Тысячу раз
проезжали
на одиннадцатом трамвае
остановку «НИИ ДАР»,
гадали,
что там изучают,
на тысячу первый
прогуглили:
Институт
Дальней
Радиосвязи.
Пожалей кликушу,
вправь надежды грыжу:
заложило душу,
ангелов не слышу.
Где челеста принца,
флейта птицелова?
Да я готова удавиться
за живое слово!
О чём я плачу?
О том, как я буду плакать,
когда будет о чём.
Не берёт анальгетик веры.
Помоги моему неверью.
Ночью все кардиналы серы,
все зловещи шаги за дверью.
Пойман плачущий звёздной сетью.
Хорошо, что соседи глу́хи.
Тишина беременна смертью.
Нарасхват повитухи.
«При передозировке наиболее частыми нежелательными явлениями были: аффективные расстройства, сонливость, спутанность сознания, депрессия, ажитация и беспокойство». Из инструкции антидепрессанта «Лирика». Лекарство от головной боли. В списке побочных эффектов – головная боль.
Люди – слёзы бога, —
говорят буддисты.
Выйду на дорогу,
улыбнусь – кремниста,
усмехнусь – пустыня,
рассмеюсь, заплачу.
Нет, я не остыну
на щеке горячей.
Покидая глаза,
оставаясь зрячей,
остывает слеза
на щеке горячей.
Оставляя, скользя,
мокрую полоску,
умирает слеза
ближе к подбородку.
заседают во дворцах
голосуют за
телевизору в сердцах
плюнула в глаза
выматерился в ответ
вытер монитор
вынул чёрный пистолет
выстрелил в упор
Бомбят деревню.
У коровы от страха
хлещет молоко.
Я не хочу
знать врага в лицо,
только со спины.
Молочный зубик,
выпавший при попытке
укусить отца.
Листочек со стихами.
Невозмутимый стол.
Уроки оригами.
Бумажный ледокол.
Прощай, стихотворенье.
Вперёд. Полный вперёд.
Плыви против теченья.
Круши сердечный лёд.
Прозу глотаю.
Стихотворенье
кладу под язык,
рассасываю.
Трезвон магнитных рамок
назойлив, неприветлив.
Наш дом – воздушный замок
из авиабилетов.
Аквариумный аспид,
а ну отдай окрылённым
международный паспорт
с посадочным талоном!
Маленький экран.
Старенький ситком.
Мира ветеран
спит с открытым ртом.
Ангелам видны —
правда, ангел мой? —
спутанные сны
спящих над землёй.
Огни аэродрома.
Крошечный экран.
Лечу домой из дома
через океан,
космополит безродный,
от родных к родным.
Тай над пустыней водной,
отечества дым!
уездный город
делается всё меньше
и в день отъезда
на почтовой открытке
уместится без труда
Осколки, скрепки, корки,
клочок стихов чужих…
Две стадии уборки —
без очков и в них.
Тру уголком платочка
труднодоступные места.
Тут скоро будет дочка
жить с чистого листа.
Плача, собираться. Геоид голубой. Волны иммиграций – истории прибой. Скрытность океана. Приветливость небес. Два-три чемодана. Оплачен перевес.
Авиабилет.
Покупаю в рассрочку
воздушный замок.
На деньги, потраченные мной за последние двадцать лет на авиабилеты, можно было бы купить небольшой дом. В Греции. У моря. Или лучше недорогую яхту?
Ключики Ипокрены
и перстеньки Авроры…
То, что для нас бесценно,
неинтересно вору.
Вору – банки и склады,
виллы и магазины.
Нам – рулады Эрато,
узелки Мнемозины.
И взлетать, и падать лучше налегке. Узелок на память. Что там, в узелке? Развяжи, посмотрим. Ну? – Забудь-трава, паруса над морем и слова, слова…
Семья молодых соотечественников на пляже в Майами. Отец окликает маленькую дочку: «Аврора!» «Почему вы дали ей это имя?» – «В честь богини утренней зари».
