Глава 2

С утра отец собрал группу и уехал на виноградники. Я распределила людей. Кто-то отправился перегонять отару на другой луг, кто-то остался перерабатывать переспелые апельсины, остальные во главе со мной продолжили сбор урожая. Я недовольно осмотрела ветви ближайших деревьев. Плоды созревали слишком быстро, нужно было ускориться.

– Предлагаю сегодня работать без обеда. Давайте постараемся закончить к ночи. Завтра это будут не апельсины, а чёрт знает что.

Почти все согласно покивали.

– Если сильно проголодаетесь, попросим Адну прислать что-нибудь на перекус. Когда ребята вернутся с пастбища, присоединятся к нам

Одни взбирались на лестницы, приставленные к стволам. Кто постарше, собирал в отдельные корзины уже упавшие фрукты. К счастью, день выдался пасмурным, солнце не стремилось выжечь нас насквозь.

– Эйли, когда теперь приедет охрана?

Вопрос так меня удивил, что я чуть не уронила полную корзину.

– Надеюсь, что скоро. – Когда на меня уставились все, кто был рядом, я быстро добавила, – чем скорее заберут урожай, тем лучше.

В роще появился Карлос. Он беспечно прогуливался и пел. Один из мужчин взял его за шиворот, подвел к лестнице и вручил корзину. Мой брат послушно забрался наверх и принялся за работу, вот только не замолчал. Впрочем, с ним стало даже веселее. Остальные понемногу подхватили незатейливый мотив, и работа пошла куда бодрее. Карлоса многие считали лентяем, любящим дурачиться. На деле он был весельчаком, работать умел за троих и часто разряжал обстановку своей непосредственностью. Ему было плевать, что о нём думают, при этом он никогда никого не обижал и не сравнивал с собой.

Группа отца присоединилась к нам вскоре после перегонщиков овец. Мы стали грузить корзины в прицеп, и парни поехали на старую фабрику.

К ночи оставшаяся треть рощи была полностью собрана. Мы все, уставшие, но бесконечно довольные собой, приплелись на ужин, где Адна и Эйо расстарались для нас. Я, голодная со вчерашнего вечера, набросилась на еду, съев и обед, и ужин.

Имани сегодня трудилась с нами, поэтому ребятня на целый день осталась почти без контроля взрослых. Они набегались и наигрались так, что теперь, за ужином, засыпали с ложками в руках.

Только Йен сидел тихонько чуть в стороне. Я присела рядом и протянула мальчику свой кусок пирога, который девушки приготовили из арахисовой муки. Он с улыбкой взял его и тут же принялся уминать.

– Ты подозрительно тихий сегодня. Что задумал?

– Ничего я не задумал! – он взъерошился, как воинственный птенчик, чем вызвал у меня улыбку.

– О чём тогда думаешь с таким серьезным видом? Почему не идёшь спать, как остальные?

– Умеешь хранить секреты?

Я удивилась, но ответила со всей серьёзностью.

– Умею.

– Клянись.

– Клянусь.

– Нет! Клянись по-настоящему. Нужно одной рукой дёрнуть себя за ухо, а другой провести по губам так, будто запираешь замок.

Я недоверчиво подняла брови.

– Это какая-то шутка, да?

– Разве похоже, что я шучу?

На самом деле по Йену всегда было сложно понять, шутит он или нет. Однако сейчас он выглядел необычайно серьёзно.

Вздохнув, я правой рукой дёрнула себя за мочку уха, а левой «заперла» рот на замок.

– Клянусь, что твой секрет останется моим секретом.

– Я тебе верю. В общем, я не очень хочу ложиться спать. Потому что мне снятся плохие сны.

– Какие именно?

– Будто меня увозят с острова. Плохие люди в странной белой одежде. Они держат меня в комнате, где всегда очень светло, даже когда закрываешь глаза. Тыкают в меня иголками, похожими на те, которыми шьют. Но другими.

Йен рассказывал эти ужасы шепотом, на одном выдохе, испуганно озираясь по сторонам, опасаясь ли, что услышат другие дети, или что эти люди в белом выпрыгнут из кустов и схватят его. У меня самой внутри всё холодело от его рассказов. Звучало очень странно и неприятно. Я не хотела знать, каково видеть подобное во сне. Там, где ищешь отдых.

Я крепко обняла Йена, посмотрела ему в глаза. И пообещала:

– Видишь всех этих людей? – я кивнула, указывая на островитян. Когда мальчик кивнул, я продолжила, – уверяю тебя, каждый из них скорее погибнет сам, чем позволит кому бы то ни было забрать тебя. И твои родители, и я, и мои родители, и вообще любой из нас. Никто тебя не обидит и не даст в обиду. Веришь мне?

