Глава 5

После ужина Виктор Иосифович Гольцберг подвез Кристину на такси до гостиницы. Уставшая, хоть и довольная плодотворной встречей, девушка заскочила на ресепшен за ключами, но ее вдруг задержали.

– Номер 521. Кристина Рогожина. Правильно? – уточнила администратор. – Вам просили кое-что передать. – Из-за стойки вдруг появился шикарный букет из роз и клубники, залитой шоколадом. Немного растерявшись, девушка замерла, не зная, что предположить, но все же взяла букет в руки.

– А от кого это?

– Доставил курьер. Должно быть, там есть записка.

– Спасибо… – Заинтригованная, она действительно заметила небольшую открытку, вставленную между бутонами и ягодами. Только предпочла прочесть ее без свидетелей у себя в номере. Поднявшись на лифте и заперевшись у себя в комнате, она раскрыла сложенный пополам вкладыш и пробежалась по двум коротким строкам: «Поужинаем сегодня в 7? Лука».

Быстро взглянув на часы, девушка с разочарованием обнаружила, что стрелки показывали на восемь вечера. Сердце замерло в невесомости. Что же ей делать?.. После всего, что между ними было, глупо испытывать судьбу и ранить собственную душу вновь… С другой стороны, мучительное любопытство и тяга к этому мужчине казались непреодолимыми. Лука определенно изменился… Что тому было причиной, она не представляла… Время? Его отношение к ней? Она сама? Что теперь заставило его стать джентльменом, и действительно ли он таков, каким кажется? Она помнила его жестоким, безжалостным, испорченным, беспринципным… Ему нравилось ее мучить, и он этого даже не скрывал… Ему нравилось провоцировать… Ему нравилось чувство опасности и игры в подчинение и унижение… А еще он спокойно менял девушек, как перчатки, ничуть не заботясь об их чувствах… Выбирал, какую хотел, забавлялся, пока не надоест, и выбрасывал за ненадобностью… С ней все случилось так же, хотя иногда ей казалось, что ей удалось затронуть в нем какие-то струны… Кроме того, она прекрасно помнила те видеозаписи, что обнаружила у него в комнате… Ему нравилось причинять девушкам физическую боль. С их собственного согласия, конечно, но все же… Разум подсказывал ей, что от такого типа следует бежать без оглядки, однако все в ней противилось этому… Дать ему отказ и больше никогда с ним не пересечься? Не дать себе шанса испытать на себе не только его похоть, но и чувства? Кристина не была уверена, что не станет потом жалеть… Но внутри разлилось предательское пламя соблазна, по телу пробежались волны мурашек. Облизывая пылающие губы, она вновь вспомнила его жаркие поцелуи, лишающие разума и не знающие границ дозволенного… Даже Матвей подчинялся ему во всем, всегда зная, когда нужно остановиться… Оба брата чудесно с ней развлеклись, а она до сих пор что-то испытывает к одному из них… к тому, кто кусал больнее…

Залитые шоколадом ягоды в букете выглядели очень заманчиво, да и во рту таяли. Вместе с букетом она забралась на постель, откинулась на подушки и включила телевизор. Пощелкала по каналам, выбрала какое-то шоу и сунула в рот клубнику в белой глазури. Не хотелось ни о чем думать… Мысли о Луке всегда забирали слишком много жизненной энергии. Он поглощал ее, словно энергетический вампир, даже когда не был рядом… просто один факт его существования на этой планете опустошал ее порой до дна… Не то чтобы она страдала по нему все эти годы, но да, вспоминала… Новые отношения поначалу всегда затмевали все, но потом приедались… в них всегда чего-то не хватало, и она незаметно для самой себя отдалялась… В итоге приходилось признавать, что работа интересовала ее гораздо больше мужчин, а их это не устраивало.

