Глава 1. Золотой дракон

Последние лучи солнца коснулись золоченного шпиля и погасли, оставив воспоминания о тепле, свете и доброте летнего дня. Пару секунд чарующие отблески еще танцевали на башнях замка, а в следующий миг белые камни цитадели окрасились в розово-лиловый, предвещая таинство вечера. Мерцающая дорожка протянулась к красному диску почти утонувшего в воде светила – на Маро Озере догорал закат.

Никогда в жизни Ламия не была так счастлива, как в тот первый день работы в замке главного мага Альцирона. И хотя должность посудомойки нельзя было назвать целью ее жизни, по сравнению с тяжелой работой на отцовской ферме место на кухне было теплым, сытным, а главное – хорошо оплачиваемым. Родная деревня Ламии лежала у подножья магической крепости, и все жители Яникова Светоча завидовали тем счастливцам, кому удавалось устроиться прислугой в Обитель Сияющих.

Ближайший город Хартум находился далеко, поэтому для деревенской молодежи Цитадель была едва ли не единственной возможностью познакомиться с миром и цивилизацией. Каждый месяц маги открывали двери замка для ярмарки, где на нехитрые сельские товары можно было выменять лекарственные травы, свитки с заговорами, волшебные стрелы, не знающие промаха, обереги и многие другие незаменимые в деревенском быту вещи. А иногда маги проводили для детей экскурсии, разрешая не только гулять по колдовскому саду, который оставался зеленым и цветущим в любое время года, но и подниматься на самую высокую башню замка, откуда виднелось все Маро Озеро.

И конечно, каждая девчонка Яникова Светоча мечтала выйти замуж за ведьмака, колдуна, чернокнижника, чародея, а может даже и мага, хотя последних в цитадели было всего несколько человек, включая хозяина – мага Крона. Раз в полгода в замок приезжали молодые ученики со всего Альцирона, которые проходили в цитадели стажировку перед самостоятельной карьерой. И хотя амурные дела Сияющих интересовали редко, а еще реже – брачные союзы с деревенскими девушками, подружки Ламии не теряли надежды и с увлечением пересказывали местные легенды о неземной любви пастушки и чернокнижника, доярки и колдуна, ткачихи и мага.

Когда тетушка Ламии пристроила племянницу на освободившееся место на кухне, по деревне сразу расползлись слухи о том, что дочь фермера скоро выйдет замуж за одного из Сияющих. Ламия, которая с молоком матери впитала уважение и едва ли не преклонение перед магической силой людей из цитадели, была не против найти жениха среди Сияющих, однако куда сильнее ей самой, да и всей семье, вскружила голову обещанная зарплата – десять золотых в месяц. Таких денег отец не зарабатывал даже в самые урожайные годы, а последние несколько лет фасоль и кукуруза родились плохо, и семья бедствовала. Когда же маги выдали ей аванс – три золотых, Ламия едва поверила своему счастью. Две монеты пришлось отдать отцу, чтобы расплатиться с долгами, зато на оставшуюся часть она накупила сладостей для малышни и целый день чувствовала себя королевой, купаясь в щедром детском внимании.

Ламия любила своих шестерых сестер и четверых братьев и думала, что когда-нибудь у нее будет столько же детей, сколько у матери. И да – она мечтала о таком муже, как ее отец, который находил силы на ласковые слова жене даже после тяжелой работы в поле и отдавал лучший кусок детям, предпочитая недоедать сам. Но в отличие от подруг Ламия смотрела на мир трезвыми глазами и не считала, что какой-нибудь молодой чародей захочет променять высокие знания и тайны Вселенной на любовь посудомойки из деревни. По слухам, большинство колдунов вообще давало обет безбрачия, чтобы усилить магические способности.

Как бы там ни было, но в первый рабочий день она думала совсем не о женихах. Ламия была готова к любым трудностям лишь бы не опозориться и не потерять место, на которое претендовало еще подружек десять из деревни. Ведь помимо денег работа значила для нее если не дверь, то хотя бы окно, приоткрытую створку, в большой мир. Она любила Яников Светоч и мечтала быть похороненной на сельском кладбище рядом с предками, но ей отчаянно хотелось раскрасить жизнь между рождением и смертью иными красками, чем те, что обещали деревенские просторы.