Йен снова кивнул.

– Верю.

– Это просто сны. Не бойся их.

Я продолжала думать о кошмарах Йена и ночью, и весь следующий день. К вечеру у меня созрел небольшой план. Быстро съев ужин, я принесла из палатки заготовленные материалы. Тонкий бамбуковый прутик, старую вязаную кофту, которую уже успела распустить на яркие нити, мелкие ракушки и несколько найденных в лесу перьев.

Отец наблюдал за мной и, поняв, что я задумала, затянул красивую песню своим глубоким голосом, шедшим из самой души. В ней слышалась свобода, сила, красота.

Далека дорога твоя,

Далека, дика и пустынна.

Эта даль и глушь

Не для слабых душ.

Далека дорога твоя.

Позади уже полпути,

Впереди ещё полдороги.

Так помолись богам,

Сколько есть их там.

Впереди ещё полпути

Наши предки были индейцами. Я много знала об их обычаях. Знала песни, предания, обряды.

Я стянула тонкую гибкую ветку в круг, обвила её яркой нитью. И стала плести внутри круга паутину, шепотом повторяя за отцом слова песни.

– Эйли, что делаешь? – пройдоха Йен сидел рядом и внимательно смотрел за движением нити. Я и не заметила, когда он пришёл.

– Ловец снов. Он поможет тебе победить кошмары.

Мальчик с сомнением нахмурился.

– Как это?

– Повесишь его над своей кроватью. Плохие сны, подлетая к тебе, попадут в ловушку, запутаются в сети и исчезнут.

– Разве сны берутся не из головы?

– Не знаю, Йен. Зато знаю, что ловец помогает. Особенно, если его сделал для тебя близкий друг. Сегодня будешь спать спокойно.

Он вовлёкся в процесс, подсказывал, куда закрепить очередную ракушку, и потребовал повесить все перья, какие у меня были. Позже, когда всё было готово, Йен крепко обнял меня и побежал показывать амулет родителям. Я же поймала на себе одобрительную улыбку мамы и внимательный взгляд Айко.

За последние два дня мы не обменялись и парой слов. Такого не было ни разу в жизни. Сложно, годами находясь на не таком уж большом клочке земли с одними и теми же людьми, не общаться с кем-то из них. Особенно с тем, с кем ты рос, кому доверял, и кто в будущем должен был стать твоим мужем.

Ко мне подбежала стайка детей, наперебой они стали просить сделать и им такие же ловцы снов. Йен, извиняясь, пожал плечами, но сам светился гордостью. Именно для него амулет означал защиту, а не просто красивую вещицу. Я согласилась сплести такой же каждому, но предупредила, что на это потребуется время.

Через три дня прибыл катер. Отец был в поселении, поэтому я попросила его встретить охранников. А сама повела мужчин на фабрику, чтобы перетащить на пирс корзины с урожаем. Когда я вернулась на берег, не нашла там ни отца, ни Солда. Один из парней в форме сказал, что они ушли к кухаркам.

Я пыталась контролировать погрузку, но сама всё время поглядывала в сторону поселения. Немалых сил стоило заставить себя остаться на месте. Очень хотелось показать, насколько мне всё равно. Оставалось только перестать таращиться туда, откуда должен был появиться командир.

– Эй, Эйли. Как ты после знакомства с новым боссом? – спросил один из охранников, остановившись возле меня с корзиной.

– В смысле?

– Он здорово тебя приложил. Ничего не болит?

Волна злости накрыла меня от этого напоминания. В первую очередь на себя саму. С чего я стояла тут и ждала его, после того, как он вёл себя?

– Всё хорошо, Сайрус. Спасибо за беспокойство. А вам не слишком попало в тот день? Мне показалось, что он зол и на вас.

– Даже не наорал, – хмыкнул Сайрус. – На следующий день, конечно, здорово оторвался. Всё припомнил. Но после твоей экскурсии был очень спокойным и молчал всё время.

– Ага, может, ты его ещё покатаешь? – хохотнул другой охранник, проходя мимо нас.

Я смущённо улыбнулась.

– Только если до ограды.

Раздался дружный хохот.

– Он идёт, – шикнул Сайрус и принялся за работу.

Сердце пропустило удар. Ладони вспотели. Где-то в груди сжался трепет.

Солд шёл рядом с моим отцом. Они непринуждённо прогуливались, оживлённо разговаривали. Судя по жестам, папа что-то объяснял. Я отвернулась и принялась сосредоточенно работать.

