Саша смущенно раскраснелась, понимая, что так веселит ее брата, и поспешила поделиться своими мыслями, чтобы отвлечь от себя внимание.

– Ты знаешь самую знаменитую историю Эдгара Алана По? – тоном истинной победительницы спросила Саша, бросив взгляд на камин.

– Убийство на улице Морг? – удивленно протянул Митя, следя за взглядом сестры.

– Нет. О письме, которое искали все службы, а оно мирно покоилось на самом видном месте. Так вот, я знаю, где спрятано то, что искал наш гость.

Саша подбежала к камину и опустила руку в рождественский мешок. Этот мешок она повесила ровно семь лет назад, чтобы во время своих редких приездов профессор мог оставлять в нем какой-нибудь сюрприз для дочери. Повзрослев, Саша совсем забыла о своей детской традиции по утрам проверять содержимое заветного мешка, и он так и остался лишь бледным напоминанием ее неуемной детской фантазии и единственной ниточкой, некогда связывающей вечно отсутствующего профессора с дочерью.

Саша сглотнула комок воспоминаний и почувствовала, как ей в руку попало что-то мягкое, похожее на свиток, обтянутый тряпкой. Ликующим взглядом она посмотрела на Митю и извлекла на свет то, что было спрятано.

– Ого, – воскликнул Митя, увидев, что его сестра держит в руке старый, пожелтевший от времени, потрепанный по краям сверток. – Как думаешь, что это?

– Не знаю. Сейчас посмотрим.

Встав по обе стороны стола, они развернули заветный свиток, но, увидев его содержимое, Митя разочарованно нахмурился, а Саша с благоговейным восторгом затаила дыхание.

– Это карта, – восторженно выдохнула Саша.

– Какая карта? – удивленно уставившись на сестру, спросил Митя. – Я вижу только дохлую змею, нарисованную через весь свиток. Больше похоже на чью-то шутку.

Теперь пришла Сашина очередь удивляться. Она не могла понять, как Митя может быть таким слепым, ведь на свитке четко нанесены различные знаки. Символы, смысла их Саша конечно не знала, но она их видела, видела и понимала, что они что-то значат.

– Может, это карта сокровищ? – предположила Саша.

– Сокровищ? Сань, о чем ты, я вообще не рассмотрел здесь карту. У тебя слишком богатое воображение.

Саша уже собиралась в подробностях описать брату все, что видела на заветной карте, когда голос Гренни за дверью остановил ее.

– Александра! – едва повысив голос, позвала внучку Мартина.

Саша быстро свернула свиток и протянула Мите.

– Спрячь его. После обеда встречаемся в беседке у озера. Я думаю, папа нашел что-то стоящее и очень важное, иначе этот подозрительный субъект не появился бы в нашем доме.

Митя кивнул и сунул свиток под футболку.

Когда они вышли, Мартина смерила строгим взглядом своих подопечных.

– Я могла ожидать чего угодно от тебя, Александра, но ты, Дмитрий… – она запнулась, пытаясь сдержать гнев. – Немедленно в свою комнату, юноша, вечером нам предстоит серьезный разговор.

Рассмотрев, как ей показалось, явное чувство вины в глазах провинившихся, Мартина взяла Сашу за руку и потянула обратно в танцевальную комнату.

Митя хотел было что-то сказать вслед, но Мартина словно предчувствовала это и предупредила его строгим приказом:

– В свою комнату, юноша, вечером я дам тебе возможность оправдаться.

Сашу вернули к станку и в наказание назначили лишний час занятий. Как и предположила девушка, Лиза, увидев, что беглянку ведут с позором обратно, растянулась в довольной ухмылке, значит, это именно она, узнав, что строгая бабушка приехала навестить внучку, решила воспользоваться внезапно свалившейся удачей и не постеснялась потревожить почтенную даму в ее комнате с жалобой на строптивую ученицу.

Мартина же, зная, что от внучки можно ожидать чего угодно и боясь ее дурного влияния на своего золотого мальчика, с легкостью отыскала строптивицу и теперь, довольная выполненной миссией по возвращению беглянки, сидела в мягком кресле возле окна, с упоением наблюдая, как Саша трудится у станка. Эстетически это было прекрасное зрелище. Саша была словно создана для балета, ее стройные длинные ноги, не знающие каких-либо ограничений в движениях, и тонкие изящные руки, ровная спина и длинная шея, – все выглядело изящно и гармонично.

Несколько часов Саша, словно бабочка, порхала по залу, обливаясь потом, чтобы хоть немного успокоить бабушку, втереться ей в доверие и усыпить бдительность старушки. Время обеда давно прошло, и Митя наверняка уже заждался ее в беседке.

Шаг. Еще шаг. Брис, пас де буре. Обессилев от изнурительной тренировки, Саша споткнулась и с грохотом рухнула на пол.

– Достаточно, – сказала Мартина и, не даже не глядя на обессилевшую внучку, покинула танцевальную комнату.

Саша бросила убийственный взгляд в сторону своей учительницы, и если бы взглядом можно было испепелить, то вместо нахально усмехающейся Лизы на полу под роялем уже лежала бы горстка надменного пепла.

