых ветвей. Тоскливо становилось на душе, и Камрат несколько раз порывался поговорить о чём-нибудь со Свимом, но тот, прикрыв глаза, словно усиленно размышлял, и отделывался от побуждений мальчика односложно:

– Отдыхай малыш… Ты поспи, поспи… Не трать силы… Сегодня ночью спать не удастся…

Свим порой поднимался с насиженного места у комля дерева, о который опирался спиной, и выходил к окраине поля. Там он подолгу стоял, всматриваясь вдаль.

Уже ближе к вечеру он вернулся с известием об ещё одном воздушном шаре, пролетевшим значительно дальше от них, чем первый.

– Они знают, где нас искать, – сделал он уверенный вывод и тяжело вздохнул.

Солнце коснулось горизонта – далёкого в степи, и появился выродок.

– Пока тихо, – доложил он кратко.

– Недавно был ещё шар.

– Да, они наверняка ожидали нас в поле, на открытой местности, – поддакнул хопс. Они обсудили вопрос о шаре ещё несколькими фразами. К”ньец спросил: – А малыш вспомнил что-нибудь о дороге?

– Нет.

– Спит?

– Навряд ли. Камрат! Эй, малыш! Вставай!

Как всегда такое случается, мальчику только-только захотелось спать. Глаза просто слипались и не хотели раскрываться, во всех членах чувствовалась вялость и нежелание шевелиться.

Хотелось капризничать.

В таких случаях Калея не церемонилась. Но здесь её не было и некому было подойти к нему и силой заставить встать на ноги.

А Свим лишь посмеивался, наблюдая за героическими усилиями мальчика подняться.

– Говорил тебе, спи днём. Ну, ничего. Завтра весь день проспишь, а сегодня наберись терпения.

– Хорошо бы и вправду выспаться, – заметил К”ньец.

– Ты думаешь, я против?

– Тогда можем выходить?

Свим, прищурясь против солнца, посмотрел на запад.

– Пока нет. Сейчас сядет солнце и мне должны передать новые сведения из Центра. Вчера, ты слышал, ничего вразумительного не было в новостях, может быть, что сегодня уточнят.

Он достал кавоть. Вскоре из него донеслось:

– Хранитель голубого неба

не ведал низменных страстей,

не ожидал иных вестей

из мест, где никогда как будто не был…

Прослушав сообщение несколько раз, а его передавали даже без паузы между последней и первой строчкой, Свим выключил кавоть.

– Стихи! – удивлённо и значительно произнёс К”ньец, топорща усы.

– Какие там стихи? Вирши! – Фундаренец усмехнулся. – Не в том суть. Главное, ключевые слова, их последовательность, количество букв в каждом слове…

– Конечно, – с готовностью согласился хопс, но явно было видно – он ничего из объяснений человека не понял. – Тогда что они тебе наговорили?

– Дай-ка мне подумать немного, чтобы всё расставить по местам как следует. – Спустя некоторое время Свим поделился новостью: – Они подтвердили вчерашнее, и нам надо будет зайти по дороге в Примето в одно местечко. И… Ладно, остальное не так уж важно.

– Куда зайти?

– В Сох.

– О, – обрадовался К”ньец, – Мы давно там с тобой не были. Мне там у тебя нравится.

– Вот и зайдём, посмотрим, что там у нас… Я бы и сам зашёл, без их подсказки.

– Тебе это не нравится?

– Не то, что не нравится. Странно как-то. О Сохе они мне напомнили впервые… Но ладно. Нам пора идти.

После захода солнца посвежело. В поле было холоднее, чем в лесу. К тому же с севера подул ледяной ветер. Пахло дымом горевшей где-то травы. Полная луна окрасила округу в нереальный мутно серебристый цвет. Берметов на двадцать можно было ещё видеть тропу в мельчайших подробностях, а дальше всё погружалось в зыбкое марево.

