Факт секса с Ольгой, от которого мог появиться ребёнок, он похоже на самом деле не помнил. Но эти слова прозвучали уже как обвинения именно в его сторону. Вика пожалела, что вспылила и ляпнула это.

– Господи, что за день, – теперь пришла её очередь хвататься за голову с желанием вырвать из неё все волосы.

– Тогда что-то не сходится и надо разобраться, что именно, – заключил Разумов. – Будем искать. Эту коробку я пробью на отпечатки. Но если ты что-то вспомнишь, – добавил он, даже несмотря на предупреждающий взгляд Вики, – если найдёшь что-то ещё, чего раньше в доме не было. Сразу сообщай мне. И поменьше трогай это.

Андрей осторожно снял с себя плед и попытался встать с дивана.

– Я, пожалуй, пойду к себе.

Вика испугалась, что обидела его своими словами и готова была уже броситься к нему с мольбой о прощении, это было слишком низко и подло, уколоть его в такой момент. Неважно, что было правдой, а что нет.

– Уверен? – опередил её Лёша.

– Я чувствую, как меня от таблеток срубать начинает. Если я не дойду сейчас до своей кровати, где упаду, там и буду валяться, как мешок с картошкой.

– Ты можешь остаться у меня, – Вика оказалась рядом, и помогая ему подняться, потому что он не совсем твёрдо стоял на ногах, но в то же время, не желая его отпускать.

Хотелось обнять его, прижаться, и шептать до бесконечности: прости, останься, прости, останься…

Андрей воспользовался её помощью, но обнимать в ответ не стал, что болью отдалось где-то под рёбрами. Всё-таки задела за живое. Разумов поднялся и собрал со стола упаковки с лекарствами, разбросанные в спешке. Потом подошёл к Андрею и подставил плечо, чтобы тот мог на него опереться и отпустить Вику. То ли ему действительно нужна была помощь, то ли он понимал, что отбрыкаться от гиперопеки друга сейчас просто нереально и не стоит пытаться.

– Ты как? – прошептала она Андрею, заглядывая в глаза снизу с высоты своего роста.

– Лучше, – он всё же легонько приложился к её губам. Но невесомо, будто подругу, и не было между ними до этого страсти и непреодолимого желания сжимать друг друга в объятьях вечность. Или он просто стеснялся проявлять чувства перед другом. Лучше от этой мысли не становилось, потому что она понимала, что это заплатка для самоуспокоения.

– Спасибо вам. И вы правы, – вдруг опустил голову Андрей, – я слишком много на себя взял, бросив таблетки. В итоге подавился. Но к ветеранам я не пойду, – добавил он упрямо.

Разумов фыркнул что-то со смыслом: ну кто бы сомневался, но я тебя всё равно продавлю, вот увидишь.

– Что будешь делать с этой? – резко спросил Разумов, но тут же поправился, ещё до того как Андрей успел кинуть на того недобрый взгляд, – с Ольгой. Она надолго, я так понимаю?

– С ней я разберусь. Дай мне время.

– Она не будет… – Вика запнулась. Что сказать: обижать тебя? Расстраивать? Шантажировать, угрожать… любить? – Нервировать тебя?

– Я с ней три года жил. Справлюсь. Тем более что сейчас у меня уже вата в голове. Вряд ли сможет пробиться. Пойдём, пока я ещё могу.

Он потянул за собой Разумова, который очень быстро перехватил инициативу и роль ведущего. Вике осталось только последовать за ними, проводить обоих и убедиться, что они зашли в соседнюю квартиру и закрыли за собой дверь. Какое-то время постояла, глядя на холодный чёрный металл закрытой двери.

Какая же она дура.

Может, она простояла слишком долго, но из двери вдруг вышел Алексей и очень удивился увидеть её там.

– Ты чего тут торчишь? – неодобрительно нахмурился он.

– Я не хотела его обидеть, – неожиданно для самой себя ответила Вика.

– Может, и не хотела, – неопределённо ответил, не давая ей шанс себя успокоить.

– Как он?

– Уснул, не успев коснуться подушки. На него эти успокоительные всегда так действуют. Зато когда просыпается, ему намного легче.

– Как в прошлый раз? – вспомнила она инцидент на пляже, когда Андрея тоже пришлось накачать.

– Вроде того, – Разумов был слишком угрюм. Даже хуже, чем до этого.

