Наша коммунальная квартира по ленинградским меркам не очень большая – всего семь комнат. Располагается она в Толстовском доме с его огромными арками, колонами, заброшенным фонтаном, который мы облюбовали для своих игр. Дом у нас необычный: здесь часто снимают кино, а еще в нашем дворе живет известный певец – Эдуард Хиль, утром и вечером я часто вижу его из окна, когда он гуляет со своей собакой. Живем мы на первом этаже, окна комнаты выходят во двор, и солнце – редкий гость у нас, а подвальная сырость проникает во все уголки. Мама ставит кирпичи на плиту и, когда они нагреваются, приносит в комнату, чтобы хоть как-то нагреть помещение. Сажусь радом с ними и чувствую жар раскаленных камней.
Длинный коридор – любимое место для игр, здесь мы, детвора, катаемся на велосипедах, играем в прятки и висим на турнике. Нам никогда не бывает скучно. Можно залезть в темную пыльную кладовую и рассказывать страшные истории. Здесь хранится всякий ненужный хлам – старые игрушки, сломанные стулья, ожидающие своего переезда на дачи или выноса на помойку. Еще одна кладовка – на кухне, в ней на полках стоят банки с огурцами и вареньем. Но так как для каждой семьи выделена всего лишь одна полка, некоторые запасы хранятся на окне в кухне, между рамами. Еще это место используется как холодильник. Когда мама объявляет, что сегодня можно открыть компот, я мчусь во весь дух, огибая острые углы, запыхавшись, открываю дверь кладовки и достаю трехлитровую банку. Прежде чем ее открыть, нужно стереть пыль с крышечки, и это, кажется, самые долгие минуты в ожидании вкусного напитка. Сначала открываются самые вкусные компоты: малиновые и абрикосовые, напоследок остаются яблочные с черноплодной рябиной.
Посредине кухни стоит настоящая большая печь, которой уже давно никто не пользуется, и теперь она служит общим столом, на котором обычно идут приготовления к праздничным застольям. Но у каждого из соседей есть и свой стол, также за каждой семьей закреплена своя плита.
За кухней – большая страшная дверь, закрытая на тяжелый крючок и цепь, – черный ход; его используют, в основном чтобы выносить мусор или выгуливать собак. Но иногда, особенно зимой, когда на заднем дворе образуется горка, мы частенько выбегаем через черный ход.
В первой комнате от парадного входа живет Светлана Николаевна, большая любительница выпить, к ней можно прийти, как в музей, – столько там всяческих интересных вещей: китайские болванчики, огромный старинный сундук, венские стулья с резными спинками. Однажды мы с мамой зашли к ней, а у нее посредине комнаты стоит чемодан, полный бананов. Это была просто сказка, фрукт этот – большая редкость, и чтобы его купить, нужно отстоять огромную очередь, которая обычно выстраивается напротив Кузнечного рынка. А тут такие спелые желтые бананы. Кажется, тогда я съела полчемодана.
Во второй комнате живет, по словам мамы, «старая дева» – Маргарита Семеновна со своим рыжим котом по имени Пушок. Обычно вечером все дети напрашиваются к ней в гости. Девчонки нюхают пустые баночки из-под духов и разглядывают себя в большое трюмо. Маргарита Семеновна кажется мне очень странной, питается она очень скромно, но для своего котика покупает мясо и свежие огурчики только на рынке.
Дальше по коридору комната папиного друга дяди Коли (он пожарный) и его жены тети Лены. К ней я люблю ходить больше всего, ведь у нее по всей комнате стоят стопки журналов «Бурда», и я зачарованно смотрю на красивых ухоженных женщин в платьях, которых вживую не видела никогда. А во время забастовки шахтеров в Кузбассе мама и тетя Лена собрали какие-то продукты и написали письма в поддержку, и мы ходили к гостиному двору, чтобы все это отдать. В гости к тете Лене приходят удивительные люди, например, семья по фамилии Цой, и готовят диковинные салаты, которых я никогда до этого не пробовала.