Кухня замка оказалась не просто большой – она была огромной и занимала несколько подвальных помещений Северной Башни. К главной кухне примыкали кладовая, винный погреб, пекарня, маслобойня и еще одна зала, куда заходить было нельзя. Как объяснили Ламии, там хозяйничали маги – готовили зелья и привороты, которые к пище отношения не имели. В центре основной кухни располагался главный очаг, большие камины также были встроены в стены и тянулись по бокам комнаты. Некоторые очаги были настолько объемными, что могли вместить сразу две коровьи туши. Гигантские котлы, висящие на крюках, вбитых в стены внутри каминов, поражали воображение, как и другая кухонная утварь, которая висела на деревянных балках под потолком, громоздилась пирамидами на массивных столах, выпирала из шкафов и буфетов. Чего здесь только не было – кастрюли и сковородки с длинными, причудливо изогнутыми ручками, глиняные горшки, маслобойки, решетки для жарки, вертела разных размеров, вафельницы, металлические крюки для дичи, ножи для свежевания и резки, черпаки, соусницы, терки, колотушки, пучки прутьев для взбивания, ступки и пестики, и конечно, горы разнообразных чашек, супниц, тарелок и кружек. Все это Ламии предстояло мыть и чистить.

И хотя она готовилась к худшему, первый рабочий день прошел настолько легко и волшебно, что теперь, стоя на башне и любуюсь закатом на Маро Озере, Ламия с трудом верила, что все это происходит с ней, в ее жизни. Главная по кухне, которую называли Хозяйкой, оказалась замечательной, доброй женщиной с открытым лицом и ласковым голосом. А то, что она была без носа, лысой и с татуировкой в виде птицы на всю макушку – так это значения не имело. Впрочем, если бы Ламия встретила ее до знакомства и не на кухне, например, в коридоре ночью при свете луны, то, наверняка, еще пару дней бы заикалась. Она не знала, что случилось с женщиной, но рваные шрамы вокруг темных отверстий на месте носа могли напугать любого. Больше всего старая рана походила на укус зверя, однако медицина магов исправляла и не такие шрамы, и можно было лишь гадать, почему Хозяйка оставила их на память.

Но внешность обманчива – так учили Ламию с детства, и она в очередной раз убедилась, что отец был прав. Хозяйка показала ей рабочее место рядом с камином, где на нескольких лавках стояли огромные кадки, всегда наполненные водой; рассказала, где хранятся тряпки, мел, кирпичная крошка, зола, запасы крапивы, водорослей и хвоща, а также горчица и песок для мытья посуды; познакомила с Ирманом, мальчишкой из соседней деревни, который наполнял и опустошал чаны; научила, как обрабатывать руки специальной мазью, чтобы защитить кожу; и накормила вкусной похлебкой, прежде чем допустить к работе. Посуды было много и поступала она постоянно, так как в замке проживало триста человек, которые питались круглосуточно, без режима. Но Ламия не успела устать, потому что через пару часов к ней присоединилась вторая посудомойка – улыбчивая старушка по имени Мирра, которая пришла на кухню с третьей помощницей. Рина, конопатая толстушка средних лет, заявила, что Ламии нужно освоиться, поэтому они поработают за нее вечером. О таких напарницах можно было только мечтать.

Хозяйка объяснила ей, что в замке ходить можно везде, потому что в запретные места она попасть не сможет – дверь просто не откроется. Поэтому Ламия с наслаждением окунулась в загадочную атмосферу цитадели и бродила по коридорам, галереям и лестницам до самого вечера. В главный донжон, где жили и работали Сияющие, она, разумеется, не попала, но ей хватило и того, что ее пропустили на крышу Северной Башни, которая должна была стать ее домом на ближайшие пять лет – время контракта. В Северной находились хозяйственные помещения цитадели, начиная с кухни и заканчивая прачечной, но за те часы, что Ламия бродила по замку, она не смогла обойти и половину комнат. Можно было только представить, насколько огромной была главная крепость, которая возвышалась над Северной Башней, словно могучий дуб над полевой ромашкой.

В первый день Ламия так и не увидела Сияющих, зато обнаружила, что с вершины крепости виден весь мир, в котором она жила последние двадцать лет. Прямо под ней расстилалось величественное Маро Озеро, водная колыбель, по преданиям предков родившая Мать Солнце и Отца Месяца. И хотя сельский священник грозил наслать божью кару на голову любого селянина, посмевшего вспомнить языческие предания, в глубине души Ламия больше верила в Солнце, Луну и Звезды, чем в Единого Бога, о котором впервые услышала лет десять назад. Тогда королева Селена отрубила голову своему брату Вальдемару и села на трон Альцирона, посадив по правую руку Крона, главного придворного мага, а по левую – Леонарда, первосвященника Единого. Крон и Леонард грызлись между собой, как псы на собачьих боях, но так как Башнями Силы, охраняющими Альцирон от кровожадных угеритов с востока, управляли маги, перевес пока сохранялся на стороне Крона.