– Благодарю, Александра, наше занятие окончено, – слегка склонив голову, с плохо скрываемой издевкой произнесла Лиза. – Ты можешь быть свободна.

Саша поднялась, отряхнула юбку, скорее машинально, чем с целью что-то стряхнуть, и присела в грациозном реверансе.

– Благодарю вас за урок, Елизавета Петровна.

Саша намеренно произнесла полное имя своей учительницы, прекрасно зная, как ее раздражает обращение по имени и отчеству. Лиза считала себя слишком молодой для такого официального обращения. Со стороны Саши это был ответ на предательство Лизы.

Задрав кверху нос и держась с величием как минимум наследной принцессы, Саша покинула зал, но, оказавшись в просторном холле, не под прицелом взглядов, стремглав бросилась вверх по лестнице. У нее оставалось слишком мало времени на то, чтобы переодеться.

Позже она нашла Митю в беседке, где они и договаривались встретиться. Он задумчиво следил за облаками, проплывающими по небу. Митя уже успел переодеться и причесаться, чтобы у Мартины, если он вдруг снова попадется ей на глаза, не было больше поводов отчитывать внука. Теперь на нем были небесно-голубая футболка поло, темно-синие джинсы и белые мокасины из мягкой кожи.

На самом деле Митя не очень боялся вечернего разговора, он знал, что бабушка всегда его прощала и слепо доверяла. Он как-нибудь выкрутится, но Александра… он переживал за сестру. С ней дела всегда обстояли иначе. И сейчас Мартина уже потирала руки, представляя, как будет перевоспитывать девушку, получив все козыри в руки.

Солнце уже прошло свой круг по небосклону и в послеобеденное время не так грело, как с утра. С озера подул прохладный ветер.

Митя сидел на скамейке, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу.

Вдруг за спиной он услышал посторонний шум, будто кто-то пошевелил растущие рядом с беседкой кусты. Митя напрягся. Звуки затихли. Он подался вперед, делая вид, что изучает что-то на полу беседки, и когда звук повторился, резко вскочил и обернулся.

– Алекс! – воскликнул он, увидев в кустах довольное лицо сестры.

– Что ты дергаешься? – выбираясь из кустов, усмехнулась Александра. – Твоя бабка настоящий цербер. Я думала, никогда не вырвусь из ее цепких лап. Из-за нее пришлось даже пропустить обед.

Митя кивнул в сторону корзинки с едой, которую он любезно захватил со стола, зная, какой Мартина может быть беспощадной, если что-то противоречит нормам ее этики.

Саша улыбнулась благодарной улыбкой и с жадностью напала на бутерброды. Она тоже переоделась. Теперь на ней было легкое платье и тряпичные балетки. Волосы она распустила по плечам.

– На чем мы остановились? – дожевывая бутерброд, задумчиво спросила Саша. – Ах, да! Карта. Где она?

– В твоей обеденной корзинке.

Саша вытерла руки и осторожно, двумя пальцами, извлекла из корзины свиток. Расположившись уютно на полу беседки, Митя и Саша развернули заветный свиток.

– Этого не может быть! – громко, проглотив кусок недоеденного бутерброда, воскликнула Саша.

– Что? Что ты там видишь? – пытаясь рассмотреть то, что так заинтересовало Сашу, спросил Митя.

– Я долго думала, что же это за линия, проходящая через всю карту, и поняла: это – карта Древнего Египта, а эта, как ты выразился, дохлая змея – священный Нил.

– Египта? Ну, это логично, твой отец египтолог, что еще он мог привезти и спрятать?

– Да, конечно, – согласилась с таким неоспоримым и очевидным фактом Саша, – но я же говорю, это не просто карта, это карта Древнего царства времен правления Джосера, Хефрена, Сети. Этой карте не менее пяти тысяч лет. Вот почему папа так старательно прятал ее, в ней что-то скрыто, что-то, что может быть безумно увлекательно.

– Увлекательно и опасно! – у Мити загорелись глаза. – А ведь опасность мое второе имя. А там что-нибудь говорится о несметных богатствах?

– Не знаю. – Саша покрутила карту в руках. – Вот здесь, вдоль течения Нила, указаны города, многие из них уже давно исчезли. Мемфис, современный Хелуан, пригород Каира, Иуну, известный как Гелиополис, и многие другие.

Саша легко могла прочитать знакомые иероглифы, так как в свое время изучала азы иерографики, но только сейчас пожалела, что тогда ей не хватило терпения изучить эту науку до конца. Для нее все так и закончилось на именах фараонов да названиях городов.

Восторг в глазах Мити сменился недоверием, он внимательно посмотрел на сестру.

– Что ты видишь на этой карте? – серьезно спросил он.

– Я же говорю, города, памятники, знаки, символы, но одно только место особенно занимательно. А почему ты спрашиваешь?

– Саня, мне не хочется разочаровывать тебя, но скорее всего, виной твоим галлюцинациям затворнический образ жизни. У тебя слишком богатое воображение.

Саша непонимающе уставилась на брата.

– О чем ты?

