Когда Кира закричала «Помогите!», Ивар поймал себя на мысли, что ему страшно. Страшно не от того, что их жизни снова окажутся в опасности. Всего-то и надо, что быстро выпрямиться, развернуться, наверняка получить пулю в живот от спохватившегося полицейского, сломать ему руку, отобрать оружие и сделать ответный выстрел. Ивар испугался, что потеряет свою охотницу. Что произойдет нечто непредвиденное – и ей удастся вырваться.
Но нет, обошлось.
Всю дорогу он украдкой поглядывал в зеркало заднего вида и наблюдал за ней. Морально был готов к любой женской реакции, которую только мог подсказать ему жизненный опыт. Ожидал, что девчонка начнет рыдать в три ручья, умолять его или кого-то из его друзей сжалиться и отпустить ее, предлагать за это деньги. Что будет обещать молчать и не выдавать их, если высадят ее у ближайшего пункта полиции или хотя бы у телефонной будки. Он даже не отбрасывал тот вариант, что она предложит ему одному или им всем переспать с ней ради свободы.
И поначалу Кира, действительно, заистерила. Но потом собралась с мыслями и перестала. Гораздо позже Ивар сообразил, что она выросла среди мужчин и просто не видела примера типичного женского поведения. Реагировала на трудности так, как отреагировал бы кто-то из ее родственников. Как отреагировал бы он сам. Собралась и начала анализировать ситуацию и искать способ побега. Это настораживало Ивара больше любых криков и угроз. Он понимал, что девчонка борется. Ее гордый вид, блестящие от непролитых слез глаза, нервно дрожащие губы, покрасневшая кожа на тыльной стороне левой кисти, которую она принималась пощипывать, когда с задумчивым видом смотрела в окно – все это подсказывало Ивару, что внутри нее кипит нешуточное напряжение, подобное бомбе замедленного действия.
С каждой минутой его все больше срывало с тормозов по отношению к ней. Когда Ивар въехал в ворота своего поселения, то вдруг отчетливо понял, что его ничто не сможет остановить. Этой ночью он будет с Кирой, окажется внутри нее, завладеет ею безраздельно. Не ради жилы, не ради мести ее отцу – ради того, чтобы понять, каково это: быть с такой, как она.
Какая ирония судьбы – запасть на охотницу! Ивар жалел, что ему не попадались такие девчонки среди лекхе. Все женщины его вида были сломленными и боязливыми. Они давно смирились с положением дел, приняли участь низшей расы и покорились завоевателям. Ивар легко читал это в потухших безжизненных взглядах. Он жалел своих соплеменниц, но не хотел их. Ивар спал с обычными женщинами, и они даже не догадывались, что он из себя представляет, но это была скорее дань городскому образу жизни и необходимость поддержания имиджа ради безопасности. Горожанки казались ему тупыми бездушными тварями, помешанными на тряпках и статусе своего очередного любовника.
Оставалась еще Мила, единственная из девушек-лекхе, которая не сгибалась под ударами судьбы, но к той Ивар испытывал исключительно дружеские чувства.
Когда Кира вышла из машины и остановилась, чтобы оглядеться, он заметил, что ей страшно. Обычный и вполне понятный страх, продиктованный чувством самосохранения. Втянув голову в плечи, со скованными руками, она стояла, как ребенок приоткрыв рот от удивления, и разглядывала поселение. С места у ворот взгляду сразу открывалась широкая площадь, освещенная уличными фонарями. По обеим сторонам от площади шли дома, одноэтажные и двухэтажные, но не те хилые «мазанки», которые можно было встретить в гетто, а нормальные жилища с каминным отоплением.
Поселенцы начали выходить из домов, чтобы посмотреть, кто приехал. Увидев незнакомку, они спешили ближе, сгорая от любопытства. Ивар кивал в ответ на приветствия, а сам размышлял, правильно ли поступил, что привез ее именно сюда? Рискнул и поставил на карту жизни всех близких ему людей ради одной девушки. И достойна ли она этого риска? Выдержит ли то, что он для нее приготовил? Сможет ли помочь ему так, как это требуется? Не сломается ли, как сломались женщины его вида под властью мужчин ее вида?
