Цитаты из книги «Эгоист»

– А как ты поняла, что папа именно тот человек, который тебе нужен? – Я перестала использовать слово «я», заглядывая в будущее. – Что ты имеешь в виду? – До встречи с твоим отцом все мои планы на жизнь были исключительно моими. Но после того, как мы начали встречаться с ним, когда я говорила о каких-то вещах в будущем – будь то субботний вечер, праздники, да что угодно, – я вдруг поняла, что употребляю слово «мы», а не «я», как раньше, и даже не замечала этого.

– Куда ты? – Ну вот, а я так старался тебя не разбудить. – Он подошел к моей стороне кровати и поцеловал меня в лоб. – Еще рано. Постарайся снова заснуть. – А сколько времени. – Половина шестого. Я приподнялась, опершись на локоть. – Куда ты собрался так рано? – Нужно идти в офис, чтобы разобраться, каким образом можно втиснуть работу, запланированную на шесть дней – которые, кстати, уже превратились в пять, – всего в два дня, хотя бы на эту неделю. – Я так понимаю, что ты не заглядывал в свой органайзер уже пару дней? – Пытался, но эта чертова хрень заблокирована, и я не могу ее настроить. Я снова легла и натянула на себя одеяло. – Первая встреча у тебя назначена только на десять. Я не думала, что ты вернешься раньше сегодняшнего утра, а то бы назначила ее пораньше. Все расписание для тебя уже перекроено на две недели вперед. Конечно, график напряженный, но я умудрилась втиснуть все твои личные встречи с клиентами в два дня каждую неделю. Одну встречу, правда, пришлось переформатировать в телеконференцию, и ты сможешь провести ее из Атланты в четверг на следующей неделе. Зато все остальное тоже улажено. Я изменила и свой график работы, уменьшив нагрузку в те дни, когда ты здесь, и увеличив в другие. Таким образом, я могу помочь тебе, взяв на себя функции секретаря, чтобы наладить твою работу. Дрю помолчал с минуту, и я уже начала было беспокоиться – может, не стоило вмешиваться в его расписание. Но мне так хотелось сделать хоть что-нибудь, что в моих силах, и помочь ему справиться с ситуацией. В спальне было темно, и я слышала шелест его одежды – хотя и не могла понять, снимает он ее или надевает, пока он не забрался обратно в постель. Я почувствовала, как его теплое тело прижимается к моему боку. Он все еще хранил молчание, и я, вдруг охваченная беспокойством, повернулась к нему лицом. – Я превысила полномочия, да? Дрю погладил мою щеку. – Нет, малышка, ты их не превысила. – Ты такой притихший. Мне показалось, может, я тебя расстроила своим вмешательством в твои дела, но я всего лишь хотела… – Я просто думал кое о чем. – О чем? – О том, что как же хорошо, что я наконец-то дома. Ведь я не был у себя целую неделю. Возможно, это самая прекрасная вещь, которую мне когда-либо говорили. Он прав. Я была вся на нервах всю неделю и только сейчас поняла, что успокоилась, едва только увидела его в дверной глазок. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты тоже действуешь на меня успокаивающе. Я бы даже сказала, умиротворяюще. – Правда? – Его пальцы скользнули вниз по щеке, и теперь он потирал ложбинку у меня на шее. – Правда. – Я очень этому рад. – Дрю поцеловал меня в кончик носа. – Знаешь, о чем я сейчас думаю? – О чем? – Как мне отблагодарить тебя за то, что разобралась с моим расписанием. Может, съесть твою киску на завтрак? Или развернуть тебя и взять сзади, одновременно поглаживая попку. Я захихикала. – Ты определенно жертва дурного воспитания. Мы только что мило беседовали, и через десять секунд ты начал нести всякие пошлости. Его рука скользнула от шеи к груди, пальцы обхватили сосок и ущипнули… довольно сильно. – А тебе ведь нравится, когда я грязно выражаюсь. Понимая, что он прав, я решила не кривить душой: – Так что ты мне там предлагаешь на выбор? Он ответил, и я почувствовала, как Дрю улыбается. – Что выбираешь – мой язык или позу раком? Я сглотнула. – А почему только два варианта? Тебе же в офис только к десяти.