– Что случилось?

– Да, – отмахнулся он, но всё же ответил, – расположилась там как дома. Шмотки свои уже разложила. Спать с ним в одну постель улеглась. И ведь он не против! Диван, говорит, жёсткий.

– Диван мягкий, – уточнила Вика. Она проверяла.

– Я знаю! Я спал на нём! Только этот баран скорей сам на него ляжет, чем её отправит. Сегодня я его в кровать затолкал, пусть спит как человек. Потом… не знаю, что потом.

– Потом разберёмся, – решила закончить Вика и приободрить Разумова. Даже ему иногда нужна поддержка.

– Надеюсь. Не нравится мне всё это.

– Из-за Ольги? Я разговаривала с ней, пока она сидела у меня дома. Мне она показалась вполне адекватной, – эти слова Вика произносила, и сама удивлялась, зачем говорит. Уж кто, а она к ней не испытывала тёплых чувств, видя в ней откровенную соперницу и угрозу своим отношениям с Андреем. Да что там, приближающуюся катастрофу чувствовала. Возможно, и Алексей тоже чувствовал что-то подобное. Это могло сделать их союзниками во имя блага Андрея, подумала Вика. Хотя с чем они собрались бороться? С беременной женщиной? С ребёнком?

– У неё было всё, что она хотела, – вдруг продолжил Разумов, – она жила в доме его родителей, пока он был в командировках. Он содержал и её, и мать после смерти отца. Как сыр в масле каталась. А потом выкинула такое!

Вика задумалась на мгновение, а потом задала появившийся у неё вопрос.

– Как она пережила его смерть? – а потом уточнила, – Ту, ненастоящую.

Разумов шумно выдохнул, потом отчего-то втолкнул Вику внутрь её квартиры, чтобы видимо, не обсуждать это в коридоре. Боялся, что Ольга подслушает?

– Хреново. Как и все мы. У него контракт через неделю заканчивался, все ждали его дома. Я тоже собирался приехать к его прилёту, встречать в аэропорту, провести выходные вместе. А потом мне позвонила его мать, сказала, что Андрея больше нет. – Разумов тяжело вздохнул, – я примчался к ним, не мог поверить. А Ольга даже не вышла, она до самых похорон сидела в своей комнате, ни с кем не говорила и ничего не ела. Потом вышла… и стояла как истукан, когда мы пустой гроб закапывали.

– Это ужасно. Я не представляю, как пережила бы такое, – Вика неосознанно погладила Алексея по плечу, – Эта ужасная ошибка стоила вам очень дорого, и даже Ольга скорей всего осталась глубоко травмированной.

– Она собиралась замуж за военного, чего она ожидала?

– Она надеялась на лучшее, даже осознавая риски, – Вика не знала, откуда в ней рождалось сочувствие ко всем, кто тогда потерял Андрея. Пусть и не по-настоящему, но для них всё было более, чем реально. Даже к Ольге она испытывала это чувство. Наверное, потому что сама боялась этого и представила себя на их месте.

– Я не верю ей не поэтому, – Алексей качнул головой, – по прошествии времени она смирилась. А когда его вдруг нашли и вернули живого, она… она как будто сломалась. Будто уже не хотела, чтобы он был жив. Как минимум таким, каким он оказался. Со всеми его проблемами. Ей было бы проще жить, если бы он умер.

– Разве? – это немного шокировало Вику, но поверить в это было слишком сложно.

– Она не говорила это прямо, но я чувствовал, что это так.

– Люди слабы, ты же знаешь. Иногда сложно принять что-то, что причиняет слишком много боли и неосознанно хочется избавиться от этого. Но это не со зла. Это защитная реакция.

– Зачем ты… именно ты её защищаешь?

– Я пытаюсь понять. Представить себя на её месте.

– Не надо. Не стоит пытаться оправдать её. Не все заслуживают оправдания.

– А кому дано решать, кто заслуживает, а кто нет? – грустно вздохнула Вика.

Разумов покачал головой.

– Я тебя не понимаю. Мне показалось, что ты… хочешь быть с Андреем, – изумился он, – что даже несмотря на все мои предупреждения, не собираешься отступать. Что он нужен тебе.

Вика нутром чувствовала, что сейчас она буквально проходит своё первое испытание верности в глазах Разумова. Верности Андрею.

