– О, это наша гордость, – по лицу директора было заметно, что он действительно в восторге от того, о чём говорит. – Наш новый оздоровительный комплекс на берегу Чёрного моря: прекрасные условия для похудения, замечательный персонал. Вылет группы «больших людей» сегодня в три часа дня. Наш вертолёт. Немного терпения – и вы в раю.

– Сегодня? – Слава растерянно потянул: – А-а-а…

– Давайте сегодня, – весело заметил Павел. – Вам с собой ничего брать не надо, всё будет на месте. Одежда, обувь, постель, гигиенические принадлежности, включая зубную щётку.

– Ну-у-у…

– Возьмите паспорт, а санаторно-курортную карту я перешлю отсюда.

– Так я… оплатить?..

– Ваша группа, так сказать, тестовый прогон. Так что для вас всё бесплатно. Оба трансфера: туда и обратно, лечение, питание.

Тимуров ещё молчал. Нет, это же здорово! Действительно, а чего ждать? Он же мечтал свалить из этой жизни хоть куда-нибудь, так почему же сейчас сомневается?

– Я, кажется, согласен, – произнёс он. – Значит, только паспорт…

– Да, езжайте домой. За вами придёт наша машина.

– Даже так?

– Мы заботимся о клиентах, – лучезарность улыбки Павла освещала собой помещение. Кажется, даже от стекла отражалась. – Всё, Слава, я рассчитываю на вас, не передумайте. Вы нужны мне в этой группе.

Он закончил на этой ноте, и Тимуров вышел из кабинета уже в полной уверенности, что едет.

Дома он собрал в борсетку паспорт, деньги, телефон, таблетки от давления. Всё-таки вытащил из шкафа спортивную сумку и набросал туда летних вещей, пару шорт, майки, носки. Мало ли. Сверху положил дезодорант, помня, как сильно потеет. Через пару часов зазвонил внутренний телефон. Консьерж сказал, что приехала машина, и водитель спрашивает Вячеслава Андреевича.

Выйдя на улицу, Слава увидел «Форд» с задней сдвигающейся дверцей. Королевская машина для необъятной пятой точки. Кресло единственного пассажира в салоне было полноценным диваном и даже размещалось с небольшим разворотом к выходу. Для удобства при посадке.

Молодой парень, одетый в строгий костюм, протянул руку за сумкой:

– Вячеслав, давайте багаж.

Он уложил сумку, подождал, пока пассажир загрузится в машину. На сей раз для этого потребовалось меньше времени. Втиснуть огромное тело в довольно просторный салон «Форда» было не настолько сложно, как в салон «Лады».

Водитель закрыл дверь пассажира и сел за руль. Машина мягко покатилась к выезду, и Тимуров почувствовал подъем настроения. Всё, сомнения остались позади!

За радужными мыслями он провёл весь путь до здания филиала корпорации. На ресепшене встречали уже знакомые сотрудники. Славу проводили к лифту, составили компанию в самом лифте, из рук в руки передоверили заботу о нём персоналу в комнате ожидания вылета на десятом этаже. Вернее, в огромном великолепном зале с прозрачным куполом и мраморным полом с золотыми прожилками. Сквозь преграду из стекла и бетона над пространством помещения нависало синее небо, и облака касались острых вышек, на которых сияли сигнальные огни. Было видно вертолётную площадку и саму винтокрылую машину на ней, выкрашенную в чёрно-зелёные полосы, очень похожие на раскраску боевых вертолётов для зоны джунглей.

А здесь, в зале, на мягких диванах, развалились всеми телесами другие члены группы. Нет, Тимуров знал, как выглядит сам, но обычно его полнота была каплей жира в худом обществе. А сейчас восемь тел действительно «развалились» по креслам, объяв свисающими боками даже подлокотники.

Павел тоже ожидал здесь. Сидел на барном стуле у стойки за бокалом шампанского, элегантно расположив стройные ноги в чёрных брюках. Одну на полу, а вторую как-то гибко наискосок на нижнем ободке стула.

Самый худой из жирдяев – парень небольшого роста с короткой стрижкой на светлых волосах – весил навскидку килограммов сто тридцать. Он мог позволить себе стоять. Так что наливал себе сам, стоя за барной стойкой.