– Привет, – сказала я. – Гость уже ушел? – в обычно уверенном голосе Дрю слышались напряженные нотки. – Это был Болдуин. Хотел узнать, все ли у меня в порядке. Очевидно, заходил ко мне вчера вечером и сегодня утром и беспокоился из-за того, что я не отвечала на его сообщения. – И что ты ему сказала? – Я сказала, что осталась на ночь у своего бойфренда, а потом была занята, а в общем, у меня все в порядке. – У твоего бойфренда, говоришь? Значит, так ты меня называешь? – В его голосе послышалось облегчение. – А ты предпочитаешь, чтобы я называла тебя как-то иначе? – Ну, не знаю… Что бы ты еще могла предложить для меня? – М-м-м… дай подумать… как насчет «мужчина, дарящий мне много оргазмов»? – Звучит, как индейское имя, – засмеялся Дрю. Я засмеялась в ответ. – А вот еще… «Арендодатель с сюрпризами» или «Повелитель Пролактина»? – Можешь как угодно представлять меня своему профессору Мямле, лишь бы он был в курсе, что ты моя. Моя. Мне понравилось, как это прозвучало. Вот только я так и не поняла, как мы к этому пришли. Припоминая все, что было между нами, я осознала, что чувства возникли еще тогда, когда мы яростно ссорились друг с другом, расцвели, когда мы занимались сексом на его столе, но, как бы они ни появились, отрицать их наличие было уже нельзя. И меня вдруг пронзила мысль, что я не хочу ничего иного. – Ты сейчас один? – Роман в баре. Бармен здесь женского пола. Не думаю, что он сейчас нуждается в моей компании. – Ну, тогда хорошо. – Я протянула руку к прикроватному столику и открыла ящик. – Слышишь этот звук? – Только не говори мне, что он опять ломится к тебе в дверь. Я решила, что надо как-то отвлечь Дрю от ужасных событий последних двух дней, поэтому я вытащила из ящика вибратор, включила его и поднесла к телефону на несколько секунд, прежде чем опустить его вниз. – Неужели это… – Вибратор. Ему было так одиноко в последние несколько недель. Дрю зарычал: – Вот черт! Как бы мне хотелось оказаться рядом, чтобы на все это посмотреть. – Мне нравится эта идея. Может, попробуем, когда ты вернешься, – сказала с улыбкой на лице я. – Не может быть, а точно. Я сразу помчусь к тебе, как только приземлится самолет. Его реакция возбудила меня. Я потерла вибратором о клитор и произнесла с придыханием: – А что, если сначала попробуем по-другом

– Переодеться. Или ты думаешь, что сойдет и так, только с поясом и шпильками? – она указала на мою рубашку, которая распахнулась, и было видно, что под ней ничего нет. Вдохновившись тем, что доступ к ее прелестям не затруднен, я накрыл ладонью ее грудь и поцеловал торчащий сосок. – Почему бы тебе не держать здесь какую-нибудь запасную одежду на тот случай, когда ты остаешься у меня на ночь, вместо того чтобы нестись в спешном порядке только затем, чтобы переодеться? Несмотря на то что слова вырвались у меня совершенно необдуманно, я не пришел в ужас от собственной неосмотрительности. Странно. Эмери подняла на меня глаза: – Ты предлагаешь выделить мне шкаф? Я пожал плечами: – Можешь приспособить для этого половину гардеробной. Мне не нравится мысль о том, что тебе придется носиться утром по городу в одной юбке без нижнего белья – даже если не понимаю, почему ты не можешь просто вывернуть его наизнанку и снова надеть. Она сморщила носик: – Ну, это только мужские штучки. Наложив косметику, которую она хранила в сумочке, Эмери оделась и поехала домой. Я набрал номер Алексы и оставил ей сообщение, что заеду забрать Бека на выходные около пяти часов. Радуясь тому, что была включена голосовая почта и мне не пришлось разговаривать с ней живьем, я спустился в офис, чтобы заняться работой, пребывая по-прежнему в прекрасном настроении, но у дверей столкнулся с поджидающим меня судебным приставом. Я был адвокатом по разводам, и меня не удивил столь ранний визит. Удивительным оказалось другое – судебные бумаги, которые он мне вручил, были из суда Атланты

