Глава 3

Шагая между узких стен длинного прохода, я размышляла, станет ли мне Тали домом? Пусть даже на короткий срок. Но что-то подсказывало, что нет. Слишком много непонятных предметов лежало в пакете, слишком толстой казалась на вид книга-конституция. Если повезет, я уйду отсюда еще до того, как прочту последнюю страницу. Если вообще начну ее читать…

Справив нужду в маленьком обшарпанном туалете, я миновала двух постовых и направилась к выходу из здания. За стеклянными дверями уже сияло солнце, дождь кончился. Вспомнив слова офицера, что браслет нужно надеть до выхода в город, я притормозила, примостила бумажный пакет на сумку и принялась рыться в поисках дармового «украшения». Браслет оказался чуть широковат, но как только две части его сошлись на левом запястье, он тут же пикнул и сжался. Стал почти в пору.

«Чудеса электроники»!

Вдоволь налюбовавшись новым аксессуаром (не то чтобы он был особенно красив, но и плохо не смотрелся), покрутив рукой и так и сяк, я снова взяла пакет и покатила сумку к выходу. Ее так и не проверили. Отлично. Еще лучше было заглянуть туда самой, но делать этого в туалете не хотелось. Уж лучше по прибытии в апартаменты.

Толкнув стеклянную дверь, я оказалась на залитой солнцем самой настоящей городской улице.

Сзади высилось «пограничное» здание, ведущее с обратной стороны к горным воротам, а впереди расстилалась дорога: несколько песочно-желтых машин с надписью «Tazi» (написание мне показалось странным, но интуитивно понятным) лениво грели бока у обочины. Оглядываясь по сторонам, я пыталась решить, стоит ли сразу взять такси (а правильнее сказать «Тази», которое я тут же окрестила «Тазиком») или же поискать автобусную остановку, которой с этого места видно не было. Зелень приятно радовала глаз, в воздухе гудели жучки, носились вокруг, выписывая беззаботные пируэты, птицы.

«А не так здесь и плохо на первый взгляд», – обрадовалась я, жмурясь от солнца. Несмотря на усталость и желание вздремнуть часок-другой, я все же решила пройтись немного пешком, присмотреться к окрестностям. Хотелось узнать о городе больше: как выглядит изнутри, чем живут и дышат люди…

Миновав водителей с их извечными зазываниями «Такси, девушка, такси. Плата невысокая, куда желаете ехать?», я направилась по дороге, ведущей на холм. Ошибиться с выбором направления не представлялось возможным: от здания пограничного контроля и в сторону холма вело только одно, залитое бетоном, узкое шоссе. Бодро переставляя ноги и любуясь цветущими по краям дороги кустами, я быстро продвигалась вперед. А оказавшись на вершине холма, невольно залюбовалась открывшимся видом. И было, признаться, чем залюбоваться.

От самого подножия высившихся на горизонте гор, в ложбине, словно свернувшийся в корзине кот, лежал город. Легкое марево от солнечных лучей поднималось от крыш и дорог, дрожало прозрачной дымкой над зеленью, которой здесь, в затерянном мирке между скал, было предостаточно. Город, казалось, спал. Кое-где по дорогам ползали машины; отсюда они казались маленькими и неуклюжими, а если прищурить глаза, то можно было разглядеть и немногочисленных пешеходов.

Тали. Полдень.

Оторвавшись от созерцания долины, я вытерла со лба пот (солнце начало припекать не на шутку) и пошла теперь уже по дороге, ведущей с холма. Под уклон было идти куда легче, что я тут же подметила, пробубнив неглубокомысленное «Вниз, не вверх!», колеса сумки подпрыгивали на камушках, усталость испарилась, уступив место возбуждению.

«Скоро! Уже скоро буду там»…

Так, в приподнятом настроении прошагав еще с полчаса, я, наконец, оказалась на одной из улиц загадочного Тали.

Отсюда, как ни странно, город не казался таким уж радужным, как с вершины холма. Потрескавшаяся штукатурка зданий, покосившиеся вывески магазинов, тусклые и неброские, будто висящие здесь еще с прошлого столетия, одинокие, спешащие поскорее укрыться в тени от палящего солнца прохожие – все это вызывало ощущение уныния и некоторого запустения.