– Вадим, ну что вы, давайте я? – услужливо предлагал ему Павел, но парень только отмахивался толстой ладошкой: – Да я сам, не надо.

Остальные бегемоты даже не пытались. Напитки им подносили официанты, ставя бокалы на столики удобной высоты, рассчитанные точно под руку сидящего в кресле. Боже, какой сервис!

– О, Тимуров прибыл! – увидев последнего участника, директор филиала корпорации поспешил оставить алкоголь и оправился ему навстречу. – Пойдёмте я вас представлю.

Девять человек осмотрели новенького. Впрочем, как и он их.

– Господа, это Слава. И поскольку он здесь, ваша группа полностью собрана, – сказав это, Павел нажал кнопку на своих часах.

– Я дал команду пилотам готовиться к вылету, – пояснил он. – Ваши вещи доставят на борт.

У ног собравшихся тоже стояли сумки. По привычке народ не мог ехать в отпуск, не потащив с собой ну хоть какой-нибудь тряпичный хлам. Ребята из команды обслуживающего персонала немедленно забрали это всё и отправились к прозрачным раздвижным дверям. Через секунду они уже грузили сумки в вертолёт.

– Прошу, господа, – пригласил Павел. – Ваше путешествие начинается.

Прозвучало пафосно. Оставалось только в ладоши похлопать. Но народ был занят доставанием пятых точек из кресел, так что все покивали, радостно сказали:

– Спасибо, Паш.

И отправились вперевалочку на свой рейс. Слава шёл последним. Пока два крепких парня из технического персонала помогали остальным подняться в салон, он заметил, как ещё один передал в салон пилотам чёрный, запечатанный кодовыми замками, бронированный кейс.

– Сброс в назначенное время… – долетело до его уха. – Координаты получите во время полёта.

– Всё в порядке? – раздался голос Павла.

Тимуров вздрогнул, обернулся. Директор филиала смотрел на него, явно заметив заинтересованность переданным чемоданчиком.

– Да. Доставляем посылку? – спросил Слава в ответ.

– Не гонять же два вертолёта по одному маршруту, – усмехнулся Павел. – Всё, поднимайтесь.

Остальные уже загрузились. Парни из техперсонала подали Тимурову руки, но он по привычке отказался от помощи и поднялся по ступенькам сам.

Буквально минуты ушли на проверку пристёгнутых ремней. Павел пожелал группе счастливого пути, лично закрыл дверцу, напоследок весело подмигнув Славе:

– Ну, удачи. Буду за вас болеть.

Тимуров не совсем понял смысл этих слов, но, подумать об этом не успел, потому что, едва оглядевшись, откровенно заржал:

– Мужики, потянет нас-то?

Девять лиц, каждое килограммов по десять. Это только лицо! В замкнутом пространстве салона они были словно жирные сардины в собственном масле, уже стекающем в виде пота по футболкам и рубашкам. В салоне поддерживались комфортная, прохладная температура и оптимальная влажность, но при ожирении это роли особо не играло. У организма была своя температура.

– Сейчас посмотрим, – ответил один из парней.

У него были следы акне на щеках, видимо, от чрезмерной жирности кожи. Но сейчас она была высушена лекарствами настолько, что покрылась морщинами.

Обороты винта приятной дрожью прошли сквозь салон.

Народ приник к окнам. Слава тоже. Давно не позволял себе воздушное путешествие. Как, видимо, и никто здесь. Вертолёт легко оторвался от площадки, и приятное чувство взлёта поддразнило живот.

– О-о-о! – парни зааплодировали. – Есть отрыв!

За окнами открылась высота, пронизанная острыми шпилями зданий города, и винтокрылая машина устремилась вверх – набирать штатную высоту.

Слава пригляделся к остальным. В принципе, сейчас все они этим занимались – приглядывались.

Самый «худой» парень в группе, которого Павел назвал Вадимом, оказался напротив и протянул руку для знакомства.

– Вадим, – произнёс он. – Слава, значит. Чем занимаешься?

– Не надо об этом, – отмахнулся тот.

– Ясно, значит, юрист.