Ламия крепко ухватилась за каменные перила и перегнулась через них, пытаясь разглядеть Яников Светоч. Деревню уже накрыли вечерние сумерки, но в мареве догорающего заката еще виднелся тракт, белый шпиль церкви и черепичные крыши жилых домов. Где-то там готовилась ко сну ее семья, и Ламия испытала невероятное чувство гордости за свое нынешнее положение. У нее до сих пор ломило спину после прощания с отцом – так крепко он ее обнял. А от воспоминаний о прощальном взгляде матери наворачивались слезы. Ничего, три недели пролетят быстро, а там и заветный выходной. И хотя оставшиеся семь золотых еще предстояло заработать, Ламия часто представляла, как она выложит их на стол перед изумленными сородичами. Вот радости-то будет.

Перегнувшись еще ниже, она вытянула шею и посмотрела налево. Там чернела гряда Восточных Гор, и сверкала, словно алмаз среди угля, Вторая Башня Силы, охранявшая границы Альцирона. Ламия не помнила времен, когда набеги угеритов случались так же часто, как и восходы солнца. Зато она помнила бабулю, у которой не было руки и одного глаза, а кожа лица походила на подошву отцовского сапога – следы угеритских набегов на земли Яникова Светоча в далекие темные годы страха и печали. Цитадель Крона находилась на самой границе земель Альцирона и Царства Угеритов, поэтому была окружена шестью Башнями Силы, но сейчас Ламия видела всего одну. От взгляда на гордый белый шпиль, уносящийся к темным небесам, у девушки, как всегда, побежали по спине мурашки. Она жила рядом с Обителью Сияющих, а теперь и работала в ней, но именно Башни Силы казались ей воплощением мощи магов Альцирона. В их силу было куда легче поверить, чем в могущество Единого Бога, о котором много говорили, но которого никто никогда не видел.

Сощурившись, Ламия постаралась разглядеть город Хартум, лежавший на другом берегу Маро Озера, но ночь стремительно наступала, покрывая горизонт непроницаемой шалью. Еще раз окинув взглядом бескрайнюю озерную гладь, Ламия уже собиралась спускаться, как вдруг ее внимание привлекла сверкающая точка, искрой промелькнувшая над водой. Решив, что увидела падающую звезду, она заулыбалась, так как никогда не видела таких звезд раньше, но много слышала об их чудотворной силе – стоило лишь загадать правильное желание. Пропавшая было точка вдруг засверкала снова и как будто увеличилась в размере. Охваченная любопытством девушка перегнулась через перила и едва не задохнулась от изумления.

Увиденное было куда лучше падающей звезды. Через пару секунд сверкающее пятно обрело форму и превратилось в гигантского ящера с золотыми крыльями, гребнем и изящным хвостом. Дракон летел прямо к ней.

Ламия прижала руки к сердцу, да так и осталась стоять, забыв закрыть рот. Между тем, огненно-золотая рептилия расправила огромные крылья и начала набирать высоту, обдавая ее воздушными потоками, от которых волосы девушки заструились и поднялись над головой, словно в воде. Шпиль хозяйственной башни загораживал часть крыши донжона, куда приземлился дракон, поэтому, чтобы не упустить чудо, ей пришлось перелезть за ограду и, ухватившись руками за парапет, слегка свеситься над пропастью. Вниз Ламия не смотрела – знала, что испугается поднимающегося из бездны тумана и бескрайних скал, уходящих в никуда. Но вверх глядеть стоило, потому что дракон изящно приземлился на край главной башни, и едва лапы коснулись крыши, как его могучее тело превратилось… в человека.

У Ламии едва сердце из груди не выпрыгнуло. Сомневаться не приходилось – перед ней стоял настоящий маг. В деревне часто болтали о драконах и волшебных птицах размером с церковь, но видели их редко, и свидетели, как правило, оказывались либо пьяными, либо с репутацией сказочника. Крыша донжона находилась далеко, но вечерние сумерки еще только зарождались, и Ламия разглядела золотой плащ незнакомца, его длинные темные волосы, статную фигуру и белый амулет на груди, который она сначала приняла за первую звезду. Маг был хорош всем от гордой осанки до гигантской тени дракона, которая еще несколько секунд маячила у него за спиной. Подойдя к краю башни, мужчина заложил руки за спину и принялся задумчиво разглядывать утопающий в темноте хребет восточных гор, Маро Озеро и Ламию, все еще стоявшую за перилами.