Эльяс наслаждался новой жизнью по полной. И к своей роли чародея отнесся “с погружением”.
В лаборатории у него творился такой кошмар, какой не творился у опытных алхимиков. Воняло серой, жженой сущностью хорлы, неосторожно сунувшейся на территорию Короля Воронов, и маслом дерева рахат, что избавляло от дурного настроения.
– Попробуй масло шафрана для благовоний, Эльяс, – приторным тоном посоветовала Мун, замершая в дверях лаборатории со скрещенными на груди руками, – говорят, настраивает на любовь к кому-то кроме себя.
– Ай, дорогая, если бы с тобой это хоть как-то помогало, я бы тебя шафрановым маслом всю обмазал. И себя тоже, – хмыкнул Эль, изображая из себя ужасно занятого изысканиями мага. С учетом того, что тут он в основном просто игрался и при этом записывал, какой эксперимент был наиболее разрушителен, – это было смешно.
Он выглядел таким невозмутимым, будто и вправду ничего такого и не происходило.
Мун зацепила взглядом какую-то реторту с очень опасно булькавшим зельем и мечтательно подумала, как замечательно бы было, если бы тут все рвануло… Можно сразу все. Чтобы точно мало не показалось.
Нет, Элю было бы абсолютно плевать, его настоящего бы даже не поцарапало, но тело бы пришлось восстанавливать. Да и дом – наверное, тоже.
В общем, это бы обеспечило Эльясу хоть чуть-чуть напряжения. А то он просто шикарно устроился.
– Ты пришла признать поражение, Салли? – задумчиво поинтересовался Эль, отрывая свой взгляд от хрупкой пробирки в своих руках.
Девушка лишь только понадеялась, что он не держал её за настолько безмозглую барышню. Неужели он думал, что она сдастся вот так просто.
– Я пришла пожелать тебе приятных снов, Эльяс, – сладко улыбнулась Мун, нацепив на лицо самое благостное выражение.
Эль, явно удивленный этим безобидным заявлением, резко развернулся к девушке, уставился на неё недоверчиво. На долю секунды Мун успела заметить черное крыло его истинной формы – самый его кончик. Эль явно попытался понять, что она задумала. Что ж, с этим ему придется испытать разочарование. Сальвадор все-таки была не по зубам всяким безалаберным божкам.
Жаль, что с этим мерзким проклятием сама не могла разобраться. Для этого нужно было знать, где оступилась, где что-то сделала не так, знать имя того, кто тебя проклял. А она не знала. Причем даже сама не понимала, что произошло с памятью о нескольких прошлых реинкарнациях. То ли сама часть воспоминаний решила “выполоть”, то ли помог кто, то ли это было следствие проклятия, лишь усугублявшее его действие.
Найти того, кого не помнишь – сложная даже для духа задачка. Вот и пришлось искать посредника.
Эльяс обошел вокруг Мун – сущностью скользнул, тело его не двинулось и с места, – но не нашел за что зацепиться и вернулся в человеческое тело.
– Ну что ж, спокойной ночи, Сальвадор, – Ворон чуть скривил губы, будто чему-то ухмыляясь. Наверное, был доволен тем разговором, что у него произошел с Паулем.
Мун развернулась на пятках и шагнула к лестнице.
– Спектакль устроила восхитительный, – заметил Эль, обращаясь к ней и явно намекая на то, что их разговор не закончен.
– Для тебя старалась, – осклабилась Мун со всей максимальной ядовитостью. Он же знал, что на колени перед ним искренне она никогда не встанет. И мог себе представить, насколько фальшивым для неё был этот жест.
Но это Эльяс привел к ней Пауля. Смертный был его пешкой. И пусть и возится с его проблемами сам. Хотя бы с частью.
– Понравился ли тебе мой ответ? – поинтересовался Ворон с такой самоуверенной рожей, что хотелось только рассмеяться.
Даже не догадывался, что на самом деле ей помог. Она ведь и вправду ощутила некую симпатию к этому непрошибаемому смертному. Он был одним из немногих хороших людей. По-крайней мере, не стал пользоваться случаем и набрасываться на женщину, с которой остался наедине. А она ведь слегка на это надеялась.