– Я не собираюсь отступать. И уступать его тоже не буду, – она упрямо посмотрела ему в глаза, надеясь, что он хорошо читает людей и всё поймёт и сам. – Но у меня есть одна проблема, с которой я не умею справляться. Я во всех людях вижу в первую очередь хорошее. Пытаюсь понять их поступки и мысли, влезть в чужую шкуру, найти оправдания. Иногда это выходит мне боком, я знаю.

Разумов невесело усмехнулся.

– Это ты про меня? Я надеялся отпугнуть тебя ещё в первый раз, а ты всё равно пыталась со мной найти контакт, общаться и даже подружиться. Нахрена, правда, не знаю.

– И про тебя тоже. И я не пожалела, что знакома с тобой. Но в первую очередь это касалось Андрея. Наше с ним знакомство тоже началось не лучшим образом, мне он не понравился, да он просто бесил меня, если уж быть честной. Но я смотрела глубже, я искала причины и смыслы в его словах и действиях. Я заглядывала внутрь, – Вика смотрела на него, будто и вправду могла увидеть его нутро, его просвеченную рентгеновскими лучами полупрозрачную душу, – и я разглядела его настоящего. Хотя ты знаешь, что он может быть и пугающим. Но теперь для меня это всё ничего незначащая шелуха. Пыль, пепел, который можно стряхнуть.

– Тут уже скорей обгорелая корочка, – отвёл глаза Алексей и покачал головой, вспоминая о друге, – не боишься, что ковыряя её, ты сделаешь ему больно?

– Я не собираюсь его ковырять, и обещать исцелить я тоже не буду. Это не в моих силах, такие «ожоги» требуют времени и правильных врачей, а не таких шарлатанов, как мы с тобой.

– Уговори его, – вдруг оживился он.

– В чём?

– Чтобы он пошёл к терапевту из ассоциации. Все эти приступы ему ни жить, ни работать не дают. Ты нашла к нему подход, он должен тебя послушать. Иначе у него будут большие проблемы с работой, а без неё вряд ли он сможет нормально жить.

– Я постараюсь, – кивнула Вика, – но не могу ничего обещать. Я пока с трудом представляю наше дальнейшее с ним общение, потому что у него дома… – Вика замялась.

– Завелась другая женщина? – криво усмехнулся Разумов.

– Да, – Вика тоже слегка улыбнулась, – подходящее слово.

– Ладно, – он положил ей мягко руку на плечо, – утро вечера мудренее. Мы что-нибудь придумаем.

Вика согласно кивнула и попрощавшись, проводила его. Похоже, Разумов рассудительно решил, что в качестве союзника против ненавистной ему Ольги, Вика вполне подходит. А может быть, он действительно начал испытывать к ней какую-то симпатию и это может перерасти в дружбу? Такого верного и отчаянного друга Андрея лучше иметь в друзьях, чем во врагах. Он определённо нравился ей всё больше.

Хотя окончание разговора заставило серьёзно задуматься о её так называемой «проблеме», о которой она упомянула. Ведь выходит, что благодаря ей она не только разглядела Андрея настолько, чтобы потерять от него голову. Именно из-за этой же особенности и желания всех увидеть изнутри, понять и найти смыслы, она столько лет прожила с Ренатом, находя оправдания каждому его слову или поступку, каждой его манипуляции. Даже когда он избил её саму и отправил в больницу Игоря, Вика умудрилась найти его поведению разумное, как ей казалось объяснение. Достаточно веские причины, чтобы поступок не казался таким страшным, как был на самом деле. Она просто перевела все стрелки на себя, назначила себя виноватой и обелила Рената в своих же собственных глазах. И этого никогда бы не увидела, если бы не взгляд Маши со стороны, которая в итоге и вытащила её из его гипнотизирующего плена, как мартышку из пасти удава.

Эти откровения едва не выдёргивали землю у неё из-под ног. И так хотелось от них поскорей избавиться, как она делала и раньше. Стереть Рената из своей жизни и больше к нему никогда не возвращаться, ни физически, ни мысленно.

И поэтому, укладываясь в постель, Вика старалась думать только об одном единственном человеке. Том, что спал за тонкой стенкой её спальни в своей кровати, к сожалению, уже не один. Что он чувствовал, находясь рядом с ней? Вспоминал ли былые дни? Воскрешал ли мысленно свои чувства? Зарождались ли новые чувства к Ольге и… их будущему ребёнку?