Сайрус задал вопрос о соке, и я отвлеклась на него, чтобы ответить. Спускаясь по трапу с катера на пирс за списком, чтобы охрана сверила, я поймала на себе взгляд. Солд, вытянувшись, держал руки за спиной. Он стоял боком ко мне, но смотрел прямо в глаза, повернув голову.

Я застыла на месте. Страх смешивался с любопытством. Упрямо ответила на его взгляд. Была уверена, что ни за что не отведу глаза первой. Так и случилось. Солд отвернулся сам, продолжив разговор с папой.

Я выдохнула, поняв, что не дышала всю ту минуту, что мы играли в гляделки. Я схватила планшет с записями, повернулась, чтобы подняться на катер, но врезалась в Сайруса, взявшегося из ниоткуда. Я удивленно вскрикнула и чуть не рухнула на задницу, но охранник поймал меня за руку и не дал упасть.

– Порядок? – спросил он.

– Ага. Извини.

Я смутилась внимательного ожидания Сайруса и почему-то украдкой глянула на Солда. Он снова смотрел на меня, уже нахмурившись.

– Идём, сверим всё.

После всей этой ерунды с записями я снова спустилась с трапа, в конце которого стоял Солд.

– Добрый день, командир, – приветствовала я со всем равнодушием, какое только могла изобразить.

– Привет, дикарка.

– Мы погрузили урожай. Вышло даже чуть больше контрольного веса. Плюс сок.

– Как мило ты общаешься с моими подчинёнными, – проигнорировал он мой отчёт.

– Что у тебя с лицом?

Солд провёл ладонью по чисто выбритой щеке, скользнув пальцами вдоль линии скулы, такой чёткой, будто её высек из камня искусный мастер. Потёр щеку и подбородок, кожа на которых ужасно шелушилась.

– Грёбаная морская соль. И солнце. Масло после бритья не помогает.

Я прикусила язык. Внутри меня боролись два человека. Первый злорадствовал над тем, что пересушенная кожа наверняка доставляет массу неудобств. А второй искренне желал помочь.

– Я знаю, что с этим можно сделать. Подождёшь минуту?

Он неопределенно приподнял брови, и я пошла в сторону поселения. Не побежала, хотя для этого снова пришлось побороться с собой.

В палатке я быстро нашла то, что нужно, и вернулась на причал.

Солд будто не пошевелился за время, пока меня не было. Двумя руками я держала маленькую стеклянную баночку с бесцветным прозрачным содержимым.

– Что это? – спросил Солд, глядя на мои пальцы, вцепившиеся в стекло.

– Алоэ. Оно уберет раздражение. Кожа не будет так сохнуть.

– У вас оно растёт?

– Да, несколько штук. Мы их нечасто обрезаем и бережём гель.

– И ты подаришь мне такую ценность?

– Ты и так мне неприятен. Ещё и на ящерицу похож.

Я выпалила это резко, желая развеять странную дымку вокруг нас, из-за которой казалось, что вокруг больше никого нет. Заставляющую секунды тянуться бесконечно и до ужаса приятно. Я практически рявкнула эту фразу ему в лицо и тут же испугалась. Думала, что Солд выйдет из себя, снова ударит или оскорбит. Но вместо этого он запрокинул голову назад и расхохотался, обнажив широкие зубы, но так и не разжав их.

Мне понравился его смех, вернувший добрые лучистые морщины на угловатое лицо. Затем он, всё ещё улыбаясь, посмотрел мне в глаза. Его же, серые и внимательные, не казались такими жестокими и холодными.

– Ты смешная, дикарка. Мы поладим.

– Берёшь или нет? – я чувствовала себя неловко под этим взглядом. Уязвимо.

– Если это не кислота.

– Будь это кислота, я бы уже выплеснула её на тебя. И банка была бы больше.

Он снова рассмеялся, так искренне и заразительно, что я не устояла и тоже весело фыркнула.

– Держи.

Я протянула баночку, и Солд принял её, задев своими пальцами мои. Я вздрогнула всем телом. Внутри что-то перевернулось. Откуда-то из глубины души поднялось острое желание взять его за руку, переплести наши пальцы. Айко часто так делал и получал от этого удовольствие. Меня же его касания не особо волновали. Но почему волновало случайное мгновение с Солдом?

– Что с урожаем? – он резко перешёл к делу.

Потерев лоб, будто это могло успокоить тот хаос, что распространился в голове, я отчиталась по всем пунктам и протянула ему планшет, чтобы он поставил свою подпись. Мы тут искренне не понимали, для чего эти бумаги с количеством собранных и переданных на Большой остров фруктов. Но для Хозяев и охраны это было чрезвычайно важно.