– На этой карте ничего нет, кроме… – Митя ткнул пальцем в тонкую линию, изображающую Нил, – кроме вот этой кривой линии.

– О чем ты говоришь? – искренне удивилась Саша.

Она вновь взглянула на карту. Она отчетливо видела знаки на древнем холсте. Возможно, они были нанесены давно, очень и очень давно. Почему Митя не видит? Наверно, он просто издевается над ней.

– Посмотри, – Саша ткнула пальцем в точку, на которой Митя все равно ничего не увидел, и важно сказала: – Здесь написано, что три звезды на поясе Ориона стерегут души великих фараонов.

– И что это значит?

– А это значит, что ученые были правы, когда утверждали, что три пирамиды Гизы имеют прямую связь с тремя звездами. И мы с тобой это докажем.

– Как это?

– Мы поедем в Египет…

Саша не договорила. Митя вскочил и замахал руками.

– Нет. Мое категорическое, неоспоримое «нет»! Я не подписываюсь на эту авантюру. Ты с ума сошла? Следовать за плодом твоей больной фантазии – это же чересчур. Я советую тебе отбросить эту бредовую идею.

– Ты хочешь отказаться от самого увлекательного путешествия в твоей жизни? Только потому, что боишься гнева Мартины, – ехидно прищурившись, воскликнула Саша.

– Ладно… Может быть, я соглашусь сопровождать тебя в это безумное путешествие, – Митя сделал ударение на слове «сопровождать», чтобы Саша не думала, что каждая ее бредовая идея найдет поддержку. – Но для начала мы дождемся возвращения твоего отца.

– Вот еще! – фыркнула Саша. – Если ты пасуешь, то я еду одна. Я достаточно долго сидела под замком. Пришло время вырваться из-под родительского крыла и познакомиться с миром…

– А тебе не кажется, что это слишком резкие перемены… может, для начала достаточно будет того, что я вывезу тебя в город?

– Не говори ерунды. Если ты трусишь, так и скажи, все нормально, я пойму…

Она знала, что Митя купится на это, и хитро усмехнулась.

– Я не трус! Это здесь совершенно не при чем, просто я способен пользоваться разумом. Ты хоть представляешь, что сделает с нами Мартина, когда поймет, на что мы пошли? Ты вообще хоть на секунду можешь представить себе всю силу ее ярости? Ладно, тебе она ничего не сделает. А мне! Она же лишит меня наследства и пустит по миру. – Митя так отчетливо представил себе картину своего падения, что на его лице отобразился искренний испуг, и он передернулся от ужаса.

Саша внутренне улыбнулась.

– Ты можешь отказаться, – заключила она. – Я справлюсь сама.

– Ты не сделаешь этого!

– О, – протянула Саша, – еще как сделаю!

– Позже ты простишь меня, – грустно начал Митя, – не сейчас, позже… Но я не позволю тебе ехать в эту ужасную и опасную страну.

Саша догадалась, к чему он клонит, и презрительно дернула носиком.

– Если ты расскажешь все Мартине, я обещаю тебе самую долгую и мучительную пытку… Тебе рассказать, как в старину инквизиторы добивались от своих жертв нужной им информации?

По глазам сестры Митя понял, что она не шутит, и нервно сглотнул.

– Я ухожу сегодня в полночь. У тебя есть два варианта: составить мне компанию или остаться здесь и молчать. Выбор за тобой. Я буду ждать тебя у центрального входа десять минут. Если ты не придешь, я сделаю вывод, что ты струсил, и поеду одна.

– Одумайся!

Но Саша уже не слушала. Спрятав карту в декольте, она, махнув рукой, помчалась в сторону дома.

– В полночь, Митя, я буду ждать тебя. Надеюсь, ты достаточно взрослый мальчик, чтобы принимать такие решения, – крикнула она через плечо.

Митя выдохнул и сел на скамейку. Он всегда подозревал, что сумасбродство его родственницы когда-нибудь перегнет тотальный контроль, установленный в этом доме, и, вырвавшись наружу, окажется смертельно опасным не только для самой девушки, но и для окружающих. Но отпустить ее одну в эту варварскую страну, некогда славившуюся своими жестокими законами, он не мог. Митя мало знал о Египте, слышал только, что арабы, завоевавшие ее в начале нашей эпохи, установили в стране свои порядки и законы и туристов, приезжающих в страну, оберегают от свободного передвижения, рекомендуя отдать предпочтение экскурсионным турам.

Смятение в душе юноши достигло своего апогея, когда он мысленно представил, как Сашу похищает группа бедуинов, отвозит ее в пустыню, куда не ступала нога туриста, и его милая, слегка бесшабашная сестренка становится наложницей одного из арабских эмиров. Отгоняя от себя эти жуткие картины Сашиного порабощения, Митя принял решение. Он знал, что когда-нибудь, возможно, очень скоро, обстоятельства заставят его пожалеть о принятом решении, но отпустить сестру в это путешествие одну он не мог.

За всю ее жизнь самое опасное Сашино путешествие ограничивалось парком перед особняком и озером. Когда пришло время, Митя быстро собрал дорожную сумку и вышел из комнаты, оставив Мартине прощальную записку.