Свернув на перекрестке направо, я зашагала по проспекту Альпинистов (по крайней мере, так гласил знак, прибитый под светофором). Проспект оказался чуть шире предыдущей улицы, но почти такой же пустынный. Несколько раз навстречу попадались пешеходы, три мужчины и одна женщина. Все они смотрели на меня с удивлением или даже с опаской, женщина так вообще обошла по широкой дуге, будто боясь заразиться дурной болезнью. Такое поведение не прибавило мне оптимизма, заставив растеряно оглянуться по сторонам и остановиться. Несколько секунд я подозрительно осматривала окрестности: двухэтажные жилые дома, какое-то обветшалое кафе с пыльными стеклами и скрипучей дверью, но, не заметив ничего странного, снова двинулась вперед. Пройдя два квартала и встретив еще трех пешеходов (с такими же непонятным выражением на лицах а-ля «Эй! Дома есть кто-нибудь?!»), я уже решила было не забивать голову странностями, когда сзади раздался пронзительный свисток.

Я оглянулась.

Ко мне спешил человек, похожий на полицейского. Синий мундир тесно обжимал плечи, блестящая пряжка ремня вдавилась во внушительного размера пузо, трясущееся от бега. Человек помахивал длинной темной палкой и постоянно вытирал пот, стекающей из-под темно-синей фуражки.

– Вы что, с правилами не знакомы? – тяжело дыша и грозно нахмурив кустистые брови, спросил он.

– Простите, а что я, собственно, нарушила?

– Это улица с односторонним движением!

Я непроизвольно посмотрела на дорогу, проходящую посреди улицы. Та была совершенно пуста.

– Хорошо. И что? – будучи остановленной по совершенно нелепой, как мне показалось, причине, я чувствовала раздражение.

– Вы что, знака не видите? – махнул полицейский в сторону столба у обочины.

Я посмотрела на белую стрелку, нарисованную на синем фоне. Затем снова на пустую дорогу. В поле зрения попал еще один двигавшийся навстречу прохожий, который предпочел быстро укрыться в здании, едва завидев фуражку.

– Вижу я знак. – возмутилась я. – Но у меня в руках даже руля нет! Это же для транспортных средств!

– Это для пешеходов! – заорал полицейский, сделавшись пунцовым от того, что с ним кто-то решился спорить. – Это дорога с односторонним движением для пешеходов!

От удивления я даже выпустила из рук ручку сумки. Та качнулась и едва не упала. Что значит «одностороннее движение для пешеходов»? Что за идиотизм? В памяти всплыли прохожие, все как один, двигавшиеся навстречу. Но что с того, что никто не обогнал меня, двигаясь в том же направлении? Скорость я держала приличную, погода жаркая, так что нет причин, по которым бы это могло показаться странным.

Полицейский достал странный прибор и протянул его к надетому на мое запястье браслету. Прибор издал негромкое «п-и-и» и мигнул зеленым. Отсканировал какую-то информацию.

– А-а-а! – протянул мужчина в мундире, немного успокоившись. – Первый день, значит.

– Первый.

– Повезло тебе в этот раз. Завтра такой возможности уже не будет. Получишь за нарушение полбалла.

Я нахмурилась. И что они все какими-то баллами меряют? Хорошо это или плохо? И сколько это – полбалла? Много или мало?

– Иди тогда. Легко отделалась. – прозвучало это, как мне показалось, несколько разочарованно. Мужчина вытер со лба пот и спрятал сканер за тесным ремнем. – Сборник правил почитать не забудь.

Он зашагал прочь, оставив меня стоять на тротуаре. Я некоторое время смотрела ему вслед, досадливо морщась от испорченного настроения.

Куда теперь? Если пойду в том же направлении, то следующий полицейский не замедлит придраться. А потом еще один и еще.… Но не двигаться же назад по улице? Какой смысл? Я с надеждой присмотрелась к знакам на противоположной стороне: может быть, можно перейти проспект и продолжить путь по другой стороне. Но к моему разочарованию белая стрелка стоящего вдалеке знака указывала в том же направлении.