Напротив живет семья: тетя Таня, которая работает на фабрике имени Крупской, что вызывает во мне неподдельное уважение, ее муж дядя Валера и их дети Наташа и Саша, и, хотя я на несколько лет их старше, мы все равно все дружно играем в прятки, ходим вместе в школу, вечерами сидим у телевизора в ожидании мультиков. До их переезда в нашу квартиру в этой комнате жил мальчик Саша со своей мамой, он был влюблен в меня, а я била его по голове игрушечным самосвалом.
Одни соседи сменяют других, кто-то получает отдельную квартиру, а кто-то уезжает жить в Израиль. Моя мама ведет активную переписку с одной из соседок – тетей Ирой, которая и уехала с семьей в Израиль. Та присылает красивые фотографии своих путешествий с мужем и детьми, а под Новый год – обязательно посылочку с чем-нибудь вкусным. Посылки всегда приходили распечатанными и обычно наполовину опустошенными. А когда они еще жили в нашей квартире, то я, конечно же, очень много времени проводила в соседней комнате, там мы с моими друзьями ставили тоненькую синюю пластинку в проигрыватель и бесконечно слушали «Бременских музыкантов». А уж когда у них появился бобинный магнитофон, то вытащить меня оттуда маме с папой удавалось с трудом.
Одним из самых интересных событий для меня является выключение света, что происходит не так уж и редко. Во-первых, не нужно делать уроки. Во-вторых, все выходят из своих комнат с зажженными свечами: мужчины идут к черному ходу проверять пробки, а мы с мамами стоим у дверей и обсуждаем происшествие. Какая-то тайна есть во всем этом, приятное волнение, которое покачивается где-то внутри, в животе, так загадочно и романтично. Если дело оказывается не в пробках, мы, освобожденные от уроков, передвигаемся по коридору на ощупь, специально врезаясь друг в друга, хотя глаза уже давно привыкли к темноте. Родители не закрывают двери в комнаты, чтобы мы не блуждали в потемках. А как приятно зайти в свою комнату, сесть за знакомый стол, который теперь совсем изменился в непривычном свете, и пить чай с бубликами и маслом.
К праздникам мы готовимся всей квартирой. Перед Новым годом на кухне дым стоит коромыслом, все дружно нарезают салаты, пекут пироги, лепят пельмени. А мы бегаем вокруг столов, пытаясь стянуть кусочек докторской колбасы или соленый огурец. А на Пасху все дружно красят яйца луковой шелухой, непременно все в одной кастрюле. Сначала покрасят одни, потом следующие.
В выходные одна из семей собирает по квартире всех детей и ведет на прогулку. Мы идем в Таврический или Михайловский сад кататься с горки. В этих садах горки – это просто покатый берег, и летишь по нему прямо на лед пруда. Кто на чем: на санках, ледянках, попе, картонке или ящике, в котором обычно пиво в магазины привозят. Мы визжим от восторга, подгоняя и подталкивая друг друга наверху горы.
Еще одна традиция нашей квартиры такая: если кто-то печет что-то вкусненькое или готовит что-то необычное, то обязательно угощает соседей. Бывает, кто-то на кухне печет пироги, а мы с нетерпением стоим у кухни и ждем, когда нам перепадет что-то вкусное. Конечно, мы делаем вид, что нам вовсе не интересно, что происходит на кухне. Мы висим на высоком турнике, на который можно забраться только по стремянке, но наши глаза и носы направлены в сторону духовки.
По вечерам наша квартира как будто вымирает. Ведь после того как заканчивается передача «Спокойной ночи, малыши», начинается самое интересное – сериал «Санта-Барбара». Ох и страсти там кипят. До этого мы знали только о том, как плохо живется рабам из фильма «Рабыня Изаура», а здесь совсем все другое. Богатые дома, роскошные наряды, любовь и поцелуи такие страстные, что мы, девочки, закрываем глаза: «фу». И, конечно, это кино куда интереснее, чем «Спокойной ночи» и уж тем более чем папины шахматные турниры, которые раньше транслировали чуть ли не каждый вечер. Теперь нас от телевизора не отогнать.