Камрат поспевал за Свимом, и ему казалось, что находятся они в глубокой громадной чаше: дно ровное, а по бокам – высоченные мертвенно-блеклые стенки, за которыми ничего не видно, а может быть, и нет ничего.

Время перевалило за полночь, когда издалека донёсся топот множества ног. Кому-то ночью не спалось и здесь, в чистом поле. К”ньец определил сразу – дикие коровы. В такую пору они обычно залегают в укромных местах и жуют бесконечную жвачку. Лишь их злейшие враги – волки, могли поднять стадо на ноги и погнать его по ночной степи.

– Целое стадо. Это не мыши какие-то. – Свим повернулся к спутникам. – Как бы оно нас не зацепило. Растопчут и не заметят. Ты послушай, К”ньюша, и определи, куда нам податься.

Выродок низко пригнулся к земле.

– Если не свернут, то нам они не угрожают. Но пробегут невдалеке. Нам надо лечь. Волки бегут за ними, не будем привлекать их внимания к нам. Они же собаки. – Хопс помолчал, ожидая, когда люди опустятся и распластаются поверх травы. – Лишь бы не тупые собаки, – добавил он как заклинание.

– Не предсказывай, – зашипел на него Свим. – Накличешь ещё… Да их здесь и не должно быть.

– Их не должно было быть у Керпоса, – возразил выродок, устраиваясь рядом с людьми.

Топот множества ног по подмёрзшей к ночи земле превращался в сплошной гул – усиливался, приближался. Теперь можно было определить не только выродку, но и людям, что движение многочисленного стада смещается в сторону, а не накатывается на них.

Вскоре в призрачном свете луны они различили тёмную массу, пересекающую поле под углом к тропе.

Всё потонуло в грохоте копыт. Стадо пронеслось. Их преследовали волки, тела которых чёрточками промелькнули почти рядом от прильнувших к земле путешественников. Ветер, дующий в лицо спутникам, не дал возможности преследователям стада отвлечься и напасть на другую добычу, которая так быстро бегать не могла.

В затихающем гуле появились новые звуки: волки кого-то настигли и отметили успешную охоту.

– К”ньюша, можем идти? – приподнялся Свим.

– Если осторожно, то да, – после продолжительной паузы отозвался К”ньец, прислушиваясь к далёкой возне пирующих хищников. – Ты чуть пригнись, – посоветовал он Свиму. – И постарайся так сильно не топать. А то за свидж тебя слышно.

– А я что? – огрызнулся дурб, изображая крадущегося человека – при каждом шаге ногу вначале ставил на носок и лишь потом на пятку. – И так… вот… Не иду, а ползу.

Хопс фыркнул.

– Ты сам-то потише!

Отойдя таким образом не менее полусвиджа от места встречи со стадом, они перешли на нормальный шаг. Свим с удовольствием затопал, а Камрат старался от него не отстать.

Дурб возглавлял команду. Его почему-то взволновала недавняя ночная встреча: что-то не вязалось в произошедшем. Пусть здесь и Дикие Земли, но такого в середине ночи не должно было произойти. Волки на стада не нападали, как ему до сего раза представлялось, так нагло, да ещё ночью. Кто-то хищников спугнул, и они по пути наткнулись на коров? Тот, кто спугнул, оказался не по зубам диким, то есть человеком, и не одним. Тескомовцы? Наверное. Вспомнилось стихотворное сообщение для него на закате солнца. Оно было коротким, однако в его расшифровке таилось немало нового.

Во-первых, некоторым образом изменилась цель достижения Примето. Вначале он просто возвращался домой, к своему хабулину, теперь же его просили сопровождать Камрата. Свим думал об этом с нарастающим беспокойством и недоумением. Просто так в Центре не могли проявить заботу о каком-то пятнадцатилетнем мальчике, имя которого односложно и ни о чём не говорит посвящённому в дела Фундарены агенту. Оттого Свима стала посещать странное предположение – не знала ли бабка Камрата о нём, о Свиме, ещё там, в Керпосе и о его встречи с её внуком? Ведь она сказала о спутниках, которые доведут мальчика до Примето. Даже бренды положила из расчёта такого события.