Но у него были к ней претензии. Значит, когда-то он оказывался в центре её суда. Ушел живым, но она иногда это делала. Иногда смерть не была высшей карой. Если он был под её судом – значит, кто-то просил его к этому суду привлечь. Северянин не был таким уж благородным. Просто хорошо прикидывался.
– Ты меня растоптал, Великий Ворон, – трагично сообщила Мун, с излишним отчаяньем заламывая руки, – как мог ты на моих глазах подчеркнуть, что есть в этом мире мужчины, что меня терпеть не могут. Такая жестокость. Это же для меня подлинное откровение.
Да-да, конечно.
В основном к ней шли обманутые невесты, брошенные дочери, преданные жены и просто те, кто бежал от жестокости в семье. Естественно, кто-то был источником их неприятностей.
Мужчины обычно огибали её капище издалека, даже если уважали её. Слишком ядовита, слишком опасна. Слишком много мужчин было ею признано виновными.
– Ну что ж, тогда и правда приятных снов, Сальвадор, – Ворон широко улыбнулся, – что ты хочешь, чтоб тебе приснилось? Тысяча мужских голов, насаженных на пики? О, нет, пожалуй, твой первый супруг, а? Ты, наверное, скучаешь по той, самой первой, еще смертной жизни? Желаю тебе освежить те воспоминания.
Это было не пожелание. Это было заклятие. И истинным зрением Мун увидела сорвавшееся с крыла Эльяса черное перо, тут же изогнувшееся в иероглиф. Знак вспыхнул и растаял, оставляя после себя неприятный запах порчи. А она ведь даже отбить её не могла.
Это будет очень неприятная ночь…
– Тебе мало того, что ты не дал мне уйти, да? Заставил наслаждаться твоей компанией и компанией смертного, – сквозь зубы прошипела Мун, – тебе нужно, чтобы я совершенно ненавидела свою жизнь, да?
– А как я иначе выиграю? – осклабился Эльяс. – Ты можешь не спать сегодня, Салли. Заклятие действует до рассвета.
Ну точно, прекрасный выбор. Ночь без сна или ночь, полная мерзких снов.
Ведь смертное тело нуждалось в отдыхе. Завтра к Мансулу должны были приехать гости, их должны были развлекать танцовщицы, и она была в числе них.
– Ты можешь остановить это в любой момент, Салли, – фыркнул Ворон, глядя на Мун с жестоким удовольствием, – просто скажи, что признаешь себя проигравшей. И согласна быть моей.
– Приятных снов, Эльяс, – спокойно и без лишней капли магии произнесла девушка и все-таки двинулась из лаборатории.
– Год – долгий срок, Салли, – эти слова её просто догнали, но она равнодушно дернула плечом. Сейчас губы её изгибались в улыбке, полной предвкушения.
Пусть делает свои мерзости. Ей не впервой. Она уже и не помнила, когда её жизнь протекала спокойно. Один год она выдержит. Выиграет. И этот покровитель падали будет обязан снять с неё проклятие.
А потом – потом она его все-таки убьет. Вызовет на поединок и прикончит. Потому что счет к Эльясу на тот момент наверняка скопится очень длинный. И вряд ли её весы вынесут ему оправдательный приговор.
А сейчас – сейчас нужно все-таки попробовать поспать.
– Дрянь. Думаешь, что можешь просто взять и все отнять у меня?
Эти злые слова, произнесенные прямо в самое ухо, жгли душу, будто яд пустынной хорлы, заставляющий покрываться незаживающими язвами.
Но хуже была только черная шелковая лента, которая сдавливала горло.
Её лента, которую только что выдрали из её волос…
Воздуха не хватало. Горло было будто забито песком. Хотя нет – сейчас именно песок из её рта и носа и сыпался, плотными струями, словно он был её кровью.
А потом лента исчезла.
И сама она упала на пол. Ровно для того, чтобы тут же увидеть черное небо, это шелковое покрывало Мафрея, в мелких складках которого прятались звезды.
