Дальнейшее общение с представителями магической инспекции, к моему бесконечному восторгу, уложилось в семь минут рабочего времени. Мадам инспекторше наконец-то надоело тратить на меня свою бесценную жизнь, и она решила больше не спорить с судьбой.
Мне выдали квитанцию на оплату штрафа, объяснили, где находятся два ближайших отделения магической инспекции, а затем и госпожа Елагина, и её ассистент изволили отчалить в дальние дали, оставив меня наедине с моим земляным Кинг-Конгом и ушастым анимагом, все еще сидящим на заборе.
Я кисло разглядывала змейку-блокиратор на своем запястье, размышляла о превратностях жизни – ну правда, нечестно же! Почему мне не выдали сюжет, в котором все легко и просто, всю грязную работу делают маленькие феи, а из неприятностей только то, что принц приехал на простом белом коне, а не на серебряном единороге?
Неть. Мне выдали сюжет с вредным упырем, штрафами и эверестом работы. Нечестно!
– Вежливые ведьмочки знают о существовании слова “спасибо”, магесса ди Бухе, – изволил обратить на себя мое внимание анимаг.
Ну это ты зря, ушастый!
– Дайте взаймы на штраф! – радостно ощерилась я. Как бухгалтер со стажем я точно знала: не бывает такого момента, когда нельзя попросить у человека денег. Ну, разве что у него ногу отрубило.
А так – быстрее попросишь, больше шансов, что дадут.
Анимаг склонил голову набок, таращась на меня своими светлыми голубоватыми глазами.
– Наглость – второе счастье, да, магесса? – усмехнулся он, подтягивая на руках шелковые белые перчатки.
– Почему магесса? – озадачилась я, не давая этой волшебной дискуссии угаснуть.
– Магический этикет, – невозмутимо пояснил мне сын почтенного кроличьего семейства, – любой маг, чьи магические способности по шкале Мерлина Мирдинского оцениваются на 50-75 условных магических единиц, именуется званием “магистр” или “магесса”, в зависимости от пола или собственного самоопределения.
Ничего не поняла.
– Не заморачивайтесь, магесса, – кроликоухий потянулся, – это вдалбливают в магических академиях. У вас сильный дар, я всего лишь отдаю ему должное.
О, боже, да неужели хоть что-то мне дали как полагается приличной попаданке?
– А с чего вы взяли, что сильный?
Сосед красноречиво качнул головой в сторону моего ожидающего приказов элементаля.
– Скажу вам честно, запасов магии местных ведьм-домохозяек хватит на голема, который максимум вашему до коленочки достанет. Так что… Наслаждайтесь, магесса. Кто бы вы ни были, откуда бы вы ни пришли, у вас большой потенциал.
И блокиратор магии на запястье.
В этот момент мне стало еще обиднее, что вот так обломилась моя магическая практика.
– Ну не кукситесь, магесса.
После этой реплики я во все глаза уставилась на парня, сидящего на моем заборе. Мне не мерещилось – со мной флиртовали. Бесстыже строили плутоватые глазки.
Ах так!
– Ну как можно, магистр! – томно вздохнула я, ненавязчиво выпячивая грудь. – У меня такое сложное положение… Колдовать я не могу, проклятие одолевает, а мой помощник сейчас совершенно не годится для помощи по хозяйству…
– Это да, – рассеянно кивнул анимаг, с видимым удовольствием изучая подставленные для его лицезрения рельефы, – скорее для штурма крепости.
Что, кстати, идея. Впарить бы еще этого голема кому. Только Триша вдумчиво допросить по поводу курса местных валют и о том, что тут как и по чем, и можно будет поискать желающих обзавестись личным стенобитным орудием. Например, пылкого влюбленного в принцессу рыцаря. Или местный вариант коллектора – почему нет? Долги выбивали везде и всегда. Смешно предполагать, что если меня занесло в волшебный мир, тут вдруг разом испарились нищета и проблемы. Сказки просто редко обращают на это внимание.
– А я хрупкая девушка, между прочим, первый день в чужом мире, – заканючила я тем временем, снова подводя своего собеседника к мысли “дай денег, раз такой добренький”, – и помочь-то некому, и…
“Штраф платить нечем” – я договорить не успела.
– Нашли горе, тоже мне, – сосед повернулся к моему элементалю, стащил с руки перчатку, вытянул вперед кисть, согнул пальцы, что-то там пробормотал, и…
Одна большая фигура моего голема развалилась на три поменьше. Быстренько так. Без кругов и наговоров. Круто! Это в какой академии такому учат? Я уже хочу туда! Надеюсь, симпатичный ректор там есть в шоу-программе?