Теперь на горизонте маячил некий призрачный успех, и мысли о нем захватили. Ей сейчас не хватало только очередной встряски с тем, кто больше всех потрепал ей нервы, заставлял отказаться от себя самой… во всяком случае, в постели… Вспоминая свою бесстыдную покорность и те ощущения, что он у нее вызывал даже вопреки воле, Кристина покраснела и, чтобы избавиться от этого лишающего дыхания чувства, сунула в рот еще одну ягоду. Вкусно… С коньяком будет еще вкуснее. Может, напиться? В баре наверняка имелось что-нибудь приличное… Только вот беда – она плохо переносила алкоголь, а завтра пробы на телестудии.

Когда в сумочке вдруг зазвенел телефон, сердце сделало кульбит. Сама себя не понимая, девушка вскочила с постели и бросилась в прихожую. На экране мобильного высветилось его имя…

– Черт… – прошипела она, понятия не имея, что делать, и потому ужасно злая на себя. Палец все же скользнул вверх, поднимая трубку. Поднесла ее к уху, но ничего не сказала, лишь закусила губу. Невыносимо тягучие секунды ожидания ползли вечность.

– Не можешь решиться? – наконец насмешливо прошелестел в трубке его голос, нагло пробираясь под одежду, обласкивая самые чувствительные места и сладко вибрируя в трусиках.

Она вздохнула, даже не пытаясь притворяться. С ним это все равно не пройдет.

– Я только что вернулась, – попыталась логически оправдать свое молчание в ответ на присланное приглашение. – Была на деловой встрече и уже поужинала. Клубника, кстати, очень вкусная…

– Приятно, что смог тебя порадовать, – в голосе все та же тягучая, волнующая, пробирающая насмешка. – Могу предложить паб на худой конец… Вечер пятницы – самое время расслабиться…

Кристина совершенно упустила, какой сейчас день недели, но хотя бы в этом она вполне могла ему доверять… Невольный вздох вырвался вновь. Из-за него ей вечно не хватало воздуха.

– После пары бокалов я становлюсь скучной собеседницей, точнее совсем никакой… – честно призналась она, впрочем, уже не надеясь, что это поможет ей выпутаться из этого омута.

– Как насчет клуба? Или мы уже не в том возрасте?

– Для тебя однозначно не солидно…

В трубке послышалось его хмыканье, сексуальное до дрожи.

– Нда… Спускайся, придумаем что-нибудь… Я в машине у твоего отеля.

Вот это уже всерьез напрягло.

– Приезжать без договоренности было весьма самонадеянно с твоей стороны, – со всей серьезностью произнесла Кристина, чувствуя, что ее бросает в жар, а в горле нарастает спазм.

– Не хотелось бы прибегать к старым методам, но у меня создается впечатление, что ты хочешь, чтобы я поднялся к тебе и начал уговаривать там…

– Методы и правда устарели… потому что дверь я не открою.

– Ладно. Значит, будем сидеть по разные стороны на полу, прислонившись к ней спинами, и вспоминать прошлое. Весьма кинематографично…

Она не ответила вновь. Сколько же всего переплелось в этих простых словах – «вспоминать прошлое»… Он умел бить в цель – этого не отнимешь. Что именно он, интересно, собрался вспоминать? Их первую встречу, когда он набросился на нее вместе с братом, почти раздев догола и перепугав до смерти? Или их первую ночь вместе, когда он сначала свел ее с ума искусными ласками, потом лишил девственности в наручниках, а потом выставил за дверь, отправив спать в свою комнату? Остальные воспоминания и вовсе выбивали почву из-под ног… Поздний вечер, родители уехали на всю ночь, а эти двое вернулись пьяными с какого-то рок-концерта… Взбрело же ей тогда в голову выяснять с ними отношения и доказывать свою правоту. Все закончилось безумной ночью разврата. Она таяла в их руках, сгорала, желая провалиться от стыда в ад после всего, что позволила им и позволила себе… Но только тогда она еще не знала, что настоящий ад ждал ее впереди, когда она вопреки всему влюбилась в этого подлеца и эгоиста. Никаких слов сожалений, никаких извинений, никакой надежды на будущее… Лишь незабываемый прощальный секс напоследок, развратный шепот, новые бесстыдные ласки, сладкая боль и наслаждение сквозь горечь и слезы отчаяния. «Ты будешь роскошной невестой», – не постеснялся сказать ей он, когда развлекался с ней в последний раз перед ее отъездом в Вену… «Пожалуйста, не оставляй меня…» «Ты сама не захочешь быть со мной, когда узнаешь как следует…»