Над политикой: Аполлон Бельведерский. Бери выше: Аполлон Григорьев, две гитары за стеной. Выше, выше: Аполлон-13, три красивых астронавта в утлом лунном мобиле «Одиссей». И весь мир объявляет радиомолчание, чтобы они нашли дорогу домой.
А где, спрашивает Википедия, «Аполлон, крупная бабочка семейства парусников»?
Где-то летает.
Месяц в облако нырнул,
затаил дыханье ЦУП.
Мыс Канаверал. Байконур.
Пламя выплюнув из труб,
в плаванье уходят ле —
тающие корабли,
потому что на Земле
больше неба, чем земли.
Бумажные самолётики
со стихами, написанными от руки.
Делала их в самолёте —
и мы приземлились на час раньше.
Эффектный финал концерта в Новосибирске:
со словами «А теперь – автографсессия!»
отправила в полёт восемь самолётиков
с «Подражанием Ахматовой» на каждом.
Это был высший пилотаж!
Один самолётик даже ухитрился
облететь меня по круговой орбите
и упасть к моим ногам.
Музыка, где ты?
Дару награда —
авлос Эвтерпы,
лира Эрато,
арфа Эола,
голос Орфея,
Баха виола…
Музыка, где я?
На кладбище Mount Pleasant
долго искали, еле нашли
на китайском участке
могилу Глена Гульда,
люк размером с раскрытую партитуру,
на нём – крышка рояля,
на ней – имя и нотная строка,
с муравьиной дорожкой слева направо:
первые три такта Гольдберг-вариаций,
которые я не сразу узнала
без украшений.
Легли на траву и обратились в слух.
Тишина запертой пустой студии.
Пение птиц – не концертное,
для себя.
Не воробей – воробьёнок,
выпавший из гнезда
в мир пятитонок, бетонок,
гонок – иди сюда,
слово, словцо, словечко.
Спрячу тебя в стишок.
О, как бьётся сердечко
за пазухой, между строк!
В начале было слово, и слово это
было сказано шепотом. Или спето.
Язык: a language, a tongue.
Как будем переводить?
Зачем любящим дан
язык – целовать, говорить?
Растерянный визави,
что выберет, как предпочтёт
мне признаться в любви —
устно или рот в рот?
Спали, возвращенцы,
под шумок метели,
два седых младенца
в одной колыбели,
земляки-земляне,
беженцы печали,
на одном дыханье
ночь пересекали.
в землянках могил
в шалашах пирамид
выбившись из сил
человечество спит
и видит во сне
паруса кораблей
лежащих на дне
пересохших морей
Быть всю жизнь первым,
чтобы в день ухода
о тебе говорили:
ушёл последний великий.
Имярек Имярекович Имяреков,
ещё один первый и последний,
похвала тебе от идущих следом
единственных и неповторимых.
Стольких больше нет!
Дозвонится ли до них
колокольный звон?
Несколько смертей подряд…
Жалко, жалко, жалко
уходящих невпопад,
вскладчину, вповалку.
Над одним любимым снег
не успел растаять,
как уже другой померк,
камнем канул в память.
Первые слова, написанные человечеством, – имена умерших. Внутри запечатанных пирамид. Не предназначенные для глаз живых. Письменность родилась, чтобы переписываться с миром иным, связывать живых и мёртвых. Первый жанр письменной поэзии – эпитафия.
Вечная память.
Иконописец в раю
стал портретистом.
Ноздреватой массой плечистой
поднимайся, протеста тесто!
Дирижирует зубочисткой
распоясавшийся маэстро.
Успокоим его колыбельной
и состряпаем новые гимны.
Оркестровой ямы расстрельной
обитатели анонимны.
Мышка-норушка.
Блошка-прослушка.
Кошка-наружка.
Мушка-пастушка.
О проекте
О подписке