– А… – Тимуров акнул и засмеялся: – Откуда знаешь?

Вадим непринуждённо пожал печами:

– Собачья работа. Лай на всех, может, погладят. Вас, овчарок, сразу видно.

– Ну да, – согласился Слава. – А сам?

– Нет. Мне повезло, я айтишник, – засмеялся Вадим.

– Сергей Михайлович… – парень с рябыми от акне щеками потянулся рукой для знакомства, – Железнов.

Слава тоже сделал движение навстречу. Еле достали друг до друга через два своих брюха.

– Чего, так и называть тебя? – засмеялся Вадим. – По отчеству?

– Можно, – невозмутимо выдал Сергей.

– Сергей Михайлович Железнов, – продолжал смеяться Вадим. – Для тебя я Ласточкин тогда.

Слава тоже усмехнулся, понимая, что официоз, в общем-то, ни к чему. Все остальные познакомились за пятнадцать минут полёта. Стало понятно, что имел в виду Павел, говоря: «Собрали группу по единым требованиям».

Контакт наладился легко и сразу. Разговаривать особо не хотелось, перекинулись парой слов, но ощущение, что ты в «своей» компании, появилось. Не было старших, кому надо говорить «вы», не было младших, за кого надо отвечать, не было главных, которых надо слушать. Все равны, все жирны, все на отдых. Ну, кроме Сергея Михайловича. Оказалось, он сам – главный бухгалтер крупной компании. Раздутое по этому поводу эго в его жиры не влезало. Так что Вадим начал подкалывать его сразу.

Тимуров через полчаса полёта задремал. Мирно шумели винты; в салоне их звук был едва заметным, приятным гулом. Тело овевал прохладный ветерок климат-контроля, неся едва заметный незнакомый запах. В какой-то момент Слава открыл глаза, намереваясь поправить подушку, и увидел, что все спят. Вадим громко сопел и сильно сполз по сиденью на бок. Держал его только ремень, пережав живот. Если так оставить, будет застой крови. Слава хотел разбудить его. Нужно только дотянуться и растормошить, но почему-то ни руки, ни ноги не отвечали. Свет в салоне тускнел, за окнами чистое вечернее небо окрашивалось светом красного солнца. И сами собой крепко закрылись веки. Тимурову снилось, будто раскалённые лучи прожигают стенку вертолёта, вспыхивает огонь и разрастается, пожирая внутреннюю отделку и мягкие кресла и каждого сидящего в них…

***

Нечем дышать.

– Ах-ха-а… – на судорожном вдохе Слава проснулся.

Салон заволокло едким дымом, всё пространство тряслось. Остальные ещё спали. Как?! В таком грохоте! Орал сигнал тревоги, с надрывом гремели винты, проворачиваясь с металлическим треском. Вспышки с дымовым шлейфом прорезали небо за окном. Ракеты! Это ж, мать их, ракеты!

– Народ! – Тимуров заорал во всё горло, вдохнул дыма, закашлял. – Ласточкин! Железнов!

Парни зашевелились, открыли глаза. Остальные тоже подали признаки жизни. Но Слава не успел обрадоваться. Огненная вспышка и удар снаружи отшвырнули вертолёт с курса движения, машина пошла на резкое снижение…

– Нет…

Слава едва понял, что это чувство, которое сжало тело в тонкую струну, и растягивает, чтобы просто разорвать в клочья – это ужас, потому что вертолёт… падал.

Отчаянный вой винтов в ушах и дикая тошнота, слюна, капающая изо рта, и кровь из носа, собственный крик и крик людей рядом с тобой…, их лица, наверное, как и твоё, забрызганные слюной и кровью, замершие с открытыми ртами… Всё смешалось воедино.

И удар! Их выбросило из кресел, несмотря на пристёгнутые ремни, впечатало в пол с болью и хрустом костей. Но они ещё дышали. И это был звук, который становился всё громче. Грохот винтов затихал, больше не скрежетал металл. Шум издавали только десять человек, вдыхающие горячий воздух с дымом, и кашляющие, не переставая. Тимуров пополз к двери:

– Сейчас…

Он уже дотянулся до ручки, как внезапно дверца распахнулась, кто-то схватил его за одежду, грубо потащил наружу. Слава рухнул всем телом в мокрую траву под проливной дождь. Какие-то люди откатили его пинками от вертолёта.