– Кристина, – на этот раз настойчивый, жесткий и резкий мужской голос вырвал из омута прошлого. – Я неудачно пошутил. Прости. С тех пор много лет прошло. Тебе больше нечего бояться… Я не собираюсь с тобой играть. Да и ты уже не та наивная девочка.

– Тогда… чего ты хочешь? – Она сглотнула.

– Узнать тебя.

– И это все?

– Для начала да.

– Мне завтра рано вставать… – цеплялась она за последнюю соломинку. – В двенадцать важная встреча. Мне нужно выспаться и хорошо к ней подготовиться.

– Сейчас начало девятого. Детское время.

– Самое время для совершения очередной глупости, – скептически заметила она.

– Звучит многообещающе, хотя я вовсе не имел в виду ничего такого… – В серьезном мужском голосе вновь едва заметно проскользнула колючая улыбочка.

Горько усмехнулась.

– Ты все такой же нахал… – Выдохнула в трубку, впрочем совсем не зло.

– Похоже, я сегодня услышу еще много комплиментов в свой адрес…

Все также мучаясь сомнениями, как и в самом начале, Кристина все-таки почему-то решилась.

– Я приму твое приглашение только при одном условии.

– Я весь внимание. – Волнующий мужской голос и мягкое дыхание вновь прошлись по всему телу, отзываясь ознобом и жаром на каждом сантиметре кожи.

– Ты ответишь на все мои вопросы о себе. На все до единого.

Легкий выдох в трубку, похожий на очередную насмешку, а затем еще одна колкость.

– Могу себе представить сколько их накопилось за семь лет… Но ладно. Я сегодня никуда не спешу. Спускайся. Буду ждать тебя на первом этаже.

Лука сам сбросил звонок, и Кристина на несколько секунд закрыла глаза, чтобы привести себя в равновесие, из которого он всегда ее выбивал. Кинула на себя взгляд в зеркало, распустила пышные локоны по плечам и вздохнула. Вовсе она не собиралась поражать его своей красотой… Так что вполне подойдут черные джинсы в обтяжку и свободный серо-голубой свитер с широким вырезом, обнажающим плечи. Мило, но не вызывающе. К тому же так она будет чувствовать себя комфортно.

Накинув короткое пальто и повязав теплый пастельно-голубой шарф, девушка спустилась в холл, стараясь не думать о том, как скручивает от волнения живот и как подгибаются коленки. Может быть, к этому следовало отнестись как к очередному испытанию собственного характера… или как к способу провести вечер со старым знакомым… Только кого она пыталась обмануть? Все эти нелепые оправдания рассыпались в прах, когда увидела его на крыльце центрального входа в отель. Такого ни с кем не перепутаешь и мимо не пройдешь. Высокий, широкоплечий, статный, дорогой, холеный, шикарный… Идеально сидящий светло-серый костюм и элегантное бежевое пальто выбивались из общей темной осенней гаммы, какую обычно предпочитают мужчины. Даже курит эстетично и сексуально, черт бы его побрал… Не стала с ним здороваться. Просто приблизилась и остановилась напротив в паре шагов, сунув руки в карманы, и с вызовом глядя ему в лицо. Его ответный тяжелый взгляд, напротив, давил спокойствием и самоуверенностью. Красивые чувственные мужские губы чуть тронула загадочная улыбочка.

– Красивая.

– Что красивая? – нахмурилась она от неожиданности этого замечания.

– Ты красивая, Кристина, – снисходительно пояснил он. – Пойдем. – Он крепко взял ее за руку в перчатке и мягко потянул к ступеням. Сама не зная почему, она не вырвалась. Просто смирилась, что ей нравится быть с ним. В конце концов, теперь она понимала, чего хочет, и точно знала, чего не хочет. Поэтому, когда потребуется, она сможет остановиться. Ведь так?