Людей собралось около полутора десятков, и тогда Ивар представил им Киру. Сообщил, кто она такая, и что она будет его пленницей здесь. Поселенцы зашипели, а девчонка вздрогнула. Ивар нахмурился, взял ее за руку, чтобы увести, и тут в нее полетел первый комок грязи.
Он не стал останавливать своих людей, потому что и не ожидал от них ничего другого. Принятия не будет, по крайней мере, с первого взгляда. И в этой войне Ивар должен быть на их стороне от начала и до самого последнего вздоха. Если начнет защищать дочь врага – может потерять уважение. А оно ему жизненно необходимо.
Глаза Киры расширились, и она так закусила верхнюю губу, что показалось – выступит кровь. Ивар потащил ее за собой, стараясь быстрее увести от толпы, но комья летели ей вслед, ударяли в спину, по плечам, разлетались брызгами по волосам и одежде. Лекхе выкрикивали ей вслед ругательства и грозили кулаками.
Когда он буквально втолкнул ее в дом, девчонка пребывала в шоке. Она смотрела в одну точку перед собой и продолжала кусать губы. Ее перепачканное лицо казалось слишком бледным и застывшим. Ивар снова испугался: не сломается ли? Возможно, он был слишком жесток с ней. Отец держал ее в тепличных условиях, она и понятия не имела, что происходит в окружающем мире.
Но иногда приходится учить плавать, просто столкнув в воду.
На шум из кухни вышла Мила, вытирая руки о полотенце. В простом домашнем платье, темные волосы заплетены в две небольшие косички. Она оглядела гостей.
– Это что за чучело?
– Она поживет здесь, – бросил Ивар.
– М-м, – протянула Мила и, потеряв интерес к девушке, ушла обратно.
Ивар наклонился и заглянул в глаза Киры. Хлопнул по щеке. Легонько, чтобы не причинять боли. Даже грязной она выглядела соблазнительно, и он снова ощутил, что заводится. Теперь, когда они, наконец-то, в безопасности, можно выбраться из саркофага цивилизованности и стать самим собой.
– Эй! Ты здесь?
Пустота в ее глазах тут же сменилась злостью. Ивар усмехнулся. Ожила.
– Это стадо дикарей какое-то! – напустилась она на него. – Они меня закидали грязью!
– Радуйся, что не камнями, – отозвался Ивар и потащил ее по лестнице на второй этаж, совершенно не заботясь о том, что они оставляют грязные следы в доме, где хозяйничала Мила.
Он немного покривил душой. Камнями бы точно не позволил ее забрасывать.
– Мой отец все здесь разнесет, когда узнает, как они со мной обращались!
– Если найдет это место, конечно, – охотно поддакнул Ивар.
Она о чем-то вспомнила и приуныла. Но вскоре опять начала борьбу.
– Ты здесь живешь? – ноги Киры заплетались на ступеньках, но она все равно пыталась вырваться.
– Периодически.
– Кто эта девушка?
– Ее зовут Мила.
– Она твоя жена?
– С какой целью ты интересуешься?
Девчонка ахнула от возмущения, когда сообразила, что он ее подкалывает, и покраснела.
– Хочу понять, она сразу на меня с ножом кинется или повременит?
– Нож – оружие охотников. У нас есть фамильяры.
– У тебя и того нет!
– Как видишь, так даже лучше.
Ивар открыл дверь и втолкнул ее в комнату. Подобно разъяренной кошке девчонка ощетинилась и повернулась вокруг себя, явно готовясь к новой опасности. Он сложил руки на груди и прислонился плечом к двери, ожидая, пока она поймет, что под широкой кроватью никто не прячется, а из шкафа не выпрыгнут дикие звери.
Наконец, Кира успокоилась и повернулась к нему.
– Чья это комната?
– Моя. Теперь и твоя тоже.
Он произнес это, уже предвкушая, как зароется лицом в ее волосы и прижмет ее к себе, чтобы насладиться сладострастными стонами. В паху сразу потяжелело.
– Я не собираюсь жить с тобой в одной комнате!
– Что-то мне подсказывает, – Ивар прищелкнул языком и покачал головой, – что у тебя просто нет выбора.
Она прищурилась.
– Мстишь за поединок?
– Ты хотела сказать: за мое чудесное спасение? – он картинно приложил руку к сердцу. – Напротив, премного благодарен.