От шока Тимуров не чувствовал боли, и широко открытыми глазами смотрел вокруг. Военные, все негроидной расы, в зелёной пятнистой форме, с автоматами в руках, вытаскивали из салона остальных парней. Те тоже не могли встать, поэтому их также пинали, откатывая в сторону.

В паре метров за спиной что-то кричали. Слава обернулся на эти голоса. Два пилота вертолёта стояли на коленях в окружении вооружённых людей. Их били! Что-то спрашивали. Но Тимуров не понимал ни слова. Он, наконец, перестал кашлять, отплевался от гари. Упёрся руками в землю.

Это земля. Жарко, душно. Вода, льющая с неба, текла по телу, как в душе. Мокрая одежда облепила жирные бока. Но они живы. А вокруг лес…

Слава поражённо смотрел на джунгли. Густой тропический лес, гудящий от бьющих по листьям капель дождя, примыкал с обеих сторон к тянущейся в оба направления пустой полосе. Это было похоже на большую просеку, и вертолёт упал точно на неё.

Военные зашли в салон и в кабину, что-то искали. Было видно, что там просто переворачивают всё вверх дном, снимают кресла, разбивают приборную панель, видимо, чтобы раскрыть потайные отсеки.

Ноющая боль в голове не помешала Славе вспомнить о бронированном кейсе. Было похоже, что ищут именно его. Искали какую-то небольшую вещь.

– Что происходит?.. – заплетающимся языком спросил кто-то из парней.

Тимуров обернулся к говорившему. Имя, кажется, Антон. Парня трясло, на лице и шее вздулись сосуды, в глазах полопались капилляры, язык плохо двигался.

– Тихо, тихо… – прошептал в ответ Слава.

Подъехала машина, похожая на старую модель УАЗика. Из неё вышел человек в зелёной пятнистой форме без каких-либо знаков отличия. Но белый, европейской внешности. К нему навстречу пошёл командир военных. Было понятно, что это командир, потому что у него одного на плечах были погоны с двумя четырёхконечными звёздами, а у остальных только по одной лычке на рукаве. Видимо лейтенант и солдаты.

Подойдя к приехавшему человеку, лейтенант доложил ему ситуацию как старшему. Он быстро говорил, показывая на экипаж и пассажиров вертолёта, сбитых в кучу у борта.

Приехавший пошёл к пилотам. Они оба лежали на земле, похоже, в сознании, но из-за крови на лицах даже не было видно открыты ли у них глаза. Человек в форме без знаков отличия поднял одного из членов экипажа на колени, наклонился к его лицу, что-то прошептал. Пилот отрицательно покачал головой.

Приехавшего внезапно окликнули, назвав как-то вроде:

– Эм-шаури!

Солдат вынес из кабины чёрный бронированный кейс.

Шаури, увидев его, удовлетворённо кивнул, и наконец повернулся к пассажирам вертолёта. Видимо, только сейчас он оглядел их внимательно, и внезапно на его лице появилась улыбка. Он что-то сказал, показывая на них рукой, чем вызвал смех у военных.

Пока они смеялись, Шаури развернулся к членам экипажа, вытащил из набедренной кобуры пистолет, снял с предохранителя и приставил ствол к голове стоящего на коленях пилота. Пуля с громким хлопком вынесла шлейф крови из затылка, и человек упал в ту же секунду.

Сердце Славы встало, раздулось до огромных размеров, прижало лёгкие, так что воздуху больше некуда было поступать. Казалось, это огромный ком во всю грудь до самой шеи, где трубка трахеи тоже закрылась этой пробкой.

Рядом захрипел Антон. Тимуров обернулся к нему в тот момент, когда Шаури подошёл ко второму пилоту, лежавшему на земле, наступил ногой на его лицо и выстрелил…

Антон заваливался на бок, держась за грудь, пытался вздохнуть. Вадим был ближе всех к нему, попытался удержать падающего человека, но тот свалил его своим весом и оба распластались на земле.