«Тьфу на вас… – выругалась я мысленно. – Кому на ум пришло создать такое правило»?

Постояв на солнцепеке еще несколько минут, я вдруг увидела неторопливо катящее по дороге «Tazi».

– Эй! – бросилась я, размахивая свободной рукой. – Стой!

«Не дадут ли мне еще один штраф за слишком громкие выкрики на улице?» – пронеслось в голове, но раздумывать было некогда. Машина уже остановилась у обочины.

– Куда тебе? – придвинувшись к окну, спросил водитель.

То ли от постоянного пребывания на солнце, то ли в качестве подарка от природы, но кожа на его лице была темной, почти черной, в то время как волосы не вились тугими смоляными колечками (что было бы вполне уместно при подобном оттенке кожи), а торчали коротко-стриженным светлым ежиком.

– Мне… Сейчас… – я вытащила из пакета конверт с напечатанным сверху адресом. – В Бэль-Оук парк.

Я протянула конверт водителю, чтобы он прочитал адрес целиком.

– Вижу. Почти на другой конец города пилить. Садись, – кивнул на заднее сиденье темнокожий.

– А сколько стоит-то?

– Полтора балла отсюда.

– Что? А не многовато ли? – возмутилась я, прикинув, что после поездки у меня останется только три с половиной купона, а на них еще нужно купить еду.

– А что ты у меня спрашиваешь? – возмутился в свою очередь тот. – Цены не я устанавливаю.

Мое раздражение мгновенно поутихло.

– Ладно-ладно.… Полтора, так полтора.

Я запихнула сумку в машину и плюхнулась рядом. Стало любопытно.

– А кто цены устанавливает?

– Город.

– То есть все такси по одним и тем же тарифам?

– Ага.

– А тебе процент идет от количества пассажиров в день?

– Нет, я получаю два балла в день. Вот и вся моя зарплата. – пробубнил он, выворачивая с проспекта Альпинистов на прилежащую улицу. – И не от чего она не зависит, хоть весь день пустой простою. А ты что, новенькая что ли?

– Первый день здесь.

Водитель коротко глянул на меня в зеркало:

– Ничего. Быстро научишься.

Сил оглядывать окрестности из окна ядовито-желтого Tazi уже не было, поэтому прислонившись лбом к прохладному стеклу, я тут же задремала. Через какое-то время сквозь сон донеслось недружелюбное «Эй!»

Я вздрогнула и подняла голову.

– Приехали. Бэль-Оук парк.

Фыркая на водителя, жару, скрипучее такси и недостаток сна, я выбралась из машины. Отсчитала два купона «за проезд», получила сдачу. Видимо, «полкупона». Значит, существовали и такие «купюры». Автомобиль развернулся и скрылся из виду; я поморщилась от поднятой колесами пыли и оглядела окрестности. Это место могло называться как угодно: общежитием, окраинным поселком, последним фронтиром, но только не парком. Да, действительно, надпись «Бэль-Оук» была криво выдолблена каким-то горе-мастером на широкой, вкопанной в клумбу доске, но на этой же клумбе все достопримечательности «парка» заканчивались.

Вспомнилось лицо усатого офицера на границе. Значит, это и есть «хороший комплекс». Что же тогда плохой комплекс? Мне отчего-то думалось, что ответ не заставит себя долго ждать. Вздохнув, я покатила ставшую уже почти родной сумку по направлению к трехэтажному зданию с множеством окон. Белая краска стен, казалось, светилась на солнцепеке. Невысокие кустики, вопреки жаре, не смотрелись особенно чахлыми, видимо, исправно поливались раз в сутки или двое. Рядом с входной дверью кто-то любовно рассадил низкорослые желтые цветы.

Не встретив никого на пути, я шагнула в прохладную тень подъезда. В широком квадрате солнечного света, льющегося из окна, отыскала конверт с ключом, выяснила, что номер моей комнаты триста четырнадцать (третий этаж, не иначе), огляделась в поисках лифта и, не найдя такового, разочарованно потащила сумку вверх по лестнице.