– Трансформация материи с выдерживанием закона сохранения общей её массы, – самодовольно усмехнулся этот дивный уникум, – ну вот, магесса ди Бухе, вам теперь будет полегче?
– Наверное, – вздохнула я задумчиво, прикидывая общую грузоподъемность големов.
Желание снова просить в долг в корне отпало – что уж там, я этого не любила, только в очень безвыходных положениях это делала.
А так ли безвыходно сейчас мое положение?
Занять мы всегда успеем. Десять дней впереди. Мусор есть кому выносить. А пока можно порыться в этой помойке и поискать вторую сережку, а потом и местного ювелира. Уж на штраф-то что-нибудь наскребу. Будем на это надеяться!
– Большое спасибо вам, магистр Кравиц, – прочувствованно поблагодарила я и широким шагом направилась обратно к дому, к земляной армии чистоты. Надеюсь, я верно поняла, что он тоже "магистр"? В любом случае, если нет – пусть ему будет лестно, что я так впечатлена его величием.
– Питер, – догнал меня на ходу голос анимага, – зовите меня просто Питером, Марьяна.
Ишь, ушастый какой! Даже имя мое услышал.
– Приятно познакомиться, – не оборачиваясь и не останавливаясь крикнула я. В конце концов, мой бардак меня ждал.
– В следующий раз я напрошусь на чай, Марьяна, – в ход у анимага пошли нешуточные угрозы.
Ну, что ж… Есть повод разгрести до конца хотя бы кухню!
– Пущу только со своей заваркой, Питер, – не удержалась от колкости я, – моя пахнет сеном, и приличных лю… анимагов я ею поить не буду.
– Кто вам сказал, что я приличный? – сосед рассмеялся и наконец сгинул, оставив меня в покое.
Големов в кухню я не пустила.
Во-первых, не уверена, что их выдержат полы и кухонное крылечко, во-вторых, если в заваленной хламом кухне появятся еще и големы, развернуться мне будет совсем негде.
Пока обойдусь своими руками, а там посмотрим. Главное, что мусор теперь есть кому за меня выносить. Можно сказать, сразу три мужезаменителя!
Подборку журнала «Чаровница» – в том кульке их оказалось без малого двадцать четыре штуки (подшивка за два года) – я торжественно водрузила на подоконник. Полистаю вечером, когда найду, где буду спать.
Сначала я взялась таскать из кухни крупный мусор – стулья, хромые табуретки, какое-то заковыристое подобие вытяжки, которое тихонько подвывало при переноске раненым привидением.
Мелкий – лоскутки, бумажки, осколки, деревяшки – выносила во двор маленькими порциями и засыпаю в ящики от кухонных шкафов. Их, кстати, нашлось гораздо больше необходимого, и все, что не подходили по цветам к кухонному гарнитуру, были безжалостно сосланы на роль мусорных ящиков, благо мелочевки хватало.
Обедали на ходу. Точнее, на улице. Разложили на лавочке ветхую скатерть, расчленили на ней многострадальный кусок сыра, откуда-то Триш принес небольшой кусок ветчины, глотнули еще по чашке чая из сена и снова ринулись в бой с мусором.
На кухне медленно светлело – куда медленнее, чем мне бы хотелось, потому что все-таки я была вынуждена шарить по карманам, открывать крышечки, прощупывать швы, простукивать донышки.
И все-таки, где бы я спрятала важный трофей, будь я безумной ведьмой? Вряд ли в духовке, да?
Ну, наверное!
Только духовка была не пуста, а напротив под завязку забита старыми, слежавшимися, пропахшими затхлостью тряпками.
Их я вытаскивала даже не руками (было брезгливо), а найденным в кухонном углу ухватом.
Тряпки вывалились комком, укоризненно взмахнув на меня рукавами.
Я же, растолкав, начала методично их перебирать – проверять карманы, обшлага, манжеты. Откручивать пуговицы приличного вида.
– А это зачем? – удивился Триш, заметив, что кучка пуговиц на столе потихоньку растет.
– После отнесем в какое-нибудь ателье и продадим задешево оптом, – спокойно откликнулась я, – у вас ведь тут есть те, кто шьют?
– Конечно, – торопливо закивал мой дворецкий, кажется, очень впечатленный моей практичностью.
Будешь тут практичной, когда денег на еду нет, а на меня еще и штраф повесили. И кто мне скажет, что леди не торгуют пуговицами, тому я расскажу, куда мы обычно таких просвещенных в нашем двадцать первом немагическом веке посылаем.
Да и насколько я помню наши Мешки и Авито – там народ чем только не торговал на безрыбье-то. Что потрясающе – это еще и покупали!
Не были бы те же стулья, которые я уже приговорила к ссылке на помойку, насмерть убитыми, переломанными и ужасно неказистыми изначально – я бы еще и адрес местного антиквара у Триша спросила. Не исключено, что таковой имеется. Но торговать пока мне было нечем. Ну, кроме пуговиц.
А они, кстати, весьма неплохи, на некоторых шмотках золоченые, с прозрачными камушками, с жемчужинками…
На хлебушек хватит, я думаю.
– Триш, а с чего тебе выплачивают жалованье за верность службе ди Бухе? – бухгалтер во мне продолжал обостряться финансовыми вопросами. – И тот сыр утренний – он откуда? Ой…
Под подкладкой камзольчика я, к своему удивлению, нащупала что-то кольцеобразное, с крупной печаткой.
Сердце сделало ликующий кульбит – я мигом представила, как принесу эту фиговину Джулиану ди Венцеру, полюбуюсь, как перекосится от удивления его смазливая физиономия, а я, вся такая гордая, отбуду обратно к своей уборке, и солнце закатное будет золотить со спины мои кудри…
Нет, увы.
Из-под подкладки на паркет кухонный выкатилось все-таки кольцо, но совсем не то, что я искала для ди Венцеров.
Это было из какого-то серебристого металла, с синим крупным камнем. Сапфир – не сапфир? Еще и внутри него что-то клубилось, будто облачко тьмы затаилось в самом сердце камня.
Откуда оно здесь?
Мне почему-то вспомнилось, как бабуля мне читала книжку «Одна в Нью-Йорке», и там однажды старьевщик, развлекавшийся тем, что собирал на помойках старые вещи, подарил познакомившейся с ним девочке брошку с настоящими драгоценными камнями, найденную в кармане одной из выброшенных на помойку курток.
Я так и представила, как эту штуковину стянул маленький ребенок, сунул в карман, а она завалилась за подкладку, и… так и покинула дом, когда камзольчик обмалел своему хозяину. А ведь очень может быть, что это какая-то фамильная реликвия.
Кольцо я отправила в карман толстовки, к серьге с рубином, лишний раз поставив себе зарубочку сходить к ювелиру. Потом. Когда закончу с кухней.
Камзол в моих руках выглядел потрепанным, потертым и не годным для носки. Я и не собиралась, в общем-то, я размышляла, годится ли эта шмотка для мытья полов.
Не годилась. Ткань была слишком плотная и плохо впитывала воду. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. А вот платьишко зелененькое было вполне себе неплохим и очень даже располагало к подобной судьбе. Платьишко было детским, кстати. Как и весь тот комок тряпок, что я сейчас потихоньку распаковывала.
– Жалованье мне платит королевский банк, миледи, – исполнительно отчитался крыс. – Леди Матильда ди Бухе открыла там депозит, проценты с которого и поступают мне в качестве жалования. Сыр из подвальной кладовой, там стоят хорошие консервирующие чары, которые сохраняют запасы в надлежащем состоянии.
– И много тех запасов? – новость о наличии в этом доме хоть какой-то еды не может не радовать.
Я девочка некапризная, я могу пару недель на Ролтоне пожить.
– Вообще запасы делались на случай кризиса, еще во время работы гостиного дома для странников из сопряженных миров, – Триш морщит морду, будто пытаясь припомнить, – и запасы делались большие, но когда леди Улия не смогла поддерживать магические связи дома с мирами сопряжений, гостиницу пришлось закрыть, доход прекратился. За пять лет её жизни и три года после запасы сильно истощились. Но не до конца.
– Немного еды – это лучше, чем её полное отсутствие, – с возрастающим оптимизмом заявила я, снова опуская руки к свертку и натыкаясь на что-то твердое и холодное между двумя очередными тряпками.
Яйцо.
Там, в тряпках, убранных в духовку, лежало бледно-зеленое, в мелкую фиолетовую крапинку, огромное яйцо.
Это страусиное? Хотя нет, страусиное было бы, пожалуй, поменьше!
О проекте
О подписке