Но тогда вопрос напрашивался сам собой – откуда она могла знать о дне и блеске его ухода из города и именно восточным лазом? Что там не говори, но идти через данный лаз они с К”ньюшей решили в самый последний момент и никто о том кроме них не знал. Подозревать в чём-либо хопса Свим не мог, так как принимал решения сам, а выродок исполнял его волю. Во всяком случае, до знакомства с Камратом так и было. Это сейчас, вдруг, К”ньец проявил несвойственные ему смекалку и красноречие. Впрочем, о хопсе Свим думал мельком, так как последние два года тот всегда был при нём.

Во-вторых, в сообщении предлагалось прежде, чем вступить в Примето, зайти по дороге в Сох, небольшое поселение людей, по сути, пригороде родного города Свима, но расположенного на противоположном берегу многоводной Ренцы. В Сохе располагалась конспиративная база Свима, ставшая таковой после вступления его в Фундаментальную Арену, а до того – его внегородское, оставшееся от матери, жильё. О нём знали не более пяти членов организации, поэтому упоминание о ней в сообщении смущало. Передающие новости агентам о них самих практически ничего не знали. Естественно, они так давно занимались своим делом, что для них порой содержание сообщений не было секретом, особенно когда они не слишком сложно кодировались. А вот в передаче новости на его имя Сох читался слишком явно.

И в третьих… О чём он не стал информировать спутников: с хопсом делиться новостью посчитал преждевременным, а мальчику этого не следовало вообще знать – не поймёт. А новость была достойной для размышления, ибо в столице бандеки, Габуне, произошёл переворот. Совет Великого Кугурума Сампатании свергнут, Правдивый Сенат разогнан, кто-то из сенаторов убит. Власть перешла в руки столичного батлана Тескома.

Последнее сообщение как-то объясняло те недоразумения, над которыми он и К”ньец размышляли по дороге из Керпоса.

Из-за краткости и зашифрованности сообщения ни о чём конкретном судить было нельзя. Особенно о перемене власти в Габуне. С другой стороны, о притязаниях Тескома уже давно знали все мало-мальски интересующиеся состоянием дел в бандеке.

Наступало его время.

Теском во все времена имел обыкновения поступать таким образом – брать время от времени управление бандекой на себя. Тому были причины, в основном связанные с разгулом бандитов в стране и с появлением нового поколения тескомовцев, жаждущих власти. Они свергали предыдущее правительство, потом года два-три тешились новыми возможностями, но они им надоедали быстро, поскольку отнимали много времени и сил, а также накладывали и обязательства, тогда появлялось гражданское руководство, а сам Теском уходил в тень, хотя новые правители чаще всего были его ставленниками.

Проходили годы, бывшие решительно настроенные представители Тескома постепенно вымирали, остепенялись, меняли взгляды, успокаивались или откровенно переходили в разряд обычных обывателей, отчего в бандеке становилось больше неуправляемых банд, перекрывались или зарастали дороги ко многим жилым, по людским представлениям, местам, города обретали больше самостоятельности и норовили сами превращаться в столицы новых крохотных бандек на развалинах Сампатании. Чтобы навести порядок, спасти целостность страны опять объявлялись возмутители спокойствия, и к власти приходил Теском…

И всё повторялось.

Но с новым переворотом было что-то не так. Тескомовцы нет, чтобы заняться укреплением своей власти и порядка в стране, пустились во все тяжкие по поимке старухи и мальчика, бросив на это все свои силы. А другая сторона переворота напрямую касалась самого Свима. Он же теперь скрывается от Тескома. Сейчас каждый, даже полу разумный, будет считать своим необходимым делом – выловить его и Камрата и сдать победившей в бандеке власти, только заяви она во всеуслышание свои заботы.

Но они о том не говорят всем. И здесь тоже какая-то тайна, ибо свою охоту им не хочется выставлять перед всеми.

Но почему?..

Было чем занять голову в течение всей ночи.