Лестница и коридор выглядели вполне опрятно, в проходе имелось подобие ковра непонятной расцветки. Оставалось надеяться, что комната окажется снабжена кондиционером и душем; струящийся по спине пот начинал уже порядком надоедать.

«Это тебе не отель. Скажи спасибо, если хоть кровать и плита окажутся внутри».

Кровать и плита внутри оказались.

А еще внутри нашлась маленькая, отделенная от гостиной короткой перегородкой, кухонька, холодильник, шкаф, два кресла и стул, чистая на вид уборная с ванной, раковиной и унитазом, и даже (вот уж где неожиданность) телевизор с плоским широким экраном, совсем новый на вид. Пульт аккуратно крепился на зажим-держатель, встроенный в стену.

Я удивленно крякнула. Совсем неплохо для начала. Здесь можно какое-то время и пожить – не пятизвездочный люкс, конечно, но и не келья монаха. Кондиционер, к безмерному облегчению, нашелся тоже. Пусть старенький, чуть скрипучий, но исправно подающий холодный воздух при включении. Кнопка для обогрева отсутствовала; что-то мне подсказывало, что с такой проблемой жители Тали не сталкивались.

Находясь в приподнятом настроении после осмотра комнаты, я водрузила сумку на кровать и принялась расстегивать замок, но через секунду остановилась и задумалась. Нет, сначала душ, потом сумка. Время есть, ехать больше никуда не нужно, значит, можно сначала освежиться, а потом уже изведывать содержимое врученного мне чемодана.

Проверив, что дверь заперта на замок, я отправилась царствовать в ванную комнату.

Холодный душ на время прогнал усталость и подступающий сон. Отыскав на кухне стакан и наполнив его водой из-под крана, я вышла на маленький балкон, что притаился за бежевыми занавесками. Стоило отворить створки, как дар речи покинул меня.

Горы. Настоящее кольцо гор, затянутое мерцающим раскаленным от жары воздухом, сложенное из огненно-красного камня, высилось на горизонте. Я поднесла ладонь ко лбу, защищая глаза от резкого света, и присвистнула. Какой же они должны быть высоты, если даже отсюда выглядят столь внушительно? И неимоверно красивым должен быть в этом райском уголке закат.

«Мдаа… Райский уголок. Это тебе не отпуск в тропиках, – укорила я себя. – Иди, займись делом».

Войдя в прохладную комнату, я поставила стакан и направилась к сумке. Пришла пора узнать, чем снабдила меня Корпорация. Еще раз проверив, что дверь надежно заперта, я села на кровать и откинула крышку.

Сверху лежал ворох летней одежды: несколько маек, шорты, два топа и одна блузка.

– Как насчет платья для коктейлей? – пробубнила я, выворачивая обновки в сторону.

Прямо под майками лежала запечатанная упаковка трусов (из серии «Неделька»), несколько пар носков и щетка для волос.

– Замечательно. Кто из вас мерил мой размер и когда? – продолжала ворчать я, выудив из стопки носок и пытаясь нацепить его на ногу. Носок оказался в пору. Стоило предположить, что нижнее белье тоже подойдет.

Отодвинув носки и «Недельки» к майкам, я, наконец, обнаружила посылку, которую уже вероятно ждал неизвестный мне Ларош, и пакет с деньгами.

– Ого! – я изумленно смотрела на пять тугих пачек, стянутых бумажной лентой. – Сколько же здесь?

Торопливо пересчитав купюры, я констатировала, что являюсь обладательницей пятидесяти тысяч. Много это или мало по местным меркам? Наверное, по мнению Корпорации этого должно хватить на дорогу до Лароша и выезд из Тали. Может быть, если что-то останется, то я смогу оставить это на личные нужды? Надо будет прояснить…

Неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил меня поспешно покидать все обратно в чемодан.

«Куда? Куда?»

Не найдя лучшего укрытия, я пинком задвинула сумку под кровать, поправила покрывало и направилась к двери.

* * *