– У меня не назначено никаких встреч на следующие две часа, это на тот случай, если я могу тебе еще чем-нибудь помочь. Еще до того, как я закончила предложение, Дрю встал и подхватил меня на руки. Я ойкнула от резкого движения. Уверенная, что он меня разложит прямо здесь на письменном столе, я очень удивилась, когда он направился к выходу из офиса. – Никакого секса на столе? – удивилась я. – Письменный стол – чтобы просто по-быстрому переспать. А хочу заняться с тобой любовью.

– Я вызову лифт. – Не входи в него, пока я не подойду, – предупредил сына Дрю. Я закончила собирать свои вещи и направилась к выходу. Поднявшись на цыпочки, я нежно поцеловала его в губы. – Спасибо тебе. Дрю подмигнул: – Всегда пожалуйста. Он подхватил меня на руки – Дрю вбил себе в голову, что мне нельзя ходить, пока не сняли с ноги фиксатор, – и мы направились к лифту. Понизив голос, он произнес: – Думаю, мне понравится этот ужин и вообще вся эта затея с тематическими киновечеринками – наконец-то найду применение своей коллекции эротических фильмов.

– У тебя сейчас есть клиенты? – Нет, – холодно ответила она, не поднимая глаз. – Значит, мы можем поговорить? Она наконец взглянула на меня. – О, неужели ты наконец решил поговорить? Ну, что ж, я это, без сомнения, заслужил. – Наверное, мне надо начать с извинений. Выражение ее лица смягчилось, тем не менее она сложила руки на груди, пытаясь изобразить непреклонность. – Было бы неплохо, – сказала она. – Прошу прощения за мое поведение вчера вечером. – Ты имеешь в виду – за свое идиотское обвинение в том, что я собираюсь спать с другим мужчиной после того, как мы договорились этого не делать? – Да, именно за это. Эмери вздохнула. – Я вовсе не отношусь к такому типу женщин, Дрю. Если бы я даже и захотела с кем-нибудь переспать, я все равно бы не стала этого делать, пока у меня есть обязательства перед другим человеком. Сама того не подозревая, она случайно попала в мое больное место. Я полночи и все утро провел, пытаясь осознать тот факт, что у меня проблемы с доверием – в чем легче всего было обвинить других людей. Во всем виновата Алекса. Моя работа подорвала веру в человечество. Но если быть абсолютно честным с собой, то следовало признать, что мне очень нравилась Эмери – может, даже больше, чем следовало, учитывая, что мы лишь недавно познакомились, и мне просто было безумно страшно ее потерять. Она провела все последние годы своей жизни в ожидании, что другой парень наконец обратит на нее внимание, и я не был уверен в том, что произойдет, когда он это сделает. Конечно, я ревновал. Но я также был чертовски напуган. И мне совсем не нравилось это чувство. Я подошел к ней, не потому, что собирался что-то сказать, а потому что мне невыносимо было находиться в одной комнате с этой женщиной и не быть с ней рядом. В тот день на улице было особенно морозно, и ее щеки порозовели, как и кончик носа. Я взял в ладони ее холодное лицо, склонился и запечатлел нежный поцелуй на ее губах. Потом я чуть отодвинулся, глядя ей в глаза. – Прости за то, что вел себя как ревнивый идиот. Я собирался сказать тебе, что не виноват в том, что подвержен ревности, это все моя собственная история и специфика работа – возможно, так оно и есть. Но это лишь часть правды. Честно говоря, до меня это дошло лишь минуту назад. – И что же это? – Мне жизненно необходимо услышать от тебя, как ты все-таки относишься к этому парню. Несколько месяцев назад ты отправилась вслед за ним через полстраны. Я знаю, что ты испытывала к нему сильные чувства. И если ты говоришь, что сообщила бы мне, если бы хотела прекратить наши отношения, я полагаю, ты бы так и сделала. Но главное, я хочу знать, если бы он сегодня сказал тебе, что любит тебя, ты бы порвала со мной? Эмери застыла, и на ее лице промелькнуло какое-то странное выражение, а потом наши глаза встретились. – Почему бы тебе не присесть?