Солд царапнул ручкой в двух бланках и один из них забрал себе. Второй мы должны были хранить в железном ящике, защищавшем записи от ветра, влажности или огня.

– Имбрас сказал, что на следующей неделе будет первая партия арахиса.

Я кивнула.

– Приедем через неделю. Что-нибудь нужно?

Я протянула список с необходимыми вещами, о которых Кейна и просить не надо было. Он просто знал, что нам это нужно. Верёвки, инструменты, удобрения, продукты, которые долго не портятся. Я напомнила про стройматериалы для бунгало, и Солд кивнул, резко черкнув ровными заострёнными буквами несколько фраз.

– Есть ещё кое-что. Это не необходимое, но…

– Значит, без этого можно обойтись. Излишества вам ни к чему.

– Но это важно…

– Что же это?

Я в двух словах рассказала о Йене и его кошмарах, ловце снов и просьбе детей. Солд хмурился, когда я по его просьбе рассказала, что именно так пугало Йена.

– Я всё привезу. Что нужно?

Я удивленно хлопнула глазами, не веря в то, что он так легко согласился. На обратной стороне листа со списком я перечислила, что именно мне пригодится.

Солд аккуратно сложил бумагу и сунул в карман. Повертел баночку с алоэ, приподняв до уровня моих глаз, произнёс:

– Спасибо.

Я кивнула с лёгкой улыбкой. Солд поднялся на катер. Я думала, он, как и в прошлый раз, не оглянется, и пошла в сторону поселения. Все наши давно разошлись. Однако что-то заставило меня обернуться. И, сделав это, я увидела, что Солд смотрит прямо на меня, катая между пальцем то, что я ему дала. В какой-то момент он резко сжал баночку в кулак, и я отвернулась, ощутив не то негодование, не то замешательство, исходившее от командира.

Сделав несколько шагов, я увидела перед собой Айко. Он поджал губы, что говорило о том, как он злится.

– Ты чего?

– Что происходит? – процедил он, прищуриваясь.

– А что происходит?

Общение с Солдом, такое противоречивое и вызывающее во мне бурю, высасывало силы. На ревность жениха меня уже не хватало.

– От меня шарахаешься. А с ним любезничаешь. Даришь подарки.

– Это не подарок.

– Эйли, в чём дело. Он тебе понравился?

Поморщившись, я прошла мимо Айко, но он схватил меня за запястье и дернул на себя.

– Хочешь всё испортить? Натворить глупостей?

Внутренне я кипела от возмущения. Но снаружи осталась спокойной.

– Если ты ещё хоть когда-нибудь схватишь меня, я сломаю тебе руку. Ты знаешь, что я это могу.

С минуту мы сражались взглядами. Он пытался понять, что я думаю, но, как всегда, ему не удавалось. А я пыталась донести своё желание, чтобы он оставил меня в покое. Как всегда, безуспешно.

Сдавшись, Айко почти брезгливо отбросил мою руку и понуро опустил плечи.

– Почему это происходит? Расскажи мне. Ты ведь всегда всем делилась. Ты знаешь, что я не разболтаю. Твой секрет – мой секрет. Даже важнее.

Я посмотрела ему в глаза. Он страдал, не понимая, что творится. Как будто я понимала!

– Всё нормально, Айко. Просто… слушай. Я просто не хочу лишний раз оставаться с тобой наедине.

– Почему?!

– Потому что ты теряешь контроль над собой. Ты всё хуже себя сдерживаешь, и меня это пугает.

– Эйли. Я не понимаю, чего ты так сопротивляешься. Неужели ты тоже не хочешь? Всё равно мы поженимся осенью, и всё случится. Так какая разница, когда – сейчас или чуть позже?

– Если нет разницы, почему ты так настаиваешь?

– Тебе просто нравится ломаться?

Я вздохнула, изнывая от разочарования.

– Да, Айко. Мне просто нравится ломаться. Пусть будет так.

Я ушла, бросив взгляд на море. Катер уже пересёк ограду. Кейн рассказывал, что у охраны есть пульты, отключающие напряжение на минуту в том участке, где проходит катер. Как правило, это было одно и то же место. Отец думал, там что-то вроде ворот.

Снова потянулись привычные дни. Подъём, работа, ужин у костров, прогулки до холма. Начался сбор арахиса. Параллельно вредители снова атаковали виноград. Отец уехал, взяв с собой нескольких мужчин, включая и Айко, к моему облегчению.