Яна, радуясь, что братишка несёт ключ от квартиры, быстро выскочила из машины.

– Ты куда? – крикнул Виктор. – Босая! А цветы куда?

– Оставь себе! На могилу. Я ж тебя всё равно убью!

Босые ноги еле земли касались, а осенний ветер пронизывал насквозь. Разозлившись, она повернулась в сторону машины и крикнула:

– В задницу их засунь, цветы свои!

Это произвело бы на него впечатление, но он, к своему счастью, не расслышал.

– Олег, давай ключи быстрее доставай! – Яна второпях дёргала брата, который смотрел на неё ошарашенно.

Спешно вырвав ключи из его рук, она уже быстрее ветра влетела в подъезд.

Виктор через лобовое стекло следил за ней и чувствовал: что-то новое вошло в его жизнь. В груди щемило и тревожило, как в юности. Показалась эта девчонка ему чем-то близкой. Её решительная бесшабашность изумляла Виктора Соловьёва.

К Виктору с детства прицепилась кличка «Соло». То ли она родилась от его фамилии Соловьёв, то ли оттого, что он с раннего возраста в подворотне бренчал на гитаре, завывая блатные песни. Правда, Виктору, несмотря на кличку, не удалось стать музыкантом, так как жизнь распорядилась по-своему. В свои тридцать с небольшим, крупный, даже несколько грузный, с деформированным носом, выглядел он на все сорок. Мало кто выдерживал взгляд его бесноватых серых глаз. А кличка «Соло» пожизненно закрепилась за ним, даже когда он стал смотрящим района.

Когда за Олегом захлопнулась подъездная дверь, он дал распоряжение водителю:

– Поехали!

Ехидно скривившись, водитель не спеша завёл машину.

– Ты чем-то недоволен, я смотрю?

– Она тебе хамит, а ты терпишь, как-то тебе это не к лицу.

«Соло» хмыкнул:

– Подлецу – всё к лицу! Девка – что надо, – произнёс твёрдо с самодовольным видом. И, отбрив его фразой, добавил: – Она имеет право мне хамить.

Покачав головой, посмотрел на водителя, как на придурка.

Тот начал выезжать со двора, вдруг Виктор дёрнул за плечо:

– Сворачивай направо, вдоль дома.

С сомнением взглянув на него, водитель выполнил его команду:

– А ехать, скажешь, по тротуару?

– Да, да, только медленно, – судорожно проговорил «Соло», вглядываясь в окна дома, – тормозни. – Ещё раз бросив внимательный взгляд на дом, приказал: – Цветы все раскидай под эти окна.

Яна влетела в душ. Замёрзла. Да и чувствовала себя все ещё разбитой, подавленной, с болезненным ощущением в теле. В зеркало было противно смотреть. Сбросив халат, она ступила под горячую воду. Какая благодать! Тепло начало наполнять её, возвращать к жизни.

Думала ли она, что так может быть? Никак не могла смириться с тем, что произошло… Ведь она, как и любая девушка, всё-таки ждала, что когда-нибудь явится долгожданный принц под алыми парусами. Берегла себя для него – единственного. И вот на тебе, случилось! Но чем явственней Яна осознавала случившееся, тем больше почему-то проявлялась в ней заинтересованность к этому невозмутимому мужику.

Выйдя из душа, Яна прерывисто дышала, непонятно, может, действительно плакала навзрыд, а может, ей это просто показалось…

Быстро замочив халатик и ночную рубашку в тазике с разведённым порошком, Яна завернулась в махровое полотенце.

Она уже выходила из ванной комнаты, как удивлённый братишка внезапно наткнулся на неё. С выпученными глазами, тыкая пальцем в окно, Олег взволнованно произнёс:

– Янка, смотри! Это, наверное, тебе? Там даже прохожие останавливаются.

Не задумываясь, Яна подлетела к окну: увиденное потрясло! Аллея старых деревьев почти скинула жёлтую листву, и она расстилалась ярким осенним ковром. И на этом жёлтом ковре, прямо под окнами квартиры, лежали цветы, – беспорядочно разбросанные, красивые, они приковывали внимание прохожих и водителей.

Яна прижалась лбом к холодному стеклу. Зрелище впечатляло. Пришла ироничная мысль: неужели это и есть принц? Вроде в машине цветов казалось намного меньше, а под окном – целое море. Прохожие, наверное, думают, что здесь была авария. Авария-то произошла, но только в моей жизни. Чёрт побери! Уже ничего не изменить…

Через пару дней, немного успокоившись, Яна решила навестить Наташу.

На улице было тепло. Очевидно, началось бабье лето с искрящими лучами солнца и летающими нитями паутины. Яна, взглянув на себя в зеркало, обдумывала наряд. Так захотелось надеть под длинные сапоги коротенькую юбку вместо поднадоевших джинсов. Быстро переодевшись, окинула себя ещё раз и осталась довольна. Восемь часов вечера. Наташка, наверное, уже дома, смотря, в какую она смену. Яна чувствовала, что попала в неловкое положение. Поговорить не с кем, а камень с души надо снять. Кто её поймёт, если не Наташа? В памяти вновь промелькнула картина, как Арсений на глазах у всех уносил на руках Наташу в белом платье. Повезло подруге.