Несмотря на то что у нас с Бекеттом не было никаких определенных планов на вечер, замечание Дэнни Долгоножки заставило меня гадать, какие же планы были у Эмери на сегодняшний вечер. После утреннего разговора на эту тему она больше об этом не упоминала. Возможно, просто потому, что единственные слова, на которые у нас осталось время сегодня после обеда, были произнесены мной шепотом ей на ушко, когда она стояла, наклонившись над письменным столом с задранной юбкой, за двадцать минут до моего выхода из офиса. Ибо даже такой поспешный секс был значительно лучше любого обсуждения хмыря-профессора. Но теперь меня снова грызли сомнения. Неужели она сидит сейчас дома рядышком с этим надутым индюком, по которому сохнет уже целых три года? Конечно, у этого индюка были куда более изысканные манеры, чем у меня, но, когда доходит до дела, мы, в конце концов, оба мужчины, а Эмери красивая женщина. Я видел, как он повел себя, когда заподозрил, что между нами, возможно, что-то происходит. У него явно взыграл собственнический инстинкт – но это не было ревностью в полном смысле слова. И это чертовски много сказало мне о том, что собой этот человек представляет. У таких людей ревность просыпается только тогда, когда они начинают хотеть того, что принадлежит другому. А собственнический инстинкт они проявляют при попытке защитить что-то, что уже принадлежит им. Значит, этот говнюк все это время знал, что Эмили к нему неравнодушна, и считал ее своей собственностью.

– Это было… невероятно. Странно было бы благодарить тебя за это, но все равно спасибо. Эмери тихо засмеялась, и от этого волшебного звука я расплылся в идиотской блаженной улыбке. – Всегда пожалуйста, – с загадочной улыбкой сказала она. Я долго держал ее на коленях. Когда кровь наконец вновь прилила к мозгу, я вспомнил о своем недавнем разговоре с Алексой. – Останься у меня сегодня ночью. Мне придется лететь в Атланту завтра после обеда, поэтому я уйду из офиса рано. – Правда? Надолго уедешь? – поинтересовалась Эмери. – Только на один вечер. Это длинная история. Я лечу туда, чтобы забрать сына, и тут же отправляюсь обратно вместе с ним. Алекса остается там еще на неделю, а я не хочу, чтобы он летел в самолете один. – Как мило с твоей стороны. Значит, тебе предстоит целая неделя общения с сыном? Даже не раздумывая, я сказал: – Да. Вот увидишь, ты ему понравишься. Он настоящий ценитель женщин. Она улыбнулась. – Я не против того, чтобы остаться сегодня, и мне не терпится познакомиться с твоим сыном. Я раньше никогда не знакомил Бека со своими женщинами. Однако по какой-то причине мне вдруг захотелось познакомить его с Эмери. Может быть, лучший отсос в моей жизни до такой степени затуманил мне мозги, но у меня было такое чувство, что им судьбой суждено было встретиться.

– Неужели с улицы действительно видно, что происходит здесь? – При воспоминании о том, как я стояла там, прижатая грудью к стеклу, меня охватила странная смесь паники и смущения, я почувствовала, как начинают гореть мои щеки. В тот момент мысль о том, что кто-то может видеть нас, возбуждала, добавляя эротизм происходящему. Но я определенно не желала обнаружить себя в столь пикантном виде на YouTube из-за того, что какой-то извращенец заснял нас с помощью телеобъектива. Дрю ухмыльнулся. – Вообще-то, нет. Это одностороннее стекло. Я никогда бы так с тобой не поступил. – Он протянул руку над моей головой, доставая сковороду, попутно целуя меня в лоб. – К тому же я не привык делиться тем, что принадлежит мне одному. Услышав первую часть ответа, рациональная часть меня облегченно вздохнула, но от второй фразы в груди разлилось приятное тепло.