Вот только кашлять песком она при этом не перестала. Будто в её груди кроме него ничего и не было…
– Мун, Мун…
Она резко села на чужой постели, в чужом доме и тут же врезалась лбом в лоб склонившейся над ней Падме. Ох-х, Мансул точно не будет рад синяку на лице своей рабыни. Придется что-нибудь соврать. Осталось только придумать что. Ну, или может, конечно, удастся синяк замазать или закрыть? Шайтан, зачем ей такая тонкая кожа, вот скажите на милость?
– Ты кричала, – виновато шепнула Падме, потирая ушибленный лоб.
Мун же тихо вздохнула и поняла, что сердце колотится так, будто она была лошадью и только что промчалась рысью пару фарсов1.
Иногда у Мун возникало желание поднять глаза к солнечному диску на небесах и спросить что-то вроде: “Великая Шии-Ра, скажи, где были твои глаза, когда ты возносила Эльяса эль Мора в боги? Неужели меньшего ублюдка в пустыне не нашлось?”
Хотя ладно, когда это в богах был хоть кто-то достойный? Даже сама Шии-Ра не была святой и, кажется, сменила уже трех мужей, от каждого родив по троих детей. В этом плане Эльяс был тем самым богом, которого заслуживал Махасар. Ни о ком он не думал, кроме самого себя.
Именно поэтому Сальвадор никогда не мечтала стать богиней. Слишком уж бестолковые богини были ей знакомы. Ей хватало быть “богиней на полставки”. Силы духа было вполне достаточно.
– Прости, что я тебя разбудила, Падме. В часы полных лун меня одерживают духи, – привычно соврала Мун, – ты же знаешь, что я пришла в Турфан без имени и памяти, проклятая духами, поэтому и стала рабыней. Кошмары у меня бывают часто.
– Заварить тебе шину? – спросила Падме. – Я после неё сплю как убитая.
– Нет, не надо, – Мун вздохнула и качнула головой. – Чай с травами мне не поможет. Ложись спать. Я постараюсь больше не будить тебя.
Нет, если бы у неё было время и травы – она бы сама смешала смесь для настоя, смягчающего порчу, но были у Мун очень крепкие сомнения, что Ворон с ней поделится своими запасами трав. Особенно для того, чтобы она избавилась от его же порчи.
Все-таки Падме не повезло только в одном – она была служанкой Эльяса. Он и нанял её чисто для вида, потому что “хорошему чародею положено иметь слуг”. А девушкой Падме была замечательной и очень отзывчивой.
– Прости, Мун, – виновато шепнула Падме, снова укладываясь.
– Да за что? – рабыня чуть улыбнулась. – Я тебя разбудила все-таки первая. Мне и извиняться.
Падме помолчала с пару минут и только после этого вновь отвернулась от Мун к стене, плотнее укутавшись в одеяло. Она засыпала легко – уже через пару минут послышалось её сопение.
А Мун так и осталась лежать, уткнувшись взглядом в темное небо за окном. Там ярко горели звезды, но до рассвета было еще далеко.
Ох, попадись ей те шайтаны, что волочили на своих горбах колесницу Солнечной Шии-Ра. Ох, она бы задала им трепку за то, как медленно они иногда работали…
Сон не шел, зато в голову лезла всякая гадость о последней жизни.
Например, имя того, кто был тогда её мужем по закону Шии-Ра.
Джеро.
Как её звали в той, самой первой жизни, Сальвадор не помнила. Имя смертное ею было отринуто, когда она приняла имя Судьи. Она – Сальвадор, защитница вдов и страдающих наложниц. Кем она была раньше – её не волновало.
Хотя – она знала, что была тогда дочерью градоначальника – не халифа, но все-таки не последнего человека в пустыне Махасар. И должна была выйти замуж по договоренности – это было обычно. Тогда она еще не находила это возмутительной несправедливостью – то, что добровольно выбрать мужа ей было не позволено.
Почему её придушил законный её жених?
Все было просто до тошноты.
Она поймала его с любовницей-служанкой.