Когда Яна позвонила в дверь коммуналки, где жила подруга, дверь открыла Наташина мать, бледная, с опухшим лицом, со стойким запахом перегара.

– Её нет дома, и не будет больше…

– Тётя Ира, что вы говорите? Она на работе, наверно? Я схожу к ней в ресторан.

– И там её нет. Теперь меня кто будет кормить? Покинула она меня.

Яне показалось, что это пьяный бред.

– Не поняла? Она, что, здесь не живёт?

– Она в Москве теперь живёт. Звонила мне уже по междугородке. Обещала, что будет приезжать, помогать мне.

– А когда она успела уехать?

– Два дня назад.

– А к кому она поехала?

– Не знаю, с работы… Чья-то тётя… Ресторан у неё в Москве, официанты нужны…

И тётя Ира начала рыдать на груди у Яны горючими пьяными слезами.

Неожиданно как-то… Яна стояла в оцепенении, механически поглаживая тётю Иру по голове. И она теперь даже не знала: то ли её жалеть, то ли презирать.

Спешно летела Яна в сторону своего двора, ничего не соображая. Её терзало жестокое предательство подруги. Как она могла покинуть Яну в такой момент!

На улице уже стемнело. Ничего и никого не видя вокруг, Яна вдруг оказалась в крепких объятиях Виктора.

– Боже, напугал!

Он лишь хмыкнул. Яна сопротивляться не стала. Захотелось сейчас именно этого – раствориться в чьих-то сильных и крепких объятьях…

– Ты что, сестрёнка, забыла? Два дня прошло. Я жду тебя почти час, здесь сижу, как дурак, и жду мою девочку, – прозвучало убаюкивающе, будто от старшего брата.

Немного придя в себя, она удивлённо спросила:

– Какие два дня?

– Здр-расьте. Она даже не помнит, что ей назначили свидание. А цветы-то хоть помнишь?

Яна от волнения дрожала, обида на Наташу улеглась, и её уже переполняло совсем другое чувство. Вот только что утешала тётю Иру пьяную, и вдруг сама оказалась в сильных руках Виктора. И, оказывается, ей тоже приятно ощущать себя хоть немного беззащитной, и это, признаться, совсем не обидно.

– А знаешь, что прохожие думали, смотря на эти цветы? – спросила она, прижимаясь к его обширной груди.

– Думали, что кто-то ухаживает за кем-то, – он чмокнул её в макушку.

– Да-a нет. Они думали, что в этом месте кто-то погиб.

– Неужели?

– Потому что машины проезжали, даже сигналили, а бабки проходили, крестились.

– Мне б такое и в голову не пришло.

– Там же дорога.

– А если б не было дороги?

– Всё равно подумали бы, что кто-нибудь бросился с пятого этажа.

– А почему с пятого этажа?

– Потому что у нас пятиэтажный дом.

– Ладно, хватит болтать, поехали.

Да уж! И закрутилась любовь между Яной Шумилиной и Виктором Соловьёвым не на шутку. Когда она ощутила тёплые объятия Виктора, ей захотелось, чтобы этот миг продолжался. Пробуждалась в Яне женщина, ранее ей неведомая. Роль оскорблённой девушки Яна разыгрывать перестала. А через некоторое время она даже перестала об этом сожалеть.

Всё возрастающий интерес к тёмной стороне жизни Виктора распалял её любопытство. Перед Яной открывались тайные двери бандитской мужской иерархии, куда женщин не очень впускают. Яна видела, братва смотрела на неё понимающе: если «Соло» её привёл, значит, она того стоит. Так она становилась постепенно своей, может, невольным свидетелем, а то и участницей некоторых делишек братвы.

Кроме того, Виктор ловко её использовал, найдя применение её талантам. Яна отличилась в одном из серьёзных заданий, в операции с хищением вагона с мазутом. Удачно получилось подключение её к реализации шпал, якобы списанных начальником железнодорожной станции. Мастерство её проявлялось и в других новых криминальных деяниях, разработанных «Соло», иногда под «крышей» чиновников или сотрудников с погонами.

«Соло» с Яной словно переживал вторую юность, посвящая в свои тайны молодую язвительную девчонку. Виктор не скрывал ни от кого новые отношения. А Яна позволяла себе с ним кокетничать, переходя иногда границы дозволенного. Изменились её манеры: речь, поведение, да и походка бывшей пацанки приобрели определённую сексапильность.

За два года активной жизни с Виктором, наполненной суетой, опасностями и страхом наказания, Яна начала чувствовать себя жертвой в его сетях. Он много пил, в таком состоянии садился за руль, становился невыносимым, грубым, унижая и оскорбляя её. Зачастую это переходило всякие рамки. Однажды в бильярдном клубе он положил конец её терпению, крикнув ей вслед:

– Да пошла ты! Я тебе ничего не должен, ты мне – не жена…

Услышав такое в свой адрес, Яна перевела дух и молча вышла, громко хлопнув дверью.

В этот же вечер Яна случайно повстречала Наташу в парке. А может, и не случайно, кто знает…