– Куда мы? – полюбопытствовала она, когда Лука повел ее по оживленной вечерней улице в огнях витрин, рекламы, фонарей и пролетающих мимо машин.

– В одно тихое приятное место, где ничто не помешает общаться. Не холодно?

– Нет…

– Тогда все же пройдемся. Хороший вечер. Тут недалеко.

Они шли молча, свернули в какой-то переулок, потом еще в один. Центр столицы приятно радовал даже в такую дождливую погоду. В атмосфере вновь кружила какая-то морось, порывы промозглого ветра иногда заставляли передергивать плечами, от одного только вида мокрых тротуаров и луж хотелось стиснуть зубы… Зато в них отражались огни, дышалось легко, и окна уютных кафе манили и казались еще уютнее. Наконец Лука свернул к одному из них, открыл стеклянную дверь – и их сразу обволокла и окутала негромкая живая музыка, тепло и приглушенный свет. Мягкие кресла и диваны, природные ненавязчивые цвета и скромность лофт-интерьера скрашивали лишь отдельные акценты роскоши в виде сверкающих люстр, зеркальных потолков и ярко подсвеченного неоном бара.

– Вы будете вдвоем? – уточнил официант.

– Да. Нам где потише, – бросил Лука, придирчиво осматривая двухъярусный зал.

Их отвели к столику на втором уровне у панорамного окна и оставили одних. Внизу все столики оказались заняты. Наверху же зал был заполнен от силы на треть. Атмосфера и правда была спокойной и располагающей к беседе.

– Ты бывал здесь раньше? – поинтересовалась Кристина, когда он помогал ей снять пальто.

– Да, здесь неплохой выбор вин и не пробиться, когда выступает кто-нибудь популярный. Сегодня, как видишь, затишье…

Они уселись напротив в глубоких мягких креслах с высокими спинками. Лука тут же закурил, с наслаждением затягиваясь и неспешно выдыхая дым. Кристина невольно следила за его пальцами и губами, чувствуя, что и он ее изучает, считывает какую-то только ему одному ведомую информацию. К щекам прилил жар, губы пересохли, в животе кружила воронка.

– Что будешь пить? – Короткий холодный взгляд в глаза и слегка приподнятая бровь.

– Что-нибудь полегче…

Она не стала вмешиваться, когда он заказал бутылку баснословно дорогого вина и какие-то легкие закуски. Просто старалась не растерять последние остатки смелости рядом с этим мужчиной. Пытаясь понять, что же в нем изменилось за эти годы, пришла к выводу, что все и ничего. Внешность стала чуть грубее, но это лишь добавило ему мужественности и харизмы. Взгляд потемнел, стал еще более пресыщенным, непроницаемым и горделивым. Каждая черта и жест говорили о полной, несокрушимой самоуверенности, которая одновременно восхищала и пугала. Опасный и бескомпромиссный тип. Его кажущаяся уступчивость и готовность к диалогу, скорее всего, были обманчивой иллюзией… Сейчас он хотел быть снисходительно вежливым, дать ей ощущение свободы, но вовсе не факт, что так будет и дальше.

– Ты хотела задать мне какие-то вопросы… – сам подтолкнул он, отпивая немного вина. Кристина последовала его примеру, чтобы расслабиться. Тщательно взвешивая слова, она произнесла:

– Я не знаю, зачем ты меня позвал и какие у тебя цели… Но в любом случае, я должна чувствовать себя в безопасности. Поэтому… я хочу знать, что ты за человек, если мы продолжим общаться…

– Я слушаю, Кристина…

Его спокойствие внушало бы доверие, если бы она раньше не знала другого Луку, вовсе не такого уравновешенного и деликатного. Поэтому она продолжила, предусмотрительно спрятав взгляд в бокале с вином.

– Когда-то я видела кое-что в твоей комнате, – начала она, но на пару секунд замялась. – Видео с одной девушкой… Ты был с ней очень жесток.