Он мог завести вторую жену, он мог завести наложницу – и даже это ее возмущало, но это хотя бы считалось законным, Джеро же предпочел соблазнить первую попавшуюся девку.
В доме отца невесты!
Дело было в день перед свадьбой, и если бы отец узнал – свадьбу бы все-таки отменили. Была же у градоначальника белого города Элиада какая-то гордость. Можно быть неверным простой ткачихе, у которой нет приданого, нельзя быть неверным дочери градоначальника.
Нет, Джеро было мало того, что он убил невесту. Он прикончил еще и любовницу, просто свернул шею визжащей от перепуга девицы, а после – потребовал с семьи убитой невесты компенсацию. Они, мол, вырастили шайтанову девку, что питала страсть к женщинам.
Самое паршивое – суд встал на его сторону. Суд не стал судить Джеро за два убийства. Тела обеих девушек были сожжены и брошены в колодец, за границей Элиада, как тела бесчестных распутниц.
И вот тогда Сальвадор и дала свою посмертную клятву – быть для женщин тем справедливым судом, что им никогда не дадут мужчины Махасара. А Шии-Ра её услышала.
Первое явление Сальвадор было именно к Джеро, только потом – к судьям, поверившим убийце.
Краткое тогда у тех смертных вышло знакомство с Сальвадор…
Белый город Элиад ждала несчастливая судьба. Бесчестные в нем просто умирали, а честные – предпочли бежать от гнева Судьи, что имела к Элиаду личные счеты. Даже те, кому было нечего бояться.
Сальвадор не оплакивала смерть Элиада. И когда за считанные годы его пожрал песок – именно на месте белого города она и устроила свое капище. Это было символично. Должен же был Элиад хоть как-то научиться вершить правосудие? Хоть и посмертно.
Как уснуть снова? Как унять колотящееся в груди сердце?
Она не любила ту жизнь. Она многие свои жизни не любила – особенно после проклятия, они стали все сплошь черными и беспросветными. Но первую самую – ненавидела особенно, спрятав глубоко в сердце даже имя, что носила в той жизни.
Шии-Ра обещала Судье за её служение то смертное счастье, которого она так и не познала, потому и даровала ей право перерождаться до тех самых пор пока Сальвадор не найдет мужчину, которого признает достойным себя.
Вот только смертные… Смертные разочаровывали один за одним. Лжецы. Изменники. Предатели. Гордецы…
Все они считали её вещью, игрушкой, инструментом для достижения цели и удовлетворения похоти.
Интересно, хоть когда-нибудь подлунный Махасар сможет перемениться?
Звезды не могли ответить на этот вопрос, звезды задумчиво смотрели на Мун, даже не думая умалять свое сияние. До рассвета было, ох, как не близко.
А сон совершенно не шел.
Слишком просто было бы предположить, что вот она увидела Джеро, и все, дальше будет спать спокойно. Нет. Ворон сказал четко – заклятие продержится до рассвета. Чтоб его шайтаны сожрали, а потом выплюнули.
Падме тихонько посапывала в своей постели.
Мун села на своей кушетке, ступила босыми ступнями на мягкий ковер.
Дотерпеть до рассвета – не такая и сложная задача. Можно придумать тысячу смертей Эльясу. Оставалось только надеяться, что она не промахнется перед гостями Мансула. Ну, а если промахнется, может, этот шайтанов выкормыш наконец-то переборщит и удушит её заклятием?
Из комнаты Падме Мун выходила крадучись, боясь, что девушка спит недостаточно крепко. Зачем будить её лишний раз? Падме вообще следует пожалеть, она с утра встанет и начнет прислуживать капризам Эльяса.
Интересно, замкнул ли Ворон на ночь запирающие чары? Наверняка, чтобы она не ушла раньше срока. Чтобы прочувствовала его порчу сполна, ведь та были сильнее рядом с тем, кто её наложил.
Правда проверить это предположение Мун не успела. Потому что стоило ей сдвинуть в сторону циновку, закрывающую проем двери комнаты Падме, как она увидела Пауля.
Этот смертный умел преподносить сюрпризы…
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке