И я действую без промедления. Хватаюсь правой рукой за рукоять ножа и резко выдёргиваю его из ножен, заставляя мужчину тем самым оторваться от моих опухших губ и отпустить волосы. И до того, как он успевает опомниться и понять, что происходит, молниеносным и точным движением, похожим на выпад кобры, вонзаю нож в его шею. Лезвие рассекает плоть словно масло.

Выпученные голубые глаза застывают в изумлении, а руки инстинктивно тянутся к моей шее. Но поздно, слишком поздно. Его шатает как пьяного. Он делает два шага назад и падает на пол, издав напоследок отвратительные булькающие звуки. Распростёртое бездыханное тело амбала лежит перед моими ногами.

Тяжело дыша, я отхожу к стене и, прислонившись, обессилено съезжаю по ней. Хочу разрыдаться, но не получается. Я лишь ошалело смотрю на труп. Не могу поверить, что я убила его. Я убила человека!

«Что на меня нашло? – неожиданно меня охватывает неподдельный ужас, но тут же отпускает, освобождая место рассудительности: – Возьми себя в руки, тряпка! На это нет времени! Нытьём и самоанализом займёшься, когда будешь в безопасности. А сейчас нужно сваливать!».

Сжимаю трясущиеся пальцы в кулаки так, что ногти впиваются в ладонь, и заставляю себя подняться на ноги. Меня бьёт мелкая дрожь, но я стараюсь не обращать на это внимания, и обвожу затуманенным взглядом несостоявшегося насильника. Надо бы какое оружие прихватить, но не решаюсь. Пистолетом и автоматом пользоваться не умею, а вытаскивать нож из мертвеца нет никакого желания. Мысленно представляю, как кровь начнёт хлестать из раны и заливать всё вокруг, если выдерну его, и мне тут же становится дурно, в глазах темнеет. Я бы и балаклаву не прочь сорвать, посмотреть, кто за ней скрывается. Праздное любопытство, не более. Умом-то понимаю, что его лицо мне ни о чём не скажет. Я его не знаю и знать не могу, – и дураку ясно, что мы вращаемся в разных кругах. Но для того, чтобы снять маску, необходимо сперва вытащить нож… Любопытство быстро угасает. Фиг с ним, пора сматываться!

Как можно тише открываю дверь, выглядываю в коридор и, затаив дыхание, осматриваюсь по сторонам. Никого. Отлично! Что теперь? Мозг лихорадочно соображает, и от волнения лоб покрывается испариной.

Все выходы наверняка перекрыты, и нет смысла пытаться выбраться из здания, – это равносильно самоубийству. Значит, остаётся только одно – спрятаться в надёжном месте до тех пор, пока не нагрянет полиция. Игра в прятки. Как в детстве. Только на этот раз я играю с террористами и на кон поставлена моя жизнь. М-да, звучит обнадёживающе… Нервно покусывая ноющие губы, выхожу из комнаты на полусогнутых ногах и, забыв закрыть за собой дверь, сворачиваю в сторону столовой. Оттуда я смогу попасть на кухню – идеальное место для пряток.

Адреналин заряжает энергией, и я ускоряю шаг, переходя на лёгкий бег.

«Когда выберусь отсюда и вернусь к обычной жизни, займусь собой. Запишусь на курсы шведского языка и стрельбу из лука, а ещё начну заниматься фитнесом на шесте. Но первым делом подам на развод и займусь поисками съёмной квартиры. А после переезда и новоселья отправлюсь в путешествие в какую-нибудь тёплую экзотическую страну, где непременно заведу курортный роман и оттянусь по полной программе. Пальмы, солнце, бирюзовая вода и десятки сладких фруктовых коктейлей»… – Глаза загораются от предвкушения.

Я настолько погружаюсь в мечты и планы на ближайшее будущее, что не обращаю внимания на открывающуюся дверь мужского туалета. Едва успеваю затормозить в последний момент и чуть ли не врезаюсь в вышедшего из уборной мужчину. Мне требуется лишь секунда, чтобы рассмотреть его. Высокий, подтянутый, широкоплечий, но не качок, как люди в чёрном. Нож и автомат отсутствуют. И одет он иначе: белые кроссовки, серые джинсы, белая футболка и твидовый пиджак болотного цвета в широкую тёмно-серую клетку. Скрывающая лицо балаклава выглядит нелепо, инородно и портит общее впечатление от красивой картинки в стиле смарт-кежуал.

«Чтоб тебя!» – до меня с опозданием доходит, что путь в столовую отрезан.

Я прихожу в себя быстрее незнакомца. Мгновенно срабатывает инстинкт самосохранения, и меня накрывает новая волна адреналина. Я резко разворачиваюсь и стремглав несусь прочь. Мне всё равно, куда бежать, главное – не останавливаться. Из-за громко колотящегося сердца, отдающего в ушах барабанным боем, не слышу, гонится ли за мной мистер Смарт-кежуал.

«Может он не с ними?» – в мыслях проскальзывает вполне резонный вопрос.

Ответ получаю в виде крепкой мужской руки, которая хватает меня за плечо и дёргает на себя. Я теряю равновесие и по инерции врезаюсь спиной в твёрдую грудь грабителя. Не теряя ни секунды, он тянется к моему предплечью, видимо надеясь заломить руку.

«Не на ту напал! – рычу про себя. – Без боя не сдамся!» – И начинаю брыкаться как бешеная лошадь.

– Да успокойся ты, – говорит по-английски, в голосе лёгкая насмешка.

Он смеётся надо мной?! Козёл! Адреналин зашкаливает, и я сопротивляюсь с удвоенной силой. Чудом высвободив руку, завожу её вперёд и, согнув, со всей дури ударяю мужчину локтем в живот. Он громко выдыхает то ли от боли, то ли от неожиданности, и ослабляет хватку. Пользуясь моментом, пытаюсь выскользнуть из его цепких лап, но тщетно.

– Отпусти, урод! – шиплю в негодовании.

Но вместо того, чтобы отпустить, он впивается в мои плечи и грубо толкает в сторону стены. Не дав опомниться, надавливает рукой между лопатками.

– Не рыпайся! – рявкает он, давая понять, что больше не собирается со мной церемониться.

– Да пошёл ты! – огрызаюсь в ответ, отчаянно извиваясь.

Горячие пальцы мужчины смыкаются на правом запястье, словно стальные кандалы, и фиксируют его рядом с моей головой. Обескураженная, я на мгновение затихаю и перестаю сопротивляться. Секундного промедления оказывается достаточно, и Смарт-кежуал всем телом наваливается на меня, впечатывая в стену. Придавлена и полностью обездвижена.

Я тяжело дышу, почти хриплю, хватая воздух открытым ртом. Горло жутко саднит. А мой противник даже не запыхался.

«Надо чаще заниматься спортом», – отчитываю себя.

И до меня, наконец, доходит, что всё это время грабитель просто играл со мной в кошки-мышки. Я же, дура, до последнего верила, что у меня есть шанс на побег, крошечный, конечно, но реальный… Поток мыслей прерывается, когда чувствую, как что-то твёрдое упирается в мои ягодицы. Я застываю. Отлично, просто отлично! Сбежала от одного насильника только для того, чтобы попасть в руки другому. Что за тестостероновое блядство, мать его?!

Бросаю взгляд на мужчину и замечаю странное выражение в его глазах. Что это? Удивление?.. Видимо, он сам не ожидал от себя такой реакции. И желая проверить какую-то свою теорию, он до синяков сжимает мою талию левой рукой и с силой вдавливается в мою задницу твёрдым пахом.

«Что за…» – не успеваю закончить вопрос, как с моих приоткрытых губ непроизвольно срывается рваное дыхание, похожее на тихий стон.

По телу пробегает лёгкое волнение, а низ живота наполняется тяжестью и сладостной истомой. «Какого чёрта?!» – в замешательстве вопит разум.

Осознание того, что тело предательски реагирует под натиском незнакомца пугает больше, чем совершённое ранее убийство. Мужчина тем временем отпускает мою талию, протискивается рукой между мной и стенкой и, приподняв край шифоновой блузки, запускает ладонь в легинсы, а затем в трусики.

– Пусти! – хриплю я и начинаю яростно извиваться, в надежде оттолкнуть его.

– Перестань вилять задом! – гаркает мужчина, и его дыхание обжигает кожу на щеке. – Если, конечно, не хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь, – угрожающе тихо добавляет он, и я понимаю, что ему стоит неимоверных усилий сдерживать себя.

«Не хочу, – отвечаю про себя. – Но и руку твою между ног тоже не хочу».

Эта та ситуация, о которой говорят: из двух зол выбирают меньшее? Я притихаю. Практически не дышу и закрываю глаза.

Его ладонь продолжает путь к моей промежности. Указательный и средний пальцы медленно скользят вдоль влажных половых губ, раздвигая их, и с лёгкостью входят в пылающее от возбуждения влагалище. Его настойчивые прикосновения отзываются во мне почти неконтролируемым желанием, тело становится мягким и податливым, как пластилин. Дыхание учащается… Господи… Я напрягаюсь, но не произношу ни звука. И только когда большой палец касается клитора и слегка надавливает на него, я всхлипываю… правда не знаю от чего, – от смущения и глухой безысходности или наслаждения и нарастающего вожделения.

– Пожалуйста… – шепчу я, опуская голову; противоречивые чувства разрывают на части.

Самое отвратительное то, что я не знаю, чего хочу больше, – чтобы он остановился или чтобы продолжил. И если бы он-таки решил отыметь меня прямо здесь, в коридоре, я бы скорее всего не сопротивлялась… Более того, отдалась бы добровольно, а после умоляла бы повторить. Грязная лицемерная шлюха!

Слёзы злости и стыда неиссякаемым потоком стекают по щекам, бегут по подбородку и капают на плечо.

Я настолько потрясена происходящим, что не замечаю, как мужчина убирает свою руку и, оторвав меня от стены, уводит в сторону зала. Ничего не соображая, я плетусь рядом с ним, словно накаченная наркотой безвольная кукла. Из оцепенения меня выводит голос грабителя:

– Твою мать!

Я поднимаю голову и смотрю в том направлении, куда уставился мой страж… От представшей картины по спине пробегает холодок. Мы стоим перед открытой дверью офиса, в котором меня домогался Крот. Не могу поверить, что это произошло всего несколько минут назад.

Смарт-кежуал поворачивается ко мне и спрашивает обманчиво спокойным ровным голосом:

– Твоих рук дело?

Вместо ответа отвожу взгляд. Но он и без слов всё понимает. Ощущение неприятного напряжения между нами нарастает. Кажется, что мою грудную клетку сжимают стальным обручем, становится трудно дышать.

Неожиданно он хватает меня правой рукой за запястье и до предела заводит за спину, заставляя вскрикнуть от острой боли. А пальцы левой руки впиваются в мою шею. Грубым рывком он направляет меня в зал. Потрясённая столь резкой переменой поведения, я не сопротивляюсь.