Мучительно зависшая пауза. Глубокая затяжка, медленный выдох дыма. Кристина сглотнула.

– У меня было много девушек. Но я понимаю, о чем ты. О каком бы видео ни шла речь, полагаю, она сама этого хотела.

Ее глаза невольно расширились, дыхание участилось, между бровей пролегла упрямая складочка.

– Так ты оправдываешь свое желание бить женщин?

Еще одна затяжка и мягкий сексуальный выдох. Он не пытался прятать взгляд, хотя по всему было видно, что едва ли он доволен этой темой.

– Это не оправдание, – Лука коротко качнул головой. – Я никогда не притворялся хорошим. Это объяснение. Некоторым людям нравится играть в жертву и хищника. Одна из самых распространенных фантазий у женщин – быть изнасилованной и униженной доминирующим партнером. Но большинство не может решиться на подобный эксперимент. Останавливает страх перед реальной опасностью, перед болью, и моральные принципы. Кто-то готов попробовать, но не может найти партнёра, которому можно доверять. Лишь единицы решаются на то, чтобы воплотить свои фантазии. Не вижу в этом ничего предосудительного.

Девушка вновь невольно сглотнула, облизав губы. Лука опять мягко взял сигарету в губы, касаясь их двумя пальцами. В этой его манере курить было нечто магическое. Почему-то каждое его движение завораживало. Кристине пришлось помотать головой, чтобы избавиться от этого наваждения.

– То есть… ты до сих пор практикуешь БДСМ…

– С некоторыми девушками. С их согласия, – невозмутимо подтвердил он.

– Что бывает, если они не согласны?

– Как правило я отступаю.

– То есть они перестают быть для тебя интересны?

– Не совсем. Я готов к компромиссам, если девушка по-настоящему мне нравится.

– А если она не готова?

Лука чуть поджал губы и пожал плечами.

– Значит, я не настолько ей интересен.

Она набрала в грудь больше воздуха. Его безапелляционная логика бесила, черт возьми! Как все просто выглядело с его стороны! Будто он никогда ни в чем не сомневался и ни разу не пытался меняться ради кого-то… Во рту образовалась горечь, но она сделала еще один глоток вина. Если уж выяснять все до конца, то именно сейчас, чтобы потом не было сожалений.

– Если не брать БДСМ… тебе ведь все равно нравится причинять женщинам боль? – На этот раз в ее голосе зазвенел гнев.

– Иногда бывало… раньше… Хотя это никогда не было самоцелью.

Каждый его новый ответ злил все больше, бередя старые раны и причиняя новые. Кристина нахмурилась.

– Со мной разве была не самоцель? – горячо прошипела она, чувствуя, как подбородок дрожит. Лука отложил сигарету в пепельницу, вздохнул и откинулся на спинку кресла. Она чувствовала, что он не хочет произносить это вслух, но он все же произнес.

– С тобой мне просто хотелось развратить неопытную невинную девочку. В частности, потому что этой девочке самой хотелось, чтобы ее развратил опытный и порочный мужчина. Мы нашли друг друга на тот момент, и нам было хорошо. Просто такие союзы не могут быть долгими по определению.

Сердце заколотилось, как бешеное. В легких зажгло от недостатка кислорода. Глаза защипало.

– Ты всегда уверен, что девушкам нравится, как ты с ними поступаешь, да?

– Нет, нравится им не всегда и не все, но очень часто они готовы с этим мириться.

Губы дрогнули в судороге, но Кристина смогла себя перебороть.

– А тебе никогда не приходило в голову, что у них могут быть чувства к тебе, и ты пользуешься этой их слабостью?

Лука не отводил от нее серых пронзительно холодных глаз.

– А тебе никогда не приходило в голову, что у меня тоже могут быть чувства? Просто я такой, какой есть.

– И поэтому ты считаешь себя вправе делать им больно так или иначе? – В ее голосе отчетливо звучало негодование. – Черт, Лука! Это болезнь! Ты никогда не думал полечиться?!

Его губы скривились в горькой ухмылке.