– Инфаркт, – хрипло прошептал Вадим, пытаясь встать сам и приподнять Антона.

Слава пополз к ним. Чтобы спасти себя от ужаса, надо действовать, хоть что-то делать. Но едва он передвинулся на шаг, удар в спину остановил его. Солдат что-то прокричал ему в ухо, добавил ещё пинок.

– Ладно! – Тимуров выставил руки, защищаясь. – Я понял!

Солдат криво усмехнулся, оглядел дрожащего толстяка и отошёл.

– Что делать? Что делать? – шептал Вадим.

– Сергей, – позвал Слава, – положи его прямо, ноги приподними…

Но Железнов не двинулся с места. Он был прямо рядом с Антоном и даже не повернулся к нему, только прошептал:

– Нет.

– Серёга… – зашипел Тимуров.

– Нет!

Железнов начал вставать. С трудом, качаясь, но стараясь изо всех сил.

– Мы – граждане Российской Федерации! – закричал он.

На его голос Шаури удивлённо прервал разговор с лейтенантом и обернулся к пленным.

– Вы обязаны… предоставить нам право… на обращение в консульство!

– Серёга, сядь! – шипел Слава.

Но Железнов, совсем потеряв контроль, продолжал орать.

Он был в полутора метрах – рукой до него не достать. Слава толкнул рядом сидящего парня – Михаила:

– Дерни его! Давай!

Миша, трясясь от страха всеми жирами, протянул руку и ухватил Сергея за штанину.

– Сядь.

Но было поздно. Тимуров понял это по светлому лицу Шаури. Тот направился к ним. Наконец, можно было рассмотреть его черты. Чётко очерченные карие глаза и чёрные брови, чуть смуглая кожа, нос с едва заметной горбинкой. И улыбка, та самая, с которой он только что убил двух человек, глядя прямо им в глаза. Их кровь сеткой капель покрывала его одежду. И он с интересом смотрел на жирдяя, мокрого, трясущегося и орущего: «Консульство! Консульство России!»

Один из солдат замахнулся на Сергея, но Шаури внезапно показал жестом, что удара не требуется. Он оглядел презрительным взглядом всех людей перед собой, остановился на лице каждого. Больше других смотрел на Вадима, который так и держал Антона на руках, и на Славу. Тот не отвёл взгляда, как другие в первую секунду зрительного контакта. И, наверное, зря…

Шаури кивнул солдатам. Четверо подняли Антона, оттащили его в сторону, бросили в густую траву.

– Стойте, стойте! – Тимуров пытался что-нибудь сделать, но Шаури навёл пистолет на хрипящего толстяка, и выстрел поднял брызги крови в воздух.

Дыхание прервалось. Замолчал Сергей, глядя перед собой пустым взглядом. Шаури перевёл на него спокойный, всё такой же презрительный взгляд. Убедившись, что требования о консульстве больше не выдвигаются, обернулся, сказал что-то лейтенанту. Тот кивнул. Через пару секунд перед пленными бросили лопаты. Ржавые, с растрескавшимися черенками.

Ударами автоматов их подняли на ноги и так же ударами заставили поднять лопаты. Этот язык был понятен. В отличие от слов на неизвестном языке, произносимых военными, указание пальцем на лопату и удар в почки точно объяснили, что от них требуется.

Копать. Прямо вот тут, вокруг себя. Там, где стоишь. Ужас дошёл до апогея и перестал ощущаться. Казалось, он взорвался в сознании, и в сгоревшей массе мозга не сталось воли к сопротивлению.

Они копали. Все вместе, жутко хрипя от натуги, поднимая лопаты с влажной землёй. Глубина увеличивалась по колено, по бедра, по живот. Ливень так и шёл, не прекращаясь ни на секунду. Вода начала набираться в яму. Выбившись из сил, парни падали в грязь и замирали, булькая лицами в жиже. И пока они сидели, солдаты сверху что-то кричали и начинали стрелять по тем, кто стоял…

Стреляли вскользь, задевая руки и ноги. Смеялись, когда пули царапали кожу на жирных боках. Вадиму и Славе доставалось больше других. Потому что им удавалось стоять на ногах дольше, падать реже.