В выходные, когда папа на работе или в командировке, мама тащит меня в магазин. На углу Невского проспекта и улицы Рубинштейна находится большой рыбный магазин. Заходим в него и сразу же наступаем в огромную коричневую лужу, кажется, она здесь и зимой, и летом. Рыбный запах сильно ударяет в нос. Мама встает в хвост длиннющей очереди, а я по разбитому кафельному полу иду к большому аквариуму с живыми рыбами. Еще не успев до него дойти, слышу голос продавщицы: «Девочка, не прислоняйся к стеклу. Разобьешь, кто будет платить?» «Известно кто, – думаю я, – родители». Мне совсем не хочется, чтобы родители платили за аквариум, поэтому останавливаюсь на почтительном расстоянии от него.
И вдруг я замечаю среди больших и маленьких рыб рака. Настоящего, живого. Раньше я их видела только на картинках. Я бегу к маме, вытаскиваю ее из очереди и тащу к аквариуму. «Смотри – рак! – говорю ей. – Давай купим». «Зачем?» – удивляется она. «Ну он такой, такой… беззащитный», – не могу я подобрать нужных слов, чтобы описать свой восторг. Я редко прошу купить мне что-то, и мама быстро соглашается.
Теперь у нас живет рак. Мы поселили его в маленьком круглом аквариуме и поставили на шкаф. Каждый день, подходя к аквариуму, я долго смотрю на него, а он сидит себе и даже не шевелится. «Он, наверное, сдох», – говорит брат. Мама берет аквариум и идет к мусорному ведру выбросить беднягу, но по дороге рак начинает шевелиться. Так мы и живем, каждый день ходим выкидывать рака, а тот всегда оживает.
С некоторых пор родители стали отправлять меня одну в магазин. Мне это очень не нравится, потому что одним из обязательных пунктов в списке является хлеб. Булочная у нас через дорогу, и я ее очень не люблю. Продавщицы всегда смотрят на меня свысока, прилавок длинный, а очередь большая. То ли дело булочная на площади Ломоносова, или, как ее называют чаще, «Ватрушка», туда мы ходим с мамой, даже уже из этого названия понятно, что здесь, в булочной, самые вкусные хлеб и выпечка. Я беру двузубую вилку и тыкаю ароматный хлеб, лежащий в больших деревянных ящиках. Слюнки текут от аромата свежих булочек. Мама разрешает мне отгрызть горбушку, пока мы идем домой. Я вгрызаюсь зубами в хрустящую корочку, и от нее во все стороны разлетаются крошки.
Надо сказать, магазины мне вообще не нравятся. Вот что хорошего в обувном на Лиговке? Совсем некрасивая обувь, и продавщицы с угрюмыми лицами, с их коронной фразой «все что есть – перед вами». И меня заставляют мерять эту серо-коричневую обувь на маленькой подставке с зеркалом.
Мама очень любит Кузнечный рынок, какое-то время она жила в Грузии, и дядьки, которые торгуют овощами на рынке, напоминают ей о прекрасных людях, живущих в этой стране. Она подходит к каждому прилавку и беседует с каждым, перемежая русские слова с грузинскими, чем приводит в восторг продавцов, и ей всегда уступают товар по цене, гораздо ниже заявленной.
Иногда мы ходим в Гостиный двор или в Пассаж. Это обычно происходит перед какими-нибудь праздниками, когда нужно дарить красивые и дорогие подарки. Там волшебно, иду по длинному коридору «гостинки», останавливаясь у каждой витрины, и думаю: «Когда вырасту, у меня будут тоже такие красивые золотые часики и вон те сапожки на каблуке…»
«Опять мечтаешь?» – спрашивает мама. Мечтаю, очень люблю это делать. Представляю себя принцессой, к которой приехали свататься самые красивые женихи со всего света. Все, разумеется, богатые и похожие на известных певцов и артистов. И я не могу выбрать, потому что втайне влюблена во всех понемногу. А нельзя ли выйти замуж сразу за всех? У кого бы спросить?
О проекте
О подписке