– Тогда не смей запирать меня в этой комнате!
– Хочешь вернуться на улицу?
Она вздрогнула и со страхом посмотрела в сторону окна.
– Н-нет…
– Хочешь поспать в комнате Лекса? – с плохо скрытой угрозой поинтересовался Ивар.
Если только она предпочтет ему кого-то другого, он за себя не ручается.
– Нет! – казалось, охотница испугалась ее больше, а у него, наоборот, на душе полегчало. – Я… – она вдруг хитро прищурилась, – я хочу поспать в комнате Милы.
– Она спит не одна, – отрезал Ивар. – И ей нет до тебя дела.
Девчонка поникла.
– Я могу, хотя бы, принять ванну без того, чтобы видеть твою мерзкую рожу?
– Да, – не стал спорить Ивар, – ванна тебе не помешает. Вон за той дверью.
– И я должна принимать ее вот так? – Кира показала скованные руки.
Он помедлил пару секунд, прикидывая в уме варианты, а потом пожал плечами.
– Почему бы и нет? Ты еще не давала мне повода доверять.
Ее хорошенькие бровки нахмурились.
– И как я, по-твоему, разденусь?
– О, с этим я могу помочь.
Ивар подошел и вынул из кармана ключ. Он отомкнул тяжелые оковы на одной руке девушки, но оставил их на другой. Знаком он показал, чтобы Кира начинала снимать куртку.
Казалось, она слегка оторопела
– Может, ты отвернешься?
– К таким, как ты, опасно поворачиваться спиной, охотница.
Еще несколько секунд девчонка ждала в надежде, что он пошутил. Когда сообразила, что это не шутки, раздраженно фыркнула и вздернула подбородок. Резкими злыми движениями Кира расстегнула молнию на курточке, а затем стянула с себя вещь. Ивар сглотнул и понадеялся, что сделал это незаметно. С вызовом глядя в его глаза, охотница расстегнула пуговицы на кофточке и тоже сдернула ее с плеч.
Потеряв счет времени, он уставился на ее грудь, укрытую сливочно-белыми кружевами белья. Руки так и тянулись прикоснуться, потрогать, сжать. У девчонки оказались тонкие выступающие ключицы. Голубая жилка пульсировала на забрызганной грязью шее, выдавая отчаяние и страх охотницы. Ивар не смог с собой совладать. Только не в такой момент. Он поднял руку и костяшками полусогнутых пальцев провел от уха Киры, вниз по шее до самого края кружев. Ее кожа напоминала ему бархат.
Он точно возьмет ее этой ночью. Найти бы только где-нибудь силы дождаться момента!
Девчонка вздрогнула, глотнула воздуха. Ее грудь приподнялась, и перед глазами Ивара все поплыло. Он схватил охотницу за подбородок, провел большим пальцем по губам, оттягивая нижнюю так, что показались белые зубки.
– Зачем ты так делаешь?
– К-как? – удивилась она.
– Зачем так дышишь?
– Потому что ты опасен для меня.
О да, неужели она это поняла?
– Никогда об этом не забывай.
– Не забуду. Может, теперь ты отвернешься? – сквозь туман, спутавший все мысли Ивара, голос Киры прозвучал на редкость недовольно.
Он с трудом заставил себя оторваться от умопомрачительного зрелища ее груди, чтобы посмотреть в глаза.
– Теперь – тем более не отвернусь.
С сердитым выражением лица она расстегнула небольшую блестящую застежку спереди между чашечками лифчика. Спустила по плечам бретели. Ивар, как зачарованный, уставился на темно-розовые соски, но, уронив белье на пол, Кира тут же стыдливо прикрыла грудь руками. Поежилась, как будто чувствовала себя неуютно под его взглядом. Волчонком глянула исподлобья.
Ивар разочарованно вздохнул.
– Теперь уходи, – не попросила, а приказала она. – Джинсы я сниму и без твоей помощи.
Ивар по опыту знал, что это будет непросто, но возражать не стал. Он защелкнул кандалы на другом запястье девчонки, а когда вышел, для верности еще и запер дверь ключом, который всегда носил с собой. В то время, когда Ивар не жил в этом доме, в его комнату никому не было входа.
О проекте
О подписке